Мать молча смотрела на него со слезами на глазах. Он видел ее слезы и не мог этого вынести.

– Геро не любит меня. Я должен смириться с этим и жить дальше. – Подхватив графин и бокал, Гриффин решительным шагом направился к двери. Задержавшись, он произнес: – Прости.

Он ушел наверх, в свои комнаты. Если повезет, через час он напьется и перестанет что-либо чувствовать.

Глава 17


В ту ночь королева удалилась в свои покои с тяжелым сердцем. Женихи правы: она должна принять решение и выбрать самого лучшего из них, но эта мысль наполнила ее печалью. Она вышла на балкон и увидела, что маленькая коричневая птичка уже сидит на перилах.

Королева Черновласка взяла ее в руки и обнаружила у нее на шее шнурок с крошечным зеркальцем. Королева отвязала зеркальце и поднесла его к лицу. И, конечно, увидела собственное отражение.

Тогда она поняла смысл этого подношения: сердце ее королевства она сама… Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами»

Геро рассеянно теребила в пальцах бриллиантовую серьгу. День клонился к вечеру, и она удалилась в гостиную с чашкой чая. Чай остывал на низком столике перед ней. Комната благоухала розами – букет стоял в огромной вазе в углу. Цветы были бледно-розового, ее любимого оттенка, но она на них не смотрела.

Кузина Батильда громко повозмущалась по поводу требования Максимуса свадьбы в воскресенье и отправилась к нему, чтобы урезонить. Но Геро не питала надежды на то, что даже кузине Батильде удастся убедить Максимуса отложить свадьбу. Если уж Максимус что-то решал, то стоял на своем как гранитная глыба.

На самом деле все это уже не важно.

Если ей суждено выйти за Томаса, то будет свадьба в это воскресенье или в какое-то другое – через несколько месяцев, к примеру, – теперь не имеет никакого значения. Ее даже не волновал неминуемый скандал. Должен, наверное, волновать. Ей бы прийти в ужас, ходить взад-вперед по комнате или истерично рыдать. Но ей было все равно.

Она совершает ошибку.

Геро вздохнула и уронила серьгу на стол рядом с чашкой. Она не могла отделаться от мысли, что совершает страшную, непоправимую ошибку.

– Вот ты где, – раздался из дверей голос Фебы. – А куда поехала кузина Батильда? Не могу ее найти.

– Прости, милая, – сказала Геро, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Она отправилась поговорить с Максимусом.

Феба охнула и опустилась в кресло напротив дивана, на котором сидела Геро.

Плечи у Фебы понуро опустились. Геро закусила губу.

– Максимус с тобой говорил?

Феба кивнула, глядя в пол.

– Мне очень жаль.

– Все хорошо. – Феба выпрямилась. – Эти балы и все такое… Это было бы очень утомительно, правда?

– Да, это так, – мягко ответила Геро.

– Просто… – Феба сморщила нос. – Я бы хотела хоть раз потанцевать с джентльменом, который не является мне родственником. Хоть один разок.

У Геро защипало глаза от слез.

– Я понимаю – это для моего же блага. – Феба вздохнула и робко спросила: – Кузина Батильда поехала к Максимусу, чтобы поговорить о твоей свадьбе?

Геро стало еще хуже. Они ничего не рассказывали Фебе, но сестра не могла не заметить, что в доме в последние дни творится что-то неладное.

– Ты ведь знаешь, что Максимус заявил, будто я должна выйти замуж в это воскресенье?

– Один из слуг что-то такое подслушал и сказал мне. – Феба опустила глаза. – Я-то думала, что Мэндевилл тебе больше не нравится.

– Все довольно запутанно.

– Но ведь он тебя ударил? – Феба с беспокойством посмотрела на сестру. – У тебя поэтому на щеке синяк?

– Да. – Геро перекривилась, дотронувшись до щеки, которая постепенно приобретала фиолетовый цвет. – Но он прислал свои извинения. – Она указала на вазу с розами.

– А, так вот они откуда.

– Да.

– Пышный букет. Он наверняка чувствует себя виноватым. Он должен так себя чувствовать. Я считаю, что тебе не следует выходить за него, раз он тебя ударил. А что думает Максимус?

– Все не так просто. – Геро вздохнула. Взяла со стола бриллиантовую сережку и повертела в пальцах. – Максимус считает, что для меня этот брак – самое лучшее.

– Не понимаю, как это.

– Мэндевилл поступил так в приступе гнева… Я совершила поступок, который его разозлил. Обычно он очень выдержанный человек. Максимус знает это, знает, что он будет для меня солидным, надежным мужем.

Феба скорчила рожицу:

– Надежный. Солидный.

Достоинства Томаса, перечисленные Фебой, показались Геро не такими уж безукоризненными. Тем не менее она согласно кивнула:

– Да.

– Как-то скучно выходить замуж лишь из-за этого.

– Брак вообще не сулит веселья. – Геро закусила губу.

– Почему? – спросила Феба. – Почему брак не может быть интересным… быть похожим на приключение? Я уверена, если ты не будешь спешить, то сможешь найти человека, при виде которого у тебя затрепещет сердце.

Затрепещет сердце. Именно это Геро сразу почувствовала, когда увидела Гриффина. Но он совершенно ей не подходит. А Феба еще слишком юна, чтобы это понять.

Геро уставилась на сережку.

Феба наклонилась к ней.

– Это та сережка, которую ты потеряла на балу в честь твоей помолвки?

– Да. – Геро сжала сережку в ладони.

– Ты ее нашла? Как замечательно! Когда находишь потерянную сережку, это почти так же, как получить совсем новое украшение. Я всегда так думала.

– И часто ты теряешь сережки? – удивилась Геро.

– Боюсь, что да. Они просто…

– Твой брат упрям как осел! – громко объявила кузина Батильда, входя в гостиную. А Миньон при этом залаяла, словно хотела придать словам хозяйки большей убедительности.

– Он не захотел перенести день свадьбы? – спросила Геро.

– Не только не пожелал перенести дату, но он даже не стал обсуждать это. – Кузина Батильда тяжело опустилась на диван рядом с Геро, заслужив ворчание от Миньон. – А потом он осмелился заявить мне, что у него дела и наш разговор окончен! Ты можешь такое себе представить? Откуда у него подобная неучтивость? Не представляю! Ваша матушка была образцом вежливости, мои дорогие, настоящая леди, хотя и не обладала титулом. А я никогда не внушала ему, что подобное поведение по отношению к старшим допустимо.

Волнуясь, кузина Батильда без конца поправляла юбки, чем досадила Миньон. Спаниелька поднялась с ее колен и осторожно переступила лапками на колени Геро, где и устроилась с тяжелым вздохом.

Геро погладила шелковые ушки Миньон.

– Не хотите ли выпить чаю, кузина?

– Да, чай – это то, что мне необходимо, – согласилась кузина Батильда. – Но чайник наверняка остыл. Феба, будь добра, попроси кого-нибудь принести горячий.

– Да, кузина Батильда. – Феба послушно встала.

– Как ты думаешь, ей что-то известно? – спросила Батильда, когда Феба вышла.

– Вероятно, все, – вздохнула Геро. – Слуги подслушивали и теперь сплетничают.

– Ох уж мне эти сплетни! – возмутилась кузина Батильда. Вернулась Феба, и Батильда как ни в чем не бывало посмотрела на нее. – Спасибо, моя дорогая. Я рада, что сумела по крайней мере привить вам, девочкам, хорошие манеры.

– Не думаю, что кто-нибудь в силах заставить Максимуса сделать то, чего он не хочет, и хорошие манеры здесь ни при чем, – весело заметила Феба. – Он – герцог. Даже трудно представить его кем-то еще, но он ведь был когда-то ребенком, перемазанным кашей. – Она неуверенно сдвинула брови. – А может, не был?

– Был, конечно! – сказала Батильда. – Он был прелестным ребенком, но уж очень серьезным, даже когда еще не умел ходить. Ваша мама, бывало, смеялась, глядя на его серьезное лицо.

– Да? – оживилась Феба. Она всегда была рада поговорить о своих родителях, которых лишилась совсем маленькой и помнить их не могла.

– О да, – сказала кузина Батильда, – хотя твой отец бранил ее за это. Он считал, что такая серьезность у мальчика – залог того, что он станет настоящим герцогом, когда вырастет. И оказался прав – Максимус идеальный герцог, даже если и упрям как осел.

Горничные принесли поднос с горячим чаем и унесли остывший чайник. Геро поблагодарила их, они присели в книксене и тихо вышли.

– Вот это совсем другое дело. – Кузина Батильда налила себе чай, свежезаваренный и горячий. – Феба, тебе налить? А тебе, Геро?

Геро отрицательно покачала головой, и кузина Батильда наполнила чашки только Фебе и себе.

Откинувшись на спинку дивана с чашкой в руке, она сказала:

– Это меня подкрепит. Не могу понять, мои дорогие, почему ваш брат так со мной обошелся.

– Наверное, был занят важным делом, – предположила Феба, потягивая чай.

Кузина Батильда деликатно хмыкнула.

– Он так и сказал, и, возможно, он так считает, но я не понимаю, каким образом арест какого-то перегонщика джина в трущобах Сент-Джайлза может представлять такую важность.

Миньон взвизгнула, потому что Геро нечаянно стиснула собачке ухо. Максимус отправляется – сегодня! – в Сент-Джайлз за перегонщиком джина! Гриффин прошлой ночью спорил с Максимусом. Если Максимус видит в Гриффине угрозу ее браку с Томасом, то одним ударом устранит и Гриффина, и его винокурню.

Геро вздрогнула от страха, холодные мурашки пробежали по спине. Брат может быть очень жестоким, но он, конечно же – конечно! – не выступит против Гриффина, раз она собирается выйти за Томаса. Разве он ей этого не обещал? Но нет, он на самом деле не выразил это прямо – он просто спросил ее, хочет ли она, чтобы Гриффин был арестован. Подразумевалось, что он арестует Гриффина, если она не выйдет за Томаса. Но после этого Гриффин поспорил с Максимусом. Неужели Максимус решил устранить угрозу ее браку с Томасом, какой является Гриффин?

Кузина Батильда посмотрела на нее:

– Что с тобой, дорогая?

– Я… мне просто интересно, когда Максимус собирается арестовать этого перегонщика джина. – Она погладила густую шерстку Миньон, а та облизала ей руку.

– Прямо сейчас, – ответила кузина Батильда, а у Геро едва не остановилось сердце. – Ну, в любом случае очень скоро. Он провожал меня до двери и что-то бурчал насчет того, чтобы взять солдат и найти своих осведомителей.

Геро подалась вперед.

– Значит, он пока этого не сделал? Еще есть время?

Кузина Батильда, ничего не понимая, поставила чашку на стол.

– Ну да, дорогая, почему ты об этом спрашиваешь?

– Я… я вспомнила, что у меня неотложные дела. – Геро встала и бесцеремонно сбросила Миньон на пол. Собачка жалобно заскулила и скрылась под диваном. – Карета еще перед домом?

– Я не знаю. Геро, в чем дело? – крикнула кузина Батильда вслед убегавшей Геро.

Но Геро уже помчалась в коридор и устремилась к лестнице. У нее нет времени объясняться ни с кузиной Батильдой, ни с Фебой. И нет времени искать помощи. Она должна ехать в Сент-Джайлз и предупредить Гриффина, пока брат не бросил его в тюрьму.

И не повесил.


Томас удивился, увидев экипаж перед домом Лавинии, когда вечером вышел из собственной кареты. Он нахмурился – это ему не понравилось – и постучал в дверь. Внушительный дворецкий открыл дверь и смерил грозным взглядом. Томас не стал утруждать себя обменом любезностями и прошел мимо него, заметив коробки и корзины, сложенные у стены в прихожей.

– Где она?

– Миссис Тейт у себя в комнатах, – мрачно сообщил дворецкий, опустив обращение «милорд», что не укрылось от Томаса.

Томас взбежал по лестнице. Черт бы побрал этого дворецкого – он всего лишь слуга, – и все же Томас был полон решимости поговорить с Лавинией о ее слугах. Но когда он дошел до спальни, то застыл как вкопанный. Все ящики в комоде были выдвинуты, створки гардероба распахнуты. Платья, нижние юбки, чулки, туфли, рубашки и все остальные предметы женского туалета были разбросаны по всей комнате. И посреди этого хаоса стояла Лавиния и давала указания двум горничным, которые складывали вещи в коробки.

– Что ты задумала?

Она подняла голову и посмотрела на него пустым взглядом.

У Томаса в груди, там, где сердце, что-то сжалось.

– Лавиния?

– Марта, Мейзи, пожалуйста, помогите лакеям внизу, в гостиных, – приказала Лавиния.