– С днём рождения!

– Ты пришла. Прости, что здесь, но я обожаю веселье. – Она немного отклоняется назад, держа меня за плечи.

– Я так и поняла. В последний раз я тебя видела в марте.

Она заливается смехом и снова обнимает меня.

– Всего лишь какой-то месяц прошёл, подумаешь. Я была в Монте-Карло две недели и привезла новых сотрудников. Расширяемся. – Она ведёт меня к столику, где собрались уже все наши знакомые, и я замечаю несколько новых мужских лиц. Дина, конечно же, не пригласили. Но, насколько я знаю, он обещал пробраться в клуб и выказать своё «фи» имениннице. Да, война между ними продолжается.

Отдав ей подарок, располагаюсь рядом с Германом и Мег.

– Как думаешь, сколько мы вытерпим здесь? – недовольно бубнит Герман, бросая злой взгляд на Сабину, смеющуюся от шутки незнакомого мужчины.

– Прекрати уже ненавидеть её, – цокает Мег.

– Когда ты прекратишь издеваться над моими парнями, я об этом подумаю, – фыркает Герман.

– Ты так и не пересилил свою неприязнь? – спрашиваю я.

– И не пересилю. Она меня раздражает. Я ей не доверяю и никогда не буду доверять, – категорично отрезает Герман.

Разговоры переходят к выбору блюд, тостам за именинницу, а я засыпаю. Шестой месяц беременности всё же, и теперь я постоянно сплю. Везде. Даже стоя, даже на работе. Сон – лучшее, что у меня есть.

День рождения сестры проходит в её манере. Алкоголь льётся рекой, вульгарные танцы везде, где придётся, и флирт с множеством мужчин. Наверное, Инга никогда не повзрослеет, потому что я до сих пор чувствую себя глубоко беременной одиночкой намного старше её. На меня никто не смотрит, наверное, всё дело в животе, который начал расти настолько быстро, что я не успеваю за ним следить. Ко всему прочему добавляет ежедневная нагрузка на работе, потому что я намеренно отказалась от выходных, чтобы быть каждый день и уставшей, и занятой. Конечно, мадам Горади заботится обо мне и старается уменьшить мои обязанности по обслуживанию гостей кафе, но их с каждым днём становится только больше. Начинается сезон, и порой посетителям приходится стоять в очереди, ожидая пока не освободится столик. Наше кафе набирает всё больше популярности, а пироги я всё так же люблю. Наверное, поэтому набрала лишний вес, и живот кажется больше.

– Реджина.

Меня окликают на улице, и я оборачиваюсь.

Герман широким шагом идёт ко мне.

– Ты уже уходишь?

– Полночь. Вставать в шесть, то есть открыть глаза. Заставить себя встать на ноги смогу только к семи, – отвечаю и, пожимая плечами, обхожу машину и открываю дверь.

– Не подвезёшь?

– Хм, конечно. Садись, – с улыбкой киваю ему и завожу мотор.

Герман пристёгивается и тяжело вздыхает. Так, он чем-то сильно удручён, и если учесть, что в последнее время даже не появляется у меня, хотя проблем в Альоре особых нет, то у него явно что-то случилось.

– Хочешь выпить чай или кофе? – предлагаю я.

Герман бросает на меня благодарный взгляд.

– Ты всегда умеешь понять меня, Реджина.

– Ну, в твоём состоянии сложно тебя не понять. Ты, как открытая книга. Тем более я буду тебя использовать для своей выгоды, – говорю и, пожимая плечами, сворачиваю к дороге, ведущей к дому.

– Знаешь, сейчас я расцениваю это как что-то очень пошлое. Общение с Меган надо заканчивать, – он кривится, вызывая у меня смех.

– Не волнуйся, никто насиловать тебя не будет так, как ты думаешь. Мне привезли кроватку. Дин ничего не соображает в этом, а мне нельзя поднимать тяжести. Больше некого попросить.

– О-о-о, ты, наконец-то, её выбрала?

– Да. Уже пора. Осталось не так много времени, а Клаудия продолжает настаивать на слитках золота в детской. Даже передать не могу, что она сотворила в замке. Ферсандр смеётся над её воодушевлением и попросил меня быть терпимее к ней.

– Удивительно, что Клаудия тебе не приказывает. Мне она постоянно приказывает таскать эти золотые слитки. Так что я ознакомлен с масштабом проблемы. Ты ей нравишься, Реджина. Мне кажется, что ты ей всегда нравилась, потому что вы похожи. У вас обеих есть стержень. Думаю, она боялась, что этим стержнем ты сотрёшь в порошок её сына, поэтому была так категорично настроена к тебе. Дину нужна мама. То есть женщина старше его, которая будет продолжать подтирать ему сопли, – хмыкает Герман.

– Кстати, о Дине. Ты его не видел? Он грозился сотворить что-то плохое на вечеринке, но так и не пришёл, – хмурюсь я.

– Не бери в голову, Реджина. Их война никогда не закончится. Им нравится сражаться друг с другом, – смеётся Герман, помогая мне выйти из машины.

– Никогда не пойму этого. Можно было уже найти компромисс. Хотя бы какой-то. Война утомляет.

– Хм, ага, – он бросает на меня странный взгляд.

– И что это должно означать? – прищуриваясь, спрашиваю, пропуская его в дом.

– Если Инга и Дин когда-нибудь успокоятся, то вы с Дериком нет. Ваша война слишком тихая, но вселяет страх даже в меня.

Цокаю и закатываю глаза.

– Я с ним не воюю. Это у него проблемы с восприятием личности. Он не может смириться с тем, что его жизнь изменилась, и винит во всём меня. Окей, я виновата, только вот ответа до сих пор не дождалась.

Ставлю чайник на плиту и одновременно сбрасываю туфли на низких каблуках.

– То есть он молчит уже три месяца? – изумляется Герман.

– Точно. Я даже в этой ситуации пошла на уступки, прислав ему фото УЗИ нашего ребёнка, и никакой реакции. Не понимаю, что он от меня хочет? Последний его приезд был очень странным, и на самом деле… – замолкаю, обдумывая продолжение фразы.

– Мне хорошо без него.

– Что? Как так?

– Не знаю, как тебе это объяснить, но я не чувствую больше той связи, которая была между нами, не вижу в нём своего короля, а лишь незнакомца, у которого есть цель испортить мою жизнь своими грязными оскорблениями. Я не знаю этого человека, Герман. И думаю, что все мои чувства к нему остыли. Даже обдумываю, что пора начать что-то новое, то есть обратить своё внимание на других мужчин. К слову, даже в таком состоянии глубокой беременности, со мной заигрывают. Это приятно, – улыбаюсь я.

– Так, Реджина, кажется, у тебя гормоны бушуют. Ты носишь ребёнка Дерика…

– Я это помню, Герман. И с моими гормонами всё в порядке. Я просто поняла, что не обязана быть одна в этот период. Я не заключённая, а Дерик меня сделал именно ей. Я веду наискучнейший образ жизни, хотя ещё очень молода. Да, у меня будет ребёнок, но он никогда не помешает мне наладить свою жизнь на ином фронте. Почему нет?

– Потому что это ребёнок Дерика! – возмущается Герман.

– И что? В мире множество женщин, родивших от одного мужчины, и нашедших своё счастье в другом человеке. Ребёнок не накладывает обет целомудрия и не ставит креста на твоём будущем. И давай смотреть правде в глаза. Дерику плевать на меня. Не знаю, как насчёт ребёнка, но ему безразлично, что я делаю и с кем. Также я знаю, что месяц назад он приезжал в Альору на три дня, мне звонила Эни, и не удосужился даже узнать, как его ребёнок, нужно ли мне что-нибудь, да и просто мог бы предложить помощь в обустройстве этого дома к появлению нашего ребёнка. Дерик сам себя вычеркнул из нашей жизни. – Ставлю перед Германом чай и достаю слойки с гранатом из кафе, которые принесла сегодня.

– Но… но… он же…

– Видишь, даже ты не можешь его оправдать. Так что Дерик сам для себя всё решил, но забыл меня предупредить об этом. Я ему ведь предложила уехать отсюда, чтобы спокойно мог жить дальше, но он проигнорировал мои слова. Дерик меня игнорирует, а я не понимаю причин. Он злится на меня из-за того, что я создала ему проблемы. Это понятно и так, но почему он настолько сильно ненавидит меня?

– Реджина, он не ненавидит тебя.

– Правда? Тогда по какой причине каждое его появление завершается ссорой, которую он провоцирует? Почему только со мной он обращается, как с куском дерьма? Ещё в Америке сказал, что у нас разные дороги, и я могу спать с кем захочу. Вот просто так. Дерик унижает меня, и моё терпение иссякло. Поэтому я имею право жить для себя. Я изменила всё, чтобы подстроиться под него. Бросила свою страну, молча выполняю все условия Дерика, но ему ничего не нравится. Вывод один: ему не нравлюсь именно я. Лишняя я для него, Герман, как и этот ребёнок. Так зачем мне находиться здесь? Я до сих пор теряюсь в догадках, если честно.

– Ты ведь не собираешься вернуться в Америку, правда? – напряжённо спрашивает он.

– Не знаю. К сожалению, я пока не знаю. Сначала рожу ребёнка, мы привыкнем друг к другу, а что будет дальше, я не могу предугадать, но жить в постоянном мусоре его обвинений и слов не хочу. Да и насколько я знаю, то Дерик не отказывает себе больше в развлечениях. Это ли не красноречивый ответ на все мои вопросы. Он двигается дальше, и я тоже имею на это право. Разве нет?

Герман слабо качает головой, делая глоток чая.

– Дай ему время, Реджина. Я сам не знаю, что происходит с Дериком. Он агрессивен ко всем, даже к Ферсандру, который тоже пытается выяснить, в чём проблема. Кажется, он злится на нас, потому что наша жизнь не особо изменилась, а его радикально. Дерик никогда не любил быть в центре внимания, как и постоянно мотаться по миру. Он не строил планов, не хотел думать о будущем, поэтому всегда отвечал: «Какая разница, если меня могут убить через час?» А сейчас всё изменилось, и он, как мне кажется, отрывается на всех только из-за того, что его желания пошли вразрез с реальностью. Дерик не может приспособиться к новой жизни, а старую уже не вернуть. Не знаю, как поступить правильно, Реджина, но дай ему время.

– Знаешь, вот ты говоришь это, а мне всё равно. Мне даже его больше не жаль. Это жестоко, да? Когда-то я его боготворила. Я умирала каждый день в Америке без него, а сейчас чувствую лишь пустоту, и больше не рвётся сердце от желания помочь ему. Он всё сделал для этого, так что мне плевать, сколько ему нужно времени, но если я увижу, что Дерику не нужен мой ребёнок, то просто всё оставлю. Ты представляешь, как ребёнку будет сложно, когда он поймёт, что отец его ненавидит? Я не допущу подобного, Герман, не дам своего ребёнка в обиду и разорву Дерика, если он хотя бы раз причинит ему ту же боль, что и мне. Сейчас, вспоминая всё, что было между нами, я не хочу, чтобы он, вообще, к нему приближался. Я не уверена в том, что Дерик не выкинет очередной финт и не заденет этим ребёнка. При этом он не хочет решать проблему со мной. Я боюсь, что он оторвётся на ребёнке и вновь заставит меня страдать, манипулируя им. Боюсь, что он его заберёт, а меня выгонит отсюда. Я боюсь Дерика сейчас. Боюсь его власти. Я просто боюсь, – тихо признаюсь.

Герман накрывает мою руку своей и сжимает её в знак поддержки.

– У тебя есть я, Реджина. Не думаю, что Дерик дойдёт до такого, чтобы превратить вашу жизнь в ад. Он пока просто не знает, как относиться к тому, что у него будет ребёнок. А также нужно пока сохранить в тайне его появление, иначе это может плохо сказаться на реакции людей. Было бы намного проще, если бы ты была рядом с ним…

– Ты смеёшься? Он не выносит даже моего вида, Герман. Кажется, что ему претит тот факт, что я дышу.

– Не выдумывай. Дерик сложный человек, и у него есть свои заморочки, но он точно не позволит, чтобы тебе причинили боль.

– Он это делает сам.

– Больше позитива, Реджина. Да, сейчас странная ситуация, но это потому, что между вами огромное расстояние. Дерик хочет быть здесь и тоже участвовать в том, что с тобой происходит, но сейчас важны люди…

– Я понимаю.

– Раз так, то надо это пережить. Мы все должны пережить это. Когда турне закончится, то всё встанет на свои места. Я бы тоже злился, если бы мне нужно было работать вдали от девушки, которая носит моего ребёнка. Я бы метал гром и молнии, боясь, что она… найдёт кого-то лучше, чем я, ему в отцы. Предполагаю, что Дерик ревнует тебя к Дину. Для него слишком важно было право первой ночи, и это никак не выбить из его головы. Дерик никому не верит. Он верит своим уже выдуманным фантазиям.

– Ты что, убеждаешь меня, что вся гадость, которую он вылил на меня из-за ревности? Герман, я всегда считала тебя разумным человеком, – фыркая, поднимаюсь со стула.

– А как ещё можно объяснить всё это? Дерик выдумал у себя в голове какую-то войну и борется против Дина. Он постоянно ищет, за что же зацепиться, лишь бы отомстить ему. Причина в тебе. Уж точно не из-за того, что Дин ему подменил сок в семь лет, – усмехается Герман.

– Подменил сок?

– Ага. На свою мочу.

– Фу! Боже, Герман! Ты придурок! – смеясь, ударяю его по плечу. Какой ужас.

– Но такое было. Дерик набросился на Дина с кулаками. И Дина наказали из-за этого. У них с детства эта война за лидерство, благо один вышел из игры, а второй всё никак не может это понять. Страхи стали намного сильнее, Реджина.

– Больше не рассказывай мне такие гадости. Лучше поднимайся, и идём собирать кроватку, – кривлюсь я.