– Но…

– Не нужно никаких «но». Они ломают всё, Мег. Причины, чтобы бояться, будут всегда. А любовь трусости не поощряет. Она отомстит за то, что ты выбрала не её, а свой страх. Иди.

Взволнованно улыбаясь, подруга скрывается за дверью.

На моих губах тоже играет улыбка. Я искренне радуюсь за Мег и Калеба. Надеюсь, что они никогда не окажутся на моём месте. А для меня уже все шансы исчерпаны.

Нандо просыпается в три часа с криком и очередным слабым стулом. У него поднимается температура, и меня это пугает. Сейчас любое отклонение от норм здоровья сына кажутся мне катастрофой. Но я стараюсь взять себя в руки и вспомнить, что это всего лишь зубы. Такое случается. Это нормально. Объяснить это себе же, когда ребёнок не может уснуть даже с жаропонижающим и обезболивающим, довольно сложно. К семи утра у меня уже отваливаются и руки, и ноги. Только тогда Нандо засыпает в коляске на улице, пока я с ним нарезаю бесконечные круги. Лишь убедившись, что он крепко спит, укладываю его в коляску и гуляю ещё полчаса, чтобы наверняка.

Сонная наливаю себе воду и кривлюсь от неприятного запаха молока, которое пила вчера Мег и, видимо, плохо помыла стакан. Она любит пить молоко на ночь даже сейчас, но вот только жутко раздражает то, что она даже не ополоснула стакан, а поставила его немытым на стол.

Оборачиваюсь на шум в гостиной и вижу Сабину, протирающую глаза.

– Тяжёлая ночь, да?

Вымученно улыбаюсь ей и киваю.

– Очень. Отвыкла я уже, но справилась. Он спит, и у меня есть время, чтобы снова вспомнить, за что я люблю сына, – отвечая, нажимаю на кнопку чайника.

– Боже, это настолько ужасно слышится, да? – шепчу, кривясь от своих слов.

– Нормально. Я летела с ним в самолёте, так что прекрасно тебя понимаю. Раньше на самом деле мне казалось странным, что ты ходишь постоянно уставшая, и у тебя вечно ни на что не хватало времени. А сейчас… этот ребёнок требует не одну няню, а целую сотню. За семь часов полёта мне по горло хватило раскаяния за то, что я тогда тебе сказала. Прости, Реджи, я просто завидовала. – Сабина подходит к столу и садится на стоящий рядом с коляской стул, немного покачивая Нандо.

– Завидовала? Посмотри на меня, разве есть чему завидовать? Я выгляжу, как помойное ведро, и чувствую себя так же…

– Не важно, как ты выглядишь, Реджи, – усмехается она. – Важно то, что именно это и нравится Дерику. Он точно видел тебя любой. И с растрёпанными волосами, и при параде, его это не оттолкнуло, а, наоборот, притянуло сильнее. Вот этому я и завидовала. Я из кожи вон лезу, чтобы иметь такое тело, ухаживаю за лицом, а сколько уже в нём ботокса, ты не представляешь, и ничего у меня не получается. Стараешься, стараешься, а, выходит, мужчинам это абсолютно не нравится.

– Сабина, ты потрясающе выглядишь. Не думала, что у тебя, вообще, есть комплексы по поводу внешности, – удивляюсь я.

– Огромные, – грустно говорит она, и её уголки её губ печально опускаются.

Я завариваю ей кофе и протягиваю кружку. Сама сажусь за столик с бокалом воды в руках.

– Почему? Из-за твоей семьи? Данис ведь не позволял себе говорить…

– Ох, нет-нет. Данис отличный брат. Я свихнулась на своей внешности и на желании обладать недоступным Дериком несколько лет назад из-за… Германа, – шёпотом признаётся она.

– Эм… так Герман он… помоги, не знаю даже, как это спросить?

Сабина улыбается мне и делает глоток кофе.

– Когда меня с ним познакомили, казалось, что мир сошёл с ума внутри меня. Знаешь, при каждой встрече с ним у меня ладони потели, и я даже не знала, как с ним заговорить. Дин всегда был рядом, как и другие, и я не испытывала отсутствия внимания, но Герман смотрел на меня так, как будто я кусок дерьма. Я не понимала причин этого, да и боялась даже спрашивать. Однажды набралась смелости, благодаря алкоголю. В общем, он оскорбил меня и буквально вышвырнул. Он наговорил столько плохого мне, намеренно задевая, что мой мир снова перевернулся. Наша война началась. Я работала над собой, постоянно следила за новинками моды и колола лицо. Он кривился при виде меня. Я гадила ему и при любой удобной возможности издевалась как могла. Мстила и хотела доказать, что даже Дерик захочет меня. Вот и поставила себе такую глупую цель, – Сабина делает паузу.

Мне раньше никто, во всех красках, так и не рассказал, что между Германом и Сабиной произошло на самом деле. Узнав подробности сейчас, я понимаю, откуда у них была антипатия друг к другу. Только оказалось, что это совсем не антипатия. Это злость друг на друга и на то, что никто не уступает и не сдаётся, а выбирает войну. Я прошла то же самое с Дериком.

– А потом появилась ты. Все были без ума от тебя. Дерик стал другим, Герман так, вообще, от тебя не отлипал. Я отошла в сторону, потому что мне было больно, а затем мы поссорились… Уже тогда я была сильно зла на тебя из-за того, что они выбирали тебя, а не меня, всю такую идеальную. Я была лишней для всех. Для каждого. Моя жизнь разрушилась со смертью отца, хотя я не сильно горевала, на самом деле, только понимала, что теперь я просто осталась одна. Мешать брату я не могла, у него и так много проблем. В Альоре меня держали лишь потому, что я сдала отца. В общем, я пережила сильную депрессию, пока Инга не взяла меня к себе. Она тоже наняла меня, чтобы я не мешала тебе и Дерику и была у неё на виду…

– Сабина, это не так, – шёпотом возмущаюсь.

– Брось, Реджи, я же не дура. Спроси сама свою сестру. Она пыталась оградить вас от меня, только вот мне Дерик был безразличен. Герман стал чаще приходить в клуб, сидеть в баре и знакомиться с кем-то. Боже, это изводило. Я придумала целый план, как отомстить ему. Он ненавидел меня довольно открыто и демонстративно, но моё предложение об аренде у него комнаты, на удивление, принял быстро и спокойно. Я специально издевалась над ним. Ходила в прозрачном белье, говоря, что я тоже здесь живу и могу ходить так, как хочу. Я плачу за комнату. Ему нечего было возразить. Он избегал меня. И вот снова появилась ты. Я не выдержала и сорвалась, ведь Герман только начал чуть дольше смотреть на меня, отводить стыдливо глаза и явно замечать меня. Я боялась, что ты разрушишь и это. Заберёшь и его…

– Боже, – прикрываю на секунду глаза, испытывая безумный стыд за то, что даже ничего не подозревала, а воспринимала все слова Сабины в штыки.

– Да, я высказала тебе всё, и мне вроде бы стало легче. Но я, конечно, получила нагоняй от Германа. Мы ругались, долго и часто. И в какой-то момент просто не смогли остановиться. Мы переспали, затем ещё раз и ещё. Это было, как наркотик. При виде его я сходила с ума… И вот пропал Нандо. Герман был морально убит. Он не мог ни есть, ни спать, постоянно где-то мотался. Переживал очень, а мне оставалось лишь поддерживать его молча. Когда Нандо привезли, то Герман вернулся домой, и я решилась… В общем, я сказала ему, что, кажется, влюбилась в него много лет назад, и меня больше не устраивает такое положение дел. Я хочу большего. Из-за него мне пришлось возненавидеть себя и свою внешность… в общем, наговорила я ему достаточно. Взяла с тебя пример и сбежала…

– Плохой пример, – вставляю я.

– На самом деле, нет. Сгоряча я могу натворить дел похлеще, чем ты, Реджи. Поэтому мне нужно время, чтобы остыть и подумать. Где-нибудь подальше от Альоры.

– А Герман что-то ответил на твою пылкую речь?

– Нет, он просто был в шоке. Я не дала ему возможности что-то сказать. Испугалась и, сбежав к Дерику, умоляла его позволить мне стать няней Нандо. Он согласился и дал разрешение улететь сюда. Германа я больше не видела и пока не хочу. Мне стыдно и больно. Мне нужна передышка, чтобы самой понять, что я хочу и хочу ли большего с ним. Мои чувства взяли верх, так что здесь сейчас сидят две неудачницы.

Тихо смеюсь и качаю головой.

– Герман рассудительный и медлительный, Сабина. Ему нужно выдавать информацию постепенно, с расстановками. Он не всегда с первого раза может уловить всё, что ты хотела ему сказать, но думаю… у него есть чувства к тебе. Герман не из тех мужчин, кто спит с кем попало. Насколько я знаю, то ты у него первая после длительного периода воздержания. Ничего страшного в этом нет, но нужно найти силы и поговорить с ним нормально. Будет два варианта: он или скажет, что ты должна остаться, или что это конец. Третьего не дано. Пусть, действительно, всё уляжется, а потом тебе нужно вернуться в Альору. Если нет, то поверь мне, после отказа жизнь тоже есть. Я ведь живу. Если да, то никогда больше не убегай. Не нужно повторять моих ошибок.

– А свои советы на себе же опробовать не пыталась? – цокает Сабина.

– Мне уже поздно. Одно дело, просто наговорить гадостей, другое – пожелать смерти… я именно это и сделала. Здесь ни вина, ни стыд, ни чувства не помогут. Я вела себя безобразно, поддавшись панике и страху. Дерик же… отчасти тоже виноват, но я больше. Да и он уже всё для себя решил. Он…

Слова застревают в горле, и я прикрываю рот рукой. Тошнит снова. Чёрт. Морщусь, пытаясь пережить это.

– Реджи? – Сабина кладёт ладонь мне на плечо.

– Стресс. В последнее время чувствую себя всё хуже и хуже. Нужно начать есть, иначе сама себя доведу, – шепчу.

– Слушай, тебе нужно показаться врачу. Причём срочно. Ты очень плохо выглядишь. И даже не тёмные круги под глазами, твоя худоба, а вот всё это. Ты иногда шатаешься, когда ходишь. Ты можешь уронить Нандо, Реджи. У тебя сильная слабость, и явно нужны какие-то витамины. Сделай анализ крови. Нужно что-то с этим делать. Ты должна, ради Нандо.

– Ладно, я запишусь…

– Куда запишешься?

– Мег, – шиплю, покачивая коляску.

– Ой, прости. Зубы да?

– Да, могла бы и потише, – бурчу я.

– Я уже извинилась. Так куда ты будешь записываться? Я тоже хочу. – Настроение у подруги отличное, и я надеюсь, что это из-за разговора с Калебом.

– В больницу. На приём к терапевту, – отвечает за меня Сабина.

– Да, хорошая идея. Я отвезу тебя, как раз нужно заехать по делам. Я буду готова через двадцать минут, поем позже…

– Не сегодня. Завтра, может быть, или послезавтра, – мотаю головой и поднимаюсь со стула. Голова вновь кружится, и я падаю обратно.

– Ага, а завтра ты уже можешь просто не встать. Давай собирайся, и поехали. Я пока приготовлю завтрак, ты вернёшься и поешь. Нандо…

– Со мной, – ревностно тяну коляску на себя.

– Но, Редж, Нандо не место в больнице. Там вирусы…

– Нет, я сказала. Он мой. Я его не отпущу. Он поедет со мной, – отрезаю я.

– Ладно-ладно, не кипятись. Тогда я переоденусь, и едем. Кофе мой. Сама потом себе приготовишь. – Мег забирает из рук Сабины кружку и направляется обратно в спальню.

– Мне кажется, что я в норме. Я прихожу в себя, вот и всё. Зачем мне ехать туда? – недовольно бормочу.

– Реджи, чего ты боишься?

– Вдруг я умираю? Кто останется с Нандо? Лучше этого не знать и…

– Боже, ты накручиваешь себя на пустом месте. У тебя просто нехватка витаминов и недоедание, плюс пережитый стресс. Тебе пропишут правильное лечение, и всё. Ничего опасного в этом нет. И Нандо точно нужна здоровая мама, а не та, кто ещё немного, и станет привидением. Ничего страшного не случится там, Реджи, всего лишь нужно обследование, которое каждый человек обязан проходить раз в полгода хотя бы. Не переживай. – Сабина похлопывает меня по руке.

– Ненавижу ходить в больницу. Когда я была в госпитале последний раз здесь, то узнала, что беременна. Сейчас, конечно, этого не будет, но, чёрт возьми, всё равно ненавижу врачей, – кривлюсь я.

В этот момент выходит Мег и хватает ключи от машины Инги. Достаю Нандо из коляски и набрасываю на плечо сумку. Сабина желает нам удачи, и мы выходим из дома.

– Не парься, один укольчик сделают, и всё, – тихо смеётся подруга.

– Отвали. Мне просто нужно больше есть, а вы раздули из мухи слона…

– Ну, до слонихи тебе очень и очень далеко, – поддевает меня.

Закатываю глаза и накрываю спящего в автокресле сына пледом. Мег везёт меня в госпиталь и идёт со мной, потому что Нандо я никому не собираюсь отдавать. Так как моя страховка уже просрочена, и я её не продлила, то мне приходится идти к частникам, чтобы пока не забивать голову ещё этой проблемой. Решу их завтра. Наверное, соберусь с мыслями. Я ещё не привыкла к тому, что сын рядом со мной, да и у него зубки режутся, а реальность уже пихает меня в спину.

Только у дверей кабинета соглашаюсь отдать сына Мег, обещающей ждать меня прямо на этом самом месте, где я их оставляю. Мне страшно. Я боюсь, что с Нандо снова что-то случится, и сейчас даже согласна, чтобы Дерик отказался от него. Это просто страх. Обычный страх вновь пережить ужасное время потерь и горя.

– Мисс Хэйл, что вас беспокоит?

Поднимаю взгляд на женщину в белом халате, вбивающей мои данные в компьютер.

– Общее недомогание. Головокружение, тошнота, отсутствие аппетита. Недавно я пережила сильный стресс, и это сказалось на моём состоянии. Молоко пропало. У меня пятимесячный сын, его… в общем, ему грозила опасность. Меня заставили прийти сюда. Ранее я жила в Европе, только недавно вернулась в Америку и ещё не успела оформить новую страховку. Как-то так, – монотонно произношу.