Анна задрожала. В горле появился противный горький ком, мешавший дышать.

— О Господи, — прошептала Эдна в полном смятении.

Филип молчал и изумленно смотрел на Анну и Дома.

— Дом!!! — взревел Рутерфорд. Рванувшись к внуку, он схватил его за руку. — Что, черт возьми, здесь произошло?!

Дом ответил не сразу.

— Очевидно, я совершил необдуманный поступок, — холодно произнес он.

Эдна заплакала, подошла к Анне и больно сжала ей запястье.

— Шлюха! Потаскуха! Вот как ты отплатила мне за все, что я дала тебе!

Наконец Анна осознала все, что случилось и в чем состояло ее преступление: Фелисити была помолвлена с Домиником, а она, Анна, позволила ему неслыханную вольность. Обжигающие слезы стыда наполнили ее глаза. Она не знала, что сказать и что сделать. Анна умоляюще посмотрела на Дома, но не могла понять выражения его янтарных глаз. Потом увидела, как в сад вбежала запыхавшаяся Фелисити, сопровождаемая Патриком, их отцом Джонатаном и Клариссой.

— Мама, мама, что случилось?О Господи! — вскрикнула она и остановилась, поочередно глядя то на Анну, то на Дома.

Джонатан внимательно обнял ее за талию. Фелисити громко зарыдала и прижалась головой к его груди.

— Я… извините… — потерянно прошептала Анна, и слезы брызнули у нее из глаз.

— Шлюха! Шлюха! — сжав кулаки, продолжала кричать Эдна.

— Нет! — решительно произнес Дом, но Эдна даже не взглянула на него. Она смотрела только на Анну. Анна тихо, почти беззвучно плакала.

— Ты достаточно отличился этой ночью. Иди за мной. — Рутерфорд сказал это таким тоном, что никто не посмел бы ослушаться. Он окинул Эдну холодным властным взглядом. — Анну вряд ли можно в чем-то обвинять. Всю ответственность за случившееся несет мой внук. Завтра утром он придет к вам. А сейчас, я полагаю, вам лучше уйти. — Он чуть склонил голову, повернулся и, все еще держа Доминика за руку, направился к празднично освещенному дому. Филип и Кларисса последовали за ним.

Анна сделала шаг вслед за Домиником. Тот обернулся и, увлекаемый дедом, последний раз посмотрел на нее.

— Мерзкая, расчетливая сука! — взвизгнула Эдна и с силой ударила ее по лицу.

Анна вскрикнула. Эдна дала ей вторую пощечину. От этого удара Анна упала на землю, а Эдна ударила в третий раз. Анна не пыталась защищаться. Она знала, что заслужила наказание. И никто не вступился за нее. Наконец Эдна остановилась.

— Патрик, вызови карету. Мы едем домой. — Потом смерила Анну ледяным взглядом. — Я знала это. Я знала, что ты в точности такая же, как твоя мать, — процедила она сквозь зубы и оставила Анну один на один с Фелисити. Анна умоляюще посмотрела на кузину.

— Фелисити, — прошептала она разбитыми губами, — я очень сожалею. Но я люблю Дома. Ты знаешь это.

— И ненавижу тебя, — злобно отчеканила Фелисити. — И обещаю, что расквитаюсь с тобой.

Анна молчала.

— Ты даже не представляешь, как сильно пожалеешь о том, что сделала! — крикнула Фелисити. — Очень сильно!

Дом гнал гнедого через изгороди, каменные заборы, кочки и ручьи. Он был отличным наездником и выбрал лучшего в конюшне жеребца, так что мог бесстрашно скакать без дороги, не боясь свернуть себе шею.

Через некоторое время он перевел гнедого на шаг, соскочил на землю и похлопал коня по потной шее, бормоча слова одобрения, которые тот, несомненно, заслужил. Отлично понимая, что хозяин им доволен, гнедой фыркнул, тычась ноздрями в руку Дома. Доминик медленно повел коня через луг. Вдали, за полями, виднелись многочисленные постройки Уэверли Холл, конюшни и красный кирпичный особняк с белыми колоннами. Сердце Дома больно сжалось.

Он рывком вскочил на коня и направился к дому, прокручивая в голове все, что произошло с тех пор, как он вчера вернулся домой. Увидев Фелисити в красном платье, спешившую ему навстречу, Доминик нехотя спешился. Как же она ему надоела! Он боялся, что не сможет скрыть раздражения.

— Доброе утро, Дом, — улыбнулась Фелисити. — Я надеялась увидеть тебя перед своим отъездом.

— Доброе утро.

Он передал жеребца конюху, наказав минут десять походить с ним шагом, а потом вычистить.

Фелисити положила обтянутую перчаткой маленькую ручку поверх его, и они пошли к дому.

— Я заходила к Анне, — сказала она.

— Не знал, что вы все еще друзья, — удивился Доминик.

Фелисити улыбнулась и сжала его руку.

— Разумеется, друзья. Разве ты забыл, что мы кузины? Неужели ты думаешь, что все эти годы я держу зло на нее?

— В общем, да, — прямо ответил он.

Фелисити приподняла брови.

— Ты не джентльмен, — мягко упрекнула она Дома.

— А я и не притворяюсь, — спокойно возразил он.

Фелисити потупила глаза.

— Знаю. Да и все вокруг знают. Твое открытое пренебрежение правилами поведения просто ошеломляет, — сказала она, понизив голос.

Он засмеялся.

— Ошеломляет? А, по-моему, ничего удивительного, если мужчина так поглощен своими имениями и лошадьми, что у него нет времени ходить на балы.

— Я хочу посмотреть твоих лошадей, — томно произнесла Фелисити и крепче вцепилась в его руку.

— Правда? — удивился он.

— Правда. Я столько слышала о твоей прекрасной конюшне. Может, устроишь для меня небольшую экскурсию?

Дом скривил рот в кислой улыбке, он отлично знал, что она собирается сделать в конюшне: к лошадям это не имело никакого отношения. Но даже если бы он сейчас не пытался наладить отношения с женой, и даже если бы у него в городе не было любовницы, он бы отклонил ее предложение. Фелисити не возбуждала его. Никогда не возбуждала, даже в то время, когда он собирался на ней жениться. В ту пору его гораздо больше интересовало, как объединить свою конюшню с конным заводом Коллинзов.

— Я еще не перевез сюда своих лошадей, — честно признался Доминик. Мысль сделать это пришла ему в голову только сегодня утром.

— А когда ты их привезешь?

— Через пару дней.

Она улыбнулась и прижала его руку к своей пухлой груди.

— Тогда проведи пока экскурсию по этой конюшне.

— Ты наверняка будешь разочарована, — ответил Дом, качая головой.

— Ты не сможешь разочаровать меня, — снова улыбнулась Фелисити.

Дом не успел ответить: на маленькое крыльцо флигеля управляющего вышла Анна. Скрестив руки на груди, она молча смотрела на приближающуюся пару.

— Доброе утро, Анна, — бодро сказала Фелисити. — Я немного поболтала с Домом.

— Вижу, — сдержанно ответила Анна.

— У Фелисити внезапно проснулся интерес к моей конюшне, — пояснил Дом и впился глазами в Анну.

— В самом деле?

— Как только Дом перевезет своих лошадей сюда, он устроит мне экскурсию, — еще больше оживилась Фелисити.

— Не сомневаюсь, — ответила Анна.

— Я сегодня уеду, — смущенно сказал Дом, — и вернусь, как только смогу.

Она равнодушно пожала плечи, словно ее это не волновало.

— Анна занята только своими книгами, — засмеялась Фелисити, — правда, Анна?

Анна не ответила. Сжав губы, она повернулась к ним спиной и направилась во флигель. Доминик думал, что она захлопнет дверь, но дверь осталась открытой.

Дом выругался про себя и высвободил руку из цепких пальцев Фелисити.

— Господи, Дом, как ты можешь жить с такой женой? Она так неженственна! Ни одна леди, которую я знаю, не отважилась бы управлять имением.

— Анну вряд ли можно назвать неженственной, — сухо возразил Дом, — хотя она неплохо ведет дела в имении.

— Тебе это нравится?

— Я это одобряю.

Это была правда. Доминик даже гордился интересом Анны к работе и ее способностями. И если то, что женщина умело управляет огромным имением, казалось необычным, упрекать ее в этом было бы по меньшей мере глупо.

— Но ты наверняка не очень-то рад тому, что сделал твой дед? — сладко пропела Фелисити. — Боже, ведь Уэверли Холл — твое законное наследство! На твоем месте я бы пришла в бешенство.

Дом вздрогнул.

— Откуда тебе известно о дарственной? — Теперь Дом действительно взбесился: если эта новость станет всеобщим достоянием, он превратится в объект насмешек.

— Извини, Дом, но мне об этом рассказал мой брат.

— Патрик! — Дом кипел от гнева. Ясно, черт возьми, кто рассказал Патрику о дарственной. Может быть, Анна хочет выставить мужа на посмешище?

Если ее дружба с Патриком до сих пор не прекратилась, то теперь-то он положит ей конец. Дом мог бы примириться с чем угодно, только не с этим.

— Мой брат без ума от твоей жены, — заметила Фелисити.

— Это слишком очевидно, — взвился Дом.

Фелисити, похоже, совсем не удивилась его волнению.

— Дом, мне кажется, Анна тоже без памяти влюблена в него, — сказала она по-детски серьезно, невинно хлопая ресницами.

Дом скрипнул зубами.

— Фелисити, все, что касается моей жены, не твоего ума дело.

— Он все эти четыре года прожил в деревне, — как ни в чем не бывало продолжала Фелисити. — Ну, скажи на милость, что холостяку делать в деревне? Я не знаю ни одного холостяка, который бы жил в деревне! В лучшем случае они приезжают только на лето. Патрик исключение.

— Они друзья, и больше ничего, — с угрозой в голосе сказал Дом.

— Дом, ты, наверное, единственный, кто может верить в такие вещи.

Действительно, подобная дружба выглядела странно, и Дом сам бы в это не поверил, если бы вчера, в постели, не удостоверился, что Анна была невинна. Но не станет же он рассказывать об этом Фелисити! Но его мозг сверлила мысль: неужели Анна хотела Патрика так же сильно, как и тот ее?

— Моя жена — леди, — строго сказал Дом, — и с твоей стороны неблагородно предполагать обратное.

— Просто я думала, что ты, может быть, не в курсе того, что здесь происходило в твое отсутствие, — наивно глядя ему в глаза продолжала Фелисити.

— Ничего здесь не происходило, — огрызнулся Дом. — Фелисити, может, тебе лучше побеспокоиться о собственной репутации?

Фелисити так и ахнула.

— И нечего удивляться. Неужели ты думаешь, что я буду покорно выслушивать, как ты порочишь мою жену?

— Я и не знала, что ты так привязан к ней! — воскликнула Фелисити. — И при этом оставил ее одну в деревне на целых четыре года, — ехидно добавила она.

— Значит, ты ошибалась, — сказал Дом. Фелисити покраснела.

— Извини, Дом. Я ведь тебе друг.

— Мне так не кажется, миледи. А теперь… У нас с Анной неотложные дела, которые я должен обсудить с ней наедине.

Фелисити недоверчиво посмотрела на него. Доминик отвернулся и увидел, что Анна стоит у окна и смотрит на него. Она была бледна, но ее голубые глаза гневно сверкали. Никто не заметил, что глаза Фелисити тоже метали молнии.

Анна села за стол и принялась проверять счета. Она видела, как Дом вошел во флигель и остановился на пороге, но несколько минут делала вид, что не замечает его. Наконец она подняла глаза.

— Ты ищешь меня? — деловитым и спокойным тоном спросила Анна, хотя мысли о том, как Фелисити держалась за его руку, прижималась к нему пышной грудью и улыбалась ему, не выходили у нее из головы.

— Да.

Анна сцепила руки и холодно посмотрела на Дома, твердя себе, что должна быть собранной и сдержанной. Доминик стоял в небрежной позе, прислонившись спиной к дверному косяку.

— Я решил съездить в Лондон и привезти сюда моих лошадей.

— Значит, ты и вправду остаешься? — насмешливо спросила Анна.

Дом нахмурился.

— Мне казалось, что прошлой ночью я довольно ясно дал тебе это понять, — очень мягко сказал он.

Анна внезапно встала.

— Если ты останешься, то только зря потеряешь время.

— Ты так полагаешь? — Его брови взметнулись вверх. — Прошлой ночью я вовсе не терял его даром.

— Я больше не собираюсь спать с тобой, — резко ответила Анна и сжала кулаки. Ей пришлось призвать на помощь все свое мужество. — Я хочу, чтобы наш брак существовал только на бумаге. Так будет лучше для нас обоих.

Дом молчал, но его золотистые глаза сузились.

— Многие пары живут так, — продолжала Анна, — уверена, тебе это известно лучше, чем мне.

Он вдруг улыбнулся, но в его улыбке ей почудилась угроза.

— Ты что, не поняла меня? — строго спросил Дом.

— Ты не сможешь меня заставить спать с тобой, — воскликнула Анна.

— Я и не собираюсь заставлять тебя, дорогая моя жена. Я просто собираюсь спать с тобой.

— Но я не хочу тебя! — выпалила Анна.

— Кого ты стараешься убедить? — тихо спросил он.

— Уходи.

Дом шагнул вперед, и Анна съежилась, потому что он направился прямо к ней и остановился, только когда уперся в стол.

— Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя, — сказал он, слегка наклонившись и глядя на нее в упор.

— Нет, ты всего лишь танцуешь под дудку Рутерфорда.

— Я не танцую ни под чью дудку, — с угрозой в голосе сказал Дом. — Я хочу тебя. По-моему, прошлой ночью я доказал это.

Анна попыталась повернуться к нему спиной, но он в мгновение ока оказался с другой стороны стола и развернул ее лицом к себе.