Оливия Дрейк - Скандальный флирт

– Вот, смотри! Оно будет выглядеть потрясающе с твоими черными волосами. Мама говорит, что такое платье не подходит для дебютантки. А ты как думаешь?

Рори приложила к себе платье и взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела элегантная молодая леди – правда, уже лишившаяся надежд и мечтаний.

– Превосходно. Спасибо, Селеста.

– Но тебе понадобится еще несколько дневных платьев. Возьми бледно-зеленое. И еще – розовое с перламутровыми пуговицами, а также…

Рори рассмеялась и воскликнула:

– Довольно, дорогая! Я все это не донесу!

Селеста уставилась на нее в изумлении.

– Ты что, пришла сюда пешком? Но ты не должна идти пешком обратно! Уже ночь. На улицах опасно…

– Гросвенор-сквер недалеко, так что все будет в порядке, – ответила Рори.

Внезапно раздался громкий стук в парадную дверь. Селеста вздрогнула и заметалась по комнате.

– Ох, приехал его светлость! Я должна идти вниз! – восклицала она.

У Рори создалось впечатление, что сестра только что приняла какое-то важное решение… И действительно, Селестой, казалось, овладело странное возбуждение – ее глаза сверкали словно звезды в ясную ночь.

– Ты решила порвать с Уиттингемом? – спросила Рори.

– Пока нет, – уклончиво ответила Селеста. – Но я все серьезно обдумаю, не сомневайся. Возьми еще несколько шляпок и ридикюлей в тон платьям. Бери все, что хочешь. И спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как мне помогла.

Послав сестре воздушный поцелуй, Селеста поспешила к двери. Рори последовала за ней и увидела, что сестра что-то сказала Гримшоу, караулившему на лестнице. Потом она побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки – точно девочка.

Но что же решила Селеста? Прислушается ли она к своему сердцу? Будет ли ждать своего возлюбленного? Рори казалось, что мужчина ее грез – лорд Генри. Ах, если бы только у них было больше времени для разговора…

– Мисс Аврора, ваша сестра потребовала, чтобы я нашел для вас экипаж, – сказал Гримшоу, поджидавший ее. – А вы тем временем могли бы поговорить с пьяным матросом, засевшим в кухне.

– С Мердоком? – Рори подавила смешок, представив возмущение дворецкого, увидевшего слугу тетушки Бернис в обнимку с кувшином рома. – Если он мешает, отправь его спать.

– Он дрыхнет на полу в кладовке! Кухарка вне себя! Я не потерплю такого возмутительного поведения в этом доме!

– Я скажу тете, и она потом его разбудит, – ответила Рори. Конечно, Гримшоу мог бы и сам справиться с подобной проблемой, но сейчас ей не хотелось обсуждать эту тему, поскольку она вспомнила о том, что ее интересовало намного больше, чем пьяный Мердок. – Кстати, я встретила в саду Фостер. Она сказала, что ты разрешил ей уйти. – К огромному удивлению Рори, дворецкий поспешно отвел глаза, – но ненадолго, уже через секунду-другую он с невозмутимым видом сообщил:

– У нее заболела мать, потому и разрешил.

– А она сегодня вернется? – допытывалась Рори.

– Да, я отпустил ее ненадолго. Она отнесет лекарства и сразу вернется.

«Как странно…» – подумала Рори. Она не заметила, чтобы горничная что-то несла.

– Что с ее матерью?

– Понятия не имею. – Дворецкий пожал плечами. – Прошу меня извинить, мисс. Я иду за экипажем.

Рори в задумчивости смотрела ему вслед. Поспешный уход Гримшоу не мог не вызвать подозрения. Похоже, он сбежал от ее вопросов. Но почему?

И куда отправилась Фостер? Действительно ли ее мать больна? Или у горничной какая-то иная миссия? Но ведь если Гримшоу прикрывал Фостер, то это предполагало тесную связь между ними. Может, они сообщники и шантажировали Китти вдвоем?

Знай Рори, какой «сюрприз» ожидал ее на балу у лорда Тинсли, она бы осталась дома. Причем это никак не было связано с отношением к ней общества – все внимание высшего света было обращено на маркизу Дэшелл.

Как только Лукас вкатил кресло своей матери в вестибюль с мраморными колоннами и сводчатым потолком, маркиза стала царицей бала. Множество гостей толпились вокруг нее, желая выразить восторг по поводу ее выздоровления.

Лорд Тинсли, крепкий коренастый мужчина с бычьей шеей и лохматыми седыми бровями, не обратил никакого внимания на Рори – он буквально пожирал глазами леди Дэшелл.

– Моя дорогая Пруденс, – проговорил он, коснувшись губами ее затянутой в лайковую перчатку руки, – для меня огромная честь видеть вас в моем доме. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше.

– Я инвалид и прикована к креслу, – заявила маркиза, – так что подобные вопросы неуместны. Но вы, граф, теперь, по крайней мере, не будете считать своим долгом танцевать со мной.

Лорд Тинсли заулыбался.

– Я вижу, долгое выздоровление никак не повлияло на ваше чувство юмора, дорогая Пруденс. У вас все такой же острый язычок…

Пока Лукас катил кресло по вестибюлю, Рори заметила, что в обществе, судя по всему, очень уважали маркизу – несмотря на ее язвительность. К ней подходили с почтением, словно испрашивая аудиенции у королевы. Леди Дэшелл наслаждалась вниманием, и во всеобщей суматохе, вызванной ее появлением, они продвигались вперед очень медленно. Прошло довольно много времени, прежде чем они добрались до парадной лестницы.

А лорд Генри тем временем вел под руки Рори и тетушку Бернис. Они следовали прямо за Лукасом и маркизой, и лорд Генри, казалось, находился в отличнейшем настроении. «Уж не сказала ли ему Селеста, что помолвка может быть расторгнута?» – подумала Рори. Но спросить его об этом сейчас не было возможности. Узнав, что Бернис знала его мать еще в то время, когда обе они были молоденькими девушками, Генри обратил все свое внимание на нее, засыпая игривыми вопросами и сопровождая их дерзкими комментариями.

Впрочем, Рори ничего не имела против. Ее вполне устраивал тот факт, что ее не замечали. Надев вечернее шелковое платье цвета бронзы, она впервые за много лет почувствовала себя красивой, а праздничная атмосфера пробудила в ее душе радостное волнение. Она наслаждалась видом дам в изысканных платьях, наслаждалась гулом голосов, веселым смехом и ароматами духов… До этого Рори даже не подозревала, как сильно ей не хватало всего этого. Да, она очень хотела снова стать здесь своей и теперь упивалась радостным предвкушением танцев, разговоров, флирта…

Хотя… нет-нет, разумеется, флирт для нее невозможен – это ей Лукас ясно дал понять. И он не одобрил желание матери открыто общаться со… «скандальной кокеткой»…

Рори уставилась ему в спину. Черный фрак идеально облегал его атлетическую фигуру, а красивые темно-каштановые волосы слегка курчавились прямо над белым накрахмаленным воротничком. Ох, как бы ей хотелось потрогать эти непокорные волосы…

Рори тяжко вздохнула и нахмурилась. Как неразумно с ее стороны восхищаться этим человеком. Судя по всему, она ничему не научилась на своих прошлых ошибках. А ведь женщина должна находить удовлетворение в своей собственной жизни, и ей не нужен мужчина, чтобы стать счастливой. Именно поэтому она и занялась написанием очерков, не так ли?

И если статья, которую она накануне отправила в «Уикли Вердикт», будет напечатана, то Лукас кое-что прочитает о ее отношении к аристократическим бракам. По крайней мере, она на это надеялась. Интересно, что он скажет, узнав, что мисс Селлани – это она? Впрочем, ее не слишком интересовало его косное мнение.

И все же его властное присутствие нельзя было игнорировать. Помимо воли Рори все время мысленно возвращалась к нему. Но он, конечно же, никогда не узнает, как ужасно ей хотелось, чтобы он уложил ее в постель, сорвал с нее одежду – и зацеловал… для начала. Рори гнала от себя подобные мысли, но, как правило, безуспешно.

Разумеется, она прекрасно понимала, что желать его – бессмысленно и неразумно. Он никогда не будет принадлежать ей. Да она и не желала этого… почти не желала. У нее была своя собственная жизнь, которая ее вполне удовлетворяла, а он вот-вот объявит о своей помолвке с богатой наследницей, девушкой, воплощавшей в себе абсолютно все, чего Рори была лишена, – молодость, невинность, сказочное богатство. Увы, она располагала лишь обещанием Китти выплатить ей награду за письма, если они будут найдены.

Именно поэтому она и явилась сюда. Ей следовало узнать как можно больше о двух дружках отца Лукаса. В доме лорда Рольфа Ньюкомба сегодня был карточный вечер, но она надеялась познакомиться на балу с полковником Хьюго Фландерсом.

Приблизившись к лестнице, Лукас подал знак двум лакеям, чтобы позаботились о кресле, после чего сказал матери:

– Дальше, мама, я тебя понесу.

Он с легкостью подхватил мать на руки, а два лакея понесли по лестнице инвалидное кресло. Маркиза обхватила сына за шею.

– Какой жалкой я стала, – пожаловалась она. – Меня приходится носить на руках как ребенка…

– Ты же носила меня на руках, когда я был маленьким, – с улыбкой ответил Лукас. – И теперь я с радостью окажу тебе такую же услугу.

Он смотрел на мать с такой искренней любовью, что Рори едва не прослезилась. Ах, ну почему он не мог подарить ей хотя бы малую толику этого тепла? После того как маркиза объявила о своем намерении взять Рори на бал, он вообще ни разу ей не улыбнулся.

Накануне они опять провели почти весь день в поездках по ювелирным магазинам и ломбардам, и Рори снова играла роль любовницы богатого маркиза. Она кокетливо хлопала ресницами и отпускала дерзкие шуточки. Но сегодня он вернулся к своей всегдашней сдержанности, и из него не удавалось вытянуть ни слова. Похоже, их короткому товариществу пришел конец.

«Что ж, так даже лучше», – сказала себе Рори. Они все равно никогда не станут друзьями. Как только удастся найти украденные письма и раскрыть имя шантажиста, она вернется с тетушкой в Норфолк. А Лукас женится на богатой наследнице. И их пути больше никогда не пересекутся. Только непонятно, почему эта перспектива так ее расстраивала?..

Преодолев лестницу, Лукас усадил мать обратно в кресло, их маленькая процессия направилась к арочному проему, ведущему в бальный зал, у входа в который мажордом в белом парике громко объявлял имя каждого очередного гостя.

Маркиза оглянулась и подала знак Рори.

– Не прячьтесь, мисс Пэкстон. Идите рядом со мной. Я хочу, чтобы все на вас смотрели. Ничто так не щекочет нервы, как пикантный скандал. О, обожаю!..

Лукас нахмурился и проворчал:

– Компаньонка не нуждается в представлении, мама.

Но Рори тотчас вышла вперед, остановилась рядом с маркизой и, окинув ее сына вызывающим взглядом, заявила:

– Этот вечер принадлежит вашей матери, милорд. Мы должны позволить ей принимать решения.

Лицо маркиза казалось гранитной маской, но Рори-то знала, что он не был к ней равнодушен – да-да, она в этом не сомневалась! Временами – очень редко, к сожалению, – она ловила на себе его взгляд, от которого сердце начинало гулко биться. Понравилось ли ему то, что он сегодня видел? Что он думал о ее новом платье и о прическе, которую она так долго и старательно делала?

Впрочем, все это не имело ни малейшего значения. Она для маркиза – обычная служанка. Причем – довольно-таки дерзкая.

Тут леди Дэшелл властно взмахнула рукой и сказала:

– Бернис, ты тоже иди ко мне. А ты, Генри, сообщи этому человеку их имена.

– Твое желание для меня закон, мама. – С дерзкой улыбкой Генри направился к мажордому.

Лукас ввез мать в зал как раз в тот момент, когда мажордом объявил:

– Лорд Дэшелл и леди Дэшелл!

Рори и ее тетушка послушно шли рядом с маркизой. Сердце Рори трепетало – ведь было ясно: сейчас все обратят внимание на нее. Она старалась не нервничать, но не очень-то получалось.

А мажордом тем временем говорил:

– А также мисс Аврора Пэкстон и миссис Бернис Кулпеппер.

Гул голосов на несколько секунд стих. Гости вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть вошедших. Потом голоса снова зазвучали. При этом дамы прикрывались веерами, а джентльмены с любопытством разглядывали вошедших. Одна матрона принялась что-то строго внушать юной дебютантке – та переглядывалась с подругами и хихикала.

Несмотря на внешнюю браваду, Рори чувствовала себя обезьянкой, выставленной на всеобщее обозрение. Аристократы, вероятно, сейчас втолковывали своим дочерям, что нельзя вести себя так, как печально известная мисс Пэкстон. Когда-то она была одной из этих девушек. И даже побывала в этом самом зале. Более того, она прекрасно помнила украшенные золотом панели на белых стенах, делавшие зал похожим на заколдованный дворец. А потолок был занавешен голубой сетчатой тканью, и потому свечи в хрустальных подсвечниках мерцали словно звезды на полночном небе…

Правда, сказка закончилась для нее довольно быстро. Она пожертвовала всем ради сладкоголосого соблазнителя, который хотел лишь залезть ей под юбку ради собственного удовольствия.