– Что ж, пожалуй… – пробормотала она. – Я только посмотрю, готов ли последний выпуск. – Рори выпрыгнула из экипажа и только тогда поняла, что Лукас собирался последовать за ней. Она остановила его жестом. – Подожди меня здесь, пожалуйста. Тебе не стоит беспокоиться. Я вернусь очень быстро.

И она стала пробираться сквозь толпу пешеходов к вожделенной двери под вывеской, на которой золотистыми буквами на темно-красном фоне было написано: «Уикли вердикт».

Рори охватило радостное предвкушение. Ах, сколько раз она мечтала поехать в Лондон и встретиться с издателем? Но ее всегда останавливало отсутствие средств. Она не могла возложить такие большие расходы на тетю Бернис. За первые очерки ей заплатили слишком мало, однако она очень надеялась на большее. Когда ее имя станет известным, возможно, и гонорары увеличатся. Поэтому ей надо было произвести наилучшее впечатление.

Она потянулась к дверной ручке, но в этот момент рядом с ней появился Лукас. Рори на мгновение замерла, потом пробормотала:

– Я же сказала, что быстро вернусь. Зачем ты пошел за мной?

– Чтобы отогнать крыс, если они появятся на твоем пути.

Насмешливо улыбнувшись, он открыл дверь и жестом предложил ей войти. Рори стиснула зубы. Подумать только, какое непозволительное высокомерие! Какая бесцеремонность! Надо же – крысы! Ей не следовало ничего говорить о своем страхе перед грызунами. Сама виновата. Дала ему удобный повод вмешаться.

Придется соблюдать осторожность, чтобы не выдать свой псевдоним. Лукас и так презирал ее новомодные взгляды. Даже подумать страшно, как он себя поведет, узнав, что она – мисс Селлани.

Над ними звякнул маленький колокольчик, и они вошли в длинную узкую комнату, освещенную несколькими беспорядочно установленными лампами. Пахло чернилами и бумагой. Рори представляла, что увидит здесь множество сотрудников, снующих по комнате. Ведь выпуск еженедельной газеты – трудоемкий процесс. Но за столом, установленным в центре комнаты и заваленным бумагами, не было никого. У стены Рори увидела маленький столик, на котором лежали большие и маленькие конверты. Рядом с ним топтался долговязый молодой человек, который брал конверты по одному и укладывал в продолговатый ящик, вероятно, располагая их в алфавитном порядке. Обернувшись, он заметил посетителей, прекратил работу и направился к ним. Его усыпанное веснушками лицо не улыбалось, но и не выражало особого недовольства – только удивление.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Я заметила вашу вывеску, когда мы проезжали мимо, – сказала Рори. – Я постоянная читательница вашей газеты, и мне хотелось бы выразить свою благодарность редактору.

– Я и есть редактор. Джереми Чандлер к вашим услугам.

У Рори тревожно забилось сердце. Чандлер – тот самый редактор, которому она отправляла свои произведения. Правда, она представляла себе кого-то постарше и посолиднее, например – седовласого мужчину, в очках в золотой оправе. Или наоборот – лохматого анархиста с диким взглядом. Но никак не веснушчатого юнца, который выглядел моложе, чем она.

Лукас протянул редактору руку.

– Мое имя – Дэшелл, – представился он, – а это…

– Топаз, – поспешно сказала Рори. – Да-да, меня зовут Топаз.

Игра окончится, так и не начавшись, если Лукас назовет ее имя. Она присылала очерки под своим собственным именем, но с требованием, чтобы их печатали под псевдонимом.

Чандлер вытер испачканные чернилами пальцы о не слишком чистый фартук и пожал Лукасу руку.

– Рад знакомству с вами, сэр. И с мисс Топаз – тоже.

– Взаимно, – сказал Лукас, внимательно глядя на Рори.

Он был слишком проницателен и не мог не почувствовать ее неловкость. Поэтому Рори быстро проговорила:

– Я думала, что здесь больше сотрудников. Вы сегодня распустили всех по домам?

Чандлер усмехнулся.

– На самом деле я не только редактор, но также издатель, наборщик и репортер. Здесь работаю только я. Ну, и еще несколько парней, которых я нанимаю для доставки газет в магазины. – Он окинул взглядом комнату, как бы давая понять, что хочет вернуться к работе.

– Могу я купить последний номер? – спросила Рори.

– Вам повезло. Я только что закончил его печатать. – Редактор протянул руку к большой стопке и взял верхнюю газету. – Вот он. Еще теплый.

Рори взяла газету, а Лукас сказал:

– Дайте нам еще одну.

– В этом нет необходимости, – запротестовала Рори. – Вы можете прочитать газету после меня.

– Она мне понадобится. Здесь бывают… весьма любопытные радикальные идеи. – Лукас бросил Чандлеру монету, которую тот ловко поймал. – Сдачи не надо.

– Спасибо, сэр, – сказал редактор. – Мой бюджет крайне ограничен, и каждое пенни на счету.

Больше у Рори не было причин задерживаться. Она бы, разумеется, с радостью выпроводила бы Лукаса и поговорила бы с парнем о делах, но… Возможно, она сможет посетить эту контору еще раз до того, как будет вынуждена покинуть Лондон.

Прижав газету к груди, Рори вернулась в экипаж. Несколько дней назад она написала еще один очерк и отправила его по почте. Но она не стала указывать свой лондонский адрес и потому не ждала ответа от Чандлера. Если таковой будет, он придет в дом ее тети в Норфолке.

Получил ли он очерк вовремя? Включил ли его в этот номер?

Рори искренне надеялась, что нет. Такая тема не могла не привлечь внимание Лукаса. И он даже сможет догадаться, кто автор. Рори попыталась вспомнить заголовок. Ох, не выдала ли она себя?

Она знала, что должна усмирить свое любопытство и развернуть газету, когда останется одна, но… Рори ничего не могла с собой поделать. И прочитала заголовки на первой странице. Трубочистам должны платить больше. Горожане протестуют у здания Парламента. Кошмарная история горничной. В самом центре страницы она увидела собственный очерк. Проданные невесты. Правда об аристократических браках.

Девушка мысленно улыбнулась. Восторг, который она при этом испытала, трудно описать словами. Ей хотелось петь и смеяться. Какое же это наслаждение – видеть свои слова напечатанными в газете.

Заметив, что Лукас внимательно смотрит на нее, она поднесла газету к носу и пробормотала:

– Мне очень нравится запах свежей печати. А тебе?

– Почему ты не назвала Чандлеру свое настоящее имя?

Рори пожала плечами.

– Но ты тоже… Ты же не сказал ему, что являешься маркизом.

– А ты перебила меня, когда я хотел назвать тебя мисс Пэкстон.

– И правильно сделала! – воскликнула Рори. – Чандлер – репортер, и один бог знает, что ему может прийти в голову. К примеру, он случайно упомянет, что я посещала его контору, и это может произвести негативное впечатление. Тем более – в тот момент, когда моя сестра выходит замуж за герцога Уиттингема, – добавила Рори.

Лукас смотрел на нее с явным недоверием. Было очевидно, что ему не нравилось ее объяснение. Он еще несколько секунд всматривался в лицо своей спутницы, потом опустил глаза на газету, лежавшую у нее на коленях.

– Опять твоя любимая авторша, – произнес он с усмешкой. – И опять нападает на аристократов.

– Ее зовут мисс Селлани. – Высокомерное презрение к ее трудам оскорбило Рори. Он же еще даже не читал очерк! Пусть сначала прочитает, а потом высказывает свое мнение.

– Мисс Никчемность – это подходит ей больше, – заявил Лукас. – Впрочем, давай посмотрим, что она написала на сей раз.

Издевательские нотки в его голосе только усилили досаду, и Рори, нахмурившись, сказала:

– Если ты хочешь посмеяться над тем, чего даже не видел, то незачем было покупать экземпляр для себя.

Рори попыталась выхватить у него из рук газету, но ее спутник оказался проворнее и переложил ее на сиденье с другой стороны от себя. Чтобы взять газету, Рори пришлось бы тянуться через Лукаса, состязаясь с ним в ловкости, причем – на глазах у прохожих, с любопытством заглядывавших в окна экипажа.

Кроме того, ей пришло в голову, что не следовало слишком уж возмущаться – это могло бы усилить его подозрения. Уж лучше изображать безразличие.

Вскинув подбородок, Рори заявила:

– Думай что хочешь. Мне все равно.

Лукас развернул свою газету, негромко кашлянул, прочищая горло, затем начал читать вслух:

– «В высшем обществе джентльмены выбирают себе жен практически так же, как покупают кобылок на аукционе в Таттерсолз». Маркиз покосился на Рори и заметил: – А вот мне ни разу не пришло в голову раскрыть рот мисс Киплинг и осмотреть ее зубы. Или задрать ей юбки и проверить ее суставы, то есть колени.

Рори насупилась.

– Ни одно сравнение не следует понимать буквально. Но автор статьи права. К леди относятся как к предметам, которые получает тот, кто даст больше.

Лукас опустил глаза и прочитал:

– К леди относятся как к предметам, которые получает тот, кто даст больше. Знаешь, твои мысли удивительно созвучны мыслям мисс Селлани.

Рори вспыхнула. Стараясь скрыть досаду, проговорила:

– Просто я только что прочитала именно эту фразу. Но я не намерена обсуждать с тобой очерк – ты ведь находишь недостатки в каждом слове. Лучше я прочитаю его позже, когда никто не будет меня раздражать.

Лукас хохотнул. И этот низкий ласкающий звук вызвал у Рори довольно-таки бурную реакцию. Внутренности в животе как будто сжались, а сердце забилось быстрее. Осознав, что собственное тело ее предало, Рори еще больше разозлилась. Ох, что же это такое?! Она так остро чувствовала его запах… А ее пульс учащался даже при случайном прикосновении его руки. И нравилось ей это или нет, но ей было не безразлично его мнение о ней.

Лукас молчал, и Рори отвернулась к окну. Однако же, глядя в окно, она почти ничего не видела и напряженно прислушивалась к шелесту бумаги – Лукас читал газету. Читал слова, написанные ею!

Пребывая в сильнейшем волнении, Рори взглянула на свой экземпляр. Что же еще она там написала? Вспомнить не удавалось. Это было той самой ночью, когда Лукас застал ее в своей спальне. После этого, не в силах заснуть, она долго сидела за столом и, стараясь не обращать внимания на громкий храп леди Дэшелл, поспешно записывала свои мысли. Она тревожилась за сестру, но не могла не думать и об Элис Киплинг, которая…

– Какого черта?! – воскликнул Лукас.

Рори повернула голову.

– Ты только послушай! «Мисс С. П. – яркий пример. Юная невинная девушка, только что вышедшая из классной комнаты, продана герцогу У., который по возрасту годится ей в отцы».

Рори постаралась изобразить удивление.

– Речь идет о Селесте? Хм… наверное. Но ведь об этой помолвке известно всем, не так ли? Это же главное событие сезона!

– Да, возможно. Но послушай дальше. «Также ходят слухи, что лорд Д. использует свой титул, чтобы связать брачными узами мисс Э. К., самую богатую наследницу на ярмарке невест этого сезона. И его нисколько не смущает, что невеста на четырнадцать лет младше, чем он. При покупке невесты любовь ничего не значит для бездушных аристократов». – Лукас отшвырнул газету и стиснул зубы. Его глаза метали молнии. – Черт бы побрал эту писаку! Я желаю знать, кто она и почему прячется за псевдонимом. Думаю, ее надо привлечь к ответственности за клевету.

Рори судорожно сглотнула. Пожалуй, в этой заметке она слегка перегнула палку.

– Какая же это клевета? – пробормотала она. – Чистейшая правда…

– Но откуда ей известно, что это правда? Мои чувства к Элис – только предположение этой писаки.

– Не думаю, что ее слова способны принести реальный вред.

– Не думаешь? Да ведь моя личная жизнь будет обсуждаться в каждом салоне! Все будут строить предположения уже сейчас, еще до того, как я сделал официальное предложение. А мои недруги начнут говорить ей, что я – бездушный болван.

Рори почувствовала, что краснеет. Во время написания этого очерка она действительно считала Лукаса холодным бесчувственным занудой, лишенным человеческих эмоций. Она не знала, что вынуждало его проявлять сдержанность и скрывать свои подлинные чувства и желания. Этот человек превыше всего ценил честь, а сокровенным делился только с немногими избранными.

Внутренне содрогнувшись, Рори осознала, что в число этих избранных входила и она. Именно ей он поведал о своем чувстве вины из-за болезни матери, а также о попытке отца развратить его и о своей тревоге за брата. А она, получается, ответила ему предательством.

– Мисс Селлани – наверняка член высшего общества, – продолжал Лукас, нервно барабаня пальцами по газете. – Кроме того… Видишь ли, о помолвке Уиттингема действительно знают все, но о моих намерениях – почти никто. Да, я танцевал с Элис на каждом балу, но то же самое делали и многие другие джентльмены. Только очень наблюдательный человек мог догадаться, что я собираюсь сделать ей предложение. Или тот, кто меня очень хорошо знает.

Рори охватило чувство раскаяния. И некий трусливый внутренний голос велел ей хранить молчание. Скорее всего, Лукас больше никогда на нее даже не посмотрит, если узнает, кто скрывается за псевдонимом. И все-таки… Если она его уважает, то просто обязана сказать правду.