Оливия Дрейк - Скандальный флирт

Рори с Лукасом переглянулись. Уже стемнело, и в кабинете, где они находились, зажгли лампы, свет которых смягчал суровые черты маркиза. Тем не менее Рори отчетливо видела, что он раздосадован. Снова взглянув на него, она сказала:

– Мы с лордом Дэшеллом видели миссис Эджертон на карточном вечере у лорда Ньюкомба. И она была там со Стефано. Она же говорила тебе, что у нее новый любовник, верно?

– Она бы ни за что не связалась с этим негодяем! – отрезала Китти. – Вы ошиблись.

– Не было никакой ошибки. Они то и дело целовались. Между прочим, на виду у всех.

– Это вовсе не значит, что она украла мои письма, – заявила Китти. – Она бы никогда так не поступила.

– Во всяком случае, у нее была такая возможность. У Стефано – тоже. Они могли быть сообщниками. Ты знала, что он побывал на балу у Селесты?

Мачеха мгновенно остановилась – словно налетела на стену.

– Что?.. В этом доме?.. Нет, невозможно! Я бы заметила его. Да и Гримшоу ни за что не пропустил бы его. Он видит и слышит все, что происходит в этом доме.

Рори задумалась. Да, это действительно было странно. Возможно ли, что дворецкий видел Стефано, но по какой-то причине не остановил его?

– Кстати, о Гримшоу. Ты знаешь, что он разрешает Фостер по вечерам покидать дом? Я ее как-то видела.

– У нее больна мать. Что-то хроническое. После того как Фостер подготавливает меня и Селесту к балу, она свободна. Я, знаешь ли, не такая уж жестокая хозяйка.

Рори подошла к окну, выходившему в сад. Именно там она столкнулась с Фостер. И она никак не могла отделаться от мысли, что в поведении горничной была какая-то странность, о которой Китти не знала. А Гримшоу, вероятно, был ее сообщником.

– Мы теряем время, говоря о слугах, – с нотками нетерпения в голосе сказал Лукас. – Надо сосредоточиться на Стефано и миссис Эджертон.

– Только на Стефано! – заявила Китти. – Я в свое время настояла, чтобы мистер Пэкстон поспособствовал его выдворению из Англии. Возможно, он мне мстит. Но только не Надин! Я скорее поверю, что преступником является ваш брат, милорд.

– Генри? – Лукас нахмурился. – Какой вздор…

– Разве? – Китти смерила его недоверчивым взглядом. – Во время бала я собственными глазами видела вас двоих в утренней гостиной, а письма хранились именно там – в моей корзинке для шитья. При всем моем уважении, милорд… Вы, конечно, можете заявить о своей невиновности, – но так ли вы уверены в своем брате? Ведь он – младший сын, и у него нет денег, понимаете?..

Рори знала, что Китти не отказалась от своих подозрений и по поводу Лукаса. Она была шокирована, узнав, что он помогал искать ожерелье в ломбардах. Леди Милфорд убедила Китти, что если письма написаны его отцом, то он, скорее всего, их и взял. Правда, теперь Китти заподозрила также и Генри.

Только она ошиблась. Молодой человек, конечно, тайно ухаживал за Селестой, но не более того. К сожалению, Рори так и не сумела ничего выпытать у сестры. Та лишь признала, что они с лордом Генри – немного больше, чем просто друзья.

Наконец Лукасу все это надоело, и он с досадой проговорил:

– Боже мой, женщина, неужели вы не понимаете, что ни одному мужчине даже в голову не придет заглянуть в корзинку для шитья? Намного вероятнее, что это сделает другая женщина. Например – миссис Эджертон. И она наверняка в сговоре со Стефано.

– Чепуха! Я спрошу у Надин. Она будет с нами в ложе герцога Уиттингема в театре.

– Нет-нет! – воскликнула Рори. – А что, если она все-таки шантажистка? Тогда ты предупредишь ее о том, что она под подозрением.

– Ладно, оставим это… – вздохнул Лукас. – Времени мало. Нам надо придумать план поимки преступника. Насколько я помню, следующая выплата уже завтра. Письма надо обнаружить до этого. Если вы, конечно, не собираетесь выплачивать тысячу фунтов.

– Нет, конечно! – в отчаянии воскликнула Китти и рухнула в кресло. – Да у меня и нет такой суммы! Что же мне делать?

Рори хмуро уставилась на мачеху. Нет такой суммы? Но ведь тысяча фунтов – обещанная ей награда за поимку шантажиста.

– У тебя должны быть деньги, – тихо сказала девушка.

– Только не после расходов, связанных с дебютом Селесты. Кстати, и свадьба тоже – сплошные расходы. Мать герцога желает, чтобы я оплатила свадебный завтрак. А там будет более трех сотен гостей.

Рори не на шутку разозлилась. Получалось, что мачеха обманом, лживыми обещаниями заставила ее помогать ей. А теперь она даже не могла рассчитывать на обещанную награду. Что же делать?

Тяжко вздохнув, Рори уставилась в темноту за окном. Она рассчитывала на эти деньги… Они должны были обеспечить достойную жизнь ей и тетушке Бернис. Ей очень хотелось купить новую мебель в их дом и обновить гардероб, а теперь…

Внезапно в темноте что-то промелькнуло. Рори прижалась носом к оконному стеклу. Из тени выскользнула фигура, закутанная в плащ, и направилась к задней калитке.

Фостер!

И Рори мгновенно приняла решение. И если даже у нее ничего не получится, то она будет точно знать, куда эта женщина ходила по вечерам.

Резко развернувшись, она выпалила:

– Фостер только что ушла. Я пойду за ней.

Не обращая внимания на изумленную Китти, девушка схватила свою шаль и побежала к выходу. Ей было все равно, что о ней подумают. Ей необходимо действовать, двигаться… и заодно постараться успокоиться.

Пробежав по тропинке, Рори распахнула калитку, и в этот миг рядом с ней появился Лукас.

– Можешь не ходить за мной, – проговорила она. – Я знаю, ты уже назначил виновным Стефано и другие кандидатуры не рассматриваешь.

– Женщина не должна ходить по улицам ночью одна.

– Фостер же ходит… – возразила Рори.

Но Лукас молча шагал рядом с ней. Они быстро шли по улице, мимо то и дело проезжали экипажи. Изредка появлялись и пешеходы – в основном рабочий люд, спешивший домой.

Немного погодя Рори увидела впереди фигуру Фостер. Женщина шла очень быстро, надвинув капюшон на лицо.

– Вот она… – прошептала девушка.

Они немного сократили расстояние, затем пошли помедленнее, выдерживая дистанцию. Миновав Пикадилли, они оказались в довольно грязном и унылом районе. Ночная прохлада остудила гнев Рори, и она была рада присутствию Лукаса, тем более что сейчас они проходили мимо темных и довольно глухих улочек, где сгустившиеся тени могли скрывать всевозможных преступников.

– Извини, что я ничего не объяснила, – пробормотала Рори, не упуская из виду Фостер. – Надеюсь, что все это не напрасно.

– Если не будет никакого результата, мы, по крайней мере, подышим свежим воздухом.

– Между ней и Гримшоу что-то происходит, – сказала Рори. – Я это чувствую.

– Посмотрим.

– Но ты убежден, что преступник – Стефано?

– Да. Он доказал, что не имеет ни совести, ни чести. Человек, способный обольстить невинную девушку, может с легкостью пойти и на другие преступления.

Рори искоса взглянула на своего спутника. Губы его были плотно сжаты, брови нахмурены, а выражение лица – решительное. Она была рада, что он встал на ее сторону, в то время как общество от нее отвернулось. Только ей не хотелось, чтобы этот факт сделал его пристрастным в поисках шантажиста.

– Она входит вон в тот дом, – сказал Лукас.

Рори всмотрелась в темноту и увидела Фостер у дверей маленького обветшалого домика. На улице валялся мусор. Освещения не было. Если бы не горевшие в окнах свечи, темнота казалась бы непроницаемой.

Минуту спустя они подошли к двери, за которой исчезла горничная, и постучали. Рори поплотнее закуталась в шаль. Как все-таки хорошо, что Лукас ее не послушал и пошел за ней. Неизвестно, с чем они столкнутся в этом доме. В такой ситуации лучше быть не одной.

Дверь приоткрылась, и в щелку выглянула сгорбленная пожилая женщина в белом чепце.

– Кто вы? Чего надо?

– Мы принесли срочную записку мисс Фостер, – сказала Рори. – Можно войти?

– Мисс Фостер, говорите? Что ж, входите.

Они вошли в крошечную прихожую с потертым деревянным полом и узкой лестницей, ведущей наверх. Пожилая дама подняла повыше лампу, осветив свое лицо с глубокими морщинами.

– Я миссис Макферсон, хозяйка дома, – представилась она. – А мисс Фостер пошла наверх, чтобы пожелать спокойной ночи. Но она не задержится. Подождите здесь.

Слова хозяйки удивили Рори. Неужели горничная проделала весь этот путь только для того, чтобы пожелать спокойной ночи больной матери? Если так, то они шли за ней напрасно.

– Вы позволите мне, если возможно, подняться наверх и передать записку немедленно, – сказала девушка. – Это очень срочно.

Женщина пожала плечами.

– Идите. Это никому не повредит. Только мужчинам наверх нельзя. Первая дверь налево. И не стучите, а то разбудите маленьких.

Маленьких? Вероятно, это пансион для женщин. Выходит, кроме больной матери Фостер, здесь еще находились и женщины с маленькими детьми.

Рори с Лукасом переглянулись, и девушка тихо вздохнула. Он, скорее всего, пришел к тем же выводам, что и она. Вероятно, она услышит его мнение об этом ненужном визите на обратном пути. Впрочем, возможен и другой вариант – он всю обратную дорогу будет молчать. Молчание все скажет за него, и она почувствует себя виноватой: обвинила честнейшую женщину в преступлении!

Миссис Макферсон провела Лукаса в крошечную гостиную, а Рори поднялась по лестнице в темный узкий коридор. Подойдя к первой двери слева, она открыла ее и, осторожно переступив порог, оказалась в тускло освещенной комнате, вдоль стен которой стояли койки. Причем на каждой спал ребенок.

Фостер сидела на краю кровати, где лежал темноволосый мальчуган лет пяти. Он не спал, но глаза у него слипались. А она читала ему книгу.

Рори замерла, не зная что и думать. Хотя… Собственно говоря, объяснение могло быть только одно.

Фостер солгала. У нее был сын, существование которого она держала в тайне – вероятно потому, что он был рожден вне брака. Рори представляла себе самые разные возможные варианты, но такое ей ни разу не пришло в голову.

Тут Фостер подняла голову – и в панике вскочила.

– Не волнуйся, – шепотом проговорила Рори, махнув рукой. – И не спеши. Я подожду тебя здесь.

Фостер кивнула, опустилась на кровать и продолжила чтение. А Рори опустилась на стул у двери. Она чувствовала себя шпионкой, подглядывающей через окно за частной жизнью семьи. Да, приход сюда был ошибкой. Впрочем, она была права, предположив, что Фостер скрывала какую-то тайну. Но, как выяснилось, эта тайна не имела ничего общего с украденными письмами.

Фостер время от времени поднимала глаза, и Рори понимала, что женщина ужасно тревожилась. Уже только поэтому Рори не могла так просто уйти. Она должна была заверить несчастную горничную, что не выдаст ее тайну.

Когда мальчик заснул, Фостер поправила одеяло, наклонилась и чмокнула его в лобик. Потом взяла свечку и пошла к двери.

Рори тоже встала и вышла в коридор. Фостер же оглянулась на ребенка, потом тихо закрыла за собой дверь. Ее лицо выражало полную покорность судьбе.

– Как вы нашли меня, мисс Пэкстон?

– Мы с лордом Дэшеллом шли за тобой.

– Его светлость тоже здесь? – Женщина смертельно побледнела. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок.

Рори обняла ее за плечи и проговорила:

– Не волнуйся, я никому не скажу ни слова. Он – тоже. Пойдем вниз. Там ты сможешь присесть и успокоиться.

Фостер словно сомнамбула последовала за Рори. Женщину била дрожь, и Рори почувствовала себя ужасно. Ведь именно из-за нее бедняжка так нервничала. Она, наверное, была уверена, что теперь ее жизнь изменится к худшему. Служанку с внебрачным ребенком не станут держать ни в одном приличном доме.

Рори и Фостер вошли в гостиную, где сидели хозяйка дома и Лукас. При их появлении маркиз встал. Судя по выражению его лица, миссис Макферсон уже рассказала ему о маленьком сыне Фостер.

Взглянув на хозяйку, Лукас спросил:

– У вас есть что-нибудь спиртное, миссис Макферсон? Судя по всему, мисс Фостер необходимо подкрепить силы.

– Думаю, капелька виски ей поможет, – сказала миссис Макферсон и подошла к буфету, который открыла ключом из объемистой связки, висевшей у нее на поясе.

Фостер дали стакан, и она, сделав глоток, закашлялась. Рори похлопала ее по спине и проговорила:

– Ну вот… Теперь ты почувствуешь себя лучше.

Лицо женщины не выражало ничего, кроме отчаяния.

– Вы скажете миссис Пэкстон? – пробормотала она. – Молю вас, не надо…

– Разумеется, я ничего ей не скажу, – ответила девушка. – Лорд Дэшелл – тоже. Мы не собираемся тебя выдавать.

– Но зачем же тогда вы шли за мной?..

Рори попыталась придумать правдоподобное объяснение, но ничего не приходило в голову. Не могла же она рассказать об украденных письмах и о бриллиантовом ожерелье…