Оливия Дрейк - Скандальный флирт

– Чай и сэндвичи в мой кабинет. Мы продолжим наш разговор там, мисс Пэкстон, если не возражаете, – добавил он, покосившись на Рори.

– Ничего не имею против, – ответила она.

Ее темные глаза радостно блестели, и Лукас снова ощутил жгучее желание, пожиравшее его изнутри все эти дни. Скорее всего, это была их последняя с Рори возможность побыть наедине. А потом она уйдет из его жизни. Лукас не знал, где взять силы, чтобы это вынести. Ему хотелось замедлить бег времени, хотелось запомнить на всю оставшуюся жизнь каждую секунду, проведенную с Рори.

Она тоже сняла плащ и шляпу и передала их дворецкому. Ее зеленое платье было сшито по последней моде. Ну чем не леди, вернувшаяся со светского мероприятия вместе с мужем?

Но, увы, он никогда не сможет на ней жениться.

Мысленно вздыхая, Лукас повел Рори мимо парадной лестницы в заднюю часть дома, где располагался его кабинет. Их шаги гулким эхом разносились по пустому коридору. Этой ночью собственный дом казался Лукасу унылым и мрачным. А ведь ему следовало бы радоваться – письма возвращены, и теперь ничто не могло помешать его браку с Элис Киплинг. Еще неделю назад он действительно радовался бы, но теперь…

Теперь будущее – то есть женитьба на Элис – представлялось ему обременительным долгом.

Они вошли в кабинет, где вдоль стен стояли книжные шкафы, а у окна – большой письменный стол, за которым он проводил много времени, изучая бухгалтерские книги, проверяя и перепроверяя цифры, пытаясь найти способ выплатить долги своего отца. Теперь это его долги. И только крупное… очень крупное финансовое вливание спасет его от нищеты. А еще он должен обеспечить мать и брата и передать своим потомкам наследство без долгов.

А это означало, что он не мог думать о женитьбе по любви.

– Ты вернешь письма моей мачехе? – спросила Рори.

Лукас достал из кармана письма. Как ни странно, но эти жалкие клочки бумаги имели власть над жизнями людей.

– Я их с большим удовольствием сожгу. Развести огонь?

– Нет. А письма… Нам они не принадлежат. Можно, я посмотрю?

Рори взяла стопку писем и развязала ленточку. Выбрав самое верхнее, она поднесла его к лампе, чтобы было лучше видно.

– Смотри, чернила совсем выцвели.

Увидев, что она развернула письмо, Лукас подошел и остановился с ней рядом.

– Ради бога, Рори… Ты не должна их читать. Ведь это личное…

– Ну и что? Нам пришлось довольно много пережить, чтобы их найти. Мы должны хотя бы примерно знать, что в них.

Девушка пробежала глазами первые строки. Но Лукас не желал, чтобы она читала сальности его отца.

– Дай сюда! – Он выхватил у нее листок.

Но Рори вдруг закричала:

– Подожди! Взгляни на дату! Китти говорила, что их связь имела место незадолго до смерти моего отца, семь лет назад. Но это письмо написано девятнадцать лет назад.

Лукас пожал плечами.

– Ну и что? Какая разница?

– Огромная! Это значит, что они были любовниками еще до того, как Китти вышла замуж за папу. – Рори схватила маркиза за руку. Глаза же ее стали неправдоподобно огромными на побледневшем лице. – Ой, Лукас, такого ведь не может быть, правда?

Маркиз вздрогнул – и похолодел. Он наконец-то понял… Но ведь это невозможно… Или возможно?

– Ты считаешь, – медленно проговорил он, – что Китти была беременна, когда выходила замуж за твоего отца, а значит, Селеста…

– Твоя сводная сестра, а не моя.

Гримшоу проводил их в гостиную дома Китти. Рори почти не обратила внимания на любезность дворецкого. Фостер, должно быть, уже поговорила с ним. Но Рори не имела никакого желания выговаривать ему за его отношение к горничной и к своему сыну. Все это можно было отложить на потом.

А пока она пыталась свыкнуться с ужасным открытием. Ей было больно думать, что милая добрая Селеста – на самом деле вовсе не ее сестра. Возможно, между ними не было кровного родства.

Но неужели Китти тщательно хранила свой секрет все эти годы?

Мачеха нервно расхаживала перед камином; на ней все еще было платье, в котором она ездила в театр. Она нервно комкала в руках носовой платочек. Увидев Рори, Китти бросилась к ней.

– О, Аврора!.. Как ты быстро приехала. Я отправила тебе записку всего несколько минут назад.

– Записку?..

– Впрочем, неважно! Главное, что ты здесь. Случилось ужасное!..

– Понимаю. – Рори подумала, что Китти расстроилась из-за какого-то сбоя в свадебных приготовлениях. – Но я приехала сюда не для того, чтобы говорить о твоих мелких проблемах.

– Мелких?.. Как ты можешь быть такой жестокой, Аврора?! – Китти громко зарыдала. – Все пропало! Все погибло!

Лукас обнял женщину за плечи и усадил на диванчик. Потом налил щедрую порцию хереса и вложил ей в руку бокал.

– Выпейте и расскажите, что произошло, – приказал он.

Китти послушно выпила вино и, тяжело вздохнув, подняла на маркиза заплаканные глаза.

– Это все Селеста… – прошептала она. – Боже мой, ее нет…

Забыв о своем гневе, Рори бросилась к мачехе, а та продолжала:

– Она сказала, что у нее болит голова, и осталась дома. Я недавно вернулась из театра и пошла к ней, чтобы узнать, как она себя чувствует. – Китти вздохнула и указала на стоявший по соседству столик. – Ее постель была не разобрана, а на подушке лежала вот эта записка.

Рори схватила смятый листок и начала читать вслух:

– «Моя дорогая мама, мне очень жаль, если я причиню тебе боль, но я не могу выйти замуж за герцога Уиттингема. С ним я никогда не буду счастлива. Поэтому я уезжаю с человеком, которого люблю всем сердцем. Понимаю, что ты будешь волноваться, но прошу тебя, не отчаивайся. Он хороший честный человек, который обожает меня так же, как я его. Когда мы с тобой снова увидимся, мы с ним уже будем мужем и женой. Пожалуйста, не ругай меня. Твоя любящая дочь Селеста».

Ошеломленная ужасной новостью, Рори подняла глаза на Лукаса. Значит, Селеста сбежала с мужчиной… Но с кем? На ум приходило только одно имя – лорд Генри.

Лукас тоже не на шутку встревожился. Он видел, как эти двое ворковали вместе – парочка влюбленных голубков. Или заговорщиков?

Он схватил Китти за руку.

– Кто? Кто этот человек?

– Понятия не имею. – Китти сокрушенно покачала головой. – Я думала, она счастлива с Уиттингемом.

– Разумеется, она не была с ним счастлива! – выкрикнула Рори. – Я предупреждала тебя, но ты не желала ничего слушать!

Губы мачехи задрожали.

– Не ругай меня, Аврора. Я и так чувствую себя несчастной…

Лукас же глубоко и шумно дышал – казалось, его душил гнев.

– Мы нашли ваши письма, – сообщил он. – Миссис Эджертон и Стефано признались в воровстве и шантаже.

Маркиз достал из кармана стопку писем и ожерелье и бросил их на стол. Бриллианты весело сверкнули в свете лампы.

– Все это больше не имеет значения. – Китти вздохнула. – Все равно разразится грандиозный скандал. Ведь Селеста обманула герцога.

– То, что Селеста порвала с герцогом, – это действительно не имеет значения, – с трудом сдерживая гнев, заявил Лукас. – Но у меня есть все основания полагать, что Селеста сбежала с моим братом Генри. И я думаю…

Перебивая маркиза, Рори сказала:

– Полагаю, Китти, ты прекрасно понимаешь, что все это значит. Они – сводные брат и сестра, не так ли?

Китти подняла на падчерицу остекленевший взгляд. Она раскрыла рот, пошевелила губами, но не смогла произнести ни слова. В следующее мгновение она лишилась чувств.

* * *

Час спустя Рори сидела рядом с Лукасом в старом громоздком экипаже, когда-то принадлежавшем его отцу. Было уже далеко за полночь, когда они покинули освещенные газовыми фонарями улицы Лондона, и теперь их поглотила тьма. Перед тем как сесть в экипаж, Рори быстро собрала самые необходимые вещи и сложила их, за неимением ничего другого, в шляпную коробку. Лукас тоже взял с собой дорожную сумку с кое-какими вещами.

Невозможно было предположить, сколько им понадобится времени, чтобы найти беглецов. Они наверняка отправились в Гретна-Грин. В отличие от Англии в Шотландии юным парам не надо было ждать – их могли обвенчать сразу же. Рори молилась, чтобы беглецов удалось догнать до того, как они совершат трагическую ошибку.

– Я удивлен, что Генри не взял этот экипаж, – проворчал Лукас, вглядываясь в темноту. – Тильбюри, конечно, быстрее, но на нем очень опасно ездить ночью. Черт бы его побрал! Он должен был как следует подумать!

Тильбюри был единственным экипажем, которого не оказалось на месте. Напрашивался очевидный вывод: его взял Генри.

Рори то и дело дрожала – от беспокойства и ночного холода. Она была искренне признательна Лукасу, укрывшему ее ноги одеялом. Экипаж имел кожаную крышу, но спереди было открытое пространство, и дождь причинял им массу неудобств. Два газовых фонаря, закрепленные в передней части экипажа, были единственным источником света в кромешном мраке, и оставалось лишь надеяться, что Лукас справится в таких условиях. Лошади мерно бежали по дороге, и отчетливо слышался цокот копыт.

– Селесте тоже следовало думать головой, – проворчала Рори. – Ах, почему я не взяла с нее обещание не делать ничего необдуманного!

– Я виноват не меньше тебя, – сказал Лукас. – Мне следовало держать Генри в узде. Но не тревожься. Мы их обязательно найдем.

Фонари давали совсем мало света, но Рори показалось, что Лукас посмотрел на нее с нежностью. В какой-то момент он положил руку ей на колено, и сразу стало теплее. Ах, как бы было хорошо, если бы это они спешили в Гретна-Грин, чтобы пожениться. Впрочем, какой смысл мечтать о том, чему никогда не суждено случиться? Ее любовь к Лукасу была обречена – так же, как любовь Селесты и Генри.

Лукас сосредоточил все внимание на дороге. Не желая отвлекать его, Рори замолчала. Тем не менее она прижалась к нему, желая сполна насладиться каждой секундой этой поездки – даже при таких ужасных обстоятельствах. Она молилась, чтобы он оказался прав и чтобы им действительно удалось вовремя догнать беглецов.

У нее разрывалось сердце при мысли о том, как будет несчастна Селеста. Ведь ей предстояло узнать правду о любовной связи Китти и о том, кто являлся ее настоящим отцом. Их с Генри брак не мог состояться.

Когда им удалось привести Китти в чувство, она во всем призналась. Как выяснилось, она намеренно заманила отца Рори в брачную ловушку, однако со временем он обо всем догадался. Странно было сознавать, что Китти тоже совершила ошибку, позволив женатому человеку совратить ее. А вот Рори – она ведь не знала, что Стефано был женат…

Дождь усилился и вскоре превратился в ливень. А потом разразилась гроза. Где-то вдали сверкали молнии, раздавались громовые раскаты. Крыша экипажа защищала от потоков воды, но не от мелких струек, больно бивших в лицо и затекавших под одежду.

Лукасу пришлось ехать медленнее, так как дорога превратилась в грязевую реку. Колеса то и дело подпрыгивали на колдобинах или же проваливались в ямы, поднимая вверх тучи брызг. Вокруг не было ни души, и казалось, что они остались одни на всем белом свете.

Резкий ветер покачивал экипаж, грозя его перевернуть, и каждый раскат грома пугал лошадей – они громко ржали, пытаясь встать на дыбы, и Лукас прилагал огромные усилия, препятствуя этому.

В какой-то момент, после одного из самых громких ударов грома, он наклонился к Рори и, не отрывая глаз от дороги, прокричал:

– Дальше ехать слишком опасно! Придется вон там остановиться!

Посмотрев в ту сторону, куда он указал, Рори разглядела какие-то тусклые огни – то был постоялый двор.

– Возможно, мы сможем расспросить там о Генри и Селесте, – сказала она. – Ведь кто-то должен был их видеть…

– Не беспокойся. Если у моего брата остались хотя бы крупицы здравого смысла, он тоже где-нибудь остановится.

Как только экипаж повернул к постоялому двору, из конюшни выбежал мальчик, чтобы принять лошадей. Войдя в гостиницу, Рори обнаружила, что промокла до нитки. Она стояла у двери, наблюдая, как с нее ручьями стекала вода. А Лукас отправился переговорить с хозяином. Через несколько минут он вернулся и со вздохом сказал:

– К сожалению, их никто не видел.

– А я так надеялась… – Рори тоже вздохнула.

– Кроме того, гостиница переполнена из-за непогоды. У них осталась только одна свободная комната. – Лукас посмотрел на нее в упор и добавил: – Поэтому мне пришлось сказать, что мы с тобой супруги.

Рори сидела на стуле у небольшого камина; она уже распустила волосы и теперь старательно разбирала пальцами слипшиеся пряди, которые благодаря шляпке не очень сильно намокли – мокрыми были только кончики.