Оливия Дрейк - Скандальный флирт

Целуя и лаская друг друга, они двигались все быстрее, и Рори казалось, что все ее существо сосредоточилось в том месте, где соединялись их тела. Дыхание же все учащалось – с каждой секундой. А когда напряжение достигло предела, Рори замерла на мгновение, почувствовав, что в теле ее словно разразилась буря или, может быть… шторм, землетрясение, наводнение, потоп – назвать это можно как угодно, поскольку словами невозможно было передать и малой толики тех ощущений, которые она испытывала.

Лукас тоже на мгновение замер, потом выкрикнул ее имя, и она почувствовала конвульсии его мужского естества. Затем он тяжело опустился на нее и затих в полном изнеможении.

А Рори как будто парила в сонной неге. И было удивительно приятно ощущать на себе тяжесть мужского тела. Она прислушалась к шуму дождя за окном – и вдруг поняла, что отныне и впредь будет нежно любить непогоду. Ведь если бы над ними не разверзлись хляби небесные, она никогда бы не почувствовала себя по-настоящему счастливой. Если бы не ливень, не было бы этой восхитительной ночи.

«Так вот, значит, что такое любовь», – думала Рори. Но как же она сможет жить без любимого?

* * *

«Но как дальше жить без нее?» – думал Лукас, медленно приходя в себя. К нему постепенно возвращалась способность мыслить, и он уже возвращался в холодную реальность – да-да, возвращался, хотя и старался выбросить ее из головы. Что ж, завтра он подумает о долге, он привык брать на себя ответственность, не уклонится от нее и на сей раз, но сейчас… Сейчас он будет наслаждаться моментом…

Рори, нежная и теплая, лежала с ним рядом, и он мог сполна насладиться красотой ее великолепного обнаженного тела. Ее чернильно-черные пряди рассыпались по подушке, прилипли к покрытому потом лбу. Ее глаза были закрыты, а губы чуть припухли от поцелуев. От его поцелуев… Сердце Лукаса болезненно сжалось. Ведь он, оказывается, был ее единственным мужчиной. Наверное, это не должно было иметь значения, – но почему-то имело. И она его любила.

Услышав ее признание, он был потрясен до глубины души. Видит бог, он надеялся, что для нее все это – всего лишь временное увлечение, но оказалось… Сам-то он понимал, что влюбился по уши, но одна только мысль о том, что он причинит Рори сердечную боль, приводила его в отчаяние.

Было удивительно приятно чувствовать под собой нежное женское тело, но Лукас все же не хотел ее раздавить. Поэтому он сменил позицию – лег рядом, повернувшись к Рори лицом. Она протестующе пискнула и открыла глаза. Они были огромными и полными света, особенно сейчас, когда она улыбалась.

– Значит, ты настоящий, – сонно пробормотала Рори. – А я боялась, что все это – всего лишь чудесный сон. – Она провела пальцем по его губам. Лукас поймал ее пальчик губами и легонько прикусил его.

– Если это сон, то мы спали оба.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что долго мечтал об этом? – задала Рори мучивший ее вопрос.

– Дорогая, я влюбился в тебя еще тогда, когда впервые увидел на прогулке в Гайд-парке. Ты весело смеялась, наслаждаясь вниманием поклонников. Я был одержим тобой, как и они, даже больше…

Рори приподнялась и села на постели. Черные волосы упали на ее обнаженные груди и прикрыли их.

– Но… это же было восемь лет назад, – пробормотала она.

Лукас грустно усмехнулся.

– Совершенно верно.

– Ох, я и подумать не могла… Ты ведь всегда хмурился, глядя на меня. А когда один-единственный раз пригласил на танец, то не произнес ни слова, хотя я пыталась начать разговор с тобой на самые разные темы – от погоды до последних слухов.

Лукас отлично помнил ее попытки пробиться сквозь глухую стену, которой он себя окружил. Но очень старался соблюдать приличия, поэтому не считал для себя возможным ухаживать за такой раскованной девушкой.

– Я не красноречив, – пробормотал он.

– Но сегодня ты не испытывал с этим затруднений. – Ее лицо стало задумчивым и немного грустным. – Ты сказал, что я красива… И еще многое другое говорил. Ты действительно думаешь, что я красивая?

– Да, конечно.

Рори немного помолчала.

– Но ведь мне уже двадцать шесть. И я старая дева.

– А мне тридцать два. Ты считаешь меня древним стариком?

– Мужчину возраст украшает, он становится известным, заслуженным, а незамужняя леди считается старой девой уже в двадцать один год.

При упоминании о браке их взгляды встретились, и Лукасу почудилось, что он прочел упрек в глазах Рори. Но будущее не должно было вторгаться в эту ночь. Пытаясь отвлечь Рори, Лукас сказал:

– Если ты собираешься написать очередной очерк, тебе следует сменить псевдоним.

– Почему тебе не нравится мисс Селлани? – удивилась она.

– Это имя… слишком невыразительное. Мне больше нравится мисс Совершенство.

Рори хихикнула, и разговор сменился веселой возней в постели. Лукас никогда еще не чувствовал себя таким счастливым. Он ласкал и целовал любимую женщину, не думая больше ни о чем. А она все время прижималась к нему. В какой-то момент он почувствовал, что желание снова вспыхнуло, и Рори тотчас же откликнулась на его призыв.

И Лукас вновь любил свою женщину, на сей раз – медленно и основательно, расчетливо подводя ее к пику наслаждения. Этой ночью главным было удовольствие и плотское наслаждение. И Лукас не видел ничего достойного осуждения в том, что он занимался любовью с женщиной, которую любил, которая владела его сердцем. С Рори все было правильно. Совершенно. Взаимная любовь связала их навсегда.

По крайней мере, Лукасу этого очень хотелось.

Какой-то тихий щелчок разбудил Рори. Некоторое время она нежилась в удивительно приятном состоянии между сном и явью. Было очень заманчиво снова погрузиться в благословенное забытье. Но тут она, приоткрыв глаза, увидела, что уже совсем рассвело, – и окончательно проснулась.

В мансардное окно лился яркий солнечный свет. Несколько секунд Рори в недоумении смотрела на низкий потолок и крошечную совершенно незнакомую спальню. Постельное белье было скомкано, а на подушке, лежавшей рядом с ней, виднелся отпечаток… чьей-то головы?

И тут она вспомнила события этой ночи. И вспомнила, как Лукас ласкал ее и целовал. И они дважды занимались любовью, причем второй раз – долго и неторопливо. И еще она помнила, как после этого он обнял ее и прижал к себе. А потом они уснули.

Но где же он?

Его дорожной сумки не было на столике. Осталась только ее шляпная коробка. И, кажется, ее разбудил щелчок… Вероятно, это он закрыл за собой дверь.

Рори охватила паника. Он покинул гостиницу без нее?! Нет, он не мог этого сделать после восхитительной ночи, которую они провели вместе. Или он ушел именно из-за этой ночи? Может, решил, что им лучше больше не видеться?

Как была, голая, Рори спрыгнула с кровати. Пол оказался ужасно холодным, и прохлада вернула ей способность соображать. Ох, зря она паникует… Вероятнее всего, Лукас спустился вниз, чтобы проверить лошадей. Они должны были как можно скорее тронуться в путь, чтобы вовремя перехватить Селесту и Генри. Боже правый, как она могла забыть о своей сестре?!

Рори быстро обтерлась мокрым полотенцем, мысленно поблагодарив Лукаса за кувшин теплой воды, стоявший на столе. На полу была разбросана ее одежда. Это Лукас ее раздел. Постель оставалась в беспорядке. Как же ей хотелось лечь в нее снова – вместе с ним.

Но это, увы, невозможно. При этой мысли у нее заныло сердце.

Ох, нет времени предаваться воспоминаниям и мечтаниям. Следовало поспешить, чтобы найти Селесту до того, как она совершит непоправимую ошибку.

Рори потребовалась целая вечность, чтобы одеться. Самостоятельно застегнуть пуговицы на спине – для этого необходимо проявлять необычайную ловкость. Пригладив волосы, она свернула их в пучок на затылке. Приглядевшись к своему отражению в зеркале, Рори отчитала себя за глупость. Она старательно прихорашивалась для Лукаса, – но ведь их единственная ночь уже миновала. И они оба так считали, не так ли?

Проглотив комок, подкативший к горлу, Рори надела соломенную шляпку и завязала под подбородком зеленые ленты. Взяв шляпную коробку и плащ, она окинула прощальным взглядом комнату, в которой познала столько радости.

Потом она вышла и плотно закрыла за собой дверь. Спускаясь по узкой лестнице, она постаралась взять себя в руки. Нет смысла выглядеть печальной – хотя она именно такой себя чувствовала. Главное – нельзя плакать. Она и Лукас – оба взрослые люди. Следовало сохранять спокойствие и делать вид, что ничего особенного не случилось.

Он – маркиз Дэшелл, и у него – обязательства. Поэтому он должен тщательно выбирать жену. А женщине с ее репутацией рассчитывать не на что.

У последней ступеньки Рори остановилась. Из открытой двери вышел Лукас. Он был, как всегда, безупречно одет, глаза были холодными, а лицо – гранитная маска. А ведь она, вопреки всем доводам рассудка, надеялась на улыбку…

Не говоря ни слова, Лукас знаком предложил ей войти и отошел в сторону, пропуская ее. Рори вошла в общую гостиную. Здесь все было приготовлено для завтрака – яйца, ветчина, тосты, джем. Похоже, некоторые гости уже поели. У окна же сидела молодая пара. Рори сразу обратила внимание на юную блондинку – и от радости вскрикнула. Бросив коробку и плащ, она побежала к девушке.

– Сиси!

Селеста бросилась ей навстречу, и сестры обнялись. В этот миг Рори поняла, что ей наплевать на кровные узы, вернее – на их отсутствие. Селеста была и будет ее любимой сестричкой. Слезы жгли глаза, и она зажмурилась, чтобы не расплакаться. Наконец, чуть отстранившись, Рори взглянула на юного джентльмена, и тот сразу вскочил на ноги.

А Рори замерла в недоумении. У молодого человека были светлые волосы, зеленые глаза – и россыпь веснушек на лице.

– Но это же… не лорд Генри. Это Перри Давенпорт! – воскликнула она.

Юноша нервно откашлялся и поклонился.

– Да, это я, – произнес он. – То есть я хотел сказать… доброе утро, мисс Пэкстон.

Лукас, все это время стоявший в стороне, наконец-то подошел к ним и проговорил:

– Твоя сестра сбежала вовсе не с моим братом. Несколько минут назад я обнаружил эту парочку здесь. Они завтракали, причем – с большим аппетитом.

Селеста взяла юношу под руку.

– Почему я должна была бежать с кем-то другим, если я люблю Перри? Лорд Генри просто помогал нам.

– Можешь не сомневаться, мой младший брат получит по заслугам, – пробурчал Лукас, покосившись на Рори.

А та в недоумении смотрела на юную пару. Было очевидно, что они тоже провели ночь в гостинице.

– Но я не понимаю… Ведь хозяин сказал, что в гостинице нет никого, подходящего под описание…

– Он действительно ничего не знал о темноволосом юноше и девушке-блондинке, – объяснил Лукас. – Селеста прикрыла волосы, а Перри – блондин.

– На мне был черный парик, – похвасталась Селеста, указав на растрепанный парик, лежавший рядом с ней на скамейке. – Это была идея Перри. Он нашел его на чердаке в доме своих родителей. Правда, он очень смышленый?

Она с обожанием посмотрела на своего спутника, а он окинул ее таким же жарким взглядом. Было очевидно, что эти двое влюблены. Рори отметила, что рядом с юным Перри Селеста выглядела гораздо лучше, чем с надменным герцогом Уиттингемом.

– Надеюсь, вы провели ночь в разных спальнях, – грозно нахмурившись, проговорил Лукас.

Молодые влюбленные обменялись виноватыми взглядами. Судорожно сглотнув, Перри потупился и пробормотал:

– У меня хватило денег только на одну комнату. Но ничего не произошло. Клянусь жизнью.

– Перри спал на полу у очага, – подтвердила Селеста. – Он настоящий джентльмен.

Рори покосилась на Лукаса. Слава богу, он не был «настоящим джентльменом». Тут он пристально посмотрел на нее, и в какое-то мгновение в его глазах полыхнул огонь. Было очевидно: Лукас ничего не забыл. «Что ж, по крайней мере, будет что вспоминать», – решила Рори.

Когда же маркиз снова взглянул на Перри, во взгляде его был прежний холод.

– Побег с возлюбленной – едва ли поступок джентльмена. И даже если ты этой ночью вел себя как честный человек, этот факт ничего не меняет.

Перри побледнел, и на фоне его абсолютно белого лица оказалось, что веснушек у него намного больше. Тем не менее он расправил плечи и проговорил:

– Милорд, я все понимаю. Но считаю, что с моей стороны было бы непорядочно обрекать Сиси на жизнь с нелюбимым человеком.

Заложив руки за спину, Лукас прошелся по гостиной.

– А как ты намерен ее содержать? – спросил он.

– Я изучаю право в Оксфорде и до окончания учебы буду работать по вечерам помощником барристера.

– А я буду давать уроки рисования юным леди, – с улыбкой подхватила Селеста. – Кроме того, есть же еще мое приданое – три тысячи фунтов.