Шелли Брэдли - Скандалы не дремлют

Автор: Шайла Блэк

Название на русском: Скандалы не дремлют

Серия: Истинные джентльмены

Перевод: Sammy

Сверка: helenaposad

Бета-коррект: ildru

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber

Академия Крейтон

22 года назад

Габриель Бонд действительно хотел прикончить своего лучшего друга. Он даже знал, как это сделает — забьет Мэддокса до смерти этой чертовой видеокамерой.

— Вы понимаете, в какие неприятности вы попали, мистер Бонд? — откинулся на спинку стула крайне обеспокоенный школьный психолог мистер Огилви, его густые седеющие брови поднялись над глазами, как осуждающие гусеницы-близнецы.

Гейб всегда ненавидел свою фамилию, никто в благородной академии Крейтон не называл его иначе, кроме как «мистер Бонд». Это звучало так, словно он какой-то тупой секретный агент. В настоящий момент они подошли к тому фрагменту фильма про Джеймса Бонда, когда пол раздвигается, и его бросают в чан с акулами, в то время как плохой парень ведет свой монолог. Гейб был совершенно уверен, что предпочел бы оказаться в пасти большой белой акулы и быть съеденным, лишь бы не слышать тот ужас, который вот-вот прозвучит.

Он должен был знать, что из того, что он пялится на игрока противоположной команды по дебатам, не выйдет ничего хорошего. Особенно, если этот игрок не ученица Академии для девочек Мюррей Хайтс, а одна из преподавателей. Черт, она выглядела лет на двадцать и была в прекрасной форме. У нее была самая великолепная грудь, которую он когда-либо видел за свою недолгую жизнь.

Роман Колдер встал рядом с ним.

— Думаю, моему клиенту не следует отвечать на эти вопросы.

Иногда Роман слишком серьезно относился к своей должности президента собрания будущих юристов Америки в академии Крейтон.

— Мистер Колдер, у вас тоже проблемы. У вас всех, мальчики. Это серьезное правонарушение. В то время как мистер Бонд опозорил нашу академию, остальные также нарушили правила. О чем вы думали, когда крались к бару? Что подумают ваши родители?

Его отец, скорее всего, даст ему «пять» и вздохнет с облегчением, получив подтверждение, что его единственный сын не асексуал и не гей. Его мать закатит глаза и сделает еще один глоток из своей кружки с «кофе», которая всегда при ней и из которой подозрительно пахнет водкой. И только его младшая сестра будет волноваться.

Во всем этом инциденте виноват Мэд. Мэд все придумал. Мэд, парень, который записал ночь секса своего лучшего друга, не потрудившись сначала спросить его согласия. Подонок. Гейб почувствовал, как заливается краской, но он уже знал о мире достаточно, чтобы понимать, как себя вести, чтобы найти выход из этого положения.

Да, этому его тоже научил Мэд.

— Мистер Огилви, я не понимаю, почему здесь находятся мои друзья. Может, они и вышли из спальни после комендантского часа, но ни для кого не секрет, что время от времени этим грешат все студенты, — другой вещью, которой научился Гейб, было принимать удар на себя. Боже, он будет скучать по своим друзьям. Если из-за его тупого члена его исключат, он прекрасно знал, что произойдет дальше. Родители отправят его в другую частную школу, и ему придется начинать все сначала. — Пожалуйста, если вы позволите им идти, я признаюсь во всем.

— Мученик, — прокашлял Мэд, ведя себя как чертов мудак, кем собственно он и был.

Гейб очень медленно поднял руку за спину и показал средний палец лучшему другу.

Коннор Спаркс шагнул вперед.

— Нет, Гейб. Мы все в этом замешаны. И все за это поплатимся, — он нахмурился. — Жаль, что я не смогу сыграть против Эксетера. Будет обидно пропустить чемпионат лиги.

Дэкстон Спенсер покачал головой, следуя примеру Коннора.

— Да, думаю, вся школа будет очень разочарована. Уверен, без нашего капитана мы обязательно проиграем.

Умные ублюдки. Гейб подавил улыбку и не мог не почувствовать искру надежды. Крейтон крайне серьезно относился к лакроссу и чемпионату лиги. Это приносило школе престиж и деньги, что весьма ценилось.

Психолог, который, по мнению Гейба, всегда был на их стороне, наклонился вперед.

— Если вы хоть на секунду подумали, что спорт спасет вас от наказания, которые вы заслужили, то заблуждаетесь. Это заведение имеет свои правила, и я им следую. Я видел видео доказательства. Это отвратительно. Порочно. Что с вами, парни?

Дэкс и Коннор огляделись вокруг, потом посмотрели друг на друга и пожали плечами.

Мэд усмехнулся, как будто молча признавая, что список их «дефектов» был длинным и многообразным.

— Вы думаете, что это смешно? Единственным приемлемым наказанием за этот беспредел является исключение. В этой школе мы воспитываем джентльменов, а вы шестеро доказали, что и близко не можете ими быть. А вы, мистер Хейз… — Огилви обратился к Закари Хейзу, самому тихому мальчику из их шестерки.

Их молчаливый приятель никогда ничего не делал, не подумав сначала о последствиях. Зак нахмурился.

Гейб почувствовал, как все внутри оборвалось. Боже, из-за него выгонят Зака. Зака, чертового президента класса и отличника. Единственного, кого ждало блестящее будущее.

— Вы меня удивили, — продолжил психолог. — Я знал, что в этой компании вас ждут одни неприятности. Мне кажется, я вас уже предупреждал об этом.

Все взгляды устремились на Зака. Темноволосый и голубоглазый Зак, казалось, всегда готов уступить. Он провел в Крейтоне два месяца, прежде чем Гейб с ним заговорил. Именно Мэд привел тихого ребенка в их группу. Вскоре Гейб понял, что Зак был умным и забавным… а иногда даже мог найти выход из затруднительной ситуации. Пять лет они вшестером были против всего мира. Совершенно не похожие друг на друга. Этого не должно было случиться. Коннор и Дэкс, естественно, стали приятелями, потому что они оба были спортсменами. Роман и Зак явно были парнями с амбициями. И каким-то образом этого ботаника взял под свое крыло самый отвратительный, самый испорченный и самый богатый мальчик в школе, Мэддокс Кроуфорд.

Они были как братья, и он не мог все испортить. Через год они должны были окончить школу и вместе поступить в Йель. Они натаскали Коннора по тригонометрии, чтобы убедиться, что им не придется разделиться в будущем. Один за всех и все за одного, и прочее дерьмо.

Может быть, он и мечтал свалить, но не собирался тащить друзей за собой. У них был договор.

— Это моя вина. Я шантажировал их, чтобы они пошли со мной, — он был готов сказать любую ложь, только бы она сработала.

— Чувак, это было слабо, — Дэкс закатил глаза. — Будто кто-то в это поверит. Послушайте, мистер Огилви, вы же знаете, какие непристойности готова наплести пресса о нас, богатых мальчиках, чтобы заработать. Вы действительно хотите, чтобы в журнале «Пипл» напечатали раздутую статью о вседозволенности в Крейтоне, где студенты совсем вышли из-под контроля и склоняют женщин к тому, на что они вряд ли давали свое согласие?

Гейб уставился на своего друга. Какого черта?

— Уж в ее согласии можешь не сомневаться, мудак.

— Прессе не плевать, — заметил Роман, а затем обратился к консультанту. — Этот скандал плохо отразится на школе.

— Я принимаю решения, основываясь не на мнении прессы, а только на правилах этой школы. И я совершенно точно собираюсь увидеться с моей коллегой в Мюррей Хайтс после обеда. Мисс Джонс уволят к концу дня. Не сомневаюсь, что они также сообщат в соответствующие органы. Ни одна школа не захочет, чтобы у них работала сексуальная преступница.

Дерьмо. Он втянул хорошенькую, удивительно податливую молодую девушку в кучу неприятностей. Черт, он пришел к ней. Она просто пыталась помочь парню получить удовольствие. Почему за такое доброе дело она должна быть наказана?

Гейб провел рукой по волосам. Какой же отстойный день. Ему нужно было оборвать все связи и стать одиночкой, каким он был до того, как Мэд принял его к себе и показал ему, как постоять за себя.

— Пожалуйста, не делайте этого.

— А он и не сможет — по двум причинам: во-первых, совершеннолетием в штате Нью-Йорк считается возраст семнадцать лет, так что в сексуальных отношениях с мисс Джонс нет ничего противозаконного, и она, следовательно, не является сексуальной преступницей. Во-вторых, я не помню, чтобы половой акт с другим взрослым по согласию являлся преступлением, за которое можно исключить. Если так, то Огилви выгнал бы большинство старшеклассников, особенно если они встречались с Августиной Спенсер.

— Эй! Ты говоришь о моей сестре, — возразил Дэкс.

— Что? Она — сама щедрость. И я имею в виду самое лучшее значение этого слова, — заверил Роман. — Но вернемся к делу. Огилви, вероятно, может уволить мисс Джонс… но нет никаких доказательств, что этот инцидент когда-либо имел место.

— Конечно, у меня есть доказательства. Я видел запись.

Роман обратился к нему с уверенностью ребенка, который провел немало времени в игровых судебных процессах и выиграл их все.

— Мистер Бонд, вы подписали согласие или каким-либо другим образом дали мистеру Крофорду разрешение на запись полового акта между вами и прекрасной мисс Джонс?

Он злобно глянул в сторону Мэда.

— Нет, черт возьми, не пори чушь. Если бы я знал, то вмазал бы придурку, — кустистые брови Огилви поползли вверх, и Гейб вспомнил, где он находился. — Я имею в виду, что абсолютно ничего не знал и во всеуслышание протестовал, если бы понял, что встреча записывается.

Он еще получит от Гейба позже. Он бы сломал Мэду нос, но тот скорее бы воспринял это как возможность рассказать еще одну новую историю за бутылочкой пива. Он бы отнесся к этому, как и ко всему остальному — с небрежным изяществом человека, который знал, что в конце дороги из желтого кирпича, ведущей из частной школы, его ждет целевой фонд в миллиард долларов.

— Я, возможно, забыл спросить, — добродушно улыбнулся Мэд. — Вы же знаете, за искусство не извиняются.

И уж тем более не Мэд.

Ликуя, Роман дал ему «пять».

— Думаю, что мисс Джонс также ничего не знала. В этом штате никакая запись, видео или аудио, не может быть сделана или использована в качестве доказательств в гражданском процессе без информированного согласия одного из участников. Они могут уволить ее за моральную распущенность, но, чтобы обратиться в суд, им нужна эта запись. А так как никто не давал на это согласия, и встреча происходила не в общественном месте, эта запись не может быть использована в качестве доказательства. Адвокаты Мюррей Хайтс, скорее всего, посоветуют администраторам не подавать в суд, если они не могут выиграть. Боюсь, у вас нет записи.

Лицо Огилви приобрело бордовый оттенок.

— Слушайте сюда, мелкие ублюдки, мы не в суде. Мне не нужно разрешение. Вас всех исключат, и вы ни черта не можете с этим поделать. Эта школа выпускает не просто мальчиков, а истинных джентльменов. Ты знаешь, как долго я хотел от тебя избавиться, Мэддокс Кроуфорд? Я ждал этого дня с того момента, как ты вошел в эти двери, избалованный ублюдок. Я выкину тебя отсюда, а твоих друзей следом, только чтобы сделать тебя несчастным.

— Это потому что я пошалил на вашей машине на первом курсе? Вам пора об этом забыть, — закатил глаза Мэд.

Конечно, это все происходит потому, что Мэд натворил какую-то глупость.

Что, черт возьми, Гейб будет без них делать? Он понятия не имел. Он даже летние каникулы ненавидел. Он поедет к родителям в Хэмптонс и будет сидеть там, как предмет мебели, потому что не вписывается туда. Единственное, что его радовало дома — его младшая сестра Сара. Кроме нее, у него были только эти пятеро парней. Так или иначе, они все не вписывались. Гейб слишком много учился. Зак был интровертом. Роман большую часть своего времени проводил, уткнувшись в кодексы. Отец Дэкса был какой-то шишкой на флоте, а мать — светской львицей Нового Орлеана. Коннор учился по стипендии и не имел ни гроша в кармане. И наконец, Мэд был засранцем… хоть и харизматичным. Гейб никогда ни к кому не был так привязан и понятия не имел, как будет жить без них.

Они все замерли, глядя друг на друга, словно пытаясь переварить тот факт, что безопасность их подготовительной школы осталась позади.

Огилви глубоко вздохнул.

— Хорошо. Теперь вы понимаете, как устроен мир, мальчики. Когда вы ввязываетесь в плохую компанию, то идете на дно вместе с ней. Вы все можете идти собирать вещи. Я поговорю с вашими родителями после обеда. И… скатертью дорожка, Кроуфорд.