— Кстати, говоря о частных детективах, — начал Коннор с мрачным видом. Он протянул папку Гейбу.

— Что это?

— Помнишь, как ты просил меня нанять частного детектива, чтобы заглянуть в прошлое Эверли Паркер и накопать на нее грязь? Что ж, это грязь. Не то, чтобы слишком много, никто не бывает полностью чист. Они быстро сработали. Особенно мне понравились слухи о том, что ее отец был продажным копом. Он утверждает, что они совершенно бездоказательны, но говорит, что с ними можно поработать. Также ее двоюродный брат находится в тюрьме, и еще есть что-то о матери. Естественно, большинство о самой Эверли и Мэддоксе. Все были готовы говорить о них. Мне сказать ему, чтобы он продолжал копать?

Гейб открыл папку, и волна стыда прокатилась через него. Боже, он не мог даже смотреть на это.

— Я попросил об этом до того, как узнал, какая она. Скажи им, чтобы отправили мне счет. Я больше не нуждаюсь в их услугах.

Коннор кивнул.

— Это первая разумная вещь, которую ты сделал.

У Гейба зазвонил телефон. Он вытащил его из кармана и вздрогнул, увидев имя вызывающего абонента. Сара. Боже, со всем этим безумием он не позвонил ей, чтобы объяснить, что происходит. Она, вероятно, узнала из новостей или из интернета, что его допрашивала полиция, и что он чуть не погиб при пожаре. Черт возьми. Он закрыл папку и положил на стол. Гейб заказал эти материалы в приступе гнева и не собирался читать ни единого гребаного слова.

— Я скоро вернусь. — Как только ребята кивнули, он провел пальцем по экрану, чтобы принять вызов.

Габриэль прошел в гостиную, оставив Романа и Коннора в столовой. Как и остальная часть квартиры, гостиная была оформлена в чисто мужском стиле с большим количеством темной кожаной мебели. Он задавался вопросом, как выглядел дом Эверли. Он предполагал, что тот был намного более ярким и женственным.

Он сделал глубокий вдох и прижал трубку к уху.

— Эй, сестренка. Прости, что не звонил.

— Скажи мне, что ты не спишь с его шлюхой, — даже с сотней миль между ними он чувствовал холод в ее голосе.

— Что, прости? — он никогда не слышал, чтобы его сестра произносила это слово. Она редко кого-нибудь ругала. И определенно никогда не ругала его.

— Ты слышал меня, Гейб. Думаешь, я не видела? Ее фото гуляет по всему интернету.

— Нельзя верить всему, что видишь, — успокаивал ее он, не обрадованный яростным бешенством, которое услышал в голосе Сары. Врач сказал, что ей нельзя беспокоиться. Несколько недель назад у нее было небольшое кровотечение и спазмы. Ее лечащий врач объяснила, что она должна свести стресс к минимуму. — Успокойся. Ты же знаешь, расстраиваться плохо для ребенка.

— Хочешь, чтобы я успокоилась? Если верить прессе, он ушел от меня к ней, Гейб. Он ушел от нашего будущего, нашего ребенка — к ней. Я не могу выносить мысль, что ты с ней даже разговариваешь.

— Сара, послушай. Я должен говорить с ней. Если она связана с Мэдом, то может что-то знать. Понимаешь, Мэда, вероятно, убили.

— Я слышала эти сплетни. Если это правда, список подозреваемых, наверняка, длиной в милю. Но это не означает, что ты должен спать со всеми из них, — сухой тон голоса был похож на безмолвный крик Сары, и это разрывало его на части. — Ты спишь с ней? Неважно. Я уже знаю ответ.

Что ему, черт возьми, делать? Он не мог позволять Саре так расстраиваться. Если она потеряет ребенка, он не знал, что она сделает. Сара была последним членом его семьи. Их отец и мать умерли. Он был единственным, что у нее осталось, и к черту все деньги, этот ребенок был последним наследником Мэда.

— Я провожу с ней время, но это не то, о чем ты подумала.

Потому что как еще, черт возьми, он мог сказать своей взвинченной сестре, у которой взрыв гормонов, что он без ума от женщины, которая, возможно, была последней любовницей Мэда?

В данный момент Сара не была способна рационально мыслить. Сначала он должен успокоить ее, пока не выяснит всю правду. А затем он возьмет и все объяснит.

— А что тогда?

С таким отношением Сары он никогда не сможет передать ей «Кроуфорд», пока там работает Эверли. Ему нужно найти работу для своего милого компьютерного гика, возможно, в «Бонд Аэронавтикс». Черт, у него были связи, с которыми он мог найти ей работу практически в любом месте. После того как Сара примет бразды правления в «Кроуфорде», он мягко введет Эверли в жизнь своей сестры. Но на сегодняшний день он должен был сделать все необходимое, чтобы сохранить спокойствие Сары.

— Она каким-то образом замешана во всем этом, — и он не лгал. Конечно, у Эверли была информация. До тех пор, пока он не найдет убийцу Мэда, Гейб должен держать обеих своих женщин в безопасности. — Я должен находиться рядом с ней, потому что думаю, что она знает больше, чем говорит, — или больше, чем понимает. — Мэд оказался по уши в каком-то дерьме, в каком, я и сам не понимаю, но она является ключом. Я должен оставаться с ней и говорить ей то, что она хочет услышать, чтобы она оставалась рядом.

— Так пресса ошибается? Ты не любишь ее?

Любить ее? Само это слово послало дрожь по его спине. Любить — это означает погрузиться в то, чего он на самом деле не понимает. Его родители были друзьями, но не разделяли искры или страсти. Они были больше похожи на деловых партнеров. То, что он чувствовал к Эверли, было совершенно иным. Когда он смотрел на нее, то адское пламя бушевало в нем, угрожая поглотить его. Была ли это любовь? Может быть… но к такому он еще не был готов.

— Эверли Паркер — лишь средство для достижения цели. Я собираюсь выяснить, что она знает, а потом разберусь с ней. У меня уже есть готовый план.

Его план состоял в том, чтобы успокоить сестру и разобраться со всем остальным позже.

— Да, я абсолютно точно вижу, что твой план уже готов, Бонд.

Это была не Сара. Гейб почувствовал, как у него оборвалось сердце. Он резко обернулся.

Эверли все еще была раскрасневшаяся и слегка растрепанная, одетая во вчерашнюю одежду. Он заметил, как от ее лица отлила вся краска. Боль взорвалась в животе. В руках она держала папку с отчетом частного детектива.

— Ты собираешься очернить репутацию моего покойного отца? Очень круто с твоей стороны. Прости меня, если я не останусь здесь, чтобы помочь еще больше, ублюдок, — она метнулась прочь, кинувшись к входной двери пентхауса, ее каблуки гремели по полу из твердых пород дерева, вторя грохоту его сердца.

— Сара, я перезвоню тебе потом, — потому что он не мог позволить Эверли уйти. Боже, только не это. Теперь она думала о нем самое худшее. — Позаботься о себе и ребенке.

— Хорошо. Мне очень жаль, Гейб. Я не должна была кричать на тебя. Я такая эгоистка. Я люблю тебя, — затем она задохнулась. — Я только что увидела в Интернете, что ты попал в пожар прошлой ночью? С тобой все в порядке?

Это была Сара, которую он знал, милая девочка, с которой он играл летом в детстве.

— Я в порядке. Объясню все позже. Ты должна доверять мне. Я позвоню тебе в ближайшее время.

Он повесил трубку, решив перезвонить Саре, как только сможет, а потом кинулся за Эверли. Должно быть, она услышала наихудшую часть разговора, да еще в сочетании с этим гребаным докладом, который он заказал. Теперь он должен был найти способ заставить ее понять. Но сейчас он надеялся, что она хотя бы поговорит с ним.

Когда Габриэль бросился к передней части мансарды, то обнаружил Романа, смотрящего на двери частного лифта, который останавливался только здесь и на первом этаже. Гостям был нужен код, чтобы подняться в квартиру Коннора… но кто-то мог зайти в фойе.

— Что, черт возьми, случилось?

— Дерьмо. Она сбежала? — Гейб ожидал, что она рассердится, расстроится. Он подозревал, что придется иметь дело со слезами. Он никогда не предполагал, что она будет достаточно импульсивна, чтобы бежать. Габриэль замер. — Как, черт возьми, она добралась до этого доклада? Где Коннор?

Глаза Романа расширились.

— Она видела отчет детектива? Чтоб тебя. Должно быть, она вошла после того, как Коннор пошел в душ. Я пытался найти что-нибудь на завтрак. Проклятье. Отчет остался на столе.

Гейб не ответил. Он был уже за дверью.

Глава 11

Эверли очень хотела, чтобы лифт мог ехать быстрее. Рука с папкой практически тряслась от ярости. Боже… Он, наверное, считал ее тупицей. Все то время, пока он говорил ей, как сильно нуждался в ней, частный детектив, нанятый им, копался в ее прошлом по его наводке.

И эти слухи о ее отце… Она знала, откуда росли ноги — от бывших заключенных, которых ее отец упрятал за решетку. Они и их адвокаты пытались любыми способами сделать все, лишь бы обвинительные приговоры были отменены.

Хотя эти слухи, скорее всего, не соответствовали действительности, в то же время кто-то все-таки накопал компромат на ее отца. Угрозы, способные испортить его репутацию, смогли заставить ее замолчать об ее отношениях с Мэддоксом Кроуфордом.

Боже, понимая, что Габриэль Бонд опустился настолько низко, что начал копаться в ее грязном белье, она умирала от желания засунуть что-нибудь ему в задницу, да так глубоко, чтобы он больше никогда не мог нормально сидеть. Воодушевившись этими мыслями, она вылезла из постели и с довольной улыбкой стала спускаться по лестнице.

После ночи, которую она провела с Габриэлем, девушка была на седьмом небе от счастья. Ничто не могло встать на ее пути. Она спускалась по лестнице, полностью готовая к работе. Ей нужно было узнать, дали ли чеки из кофейни какие-нибудь зацепки относительно ее загадочного информатора. Текст ночного СМС-сообщения ошарашил ее. Эверли даже уже успела отследить номер телефона, с которого было отправлено это сообщение.

Она пошла вниз, готовая выложить Габриэлю все доказательства, которые у нее были. Коннор, который, как ей казалось, многое знал о взломе, тоже мог бы ей помочь. К сожалению, внизу она не нашла Габриэля. Однако увидела на столе эту папку с документами.

Черт побери, она не собиралась плакать. Она это обещала сама себе. Никаких слез! Никаких стонов и плача! В каком-то смысле она заслужила это предательство и боль из-за своей доверчивости. В конце концов, почему такой сексуальный мужчина, как Габриэль Бонд, действительно мог хотеть ее? Но она не унывала. Нет. Она не собиралась сидеть одна дома взаперти, задаваясь вопросом, где и что пошло не так. Она возьмет себя в руки, будет идти вперед, будет еще сильнее!..

Но сейчас, мысль о том, чтобы отстрелить очень выдающуюся часть тела Габриэля Бонда, безусловно, стояла для нее на первом месте.

Двери лифта раздвинулись. Через пелену слез она всматривалась в темноту комнаты. Дерьмо!.. Долго же она продержалась без слез. Пытаясь убрать их, Эверли вышла из лифта. У нее не было ничего с собой, кроме сумочки, этой папки и ее гордости. Она отказалась нуждаться в чем-то или в ком-то еще.

Эверли взяла телефон и быстро набрала знакомый номер. Скотт ответил сразу после первого гудка.

— Эверли? Что, черт возьми, происходит? — его шок был очевиден. — Все это безумие здесь в офисе. Ты действительно чуть не умерла?..

У нее сейчас не было времени давать объяснение прошлой ночи и ее личного ада. Они могли бы сделать это за коктейлем на работе.

— Ты можешь меня забрать?

— Забрать тебя? — он на мгновение замялся. — Я думал, ты с Бондом.

Она прошла через фойе, разглядывая, стоящего перед единственной дверью с тонированным стеклом, швейцара.

— Все кончено. Мне нужна помощь, Скотт! Ты ведь обычно по средам на машине ездишь на работу, верно?

— Да, я сегодня на машине. А где ты, Эверли?

— Где-то в Верхнем Вест Сайде.

Прошлой ночью, когда они проезжали мимо, она увидела нескольких знакомых ориентиров. Было бы лучше встретиться у одного из них. Эверли не сомневалась в том, что Габриэль попытается проследить за ней.

— Встретимся в Музее естественной истории. Я буду ждать в вестибюле. Напиши мне, когда подъедешь.

— Это займет некоторое время.

До его приезда она как раз сможет выпить дорогущего кофе в кафетерии на цокольном этаже.

— Хорошо, Скотт. Огромное тебе спасибо!

Эверли повесила трубку и, закусив губу, глядя на швейцара, охраняющего выход, пошла в его сторону. Главное — не показывать своей нерешительности. Она и не надеялась, что неправильно поняла Габриэля. Она не хотела, чтобы, когда он придет сюда, увидел ее, нервничающую и кусающую губы. Ей нужно было идти…

У Эверли не было с собой денег, иначе она просто села бы в первое же такси, которое смогла бы найти. Да, она могла бы воспользоваться кредиткой, но знала, что Габриэль все равно найдет ее в два счета. Если он не сможет разыскать ее, то это точно сделает Коннор.