— У тебя все в порядке? — Дэкс скрестил руки на груди, когда оглядел беспорядок, творившийся на парковке.

Гейб рассеянно подумал, что им нужно привести инженера, чтобы убедиться, что сумасшедшая сучка не повредила здание.

— На самом деле, нет. Я хочу знать все об этой женщине.

Дэкс кивнул.

— После того, как мы нашли эти подозрительные квитанции, Коннор начал работать. Он поднял файлы на Валери и обнаружил, что она провела какое-то время в психбольнице из-за эмоциональных проблем.

— Ты шутишь, что ли? Как, черт возьми, она получила эту работу?

— Да ладно, Гейб. Ты же знаешь, что, по закону, отделы кадров не могут задавать некоторые личные вопросы. Она, видимо, пыталась забыть тот период своей жизни, но Коннор достаточно легко это нашел. Ходят слухи, что она была также известна всему офису за то, что связывается с мужчинами-боссами.

Так значит, она спала со всеми подряд.

— Я до сих пор не понимаю, что она имела в виду, говоря, что Эверли подделала улики против нее.

Дэкс поднял брови в раздумии.

— Полагаю, она пытается всех убедить, что не присваивала никаких средств. Должно быть, это достаточно легко доказать. Там много денег. Если Валери виновата, то сомневаюсь, что она спрятала их в банке из-под кофе на своем заднем дворе. Мы с этим разберемся, но думаю, можно с уверенностью сказать, что за попытку убийства Эверли, она, скорее всего, понесет наказание.

Его сердце снова забилось сильнее.

— Это не смешно.

— Слишком рано шутить. Понимаю. Сочувствую, чувак. — Дэкс похлопал его по спине. — Почему Эверли здесь?

Гейб не думал, как она здесь оказалась, он думал только о том, чтобы забрать ее и увести в безопасное место.

К счастью, один из охранников увидел, как она идет в сторону паркинга. Было легко отследить ее через камеры и найти на нижнем уровне. Что — или кто — черт возьми, был здесь? Ее машины здесь не было. По ее словам, обычно она добиралась на работу на метро, а сегодня утром их привез Дэкс на лимузине.

— Когда двери лифта начали открываться, я заметил, что она с кем-то разговаривала, — заметил Гейб. — Думаю, с мужчиной. Сначала я решил, что это был просто знакомый. Мудак не остался убедиться, что она в порядке. Возможно, он был напуган, но теперь мне стало интересно. Большинство людей предположило бы, что Валери просто попала в автомобильную аварию. Они бы узнали, нужно ли вызвать скорую или вызвать полицию. Но не этот парень.

— Ты думаешь, он знал, что это не просто авария и сбежал?

— Вроде того. Вот только он не сбежал, он ушел. Теперь, когда я думаю об этом, то понимаю, что он был на удивление спокойным.

— Похоже, Эверли договорилась тайно встретиться с этим парнем. Гейб, ты не думаешь, что она, возможно, встречалась с журналистом?

Он покачал головой

— Она не стала бы этого делать, по крайней мере, умышленно.

— Многие женщины воспользовались бы этим вниманием.

— Поверь мне, только не Эверли. — Гейб поверит в это, только если обнаружит ее в студии новостей с микрофоном в руках, готовую выступить на национальном телевидении.

Он замер. Он доверял ей. Осознание этого его оглушило. Он действительно доверял ей. Он поверил бы ее словам, потому что видел эту женщину насквозь. О, он не мог знать все подробности о ней, как например, какие блюда ей нравятся, или чем её нравится заниматься в выходной, но он чертовски хорошо знал ее характер.

— Ты уверен? — допытывался Дэкс, но его улыбка сказала Гейбу, что его друг тоже ей доверял и просто хотел, чтобы Гейб признался в этом самому себе.

— Я уверен. Если она и встречалась с кем-то, то думала, что этот человек может помочь. Я спрошу ее. — Он провел рукой по волосам, заметив, что часто делает это в последнее время. — Уже пять часов. Сегодня с нее достаточно. Подгонишь лимузин? Думаю, полиция скоро здесь закончит, и последнее, что я хочу делать, это сидеть в офисе.

Он должен остаться с ней наедине. Увидев, что она чуть не умерла сегодня, осознав, что он мог безвозвратно ее потерять, что-то внутри него изменилось. Да, прошлая ночь была страшной, но он был все время рядом с ней. Сегодня же он мог лишь только смотреть, как Валери пытается ее прикончить. Он был в ярости, что Эверли стала целью сумасшедшей, но он знал, что его девушка, черт побери, пришла сюда не по своим личным, эгоистичным причинам.

Гейб знал, что облажался. Он должен был поверить ей, когда она поклялась, что они с Мэдом не были любовниками, но он был так уверен, что она лгала… потому что не верил, что существуют такие женщины, как Эверли Паркер. Его цинизм может стоить ему единственной женщины, которую он мог полюбить.

Дерьмо, он снова думал о любви. Он определенно мог бы полюбить Эверли, если бы смог пробиться сквозь ее стены и заслужить доверие. Гейб был уверен, что ему это удается, но этот чертов разговор с его сестрой, и этот гребаный доклад превратили маленькую ограду вокруг ее сердца в могучую крепость. И плюс его образ жизни. Его он тоже не мог сбрасывать со счетов.

Черт побери, ему на самом деле нужно остаться с ней наедине, выяснить, что она здесь делала, с кем разговаривала, и как сладка она на вкус теперь, когда он осознал свои чувства.

Затем ему предстоит выяснить, как снова заслужить ее доверие.

Кивнув полицейскому, с которым она разговаривала, Эверли повернулась и пошла обратно в сторону Гейба, ее набитая бумагами сумочка висела на плече. На новом платье зияла дыра, а на плече было огромное пятно от грязи. Она по-прежнему выглядела настолько великолепно, что он едва мог удержаться от того, чтобы не прикоснуться к ней. Даже в темноте она практически светилась.

— Меня проверил работник скорой. У меня нет никаких признаков сотрясения, поэтому мне не надо ехать в больницу. Думаю, на сегодня они закончили с бумажной работой. Завтра я должна буду зайти к ним, чтобы дать свидетельские показания, но большая часть инцидента видна на видео. Думаю, Валери будет очень трудно притвориться, что она пропустила тот поворот. — Она положила руку на бедро и прищурилась. — Полагаю, вы тоже нашли меня через камеры безопасности. Ты ведь не поставил на меня маячок посреди ночи, так ведь?

Нет, но Гейб уже задумывался об этом. Ему не нравилось, когда он не знал, где Эверли. Чертовка никогда не оставалась там, где он ее оставил.

Не было ли слишком смело думать, что ему не понадобятся такие радикальные меры? Что опасность, наконец, ее остановит? Похоже, что Валери была злодеем в истории, которую оставил Мэд… но Гейб не был полностью убежден.

— Мне помогли отследить тебя охранники.

— Отлично. Я смирюсь с этим, потому что действительно рада, что не стала трупом. Есть какая-то конкретная причина, почему ты решил следить за мной в середине дня?

Как ей удалось заставить его чувствовать вину за вторжение в ее личную жизнь вместо гордости за её спасение?

— Мы нашли доказательства того, что Валерии была тем, кто вломился в твой офис. Затем я… — как он мог объяснить это, не выглядя сумасшедшим? — У меня было ощущение, что ты в опасности, и что я должен тебя найти.

— И то, что никто не мог найти Валери, не помогало, — добавил Дэкс.

— В этом есть смысл. Она явно точила на меня зуб — по неверным причинам. — Она вздохнула. — Думаю, полицейские решат, что это Валери наняла парнишек с Брайтон Бич поджечь дом Мэддокса, потому что он, очевидно, собирал на нее материалы.

— Это логично, — признал Гейб. — Я буду чувствовать себя лучше, как только мы найдем деньги, которые она присвоила.

По крайней мере, это доказывает, что она виновна, а не просто съехала с катушек.

— Да. — Эверли послала ему задумчивый взгляд. — Как только смогу, я просмотрю ее финансы, но я до сих пор не уверена, что она знает, как взорвать самолет.

Дэкс откашлялся.

— Э-э, это больше не проблема. Пока Эверли разговаривала с полицией, я получил звонок от Романа. ФАА изменило свое мнение насчет аварии. Они говорят, что химические вещества, найденные на месте падения, были результатом перекрестного загрязнения, а не взрыва самолета. По-видимому, в том районе есть химический завод, который находится под следствием из-за незаконного сброса отходов в местные водоемы. — Он сглотнул. — Они объявили об ошибке пилота.

Хотя, по-видимому, ему больше не угрожает обвинение в убийстве, но по спине Гейба пробежали мурашки.

— Бред. Может, Мэд и мог допустить ошибку, но не такую, от которой бы разбился самолет.

Эверли тоже застыла.

— Ты уверен? В ту ночь был шторм.

Гейб покачал головой.

— Мэд летал и в худших условиях. Вскоре после того, как мы получили лицензии пилотов, у него вышло из строя оборудование при сильном тумане, но он замечательно справился. Он бы не позволил плохой погоде себя убить. И если бы он подумал, что самолет падает, то выпрыгнул бы с парашютом. Не было сигнала бедствия. Никаких сигналов вообще.

— Ты знаешь о самолетах больше, чем большинство, и Мэд знал почти столько же. Для меня это звучит просто как отговорка, — отрезал Дэкс.

— Я хочу посмотреть на данные черного ящика. Мэд мог творить много всего, но он был хорошим пилотом. Его самолет был оснащен ультрасовременными системой безопасности и навигационным оборудованием. Практически всегда он сам садился за штурвал. И я не понимаю, с чего ФАА внезапно изменило свое мнение.

— Кто-то что-то скрывает, — прошептала Эверли, она выглядела такой бледной, словно увидела призрака. Опять же, у нее был долгий день.

На всякий случай Гейб придвинулся к ней ближе.

— Деньги. Такое происходит, как правило, из-за денег, а я единственный человек, кто извлек выгоду из смерти Мэда.

— Единственный, о котором мы знаем, — размышляла Эверли.

— Все это не имеет смысла, — пожал он плечами. — Кто еще хотел видеть Мэда мертвым?

Эверли колебалась, но с неохотой произнесла.

— Габриэль, у тебя есть очень влиятельные друзья, которые могли бы убедить ФАА закрыть глаза на что-то?

Он замер, его тело, казалось, оцепенело, пока он осознавал, что она сказала.

— Ты думаешь, что я попросил Зака повлиять на ФАА?

— Думаю, что если кто и мог это делать, то только президент. Или, может быть, Роман. Я сомневаюсь, что главнокомандующий делает всю грязную работу. — Она осторожно прикусила нижнюю губу, пока обдумывала это. — У тебя есть поддержка Белого дома, и твой друг, Коннор, очевидно, очень хорош в своей работе, которая, как я подозреваю, как-то связана с разведкой. Они втроем, вероятно, могли что-то скрыть.

Он не двигался, глядя на нее. Эверли думала, что он убил Мэда?

— Гейб никогда бы не сделал этого. — В голосе Дэкса звучало безошибочное предупреждение.

Эверли не испытала бы к нему желания, если бы думала, что он убийца. Она не могла снова начать доверять ему, если считала, что он может сделать что-то настолько отвратительное с человеком, который был ему как брат, с человеком, который и был ее братом.

Эверли встретилась взглядом с Дэксом.

— Конечно, не мог. Не тупи. Но он главный подозреваемый. Все ниточки ведут к Габриэлю. Станут ли ваши друзья вас покрывать? Будут ли они пытаться защитить вас?

Облегчение затопило его, и Гейба уже не заботило, что они стоят в гараже с тремя копами, парнями из скорой и фотографом, исследовавшим место преступления. Он преодолел расстояние между ними и запустил пальцы в ее волосы, притягивая к себе.

— Что ты…

Он не позволил ей закончить вопрос, накрыв ее рот своими губами. Ему нужно быть рядом с ней, нужно почувствовать ее тело. Он брал ее рот долгими, медленными скольжениями. Как только она расслабилась в его руках, он вторгся в него. В чувственной ласке он касался ее язык своим. Габриэль нашел утешение в том, как она прижалась к его телу и, сжимая руками его талию, растворилась в нем. По крайней мере, она была честна с ним, когда он целовал ее. Здесь не имели значения ее проблемы с доверием.

Его возбуждало одно ее присутствие, и это было больше связано с возможностью отметить ее, чем просто с сексуальным желанием. Его потребность в Эверли была намного сложнее. Боле всепоглощающей.

Но он не мог удовлетворить свою тягу к ней здесь. Он не мог претендовать на нее так, как ему хотелось, если Гейб хотел сохранить хоть какой-то шанс на ее возвращение. Застонав от разочарования, он отстранился, разрешив себе еще раз прикоснуться к ее губам, прежде чем прижался к ней лбом, позволяя на мгновение себе вдохнуть ее аромат.

— Ты думал, я тебя в чем-то обвиняю? — спросила Эверли, ее руки все еще обнимали его.

— Я так рад, что хоть один из нас в этих отношениях настолько умен. — Ему стоит пасть ниц. Он опустится на колени и будет умолять, если придется, — все что угодно, чтобы заслужить ее прощение и убедить ее, что ему не все равно.