— Ты ведь знаешь, что у Великого Кроуфорда были несколько по-настоящему влиятельных друзей, не так ли?

Она не прислушивалась к сплетням, как все остальные. На самом деле, она целенаправленно избегала этого вздора. Зачем зацикливаться на проблемах знаменитостей, когда у нее было так много собственных? К тому же, когда дело доходило до таких людей, как Мэддокс, в таблоидах скользила скорее ложь, чем истина. Они хотели хорошую историю, а реальная жизнь, как правило, слишком скучна. Мэддокс, которого она знала, усердно работал двенадцать часов в день, часто шесть дней в неделю. Он заботился о своих сотрудниках. И она могла поспорить, никто не сплетничал об этом.

— Он знал многих. С людьми его статуса такое часто случается.

— Но он знал, одного очень могущественного человека, — прошептал Скотт.

Она не совсем понимала, на что он намекал.

— Я не сомневаюсь в этом. Он был элитой, Скотт. Не удивительно, что он знал ключевых игроков.

Скотт разбушевался, его разочарование было очевидно.

— Черт возьми, разве ты не понимаешь, о ком я говорю? Захари Хейс, президент этих Соединенных Штатов, самый горячий мужчина, который когда-либо попадал в Белый дом. Ходят слухи, в детстве они были друзьями. Я слышал, что президент очень сентиментальный человек. Я думаю, он тайно присутствовал на похоронах Кроуфорда и даже сейчас находится где-то в этом баре.

Однажды Мэддокс сказал ей, что посещал ту же частную школу, что и действующий президент, и что раньше они были близки. Они двое были частью небольшой группы друзей, которые окрестили себя «Истинными джентльменами». Эверли не была уверена, было ли это иронией, но она подозревала, что это правда, учитывая совсем не безупречную репутацию Мэддокса. О деньках их бурного веселья слагали легенды… а некоторые истории просто придумали, чтобы опрокинуть предвыборную кампанию Хейса.

Она издала раздраженный вздох.

— Да, президент Соединенных Штатов здесь. Я абсолютно в этом уверена.

Скотт многозначительно посмотрел в сторону VIP-комнаты.

— Ты видела, как много мужчин в черных костюмах здесь околачиваются?

— Скотт, большинство людей в этом баре пришли прямо с похорон. Ты действительно удивлен, что они носят черное?

— И солнцезащитные очки? — парировал Скотт. — Сколько людей, кроме сумасшедших, страшных федералов, ты знаешь, кто носит очки вечером внутри переполненного бара?

Она повернулась и мельком увидела двух громил, стоявших у входа в заднюю комнату. Когда женщина, направляющаяся к ним, споткнулась, они нежно, но твердо повернули ее в другую сторону. Эверли заметила блеск металла. Может быть, Скотт был и прав.

— Вот дерьмо. Я видела Зиг Зауэр.

Брови Скотта поползли вверх.

— Что?

Очевидно, что Скотт не слишком шарил в огнестрельном оружии.

— Это оружие использует Секретная служба. Я знаю, потому что мой отец был копом и фанател от оружия. Я узнала, как стрелять даже раньше, чем научилась ходить. Я не знаю, действительно ли этот парень из действующей Секретной службы, но оружие у них такое же.

Скотт уставился на дверной проем, который охранялся вышеупомянутыми телохранителями в черных костюмах и очках-авиаторах.

— Подумай об этом. Самый горячий из всех Президентов может сейчас сидеть в этой комнате, хлестая дерьмовую текилу.

— Так или иначе, думаю, ему подают высококачественный алкоголь. И, вероятно, не ему. Скорее всего, это какой-то претенциозный генеральный директор или плейбой с трастовым фондом, которого знал Мэд. Конечно, президент пошел бы куда-нибудь в более безопасное место. К тому же, если бы он был здесь, повсюду сновала бы пресса.

Скотт пожал плечами, как будто видел смысл в словах Эверли, но по-прежнему считал собственную теорию лучше.

Усмехнувшись, она оглядела комнату, чтобы посмотреть, кто еще из «Кроуфорд Индастриз» пришел выразить свое почтение памяти Мэда, и заметила Тавию, направляющуюся к ней. Потрясающая, изысканная сотрудница шла к ним, нацепив на лицо стандартную, профессиональную улыбку.

— Рада видеть тебя здесь, дорогая. Я думала, что после службы, ты вернешься в Бруклин, — как и многие другие, выросшие в Верхнем Ист-Сайде, она говорила слово «Бруклин» так, как будто это был вирус, и она не хотела им заразиться. Эти несчастные заблуждающиеся люди думали, что город существовал только между Мидтауном и Гарлемом, и не собирались марать дизайнерскую обувь ходьбой по остальной части острова. Но, что касается всего остального, Тавия оставалась красивой женщиной, только слегка нервной. Она едва могла усидеть на месте.

— Скотт убедил меня остаться на некоторое время, — ему не пришлось сильно стараться. В ее лофте было так тихо последние пять дней. Тишина стала невыносимой. Она не понимала, как сильно стала зависеть от дружбы своего босса.

В последние пару месяцев он появился на пороге ее дома, как гром среди ясного неба и пригласил оговорить какой-то проект. Они потратили часы за болтовней и едой. Сначала она волновалась, что ей придется отбиваться от распутного босса, но на самом деле он оказался на удивление милым. Даже добрым. Он проявил к ней глубокий интерес, но не как любовник. Каким-то образом между ними появились дружеские отношения, словно она знала его всю жизнь. Между ними не было и признака искры.

Она будет так сильно по нему скучать. Боль, которую она чувствовала при мысли, что не увидит его снова, определенно ранила. Эверли сделала глоток вина, снова желая, чтобы она была кем-то и где-то еще. Идея побега звучала очень соблазнительно.

Тавия постучала туфлями на танкетке от Прада по полу. Обувь, возможно, была не из новой коллекции, но они по-прежнему выглядели блестящими и стильными.

— Эй, я хотела передать немного инсайдерской информации. Адвокат Кроуфорда встречается с исполнителем завещания в понедельник, так что, похоже, мы узнаем какие-то новости о будущем компании уже в ближайшее время.

Скотт немного позеленел.

— Значит, извещения об увольнении так и полетят. Боже, я не хочу искать другую работу. Заняло вечность найти эту.

Тавия покачала головой, резко перекинув светлые волосы через плечо.

— После того, как кто-то новый встает у руля, всегда происходит ротация, но тебе, в программе обучения лидеров, нечего беспокоиться. Обычно убирают игроков с вершины пищевой цепочки. Как правило, новый парень приводит с собой свою команду менеджеров. Если кого и уволят, так это меня и Эверли.

Скотт закатил глаза.

— Это может быть любой из нас. Я не совсем уж рабочий, спасибо большое. Я пройду через все разделы, пока не закончится программа.

Три маргариты и похороны сделали Скотта колючим и угрюмым.

— Это значит, что ты будешь ценным работником, Скотт, — заверила своего друга Эверли. — После шести месяцев в большинстве крупных ведомств, ты знаешь о каждом отделе Кроуфорд. С тобой все будет в порядке.

— Совершенно верно, — согласилась Тавия. — Но прежде чем меня выкинут на улицу, нужно убедиться, что новый босс понимает важность работы фонда. Это отличный пиар, и все мы знаем, что сейчас «Кроуфорд Индастриз» нуждается в этом. После всех последних потрясений наши акции падают. Надеюсь, новый босс решит, что все слишком плохо, чтобы увольнять меня за две недели до ежегодного сбора средств. Если он оставит меня до тех пор, у меня будет немного времени, чтобы убедить его, что я стою тех денег, что платил мне Мэд.

Сбор средств был самым важным социальным событием года в Кроуфорд. Казалось, что две недели недостаточно долгое время, чтобы повлиять на нового босса, но женщина была права. Поддержка Кроуфордом Международного фонда образования Женщин и девочек, который основала семья Тавии, была жизненно важна. Это был настоящий бриллиант для пиара. Такому плейбою, как Мэд, щедрое финансирование образования женщин в странах третьего мира позволило купить много хороших откликов в прессе и деловую репутацию.

Так почему же Мэддокс лично сказал ей, что не собирается на торжество в этом году? Эверли нахмурилась. Он обмолвился об этом за ужином однажды ночью, когда они разрабатывали планы по укреплению систем кибербезопасности. Он точно ничего не объяснил, только сказал, что это было сложно. Опять же, с Мэддоксом Кроуфордом все было сложно.

Он проводил с ней время, но не доверял ей свои тайны. И она поняла это, вплоть до падения его самолета и до того, как она получила то таинственное письмо на свой е-мэйл.

Перед его смертью Эверли подозревала, что он что-то скрывает. Теперь она была почти уверена в этом. Она жалела, что не задала больше вопросов и не надавила сильнее.

Но она не может разгадать все его тайны сегодня. Начиная с понедельника, у нее, вероятно, появится много времени, чтобы выяснить, что скрывал Мэддокс, потому что она будет искать новую работу. Сегодня вечером она хотела напиться достаточно, чтобы проспать всю ночь.

И одно белое вино ей в этом не поможет.

— Я сейчас вернусь, — она залпом допила оставшуюся часть вина, потом встала и оглянулась. Бар был переполнен и, казалось, ему безнадежно не хватало работников. Было весьма сомнительно, что официантка вернется в ближайшее время.

Эверли не могла не заметить несколько хорошо одетых официантов, выходящих из задней комнаты, но они не останавливались, чтобы помочь кому-либо еще. Если она хотела еще выпить, ей придется помочь себе самой.

Эверли прошла мимо столиков, где обосновались ее коллеги. Она остановилась и поздоровалась с некоторыми, но едва могла справиться с любопытными взглядами остальных. Она точно знала, о чем они думали. Несмотря на то, что компания была крупным, международным конгломератом, корпоративный офис «Кроуфорд Индастриз» до сих пор функционировал как маленький город. Изобилие сплетен, и главным объектом сплетен, конечно же, был босс.

Она была связана с Кроуфордом с того момента, как ее наняли. В ее первый день на работу, он показал ей все лично, разжигая слухи о том, что она была его любовницей. Когда он протолкнул ее до должности главы кибербезопасности лишь спустя шесть месяцев на работе, вокруг стали непрерывно чесать языками. Несмотря на то, что это усложнило ее работу, Эверли собралась с силами и работала. Она раскрыла корпоративного шпиона и помогла ФБР разыскать банду, которая использовала дочерние компании Кроуфорда для кражи личностей. Тем не менее, независимо от того, насколько полезной она показала себя, сотрудники до сих пор полагают, что она получила должность через постель.

Эверли вздохнула. Это же смешно. Она не спала ни с кем уже больше года, и было не похоже, что ее целибат закончится в ближайшее время. По крайней мере, таблоиды не печатали слухи о ее несуществующем, жарком романе с Мэддоксом. Она должна была быть благодарна за это маленькое чудо.

Толкаясь в переполненном баре, она проложила себе путь и попыталась привлечь внимание бармена. К сожалению, она насчитала только двух работников.

Эверли протянула руку, когда один направился в ее сторону.

— Могу я сделать заказ?

Пройдя мимо нее, он остановился у двух блондинок в конце бара. Они были худыми и великолепными. Вот так всегда. Она всегда была маленькой и немного более полной, чем диктовала мода. Черт возьми, это не значит, что ей нужно выпить меньше, чем этим тощим цыпочкам.

Бармен повернулся и снова направился в ее сторону.

— Я хотела бы бокал вина, пожалуйста.

Ничего. Даже не «Ок, я подойду через минуту», чему она бы в любом случае не поверила. Он подошел к противоположному концу бара и начал готовить то, что выглядело как космополитен. Девушка-бармен прошла мимо, игнорируя ее даже больше, чем пренебрежительный первый парень.

Мужчина снова прошел мимо и подал напитки двум супермоделям в конце бара. На этот раз она была готова. Она наклонилась, надеясь, что, может быть, он не услышал ее первые два раза.

— Здравствуйте, могу ли я заказать…

Он снова прошагал мимо нее, но мелькнула большая рука над ней и баром, остановив его как вкопанного.

— Я думаю, дама хочет напиток. Я был бы признателен, если бы вы помогли ей прямо сейчас.

Это был самый низкий, самый сексуальный голос, который она когда-либо слышала в своей жизни. И он шел вкупе с по-настоящему мужскими руками.

Глаза бармена расширились.

— Конечно, сэр, — он, наконец, обратил свое внимание на нее. — Чем могу служить, мэм?

На данный момент, вино Эверли не интересовало.

Она посмотрела через плечо на своего спасителя. Его сексуальность не ограничивалась голосом. Смутно, она отметила, что в то время как ей пришлось пробираться сквозь толпу, перед ним она, казалось, расступалась сама. Он стоял один, хотя и ближе к ней, чем было необходимо. Высокий и широкоплечий, с коротко стриженными золотисто-каштановыми волосами и глазами, самыми голубыми, которые она когда-либо видела, ее добрый самаритянин смотрел на нее сверху вниз с небольшой улыбкой. Все внутри нее сжалось.