— После сегодняшнего дня, ты больше никогда не посмеешь разговаривать со мной в таком тоне, — скрипит он мне в ухо.

Отпустив мою шею, он еще сильнее выкручивает запястье. Его голос твердый и злой, его действия гораздо жестче, чем когда-либо раньше.

Когда я слышу звон пряжки ремня и звук расстегивающейся ширинки, я снова зову Уолта. Сейчас меня не заботят угрозы Хейза по отношению к Уолту. Все, о чем я думаю, это о происходящем здесь и сейчас.

— Заткнись, если не хочешь привлечь любопытное отродье, — говорит Хейз, темп его дыхания меняется по мере освобождения из штанов.

Из-за своего страха я совсем забыла про Амелию. Его фраза отрезвляет меня, и я призываю все силы, чтобы не закричать, когда он хватает мою вторую руку и тоже заводит ее за спину. Когда он оборачивает мои пальцы вокруг своей эрекции, меня пронзает отвращение. Он испускает глубокий стон и прижимается к моей заднице.

Желчь поднимается по моему горлу, и я давлюсь. Пытаюсь вырвать свою руку, но его пальцы сжаты вокруг моих, держа член в тисках.

— Даже не думай останавливаться, — предупреждает он, сильнее вдалбливаясь бедрами, и глубоко стонет.

Все, что мне остается — это лежать там, пока ублюдок использует мою руку, чтобы дрочить на мою обтянутую джинсами задницу. Когда он кончает, он шлепает меня, а потом втирает свою сперму в джинсы на ягодицах и между моих ног. Схватив меня между ног одной рукой, другой он вцепляется в пучок и с силой дергает, пока мое ухо не оказывается настолько близко, что он может с удовлетворением пропыхтеть:

— Думаю, ты идеальна для траха. Жду не дождусь.

Слезы текут к вискам, когда я умолкаю. Мой голос охрип, пока я рассказываю Себастьяну о Хейзе.

Рука Себастьяна оборачивается вокруг моего лица. Схватив щеку, он тянет меня, пока я не поворачиваюсь. Прижав свой лоб к моему, он шепчет тусклым от боли голосом:

— Сколько тебе было?

Я кладу руку на его челюсти и чувствую ходящие от напряжения желваки.

— Тринадцать.

Он застывает на месте.

— Им был твой сосед? Тем взрослым, кто сделал это с тобой? — спрашивает он низким напряженным голосом.

Я киваю.

— Он был бизнес-партером Уолта — тетиного бойфренда. Они готовили и сбывали наркотики, и втянули меня в свои делишки, когда я была маленькой.

— Я убью сукиного сына! Неважно, сколько времени прошло! — рычит Себастьян, его интонации безжалостны и мстительны.

Каждая клеточка его тела вибрирует от ярости, и я крепко прижимаюсь своей грудью к его и говорю успокаивающим голосом:

— Хейз загремел за наркоторговлю. Он за решеткой.

— Не за то его посадили, — цедит он голосом, полным жаждой возмездия. Потом он нежно, несмотря на свою злость, сжимает мое запястье: — Куда, черт побери, смотрели Уолт и твоя тетя?

— Тетя никогда не знала, а Уолт мертв, Себастьян. Все призраки моего прошлого живут только в моей голове, — со вздохом заканчиваю я.

Он вдыхает и выдыхает через нос, пытаясь совладать со своими эмоциями, затем тихонько говорит:

— Вот почему расследование наркотрафика в твоем кампусе стало для тебя таким личным.

— Да, и еще потому, что наркотики напрямую способствовали смерти Амелии. Она, может, и дочь Уолта по рождению, но она была моей маленькой сестренкой.

Придерживая меня за затылок, он носом скользит по моему горлу, затем оставляет мягкий поцелуй.

— Я пойму, если ты захочешь личного пространства сегодня, Талия.

Я тянусь вслед за его поцелуем и крепко обхватываю его мускулистые плечи.

— Я посвятила тебя в свой маленький секрет, мистер Блэк.

Его руки скользят по моей спине, затем вниз, к талии. Притянув меня к себе, он целует мой подбородок:

— Ты можешь делиться со мной всем, чем пожелаешь, мисс Скарлетт Рэд.

Я приподнимаюсь и шепчу ему в ухо:

— Я сказала только потому, что хочу остаться. Я хочу быть с тобой.

Прежде, чем я могу откинуться назад, он обхватывает мое лицо и большими пальцами поглаживает скулы.

— Почему ты выбрала меня на той вечеринке?

Слишком темно, чтобы рассмотреть его лицо, но напряжение и тембр его голоса выдают непостижимую эмоцию.

— Потому что ты увидел меня.

— Я не мог не видеть тебя. Ни тогда, ни тем более сейчас, — бормочет он напротив моих губ, прежде чем прижаться своим ртом к моему.

Когда Себастьян полностью забирает мое дыхание, чувственно играя своим языком с моим, с каждым разом действуя все агрессивнее, я возвращаю ему поцелуй с той же интенсивностью. Он прерывает наш поцелуй, неровно дыша, затем тянется к ночнику и зажигает тусклый свет, после чего серьезным взглядом смотрит мне в глаза:

— Есть еще триггеры? Было ли еще что-то травмировавшее тебя, о чем мне нужно знать?

Я удивлена, что он не упоминает о той ночи, когда он подбросил меня, тринадцатилетнюю, домой. Он должен был заметить, что я была конкретно не в себе. Я закрываю глаза и трясу головой, выбрасывая все мысли. Я рада, что он, кажется, хочет оставить все в прошлом. Встретившись с его пристальным взглядом, я твердо говорю ему:

— Обещай, что ты не станешь относиться ко мне по-другому. В противном случае, между нами ничего не сработает.

Его пальцы скользят по задней стороне моей шеи, а затем смыкаются в фирменном захвате, из-за чего я еще сильнее выгибаюсь.

— Я тот, кто я есть, Талия. Тот факт, что ты понимаешь и принимаешь мой… напор, сработает к нашей обоюдной выгоде. Я не собираюсь врать и говорить тебе, что не переживаю, но отступать не в моей природе. И хотя я ненавижу мысль, что ты можешь воспользоваться своим стоп-словом, сейчас это важнее, чем когда-либо раньше. Я должен быть уверен, что ты используешь его, или мы на этом остановимся.

Мое сердце сжимается от мысли, что Себастьян может уйти. Не думаю, что переживу это. Не сегодня. Не тогда, когда мои эмоции вывернуты, ободраны, разбиты на миллиарды кусочков с острыми краями внутри меня.

— Я, черт возьми, скажу «Радуга», если так нужно. Я обещ… — я замолкаю на полуслове, когда он поднимает жемчуг над моей головой.

Себастьян роняет ожерелье, и в то же время оборачивает свою руку вокруг моей талии и быстро укладывает меня на спину, говоря низким мурчащим голосом:

— Не касайся меня, пока я не разрешу. Поняла?

Мое дыхание ускоряется, а внутренности сжимаются, когда я наблюдаю за ним, срывающим с меня нижнее белье.

— Тебе обязательно каждый раз его рвать?

Его рот кривится в коварной улыбке, когда он усаживается, чтобы развести в стороны мои бедра.

— Я всю ночь жду свой десерт. Зачем мне тратить волшебное время на то, чтобы аккуратно развернуть обертку?

— Предвкушение — часть… — я издаю глубокий стон, когда он сразу двумя пальцами скользит в мое влажное влагалище.

Вытащив пальцы, он поднимает бровь:

— Ты уже потекла. Что ты там говорила насчет предвкушения?

Я вцепляюсь в простыни, ненавидя чувство пустоты, что тут же пронзает мое тело, лишившееся его. Расположив свою ногу вдоль его бедра, я вжимаю пальцы в его мышцы и медленно вращаю бедрами.

— Только то, что это работает в обоих направлениях. Я знаю, ты хочешь попробовать меня так же, как я этого хочу. Твой рот уже наполнился слюной?

Усмехнувшись, он нажимает на клитор своим большим пальцем, одновременно с этим другие два пальца снова входят в меня.

— Насколько сильно ты хочешь, чтобы я попробовал тебя? — соблазнительно говорит он, а потом наклоняется и зубами зажимает мой сосок.

Его движение сбрасывает мою ступню с его ног, но я впечатываю каблук в матрас, изгибаясь в его руках. Я впитываю каждое ощущение, наслаждаюсь игрой его горячего рта с моей грудью, который тянет ее с силой, достаточной, чтобы заставить меня задрожать, пока он толкается глубоко внутри.

Когда он ртом скользит к моему животу, покусываниями обозначая свой путь, я подкалываю его, хотя мое тело горит:

— Думаю, ты хочешь этого больше, чем я.

Внезапно его рука останавливает движение моих бедер. Его темная голова наклонена ко мне, и я чувствую волну жара, поднимающуюся от его поверхностного дыхания, запутавшегося в треугольнике волос между моих ног. Я дрожу и не вырываюсь из его рук, прижавших меня к кровати.

— Я не хочу этого больше, чем ты, — говорит он тихим, замученным голосом.

Его слова настолько расходятся с тем, как его плечи напряжены, и с тем, как он сильно, до синяков, держит мое тело, что я моргаю от удивления. У меня нет возможности ответить, так как его язык зарывается в треугольник моих волос, а потом скользит вниз, к моей киске, атакуя ее глубоко, собственнически. Его голос низкий и глухой:

— Это больше, чем желание, Талия. Я, бл*дь, жаждал твой вкус в течение трех лет.

Жестокая необходимость скапливается у меня в животе, пока он скользит руками под мои бедра, а затем приподнимает их, словно я ничего не вешу, а его горячий рот зависает надо мной.

— Но сначала ты расскажешь мне, почему не позволяла своему жениху делать это с тобой.

Он это серьезно? Он не поднимает глаза ко мне, но и не сдвигает рот ближе. Меня пронзает бешеная тоска, и я сглатываю:

— Почему это так важно?

Он сильнее сжимает мою задницу.

— Это важно. Скажи мне.

Его тон более жесткий, более напряженный. Мои пальцы сжимают простыни.

— Я не знаю… Это… просто чувствовалось…

— Неправильным, — он выскальзывает из меня. Это не вопрос — это утверждение.

Мое сердце пропускает удар.

— Почему ты говоришь…

— Потому что я владею этим, — говорит он яростно, все его тело напрягается. — Завтра у тебя все будет адски болеть, но я не почувствую ни капли вины. Сегодня я напомню тебе, почему эта великолепная киска моя и ничья больше.

Я вскрикиваю от неземного блаженства, когда он скользит языком глубоко в меня, затем проворачивает, исследуя каждую складочку. Сглотнув, он бормочет:

— Бл*дь, ты еще слаще, чем я запомнил.

Он быстро находит мой клитор и посасывает чувствительный участок, в то время как два его пальца толкаются внутри меня, действуя еще глубже, чем раньше. Я извиваюсь и вращаю бедрами, поскуливая и наслаждаясь его тщательными манипуляциями с моим телом.

Когда я прижимаюсь ближе, Себастьян издает нечеловеческий рык удовлетворения, и в тот же миг его блестящие голубые глаза, полные первобытной властности, встречаются с моими. Его собственнический взгляд, говорящий «моя», его полное обладание мной, заставляет температуру моего тела повыситься еще градусов на тридцать. Я бессознательно выгибаюсь под ним. С Себастьяном я теряю контроль. Я растворяюсь в тумане удовольствия, что он мне дарит. Все, что я могу — это двигаться вместе с его языком и губами, исследующими мою кожу, заставляя мое тело трепетать от отчаянной потребности.

И когда я начинаю дрожать, готовая разрядиться, он ослабляет натиск, однако, не прекращая возбуждать меня. Затем он возобновляет свою агрессивную, волнующую пытку, пока я не начинаю бессвязно лепетать:

— Пожалуйста, Себастьян, дай мне кончить.

— Скажи это.

— Сказать ч-что? — выпаливаю я.

Он сильнее всасывает мой клитор, сводя меня с ума, и я закрываю глаза и стону от этого сильного ощущения. Затем он находит то самое местечко внутри меня, которое заставляет мое тело согнуться от бушующего желания.

— Кто владеет этим, Талия?

Несмотря на мою резко выросшую потребность в освобождении, я не могу ничего с собой поделать, но чувствую, что если я скажу, что он владеет моим телом, это будет означать, что он владеет и мной. Никто не владеет мной.

Я прекращаю вращать бедрами, когда чувствую, как что-то холодное скользит по моей влажной киске. Один, второй, потом третий раз. Подняв голову, Себастьян кладет большой палец на клитор, а его ярко-голубые глаза приобретают чувственный блеск.

— Ты мне доверяешь?

— Ты единственный мужчина, которому я позволяла так себя касаться, — отвечаю я, пока клубок нервов сворачивается у меня в животе. Я так близка к тому, чтобы позволить ему завладеть мной, он и не представляет.

Приподняв свой большой палец, он тянет мое жемчужное ожерелье, затем устраивает свой палец над одной из жемчужин. Прижав ее к моему клитору, он загибает пальцы внутри меня, он снова задевает мое чувствительное местечко.

— Скажи мне, Талия. Мне нужно услышать это от тебя.

Я сверлю его взглядом, пока он, бусинка за бусинкой, скользит ожерельем. Мои бедра начинают трястись, и я настолько сильно вцепляюсь в простыни, что перестаю чувствовать руки.

— Владей мной, Себастьян, — стону я.

Его улыбка становится почти дикой.

— Кончи для меня, — командует он, и в то же время быстрыми движениями начинает тереть влажную нитку под своим пальцем. Ощущения вибрации, и тот эротизм, с которым он так мастерски играет со мной, уносит меня далеко, и я кричу и бесконтрольно дрожу. Один оргазм за другим пронзает мое тело, сокрушительно подмяв меня под волны греховных разрушительных наплывов.