Александра Риплей - Скарлетт

Я снова возьму тебя домой, Кэтлин.

Через океан, бурный и широкий.

Туда, где когда-то было твое сердце.

С тех пор, как ты была моей прекрасной невестой,

Розы исчезли с твоих щек,

И я видел, как они завяли и умерли.

Твой голос печален, когда ты говоришь,

А слезы затуманили твои любящие глаза.

Я возьму тебя обратно, Кэтлин,

Туда, где твое сердце перестанет страдать,

Туда, где цветущие и зеленые холмы.

Я возьму тебя домой, Кэтлин.

Скарлетт присоединилась к аплодисментам. Это была прекрасная песня.

— Это было так здорово, что я забыл выучить, — сказал Билли с сожалением. — Спой ее снова, Дэнни, чтобы я заучил мелодию.

— Нет! — Кэтлин О'Хара вскочила. Ее лицо было в слезах. — Я не могу слушать ее еще, я не могу!

Она вытерла глаза ладонями.

— Простите меня, — всхлипнула она. — Мне нужно идти.

Она осторожно переступила через спящих детей и убежала.

— Я извиняюсь, — сказал парень.

— Пустое, это не твоя вина, юноша, — сказал Колум. — Ты доставил нам настоящее удовольствие. Несчастная девочка тоскует по Ирландии, и случайно ее зовут Кэтлин. Ты будешь очень любезен, если споешь под аккомпанемент.

Музыка играла до тех пор, пока солнце не село, и ветерок стал прохладным. Потом они пошли домой. Дэнни Мюррей не смог принять приглашения Джейми на ужин. Он должен был возвращаться на корабль с наступлением сумерек.

— Джейми, я думаю, что мне нужно взять с собой Кэтлин, когда я уеду, — сказал Колум. — Она пробыла здесь достаточно долго, чтобы почувствовать тоску по дому, а ее сердце до сих пор тоскует.

Скарлетт чуть не пролила кипяток себе на руки.

— Куда вы едете, Колум?

— Назад, в Ирландию. Я приезжал только погостить.

— Но епископ еще не изменил своего мнения относительно Тары. К тому же мне нужно поговорить с вами кое о чем еще.

— Но я ведь не уезжаю в эту минуту, дорогая Скарлетт. На все хватит времени. Что вы чувствуете вашим женским сердцем? Должна Кэтлин ехать домой?

— Я не знаю. Спросите у Морин. Она была с ней с тех пор, как мы вернулись.

«Какая разница, что делает Кэтлин? Мне нужен Колум. Как мог он вот так подняться и уехать, когда я нуждалась в нем? И почему только я сидела там и распевала с этим отвратительным грязным парнем? Мне нужно было пригласить Колума прогуляться со мной, как я и хотела».

Скарлетт почти не притронулась к бутерброду с сыром и картофельному супу, которые приготовили на ужин. Она чуть не плакала.

— Уф, — тяжело вздохнула Морин, когда кухня снова была чистой. — Я собираюсь уложить мои старые кости в постель пораньше сегодня. После сидения на земле в течение всех этих часов я не могу разогнуться. Я окостенела, как ручка плуга. И вы тоже, Мэри Кейт и Хелен. Вам завтра в школу.

Скарлетт тоже чувствовала себя одеревеневшей. Она вытянулась у огня.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Подожди немного, — сказал Колум, — пока я докурю трубку. Джейми так зевает.

Скарлетт села напротив Колума, а Джейми ушел спать.

Колум затянулся. Запах табака был едко-сладким.

— Горящий очаг — хорошее место для разговора, — сказал он. — Что у вас на уме и на сердце, Скарлетт?

Скарлетт глубоко вздохнула.

— Я не знаю, что делать с Реттом, Колум. Мне страшно, что я могла все разрушить.

Кухня была теплой и слабо освещенной, замечательное место, чтобы распахнуть свою душу. Кроме того, у Скарлетт было смутное ощущение, что поскольку Колум — священник, все, что она скажет ему, останется секретом, как будто она исповедуется в церкви.

Она начала с самого начала, рассказав правду о своем замужестве.

— Я не любила его или не знала, что любила. Я любила другого человека.

А сейчас, когда я поняла, что я люблю Ретта, он не любит меня больше. Так он сказал. Но я не верю, что это правда, Колум, это не может быть правдой.

— Он оставил вас?

— Да. Но затем я оставила его. Была ли это ошибка, хотела бы я знать.

— Позвольте откровенно вам сказать…

С безграничным терпением Колум распутывал клубок истории Скарлетт.

Уже перевалило за полночь, когда он вытряс остатки табака из давно холодной трубки и положил ее в карман.

— Вы сделали то, что должны были сделать, моя дорогая, — сказал он. —

Некоторые люди, глядя на наши воротнички, считают, что священники не мужчины. Они ошибаются. Я могу понять вашего мужа. Я даже чувствую сострадание к нему. Его проблемы глубже и обиднее, чем ваши, Скарлетт. Он борется с самим собой, а для сильного человека — это трудная битва. Он придет за вами, и вы должны быть благодарны ему, когда он это сделает.

— Но когда, Колум?

— Этого я не могу сказать. Хотя я знаю одно. Он должен искать вас, вы не можете сделать это за него. Он должен бороться с собой наедине, пока не обнаружит нужду в вас.

— Вы уверены, что он приедет?

— В этом я уверен. А сейчас я пойду спать. Советую вам сделать то же самое.

Скарлетт свернулась на подушке и старалась сопротивляться тяжести закрывающихся век. Она хотела растянуть этот момент, насладиться успокоением, которое Колум дал ей. Ретт будет здесь — может, не так скоро, как она этого хотела, но она может подождать.

Скарлетт была недовольна, когда Кэтлин разбудила ее на следующее утро. После того как она засиделась допоздна, разговаривая с Колумом, ей ничего так не хотелось, как поспать подольше.

— Я принесла вам чай, — мягко сказала Кэтлин. — А Морин спрашивает, хотите ли вы пойти с ней на рынок?

Скарлетт отвернулась и снова закрыла глаза.

— Нет, я думаю, что я посплю еще.

Скарлетт чувствовала, что Кэтлин еще здесь. Почему глупая девчонка не уходит и не дает ей спать?

— Что ты хочешь, Кэтлин?

— Я прошу у вас прощения, Скарлетт, я хочу узнать, будете ли вы одеваться? Морин хочет, чтобы я пошла вместо вас, если вы не пойдете, и я не знаю, когда мы вернемся.

— Мэрри Кэйт может помочь мне, — пробормотала Скарлетт в подушку.

— О, нет. Она в школе. Уже около девяти часов.

Скарлетт с усилием открыла глаза. Она готова была спать вечно, если бы люди дали ей возможность.

— Хорошо, — сказала она, — достань мои вещи. Я надену красно-голубой плед.

— О, вы выглядите в нем чудесно, — радостно сказала Кэтлин. Она считала Скарлетт самой элегантной и красивой женщиной в мире.

Скарлетт пила чай, пока Кэтлин приводила ее волосы в порядок, укладывая их восьмеркой на затылке. «Я выгляжу, как страх господний», — думала она. Под глазами были легкие тени. «Может, мне надеть розовое платье, оно больше идет к моей коже, но Кэтлин придется все зашнуровывать снова, а ее мельтешение сведет меня с ума».

— Замечательно, — сказала она, когда последняя шпилька была на месте, — пошли.

— Принести вам еще чашку чая?

— Нет. Пошли.

«И на самом деле мне хочется кофе, — подумала Скарлетт. — Может, я пойду на рынок после всего. Нет, я слишком устала». Она припудрила синяки под глазами и поморщилась, глядя на себя в зеркало, перед тем, как пойти вниз и поискать себе что-нибудь на завтрак.

— О Боже! — сказала она, когда увидела на кухне Колума, читающего газету.

Она думала, что дома никого нет.

— Я пришел попросить вас оказать мне любезность, — сказал он.

Он нуждался в женском совете, чтобы выбрать вещи для людей в Ирландии.

— С вещами для парней и их отцов я могу управиться сам, но девчонки всегда загадка. Скарлетт знает, сказал я себе, какая самая новая вещь в. Америке.

Скарлетт засмеялась над необычным выражением.

— Мне очень хочется помочь вам, но вы должны заплатить — чашка кофе и сладкая булочка в булочной на Бротон-стрит.

Она больше не чувствовала усталости.

— Я не знаю, почему вы попросили меня пойти с вами, Колум! Вам не понравилась ни одна вещь, которую я предложила.

Скарлетт с раздражением смотрела на груду лайковых перчаток, шелковых чулок, вышитых бисером сумок, разрисованных вееров, а также отрезы шелка, бархата и сатина. Помощник мануфактурщика выложил отборные товары самого модного магазина в Саванне, а Колум отрицательно качал головой.

— Я извиняюсь за все неудобства, причиненные вам, — сказал он натянуто улыбающемуся клерку. Он предложил Скарлетт руку.

— Я прошу прощения у вас, Скарлетт, также. Я боюсь, что не разъяснил вам достаточно ясно, что я хочу. Пойдемте, я выплачу вам долг, а потом мы попробуем еще раз. Чашечка кофе будет кстати.

Потребуется гораздо больше, чем чашечка кофе, чтобы она простила его за дурацкие поиски! Скарлетт нарочито не обратила внимания на предложенную руку и вышла из магазина.

Ее настроение улучшилось, когда Колум предложил ей пойти выпить кофе в отель Пуласки. Отель был очень модным, а Скарлетт никогда не была там. Когда они сели на бархатное сиденье в одной из богато украшенных комнат с мраморными колоннами, Скарлетт посмотрела вокруг с удовольствием.

— Это замечательно, — сказала она радостно, когда официант в белых перчатках поставил нагруженный серебряный поднос на покрытый мрамором столик.

«Народ в Ирландии, — объяснял Колум, — живет гораздо проще, чем

Скарлетт могла себе представить. Люди живут на фермах, никаких городов поблизости, только деревня с церковью, кузницей и трактиром — местом, где останавливается почтовая карета. Единственный магазин — это комната в углу трактира, где можно отправить письмо, купить табак и кое-что из продуктов. Единственное развлечение — это посещение домов друг друга».

— Но это очень похоже на жизнь на плантации, — воскликнула Скарлетт. — Тара всего в пяти милях от Джонсборо, и если вы приедете туда, вы увидите, что там нет ничего, кроме железнодорожной станции и крошечного продуктового магазина.

— Ах, нет, Скарлетт. На плантациях есть особняки, а не простые побеленные дома фермеров.

— Вы не знаете, о чем вы говорите, Колум О'Хара! «Двенадцать дубов» Уилкса был единственным особняком во всем графстве Клейтон. Большинство людей имеют дома, в которых сначала были только пара комнат и кухня, затем они пристраивают еще, что нужно.

Колум улыбнулся и признал поражение. И тем не менее, подарки для семьи не могут быть городскими вещами. Девушкам больше подойдет отрез хлопка, чем сатина, и они вряд ли знают, что делать с разрисованным веером.

Скарлетт поставила чашку с решительным звоном.

— Набивной ситец! — сказала она. — Я полагаю, что им понравится набивной ситец, он бывает ярких расцветок и идет на прелестные платья. Мы все используем набивной ситец для повседневной домашней одежды.

— И ботинки, — сказал Колум.

Он взял толстый бумажный конверт из кармана и развернул его.

— Все имена и размеры у меня записаны здесь.

Скарлетт рассмешил размер куска бумаги.

— Они так и видят ваш приезд, Колум.

— Что?

— Ничего особенного. Американское выражение.

Каждый мужчина, женщина, ребенок должны были записать свое имя в список Колума. «Это как у тетушки Элали». «Поскольку ты все равно идешь по магазинам, не могла бы ты купить что-нибудь для меня?» Иногда она забывала расплатиться, и Скарлетт подумала, что ирландские друзья Колума могли быть столь же забывчивы.

— Расскажите мне об Ирландии, — сказала она. — В кофейнике еще осталось много кофе.

— Ах, это редкостно прекрасный остров, — начал Колум.

С любовью в голосе он говорил о зеленых холмах, увенчанных замками, о стремительных реках, обрамленных цветами и полных рыбы, о прогулках между рядами кустарника во время дождя, о музыке повсюду, о небе, которое выше и шире любого другого неба, с солнцем, добрым и теплым, как материнский поцелуй…

— Похоже, что вы почти так же скучаете по дому, как и Кэтлин.

Колум рассмеялся.

— Я не разрыдаюсь, когда корабль отплывет, это правда. Никто не восхищается Америкой так, как я, и я всегда с нетерпением жду приезда сюда, но я не пролью слез, когда корабль поплывет домой.

— А я, может, и пролью. Я не знаю, что буду делать без Кэтлин.

— Так не оставайтесь без нее. Поехали с нами, посмотрите на родину вашего народа.

— Я не могу этого сделать.

— Это будет прекрасное путешествие. Ирландия прекрасна в любое время, но весной ее очарование разобьет ваше сердце.

— Мне не нужно разбитое сердце, спасибо, Колум. Мне нужна служанка.

— Я пришлю вам Бриджит, она очень хочет приехать сюда. Я полагаю, она должна быть самостоятельной, но Кэтлин мы хотим отослать.

Скарлетт почувствовала сплетню.

— Почему же вы хотите отослать эту очаровательную девочку? Колум улыбнулся.

— Женщины и их вопросы, — сказал он. — Вы все похожи даже по обе стороны океана. Мы не одобряем человека, который хотел соблазнить ее. Он был солдатом, и к тому же язычником.

— Вы имеете в виду — протестантом? Она любила его?