— Может кофе?

Кто там знает, возможно, Ярослав уже сомневался в своем решении. Хотела спросить, с чем ему кофе в случае согласия, но запнулась о собственные слова, застрявшие в горле, когда обожглась о потемневший взор. Из почти лазурных, точно драгоценные камни, радужки стали почти синими. Подцепляя подбородок девушки, приблизил к себе, немного хриплым от желания шепотом произнеся:

— У меня идея получше. Закрой глаза.

Всего одна просьба, но сказанная так, что хочется тут же все бросить и выполнить ее. Совсем не похоже на Ярослава, словно в нем проснулось нечто темное, опасное, дикое и невероятно манящее. Наверное, это то, что заманивает наивных девчонок в сети таких умелых бабников. Тем не менее, она все-таки зажмурила глаза, затаив дыхание, чувствуя едва ощутимое касание подушечек пальцев к своей коже. От этих прикосновений, одновременно таких многообещающих и легких, было столько обещания, что мурашки прошли по коже, а где-то в районе живота сжался комок, словно она прокатилась по резкому съезду на американских горках. У него были нежные пальцы, не женские, но без грубых мозолей.

Осторожно зарылся пальцами в длинных волосах, отбрасывая их за спину девушки, взяв за плечи и разворачивая к себе спиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Что ты делаешь? — тихо спросила сбивчивым шепотом, слыша шорох. Ярослав со скрипом открыл дверцу верхнего ящика коридорной стенки, ища что-то.

— Ищу чем бы завязать тебе глаза, — отозвался, изымая шелковый цветной платок, с любопытством оглядев его, затем сложив в несколько раз, получил идеальную повязку. Аккуратно завязал глаза, не оставляя никакой возможно на то, чтобы подглядеть осторожно за его действиями. Несмотря на показушную храбрость, было немного страшно. Опыта ведь особо нет, обычно в таких ситуациях опасаешься не понравиться. Потому нервно облизнула пересохшие губы, собираясь с духом, чтобы хоть как-то об этом заявить. Честность ведь превыше всего, вот сейчас, как ляпнет и все испортит. Было уже такое, ей ли не знать.

И опять подавилась словами, потому что мужские ладони легли на бедра, скользнув по швам юбки, подцепляя края и принимаясь задирать ее.

— Ты что…

— Тихо, — приказал, обжигая ухо, чувствуя сбивающееся дыхание девушки от смеси страха, любопытства и некоего подобия возбуждения, которое она пока толком не осознала. Юбку он отпустил, когда практически собралась в гармошку на бедрах. Несмотря на гладкость тонких колготок, обратно не сползла, хоть и не была узкой. А вот ловкие пальцы уже вытаскивала из-за пояса ее блузку, начиная расстегивать пуговицы с самого низа, оголяя постепенно каждый клочок кожи, оставив лишь пару пуговичек на груди, и скользнул ладонью по животу, чувствуя нервное сокращение мышц. Губы одновременно с руками заскользили по длинной, изящной шее едва касаясь, но заставляя испытывать невероятную гамму резко накативших чувств, вытеснивших любые мысли из головы. Стало совсем не до разговоров. Особенно когда пальцы Ярослава добрались до кружева белья, пробираясь под косточки бюстгальтера, погладывая кожу большими пальцы. Грудь судорожно вздымалась, а следующий поцелуй в шею вызвал слабый стон, сменившийся протяжным вздохом. Ноги как-то резко ослабели, захотелось выгнуться, особенно, когда последние пуговицы, точно последняя застава обороняемого города, оказались, расстегнуты, а блузка легкой едва слышимой волной соскользнула с плеч на пол.

— Можно бесконечно петь дифирамбы твоей красоте, — выдохнул в ухо, — но в этом нет никакого смысла. Просто пустые слова. Они облачены в красивую упаковку для дешевых комплиментов.

Лямки одним движением соскользнули с плеч, а застежка ослабла за спиной, давая вдохнуть полной грудью. Не нужно было ничего говорить, не хотелось даже дышать. Легкий укус мочки уха сменился на поцелуй, и возбудило это куда сильнее сотен описанных эротических сцен в любовном романе. Может все дело в том, кто рядом с тобой, чьи пальцы касаются. Стоило Ярославу провести ладонью груди, девая затвердевший сосок, как девушка ахнула, чуть прогнувшись в спине. Большего ей не позволила рука Ярика, легшая на живот, придерживая. Неспешные поцелуи вдоль изгиба шеи, ниже, на плечи, пока пальцы осторожно сжимают в руке грудь, немного пощипывая соски, с каждым укусом, поцелуем заставляя вздрагивать от удовольствия.

— Ты специально, — зашипела сквозь зубы, с трудом сдерживая громкий стон. Тихий смех куда-то в шеи, затем Ярик обхватил тонкую талию пальцами, крепко сжимая, спускаясь поцелуями вдоль позвоночника.

— Возможно, — горячее дыхание на пояснице. Дернулась, но кто бы отпустил. Послышался тихий вжик молнии на юбке. Правда спустя пару секунд оказалось, что она некстати зацепилась за тонкий капрон, грозя поставить стрелку.

— Знаешь, в любовных сценах это выглядит очень эротично, — пробормотал Ярослав рассеяно, пытаясь не сломать собачку в попытке убрать зацепившийся кусочек. Стало дико смешно, странно вообще смеяться, когда буквально ждешь, не дождешься продолжения, но поделать ничего Раиса с собой не могла. Стоя посреди собственного коридора, ощущая ступнями прохладу линолеума с голой грудью, смеялась над собственным конфузом.

— Осталось в юбке застрять.

— Сплюнь.

Наконец, замок был освобожден из плена колготок, юбка упала к ногам. Дело в раздевании пошло теперь быстрее. Для Раисы это был откровенно смущающий опыт, поскольку в тот единственный, не самый лучший раз, все было спешно. Сброшенные одежды, неловкие движения пары подростков в пару минут. Они оба тогда ничего толком не знали, да еще напились до кучи после выпускного. Повторного случая не представилось, ведь все остальное время девушки занимала учеба, после карьера и чтение любовных романов, хотя девушка в тайне под одеялом вздыхала, осторожно прикасаясь к себе, будто пытаясь понять и осознать те самые ощущения, что описаны в художественной литературе.

С Яриком же все иначе. Чувства острее, прикосновения горячее, ласки совсем неспешные, будто он никуда не торопится, вечно впереди и мир подождет. Лишь оставшись полностью обнаженной, несмотря на отопление в квартире, ощутила прохладу очередной накатившей волны страха.

— Расслабься, я еще ничего не делаю, — мягко произнес, продолжая медленное изучение ее тела, скользя по изгибам. Давая прочувствовать грубую ткань его джинсов, холодную металлическую пряжку ремня, мягкость черного джемпера. А стоило пальцам скользнуть к развилке бедер, прикосновение к ткани его одежды стало вовсе невыносимым.

— Шшш, — обвил за талию, удерживая на месте, не давая ерзать в попытке потереться об него, когда несколько раз скользнул по влажным складкам средним пальцем, усиливая нажим с каждым прикосновением. Первое осторожное вторжение сопровождалось тихим вскриком.

— Ты просто издеваешься, — прорычала, отбросив излишнюю скромность. Совсем не до нее, когда тот самый загадочный оргазм набирает силу, а он вздумал остановиться, впрочем, оставляя палец внутри нее всего наполовину.

— Уже не смущаешься? — хмыкнул в ухо между поцелуями.

— Ярослав!

— Мне нравится, как ты выкрикиваешь мое имя, — выдохнул, — делай так почаще.

— Тасманов, — грозное грудное рычание.

— По фамилии тоже классно, но давай без этих рычащих ноток, а прямо, будто сейчас меня на полоски раздерешь…

Вместо слов впилась ноготками в его запястье, оставляя на коже глубокие следы от коротких аккуратных ноготков. Охнул тихо, в ответ мстительно двинув пальцам внутри бесконечно сокращающихся стенок лона, заставляя содрогнуться от прокатившего по телу удовольствия. Заскулила от боли внезапно появившейся между ног от неудовлетворения собственных желаний. Не сразу сообразила, как шарф слетел с глаз, возвращая возможность видеть. Была сосредоточена на ощущениях собственного тела, когда ловкие пальцы покинули ее.

Ярик развернул девушку к себе лицом, заглядывая в горящие от возбуждения глаза с расширенными зрачками, хватаясь за край своего джемпера, отбрасывая в сторону. Давая коснуться себя, провести по мышцам, обвести каждый выступ, коснуться губами ключицы и вдохнуть запах его одеколона, смешанного с запахом сигарет, который совершенно не раздражал обоняние.

— Никаких препятствий, сожалений и обид после?

— Да заткнись ты уже!

После этих слов подхватил на руки, помогая обвить себя ногами за бедра, покачнувшись, правда, от тяжести ее тела.

— Знаешь играть в Геракла при моем росте не самый умный ход, — заметила, обхватывая лицо ладонями, наклоняясь к губам.

— Рысёнок, вот теперь заткнись ты, — ответил на это Ярик, затыкая ей рот поцелуем во избежание продолжения разговора. Вместо ответа девушка просто зарылась пальцами в густых светлых волосах, со стоном качнув бедами, напоминая о своем возбуждении. Потому до спальни даже не добрались. Кухня оказалась ближе, а гладкая столешница самым удобным местом в мире, несмотря на прохладу и полное отсутствие мягкости. Где между расстегиванием ремня да поцелуями на груди девушки, мелькнул серебристый квадратик презерватива. В этот раз он сам решил воспользоваться защитой, проявляя уважение к Рае не просто как к временному развлечению в постели. Он вообще не был уверен, что его быстро отпустит от нее. Слишком хотел, слишком тянулся. Всего в ней для него было слишком, потому стоило осторожно, никуда не торопясь с шипением войти в нее, испытывая невероятное удовольствия от того, как она сжала внутри себя его член — чуть не взвыл. Настолько сильно цепляло, что не выдержал, прикусывая плечо, оставляя видимый след, который пройдет не скоро. Особенно, когда она с каждым новым движением тихонько вскрикивала, с придыханием произнося его имя. Объятия стали крепче, а движения глубже. Сама Рая откинулась назад, обнажая горло, по которому заскользили его губы, ощущая бьющуюся жилку, бешено скачущего пульса. Рука забралась в темные волосы, собирая в кулак, притягивая за затылок к себе ближе, входа настолько глубоко, насколько это было возможно. Горячее дыхание смешалось, когда они встретились взглядами.

— Что бы ни случилось, ты меня никогда не забудешь, — прошептал вдруг жарко, самому себе и ей, выжигая обещание словами в один из пиковых моментов, когда оргазм внезапно накрыл обоих с головой. Тяжело дыша, замерли, оставаясь в одной позе, прижавшись лбами друг другу. Пальцы Раисы скользнули по влажным от пота плечам Ярослава. От приоткрытого на микропроветривание пластикового окна подул прохладный ветерок, охлаждая разгоряченные тела.

— Мы даже не дошли до кровати, — выдохнула, когда он, наконец, отпустил ее. Все ощущения после были не самыми приятными. Усталость с непривычки, сводимые судорогой ноги. Раиса даже не была уверенна, что сумеет встать и пройтись до кровати на своих двоих, потому в этот раз не стала шутить, когда подхватили на руки.

— Можно шутить про то, что будь ты в свадебном платье, есть риск умереть и оставить тебя вдовой раньше, чем случится брачная ночь? — шутливо спросил, чуть не запнувшись на пороге, Ярослав, внося осторожно девушку в спальню. Откровенно сказать это было тяжко, хоть он старался виду не подавать, укладывая Раю на мягкий теплый плед, лежащий вместо покрывала на кровати. И тут же увернулся от брошенной в него подушки.

— Еще одна шутка про мой рост и будешь ночевать на коврике за дверью, — независимо заявила, жадно втайне рассматривая его тело, отмечая подтянутое, тренированное достаточно тело.

— Так у тебя нет коврика, Рысенок, — хмыкнул, забираясь на постель, накрывая ее своим телом, ставя руки по обе стороны от ее головы.

— Не проблема, для тебя найду, — фыркнула, за что получила поцелуй вначале в нос, а после в подбородок, ниже, затем еще, в ложбинке груди и нервно сглотнула, когда дыхание коснулось пупка.

— Ярик, не вздумай! — поняв задумку Тасманова, дернулась, но ее тут же удержали его руки, раздвинувшие бедра девушки шире. Кажется, она вся пятнами от стыда покрылась. А после всхлипнула от невероятных ощущений, зажимая рот ладонью, дабы не закричать и не оповестить весь подъезд о том, чем занята их соседка.

— Пожалуй, я знаю отличный способ заставить тебя молчать и прекратить выдумывать дурацкие наказания.

Ранее утро застало Ярослава Тасманова прямо в полутораметровой кровати, на которой двум высоким людям было откровенно тесно. Потому спали, крепко прижавшись, друг к другу. Точнее сказать, Ярик попросту обнял Раю, словно любимую игрушку, зажав всеми конечностями в тисках, уткнувшись в длинные волосы. Противное солнце настойчиво било в глаза, а гремящий на тумбочке телефон раздражал даже сильнее пылающей звезды бьющейся в окно ее спальни. Он откровенно не понимал, кому в такую рань вздумалось ему названивать. Не помнил, как вчера брал смартфон с собой в спальню после прекрасного проведенного времени в кровати, а после и в душе, отчего заснули оба только под утро. Не открывая глаз, чуть повернулся на бок, одной рукой отпуская спящую крепко девушку, нащупав бьющийся в конвульсиях смартфон на беззвучке.