Сидя в такси, я ощутила почти могильный холод, но не проронила ни единой слезы. Я думала про себя: «Так, наверное, чувствуют себя люди, умирая». Я была уверена, что что-то во мне умирает навсегда.

Приехав в пансион, я поднялась к себе и начала складывать вещи. Я знала, что теперь все мои монатки не поместятся в чемоданчик, с которым я приехала в Лондон, и попросила одну из служанок найти для меня большую картонную коробку из-под одежды. Я знала, что в таких коробках сюда доставляли вещи, купленные для меня, и что они где-то должны быть сложены.

Наконец, с одним чемоданом, четырьмя коробками и саквояжем, набитым всякой всячиной, я отправилась на вокзал Пэддингтон.

К счастью, миссис Симпсон не было дома, так что мне не пришлось лгать, изворачиваться и извиняться за то, что я уезжаю. Я лишь сказала девушке в конторе, что не знаю, когда вернусь, и что сохранять за мной комнату не нужно.

И уехала домой.

Раздумье пятнадцатое

— Послушайте, с вами все в порядке?

Голос члена парламента, казалось, доносился до меня откуда-то издалека.

Дэвид вошел в гостиную всего лишь минуту назад, но у меня было такое ощущение, словно с тех пор прошла целая вечность.

— Я бы, пожалуй, чего-нибудь выпила, — проговорила я слабым голосом.

— Да, конечно! — отозвался мой собеседник. — Вот возьмите пока мой бокал, а я постараюсь найти официанта.

Он сунул мне в руки бокал, и я залпом выпила все его содержимое, даже не почувствовав вкуса.

Не знаю, что это было — шампанское, шерри или коктейль — но мне стало немного лучше, и когда член парламента снова заговорил со мной, я даже была в состоянии улыбнуться ему.

— Наверное, это от голода, — пояснила я, — мы слишком долго ждем ужина.

— Вполне согласен с вами, — отозвался мой собеседник. — Терпеть не могу, когда люди опаздывают к ужину. Мне бы хотелось принимать пищу вовремя. Это у нас в парламенте обычно не знаешь, когда объявят перерыв, и приходится есть, когда представляется случай.

Он весело рассмеялся, и я рассмеялась вслед за ним, но мне показалось, что это смеется кто-то другой.

— Ужин подан, миледи! — громко, на всю гостиную, возвестил дворецкий, и теперь мы наконец, благодарение Богу, можем сесть за стол.

Я думаю о том, как бы мне улизнуть никем не замеченной сразу же после ужина. Я не могу встречаться с Дэвидом, не могу говорить с ним… Мне абсолютно нечего ему сказать!

Раздумье шестнадцатое

И вот я снова сижу в «бентли». В автомобиле, который в прошлом значил для меня так много и казался мне чем-то вроде родного дома.

Но теперь я решила держаться с Дэвидом холодно и неприступно. Боковым зрением я могу видеть его профиль. Дэвид все так же, как и прежде, удивительно хорош собою, если не считать того, что он немного похудел. В нем появилась какая-то строгость и собранность, чего прежде я не замечала. Он смотрит прямо на дорогу.

Он не сказал ни единого слова с той минуты, как подошел ко мне спустя полчаса после ужина и спокойно произнес:

— По-моему, нам пора уезжать, Саманта. Я отвезу тебя домой.

Никаких вопросов: «Могу ли я?.. Не хотите ли вы?..» и подобных. Он просто констатировал факт. И прежде, чем я успела хоть что-то ответить, он увел меня из гостиной, даже не попрощавшись с леди Мэлдрит. Я хотела возразить, хотела протестовать, но у меня, казалось, пропал голос, а в горле стоял ком, из-за чего трудно было дышать.

Мы подождали в холле, пока лакей принес мою накидку, а затем вышли на Гросвенор-сквер.

Дэвид поставил свою машину как раз напротив особняка Мэлдритов. Он открыл дверцу, я села, и лишь после этого он повернул ключ зажигания и спросил меня:

— Где ты теперь живешь?

Я назвала ему адрес, слегка удивившись тому, что он знает, что я больше не живу в пансионе. Может быть, он пытался меня там найти? Но это вряд ли.

Ужин у Мэлдритов длился бесконечно, хотя я и не ощущала вкуса блюд, так что теперь уже было очень поздно, и «бентли» с большой скоростью мчал нас по опустевшим улицам.

Я заподозрила, что Дэвид захочет поговорить со мной, когда мы доедем до моей квартиры, но я не собиралась приглашать его к себе и решила прибегнуть к своему обычному трюку — убежать от него, как только машина остановится.

И вот мы приехали.

Я думала, что Дэвид спросит, та ли это улица, но он, должно быть, очень хорошо знал эту часть Лондона и подвез меня прямо к дому.

Я открыла дверцу — и вот я уже на тротуаре.

— Подожди, Саманта! — кричит Дэвид, но я не обращаю внимания.

— Спокойной ночи, Дэвид! — отвечаю я и бегу вверх по ступеням.

Раздумье семнадцатое

Все случилось так быстро, что даже теперь, когда испуг прошел и в голове у меня прояснилось, я почти не помню, как это произошло.

Ключ от парадной двери был у меня наготове, но к своему удивлению я, поднявшись по ступеням, обнаружила, что дверь не заперта. Я подумала, что ее, очевидно, специально оставила открытой женщина с верхнего этажа, потому что ей лень спускаться вниз, чтобы открывать по вечерам дверь своему молодому мужу. Он актер и является домой в самое разное время.

Я вошла в подъезд и, все еще торопясь, вынула ключ от своей двери, чтобы вставить его в американский замок. И тут я увидела, что моя дверь также открыта. Я толкнула ее, и в этот момент все и произошло.

Человек, который показался мне огромным, черным и страшным, набросился на меня, ударил меня дважды, а затем пробежал в коридор. Я закричала, а потом упала и ударилась о стену.

Тут послышались торопливые шаги, кто-то стремительно несся вверх по ступеням. Затем руки Дэвида обвились вокруг меня, а я прижалась к нему, продолжая кричать, но теперь голос мой звучал приглушенно из-за того, что я уткнулась ему в плечо.

— Что случилось? — спросил он. — Кто это был, Саманта?

— Он ударил меня! О Дэвид… он ударил меня!

— Все в порядке, — сказал он, успокаивая меня. — Он убежал. Наверное, это был грабитель.

Я не могла поверить в то, что произошло. Мое лицо горело от удара, а на груди образовался синяк.

— А вдруг там еще кто-то? — воскликнула я в ужасе, когда Дэвид протянул руку к выключателю.

Он включил свет и поспешно проговорил:

— Не смотри!

Но я уже оторвала голову от его плеча и увидела страшный беспорядок, царивший в комнате. Все было сброшено на пол — книги, шкатулки, ящики. Стулья и столы были перевернуты, а безделушки перебиты. Это было так ужасно, что я снова закричала. Дэвид поднял меня на руки, унес в спальню и положил на кровать. Он хотел отнять руки, но я крепко вцепилась в него.

— Не… оставляй меня! Не оставляй меня!

— Не оставлю, — ответил он.

— Там, в ванной… может быть кто-то! — сказала я, чувствуя себя близкой к истерике. Ванная была у меня маленькая, чуть больше шкафа, Дэвид открыл дверь, ведущую в нее, и зажег там свет. Никого не было и, возвратившись, Дэвид сказал:

— Я уверен, что грабитель был один, Саманта.

— Он может… вернуться, — слабо прошептала я.

— Вряд ли, — ответил Дэвид. — А теперь я попрошу тебя вот о чем. Я хочу, чтобы ты разделась и легла в постель. А пока ты будешь укладываться, я пойду закрою автомобиль и запру входную дверь.

— А ты… не уедешь?

— Я сразу же вернусь и приготовлю тебе теплое питье. А теперь ложись, Саманта. Я отлучусь всего на пару минут.

— Обещай, что… не оставишь меня, — сказала я.

— Обещаю, — серьезно ответил он.

Он вышел из спальни и плотно прикрыл за собой дверь, и я поняла, что он не хочет, чтобы я смотрела на беспорядок в гостиной. Но мне было все равно, что там творится. Только бы грабитель не вернулся и не стал снова бить меня.

Я быстро сняла платье и повесила его в шкаф. Раздевшись, я надела первую попавшуюся мне под руку ночную рубашку. Затем легла в постель и лежала, дрожа и прислушиваясь. Я все еще боялась, что Дэвид передумает и оставит меня одну.

Я услышала, как он закрыл дверь гостиной, а после этого, по звукам, доносившимся оттуда, я поняла, что он ставит на место стол и стулья.

— Я уверен, Саманта, что грабителя и след простыл, — сказал он, входя ко мне. — Он, должно быть, больше испугался нас, чем мы его. Ну, а если он опять окажется здесь, мы сдадим его в полицию.

— Я не хочу вызывать полицию… и сообщать о том, что случилось, — по-детски жалобно произнесла я.

— Сначала посмотрим, не исчезло ли что-нибудь ценное, — серьезно сказал Дэвид.

— У меня здесь не было ничего ценного.

— Что ж, тогда это упрощает дело. Где можно приготовить тебе чего-нибудь горячего? Горячее и сладкое питье — таков был рецепт моей няни против любого стресса.

— В ванной есть чайник и газовая горелка.

Он улыбнулся, вышел в ванную, и я услышала, как он гремит там чашками и блюдцами.

Хотя ванная у меня крошечная, но она очень разумно оборудована и служит мне одновременно кухней. Там есть даже доска, которая кладется на ванну, если предстоит много стряпни. Но я всегда обходилась без этого, так как готовила только для себя.

Я откинулась на подушки. Дэвид был со мной, и я больше не чувствовала ни холода, ни страха. Теперь мне было даже странно, отчего я так перепугалась, увидев его в гостиной Мэлдритов. Оказалось, что встреча с грабителем куда ужаснее. Дэвид просунул голову в дверь:

— Грелка есть?

— Она висит там, на крючке. Но только…

Я хотела сказать, что не нужно возиться с грелкой, но он уже ушел, а кричать ему вслед у меня не было сил.

Он принес мне чашку горячего какао, налив туда побольше молока и насыпав по меньшей мере четыре ложки сахару.

— Выпей все до дна, — произнес он голосом, которому я привыкла повиноваться.

Я села на постели и взяла у него из рук чашку, а он, посмотрев на меня, проговорил:

— Ты ужасно похудела, Саманта. Что ты сделала с собой?

— Когда я одета, то не выгляжу такой худой, — начала я оправдываться.

— Я сразу же заметил, как ты похудела, едва лишь вошел в гостиную Мэлдритов.

— Ты, наверное, удивился, когда увидел меня там?

— Я почувствовал облегчение, — ответил он. — Я боялся, что ты снова в последний момент откажешься, и мне зря придется торчать на этом дурацком ужине.

Я была до того удивлена, что уставилась на него во все глаза. Но он, не дожидаясь ответа, вернулся в ванную и наполнил грелку горячей водой. Затем он принес ее мне, перевернул, чтобы убедиться, что она не протекает, и подержал чашку с какао, пока я устраивалась в постели.

— Большое спасибо, — сказала я. — Но объясни мне, пожалуйста. Ты что же, просил леди Мэлдрит пригласить меня и в те разы, когда я отказывалась в последний момент?

— Я не мог придумать никого другого, чье приглашение ты сочла бы необходимым принять, — ответил он. — И даже на сегодняшний вечер ей пришлось пригласить Джайлза, чтобы быть в полной уверенности, что ты придешь.

— А зачем ты хотел… видеть меня? — спросила я.

— Я хотел поговорить с тобой, Саманта.

Я почувствовала, что сердце у меня как-то странно подпрыгнуло, а затем меня начала бить дрожь, то ли от страха, то ли от счастья при мысли о том, что Дэвид хотел со мной поговорить.

Внезапно я издала легкое восклицание.

— О Дэвид, я кое о чем подумала!

— О чем это?

— Мне надо немедленно встать и одеться!

— Зачем?

— Потому что я не могу оставаться здесь, — ответила я. — Я умерла бы от страха, если бы осталась здесь одна. Мне все время казалось бы, что грабитель вернется. Мне нужно уехать в отель.

Я допила какао и поставила чашку с блюдцем на ночной столик рядом с кроватью.

— Если я сейчас быстренько оденусь, — сказала я, — то ты отвезешь меня? В столь поздний час мне будет трудно поймать такси.

Дэвид помолчал, а потом сказал:

— Послушай, Саманта, женщине, да к тому же еще одной, не так-то просто получить номер в отеле в ночное время. Тебе наверняка скажут, что у них нет свободных мест.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула я. — Оставаться здесь я не могу. Не могу! Не могу!

Я снова сорвалась на крик и почувствовала, как горит у меня лицо и ноет грудь от ударов этого громилы. И я вспомнила, какой он был громадный и страшный.

— Здесь я не буду… чувствовать себя в безопасности, — всхлипнула я.

— Я хочу кое-что предложить, — сказал Дэвид, — но боюсь напугать тебя еще сильнее. Ведь ты уже и так напугана.

— Я понимаю, тебе может показаться, что я веду себя очень глупо, — сказала я. — Но я и вправду вне себя от ужаса. Представляешь, что было бы, если бы он вломился сюда, когда я здесь одна?