Фиона Уокер - Скажи «да»

Вернувшись со съемок, Найл замер на пороге: Таш в жокейском костюме возлежала на диване с бокалом шампанского в одной руке, призовым кубком в другой и хлыстом под мышкой. Ее губы стилист сделал ярко-красными, как у вампира, отведавшего крови девственницы. По замыслу фотографа, невеста посылала Свекле воздушный поцелуй. На заднем плане красовались фотографии Найла и медали Таш, а сырые брюки на батарее были заменены на хорошенькое кухонное полотенце, подарок Норы, сестры Найла, к Рождеству. Этим полотенцем они никогда не пользовались, как, впрочем, и двумя сковородками со стеклянной крышкой, присланными ею же.

Залитые лаком начесанные волосы делали Таш непохожей на себя, и она выглядела очень несчастной. Увидев Найла, Свекла по привычке зарычала.

– Найл, солнце, ну наконец-то! – поприветствовал фотограф жениха, как старого приятеля, хотя они никогда раньше не встречались. – Марсель сейчас тебя приоденет, и мы сделаем пару снимков, пока еще не очень темно.

– Что здесь происходит? – возмутился Найл.

– Они из «Ура!», – объяснила Таш, – и сегодня фотографируют наши будни.

– У вас совсем не прибрано, – покачал головой фотограф. – Обычно люди наводят порядок к нашему приходу. Придержи собачку, радость моя, а то она укусит Найла.

Съемки продолжались с участием Найла, который сумел взять себя в руки. Но, взглянув на него, Таш почувствовала, как по спине побежал холодок: за вальяжной улыбкой и раскованными жестами пряталось отчаяние, и об этом кричали его пронизанные горем глаза.

Вечером Найл еле выпроводил сотрудников «Ура!» из дома. Когда за ними закрылась дверь, его наигранная радость исчезла. Он стал похож на промокшего кота – вот почему, наверное, Свекла рычала на него весь вечер.

– Что-то случилось? – Таш тяжело опустилась на диван, догадываясь по его виноватому, расстроенному виду, что новости будут плохими. – Ты говорил, что попробуешь сегодня привести в действие какой-то план.

– Боже, я так надеялся, что это сработает, – он потер лоб. – Прости, Таш. Прости меня, пожалуйста! Я только еще больше все усложнил. Но я бы не решился ни о чем тебя просить, если бы речь шла только о моих проблемах.

– Да в чем дело?

Найл налил уже третью рюмку:

– Пообещай мне кое-что.

– Что? – Таш хотелось вырвать у него бутылку и выбросить ее в окно. Виски проскальзывало в горло Найла, как лиса в знакомую нору. Еще рюмка – и он превратился в очаровательного лжеца из «Двуспальной кровати».

– Обещай мне, – сказал он, пылко глядя на нее, – что ты никому не скажешь, что свадьбы не будет. Ты должна мне верить, Таш. Если мы перестанем изображать из себя счастливых жениха и невесту, то тебя ждет ужасная потеря.

– Какая? – застыла Таш. – Что я потеряю?

Но он закрыл глаза и повторил, как будто не слышал вопроса:

– Обещай, Таш.

Что-то в его голосе заставило девушку вздрогнуть. Она смотрела на его лицо, такое знакомое, с едва заметными морщинками и красивыми ямочками на щеках. Лицо абсолютно вымотанного человека.

Не желая больше видеть, как он страдает, Таш подбежала к Найлу и обняла, как обнимает мать расстроенного ребенка.

– Обещаю, – прошептала она.

День начался как нельзя хуже. На утренней тренировке Сноб, взбудораженный близостью кобылы с течкой, просто сбросил Таш с седла и умчался в неизвестном направлении. Стефан, сочувственно улыбаясь, предложил девушке поискать его в Маккоумбе. Конь действительно оказался там. Не выдержав насмешливого взгляда ледяных голубых глаз Хьюго, поймавшего Сноба и водворившего его в стойло, Таш поспешила ретироваться и заглянула в вагончик съемочной группы.

В трейлере, помимо Найла, были Дэвид Уитон и девушка-гримерша. Режиссер сказал, что гримерша может идти, то же самое он повторил и Таш, приняв ее за одну из сотрудниц.

– Послушай, нам нужно продолжать съемки, – обратился он к Найлу, не замечая, что Таш не ушла, как он ей велел. – А ты торчишь в трейлере и болтаешь по телефону со своей невестой, хотя она живет всего в нескольких километрах. Нет, конечно, я восторгаюсь твоей преданностью, я рад, что ты женишься… Но я настаиваю, чтобы ты не забывал о деле, ты же профессионал!..

– Э, Дэвид, – Найл посмотрел на Таш, – видишь ли…

– И еще – ты чертовски много пьешь, – не успокаивался тот, указывая на бокал, стоящий на столе. – Я знаю, что вы с невестой ходите в клуб анонимных алкоголиков, это замечательно, и это со временем тебя избавит от зависимости. Но уж сейчас, пожалуйста, не пей на работе!

Найл взял бокал и медленно вылил остатки виски в открытое окно.

– Прости, Дэвид, – он виновато улыбнулся. – Познакомься, это Таш.

Дэвид превратился в саму галантность, когда понял, что перед ним стоит будущая жена Найла. Он радушно расцеловал ее в обе щеки.

– Рад познакомиться с тобой, моя милая, – просиял он белозубой улыбкой, но Таш заметила, что Дэвид с удивлением разглядывает ее грязную одежду и спутанные волосы. Она знала, что выглядит ужасно. Из-за этого ей было сегодня так сложно общаться с Хьюго.

Таш не решалась поднять глаза на Найла.

– Извини, что так ворвалась, вижу, ты занят! – Она смотрела себе под ноги. – Я просто хотела напомнить, что сегодня заседание клуба анонимных алкоголиков.

– Мы сегодня ужинаем у Зои, солнышко, – одними губами проговорил Найл.

– Ах, точно, – изобразив смущение, согласилась она. – Какая я глупая, перепутала дни! – И Таш выскочила из трейлера.

Во дворе Хьюго, уже переодевшийся в свежую футболку, ругал Стефана и еще одного конюха за то, что кто-то отменил поставку корма для лошадей. Он не заметил, как Таш прокралась в конюшню и вывела Сноба.

Только когда Таш села в седло, Хьюго остановил на ней взгляд.

– Хорошо поговорили с Найлом?

Это было уже слишком. Ни слова не ответив, она пришпорила коня, и стук копыт заглушил крики оператора.

– Похоже, не очень. – Хьюго повернулся к своим собеседникам. – Так про что я говорил? – Он секунду смотрел на них, потом развернулся и пошел к дому, бросив через плечо: – Ладно, хватит об этом. Просто закажите еще раз.

Когда они вечером брели по тропинке к дому Монкрифов, Таш решилась заговорить с Найлом о его пристрастии к спиртному.

– Почему ты не можешь быть честным со мной? Дэвид Уитон думает, что я хожу с тобой в клуб анонимных алкоголиков. Я просто не знала, куда глаза девать. К тому же он упоминал о наших бесконечных телефонных разговорах, но это неправда. Неужели ты используешь меня как прикрытие, Найл?

– У меня нет проблем с выпивкой, солнышко.

– Нет, есть, – запротестовала она. – Я знаю, что не должна рассказывать никому про наш разрыв, но это убивает меня. Я не могу так просто смотреть, как ты все больше и больше пьешь, запутывая меня и себя. До сегодняшнего дня я даже не знала, что за бредни ты рассказываешь про нас людям. Я думала, ты пытаешься все разрешить, а ты, наоборот, все раздуваешь напоказ!

– Я пытаюсь, солнышко, честно. – Он сжал ее руку – Но Лисетт что-то подозревает, потому что ты не приходишь навестить меня. Вот я и начал нести всякую чепуху про свадьбу, чтобы ни у кого не возникало сомнений. Ты не волнуйся.

– Не волноваться? – Таш горько рассмеялась. – Боже, Найл! – Она высвободила руку. – Неужели ты не видишь, что мы по уши погрязли в обмане? Сколько это еще будет продолжаться?

Ей хотелось закричать. Сколько еще пройдет времени, прежде чем Найл поймет, что единственный выход – продать Сноба? Но сказать это означало смириться с фактом продажи, а на это у Таш просто не хватало смелости. Она все еще держалась за мысль, что может произойти какое-то чудо.

– Через неделю мы заканчиваем съемки в Маккоумбе. – Найл потер лоб и прибавил шагу, словно пытаясь убежать от нее. – Если мы подождем еще чуть-чуть, может найтись выход.

– Через неделю начнется Бадминтон! – выдохнула она и ужаснулась своей догадке.

Таш все поняла: Найл решил пощадить ее! Решил дать ей возможность выступить на самых крупных соревнованиях за всю ее карьеру, прежде чем сообщить о продаже Сноба. Но если Сноб будет выступать так же, как сегодня на тренировке, это – провал. Таш была совершенно подавлена.

– Я говорил сегодня с Бобом Хадсоном. – Найл шел все быстрее. – Он сейчас рассматривает варианты моих следующих съемок в Голливуде, но до конца недели я ничего не узнаю. Боб пытается договориться о предоплате и повысить мой гонорар. Возможно, мне удастся откупиться от Лисетт.

– А если нет? – Таш уже почти бежала, чтобы поспеть за ним.

Найл еще ускорил шаг.

– Тогда придется подождать до вечеринки у Лисетт. Ты как раз к тому времени вернешься из Глостершира. И если даже тогда я нигде не раздобуду денег, я скажу ей все как есть. Клянусь тебе.

– Но тогда останется всего неделя, и мы не успеем отменить свадьбу!

– У нас нет другого выхода, Таш.

– А пока мне придется смотреть, как ты целую неделю будешь пытаться утопить горе в бутылке? И все только ради того, чтобы я выступила на Бадминтоне! – Она покачала головой, понимая, что было бы эгоистично принять его предложение. – Но к этому времени ты же заработаешь белую горячку. И как только ты додумался сказать им, что ходишь в этот клуб анонимных алкоголиков?

– Я действительно хожу туда, – тихо ответил Найл.

– Что? – Таш остановилась.

Он подошел к ней, засунув руки в карманы. Было уже очень темно и невыносимо душно, видимо, собиралась гроза. Найл вздохнул и заговорил:

– Знаю, солнышко, я много пью. Но я хочу завязать. Правда.

– Но когда? Точнее, как? – Она все еще не верила своим ушам.

– Зои ходит вместе со мной, – сказал Найл, помедлив. – По вторникам. Это в Малбери, в протестантской церкви…

– Я знаю, где это. Но почему ты мне не сказал?

– Я думал, ты будешь сердиться. – Найл избегал ее взгляда.

– Сердиться? – У Таш на глазах выступили слезы. – Боже, да я так горжусь тобой! Ты не представляешь, как я хотела, чтобы ты сделал что-то подобное!

– Ты никогда этого мне не говорила, – вздохнул Найл и снова пошел вперед. – Я думал, ты не видишь, что происходит.

Таш прикусила губу, вспомнив, как она страдала, боясь заговорить об этом и расстроить Найла.

– А Зои все поняла? Он кивнул:

– И сумела меня убедить, что так дальше продолжаться не может, заставила посещать собрания. Она иногда напоминает мне Мэтти. Забавно!..

Забавным было и то, что первыми, кого Таш и Найл увидели на ферме, когда нагруженные вином и ранней клубникой вошли на кухню, оказались Зои и Мэтти.

– Как мило! – Зои взяла у них подарки. – Мэтти как раз рассказывал, что его новый проект посвящен коррупции на скачках. Ты сможешь помочь ему, Таш.

– Да, это мысль. – Мэтти слегка улыбнулся.

Таш не представляла, чем она сможет помочь брату. Она смотрела на них, и ее вдруг осенило, что мужчина, поцеловавший Зои два года назад на вечеринке, был Мэтти. Она поймала себя на том, что улыбается. Раньше она предполагала, что это был Хьюго, но один взгляд на виноватое лицо брата расставил все на свои места.

Смущенные новой встречей, Зои и Мэтти вели себя подчеркнуто вежливо. Зои в светло-сером платье, которое сшила сама к школьному спектаклю Индии, была похожа на статую греческой богини. Она была очень красива и страшно нервничала.

– Я нарядилась, потому что уже переделала все дела и мне стало скучно, – улыбнулась она в ответ на комплимент Таш. – Ты сама сегодня просто красавица!

Таш, пытаясь взять реванш за неудачный день, потратила немало усилий на подготовку к этому вечеру. Она понимала, что соревноваться с Лисетт бессмысленно, но хотела хотя бы не ударить в грязь лицом! Раз уж Хьюго пришлась по вкусу соблазнительная фурия, Таш решила принять вызов. Она даже потратила целый час на поиски сережек в виде хомута, которые Хьюго когда-то похвалил.

На ней были кожаные брюки, которые Найл привез невесте из Штатов. Прежде Таш их не надевала, хотя они были чрезвычайно сексуальны и делали ее ноги еще стройней и длинней. Однако душным летним вечером в этих брюках было не очень удобно. Шелковая голубая рубашка уже прилипла к груди, а лицу было жарко от обилия косметики. Спасало то, что Таш собрала волосы в высокий хвост. Загар, приобретенный во Франции, придавал лицу свежесть. Определенно выглядела она лучше, чем себя чувствовала.

– Она очаровательна, правда, Найл? – заметил Мэтти.

– Просто красавица, – ответил тот, глядя не на Таш, а на Зои.

– Налейте себе вина. – Зои заметно нервничала. – Ты тоже мог бы одеться понаряднее, Найл.

На Найле был старый, пропахший табачным дымом свитер, весь в собачьей шерсти. Он был небрит и явно очень хотел выпить. Дрожащими руками Найл налил вина Таш, а себе – лимонад, облив Уэлли, вертевшегося у него под ногами.