Рейф пошевелился. Его глаза оставались закрытыми, но он повернулся на бок и протянул руку к ней. Затем рука его легла ей на бедро. Клио тихонько ахнула и вся сжалась. Но сердце продолжало колотиться в груди так сильно, что она не сомневалась: этот стук вот-вот разбудит Рейфа.

Она вышла из комнаты, восхищаясь своей идеей. И вот ее идея превратилась в реальность! Рука Рейфа лежала на ее бедре. И она двигалась! Еще ни разу он не осмеливался прикасаться к ней так смело. А может, она, Клио, сейчас ему снилась? Ах, хорошо бы…

Внезапно его пальцы с силой сжали ее бедро, и он простонал:

– О, Клио, Клио… – Тут спящий гигант обвил рукой ее талию и привлек к себе. – О, Клио…

– Что, Рейф? – прошептала она.

Его глаза моментально открылись. И он откатился к противоположной стороне кровати, на самый край, еще чуть-чуть – и рухнул бы на пол.

– Какого черта? Что ты здесь делаешь? – пробормотал Рейф. И, схватившись за простыню, накрылся ею до самой шеи.

– Разве это не очевидно? – прошептала она.

– Думаю… что нет.

– Я пришла взглянуть на лавандовую ночную рубашку с вышивкой.

Рейф уставился на нее в изумлении, а она, едва заметно улыбнувшись, повторила:

– Я хочу взглянуть на твою лавандовую ночную рубашку. С вышивкой. О ней ты говорил этим вечером. Лучше бы она оказалась на тебе – там, под простыней. Потому что я знаю: твой рассказ о Пирсе – чистейшей воды вымысел от начала и до конца.

– Ты ошибаешься. – Он стянул простыню до пояса. – Видишь? Никакой лавандовой ночной рубашки.

На нем действительно не было лавандовой ночной рубашки. На нем вообще не было никакой рубашки. Свет, лившийся из камина, окрашивал его обнаженный торс в темно-золотистый цвет, и Клио казалось, что перед ней – скульптура, отлитая из бронзы. Ей ужасно захотелось дотронуться до него, но внутренний голос остановил ее (но это был вовсе не тот голос, который предупреждает девушку о необходимости держаться подальше от опасного мужчины, а тот, что не позволяет схватить картофелину, упавшую на угли).

– Значит, ты солгал, – прошептала она, встретившись с ним взглядом. – Причем солгал не единожды, а дважды. Ты мошенник, Рейф. А ведь мужчинам бросают вызов и за меньшее…

– Что? Мы говорим о дуэли? Никто не получает вызов на дуэль из-за салонных игр.

– Да, верно. Но можно получить вызов за недостойные игры с женщиной. И за уничтожение ее шансов на счастье. Ведь на кону – моя жизнь. А ты нагло лжешь.

После этих ее слов Рейф окончательно проснулся. И он был зол как черт.

– Я сказал, что Пирс тебя любит, – проворчал он. – Не понимаю, почему так трудно в это поверить?

– Потому что моя ложь была очень близка к истине. Он меня ни разу не поцеловал за все восемь лет нашей помолвки.

Рейфу оставалось только одно – пожать плечами. А Клио, обхватив руками колени, добавила:

– Да, это правда. А вот ты несколько дней назад поцеловал меня в башне. То был мой первый в жизни поцелуй.

– Не может быть! – воскликнул Рейф. Он приподнялся и сел в кровати. – Такое просто… Это невозможно.

– Уверяю тебя, это чистейшая правда. Крайне унизительно признавать это, но что делать? – пробормотала Клио.

Рейф же смотрел на нее во все глаза. Смотрел на ее изящный профиль и пышные золотистые волосы, волнами рассыпавшиеся по плечам. И она была сейчас так прекрасна, что он впервые усомнился в своем брате. «А может, Пирс – один из тех, кто предпочитает интимные отношения с людьми своего пола?» – внезапно промелькнуло у него.

Нет, такого не могло быть. Рейф решительно отбросил эту идею. Ведь когда они были юношами, брат постоянно заимствовал у него эротические французские гравюры, которые Рейф прятал в нижнем ящике комода. К тому же в университете говорили о его любовных похождениях. Подобных историй было немного, но все же они были.

Следовательно, в этом смысле с Пирсом все было в порядке. Но тем непонятнее признание Клио… Как мог Пирс противостоять чарам такой женщины? Например, у него, Рейфа, имелись очень веские основания не целовать Клио, – однако, несмотря на них, он не устоял перед искушением.

– Мой поцелуй действительно был первым? – переспросил он недоверчиво.

Клио молча кивнула, и Рейфа захлестнуло торжество. Сейчас он мог легко пробежать – нет, пролететь на крыльях! – круг почета вокруг замка. Он не чувствовал ничего подобного с тех пор, как выиграл свой первый бой за чемпионский титул. И сейчас он даже не злился на брата. Выходит, что он первый поцеловал Клио! И теперь… Теперь он хотел быть с Клио первым во всем. И не только первым, но и последним.

Рейф тяжко вздохнул и, сжав кулаки под простыней, пробормотал:

– Ты должна вернуться в свою комнату.

Но Клио, вместо того чтобы немедленно уйти, устроилась в его постели еще удобнее. И она явно чувствовала себя как дома. Строго говоря, она и была у себя дома. Что ж, прекрасно. Тогда уйдет он. Покинет не только эту комнату, но и замок. И если немедленно оседлать коня и отправиться в путь, то он сможет добраться до Саутуарка еще до рассвета.

Рейф кивнул на свою рубашку и штаны, небрежно брошенные на ручку кресла.

– Дай мне одежду, пожалуйста.

Клио не шелохнулась. Когда же она заговорила, в ее голосе прорезалась хрипотца.

– Хочешь послушать сказку на ночь? – спросила она.

Рейф решительно покачал головой.

– Нет. Определенно – нет.

– Тем не менее ты ее услышишь. – Положив руку ему на грудь, она толкнула его обратно на матрас.

О боже! Рейф почувствовал сильнейшую эрекцию, превосходившую все то, что он испытывал прежде. Он даже заподозрил, что такая эрекция, возможно, представляла научный интерес…

«А может, закрыть глаза, заткнуть пальцами уши и начать во весь голос петь рождественские гимны до тех пор, пока она не уйдет или пока не наступит рассвет?» – подумал он. Но, взглянув в лицо девушки, он понял: в этом поединке ему не выиграть, она все равно его переупрямит.

– Когда-то, давным-давно, – начала Клио, – я представляла себя Спящей красавицей, в раннем детстве обещанной… ну, не принцу, конечно, но кому-то в этом роде. Я была окружена родственниками, исполненными самых добрых намерений. Меня осыпали подарками, и у меня было все – богатство, хорошее воспитание, образование и даже замок.

Она вздохнула и в задумчивости уставилась на огонь в камине.

– А когда мне исполнилось семнадцать, я уснула. При этом не было острого веретена, уколовшего мой палец. Но я все равно погрузилась в сон и проспала восемь долгих лет. Все мои подруги выходили замуж, путешествовали, рожали детей, устраивали свои дома, – но только не я. Я продолжала спать в своей башне, ожидая принца, который приедет, поцелует меня… и я проснусь. А однажды я решила проснуться сама, потому что принц все не ехал. Возможно, он и не был мне нужен… Я ведь получила столько подарков – прекрасное образование, состояние, замок… Кто сказал, что я не смогу ими воспользоваться только потому, что я – женщина? – Она повернулась к Рейфу. – А потом явился ты.

– Я не принц, – буркнул он.

– Нет, конечно. Ты дикий и необузданный бунтарь, да еще с плохими манерами. Но ты поцеловал меня в замке. Ты осыпал меня цветами. Ты привез мне целую комнату тортов. В общем, ты сбил меня с ног. – Клио прижала колени к груди и опустила на них подбородок, не сводя с мужчины пристального взгляда. – А сегодня ты вспомнил, как я была одета на своем первом балу – вспомнил все очень подробно, вплоть до жемчужин в волосах.

У Рейфа замерло сердце и сразу пересохло во рту.

– Нет, это не я… – пробормотал он. – Я же сказал, что это все Пирс.

– Ты не умеешь лгать, – усмехнулась Клио. – Я была уверена, что ты пропустил мой дебют. Но оказывается, ты там был.

– Ну был… – со вздохом признался Рейф. – Только недолго. Я почти сразу уехал.

– Почему?

– Потому что не мог этого вынести. Я же говорил, как все было. Ты владела моими мечтами. Кроме того, я отчаянно завидовал Пирсу. Та ночь превратилась для меня в пытку. И я ужасался тому, что сделали с тобой. Тем вечером тебя завернули в блестящую бумагу – словно подарок на день рождения – и предъявили Пирсу для одобрения. – Он запустил пятерню в волосы и с силой дернул их. – Мне тогда хотелось крушить все вокруг. Вот я и ушел – поискать, что можно разбить или сломать.

– Я не виню тебя за это. – Клио тронула его за плечо. – Мне тогда тоже хотелось сбежать оттуда.

Рейф не знал, что на это сказать. И тут он вдруг почувствовал ее ладонь у себя на груди, и ему захотелось, чтобы так было всегда. Клио была так красива – и она была здесь, с ним…

Но увы, он – не тот мужчина, который ей нужен.

– Клио, я…

– Помолчи, Рейф. – Она вдруг встала на колени и сократила расстояние между ними. – Перестань сопротивляться… и пусть свершится что-нибудь чудесное.

И чудо действительно свершилось. Она внезапно наклонилась – и прижалась губами к его губам. Рейфа охватило неземное блаженство, и каждый следующий поцелуй казался чудеснее предыдущего. Причем теперь Клио сама его поцеловала! О, это очень напоминало рай…

Рейф застонал, не в силах сопротивляться. И его руки сами собой потянулись к девушке. Взяв ее за талию, он усадил ее к себе на бедра. А в ушах у него по-прежнему звучали ее слова: «Мне тогда тоже хотелось сбежать…»

Для женщин Рейф всегда был своего рода спасательным кругом. Приходя к нему в постель, женщины обычно от чего-то бежали – от несбывшихся мечтаний, приличий, скуки, несчастливого брака; иногда – от всего перечисленного. Именно поэтому он с легкостью оборвал все старые связи. Рейф уже перерос стадию жеребца, к которому женщины приходили, чтобы совершить дикую лихую скачку. Он сказал себе, что следующая его связь будет с женщиной, которая не станет ни от чего бежать; более того, это будет женщина, которая побежит к нему.

Прервав поцелуй, он уложил Клио на спину и, нависая над ней, тихо проговорил:

– Скажи, почему ты здесь и чего ты хочешь?

Собираясь ответить, она сделала глубокий вдох, и при этом ее грудь соблазнительно приподнялась.

– Нет, лучше молчи, – прохрипел Рейф, зацепив пальцем кружевной ворот ее сорочки. – Ничего не хочу знать.

На этот раз пуговиц оказалось намного меньше. Штук пять, наверное. Он не считал – и не потрудился их расстегнуть. Ворот был достаточно широким, поэтому Рейф всего лишь спустил сорочку на плечо Клио, высвободив восхитительную грудь. Потом повторил то же самое со второй грудью. И замер, не в силах ничего сказать – молча пожирал глазами открывшуюся перед ним картину.

– Надеюсь, я оправдала твои ожидания? – прошептала она, явно нервничая.

Рейф возненавидел себя за то, что дал ей повод усомниться в этом. Красноречивый образованный человек уже успел бы сложить оду ее красоте. А он всего лишь выдавил:

– Ты лучше, чем я представлял. Стократ лучше. – Внезапно обнаружив маленькую веснушку на нижней стороне ее левой груди, Рейф улыбнулся – именно крохотное коричневатое пятнышко убедило его в том, что это был не сон.

Клио вздрогнула, когда он накрыл ладонью ее грудь. А Рейф почувствовал себя… ошеломленным. Ее кожа была неправдоподобно нежной – нежнее, чем цветочные лепестки, чем облака, чем мечты… Зато сосок был твердый и настоятельно требовавший внимания. Ну кто бы на его месте смог устоять?

Не устоял и он. Наклонившись, Рейф коснулся соска губами.

– Ах! – воскликнула Клио. И тут же добавила: – Да, Рейф, да!..

Она прижала его покрепче к своей груди. А его плоть… Надо же!.. Его плоть находилась почти там, где и следовало – у самого входа в нежную расселину. Рейф раздвинул ноги девушки пошире и устроился между ними. При этом он по-прежнему ласкал ее груди – то одну, то другую. А она лежала спокойно, но не безмолвствовала. Ее тихие стоны кружили ему голову и придавали уверенности в себе.

В какой-то момент Клио начала двигаться ему навстречу, и вскоре тончайшая ткань сорочки, все еще разделявшая их тела, стала теплой и влажной. О, это было божественно! Чертовски божественно. И он никак не мог забыть ее слова: «Мне тоже хотелось сбежать…»

Внезапно Рейф поднял голову и заявил:

– Знаешь, я передумал. Я хочу знать. Мне надо знать. Скажи, почему ты сейчас здесь, со мной?

– Потому что я хочу тебя, Рейф, – тотчас же ответила она. Затем поцеловала его в губы и снова начала двигаться под ним, все сильнее его возбуждая.

И тут здравомыслие окончательно его покинуло. Возражения? Какие, к черту, возражения? Может быть, он должен испытывать какие-то сомнения? Или угрызения совести? Или помнить об обязанностях? О верности? Нет-нет, пока перед ним эти роскошные груди, он ничего не желал помнить!

Сейчас Рейф знал только одно: Клио хотела его. И она непременно получит то, что хотела. Получит здесь и сейчас. А все остальное не имело никакого значения.

– Рейф, я так долго этого ждала, – прошептала она.