– Ну-у-у-у? – простонала в трубку Наташка.

– Сколько времени? – Галя, полночи переоценивавшая ценности и строившая планы на будущее без интеллигентских и прочих комплексов, остальные полночи смотрела невнятные эротические сны, перемежавшиеся недовольными выступлениями завуча начальных классов, суть которых была неуловимо мрачной и побуждающей к каким-то немедленным свершениям. Поэтому голос подруги никак не мог пересечься с реальностью, а бедная Галочка была не в состоянии сообразить, где она и что с ней. – Что случилось?

– Нет, она меня спрашивает, что случилось. Мне нравится постановка вопроса! – хмыкнула Наташка. – Это я тебя спрашиваю: что случилось? Я всю ночь не спала, переживала! Где предмет?

– Какой предмет? – зевнула Галя, почему-то представив половник. Ничего другого со словом «предмет» у нее в этот ранний час не ассоциировалось. – Я спать хочу.

– А что ты ночью делала? – радостно поинтересовалась Скачкова, предвкушая подробный рассказ.

– Думала.

– Неужели? – Расстройство и разочарование буквально вывалились из трубки, как слипшийся снег из кузова грузовика.

– Да. Думала. Как ты считаешь, мне «светлый блондин» пойдет?

– Пойдет! – убежденно подтвердила Наташка. – Ты, мать, так застоялась, что тебе и лысый брюнет, и плешивый рыжий сейчас пойдут. Не говоря уже о светлом блондине!

– Я про цвет волос.

– Чей? Твой?

– Естественно, мой, а чей же еще? – недовольно произнесла Галочка. Новая жизнь начиналась с непонимания, к тому же слишком рано, и это показалось ей плохим знаком.

– Ну да, ну да, – забормотала Наташка. – Прости, забыла, с кем разговариваю.

– Так что, пойдет? – поторопила ее Галя.

– Нет, вряд ли. А ты решила сменить имидж?

– Да. Пойдешь со мной?

– А кто ж еще с тобой пойдет? Разумеется, я. Если пустить твою маму, то тебе за бешеные деньги нарастят косу до пояса. Когда хоть идешь-то?

– Прямо сейчас.

– Значит, если я подъеду через пару часов, то ты уже начнешь одеваться? – хихикнула Наташка, привыкшая к Галочкиной медлительности.

– Нет. Будь через час!

– Ого! Мы начинаем новую жизнь! – воскликнула Скачкова. – А чего с воскресенья, а не с понедельника? Все мои знакомые алкаши новую жизнь начинают с понедельника.

– У меня нет знакомых алкашей, – отрезала Галочка. – Поэтому я начну с воскресенья.

– Ну-ну. Жди. Сейчас буду.


Расфуфыренная Наташа начала терзать кнопку звонка через полтора часа. Будучи девушкой слегка за тридцать, Наталья Скачкова ценила каждый день своей жизни. Она была твердо убеждена, что судьба подкинет ей шанс, подобрав самый неудачный момент. За фортуной водился такой грешок. Поэтому Наташа всегда была во всеоружии. В отличие от Галины она не ждала никакого принца с цветами, желанием любить вечно, если позволят, и штурмовать бастионы чистоты и невинности, если девица вознамерится изображать неприступную, чтобы про нее ничего такого не подумали. Наташе было плевать, что про нее подумают. Главное, рассуждала она, не что подумает, а какой от него может быть прок. Она вообще была девушкой хозяйственной и практичной, а имевшаяся у нее на руках дочь Маня повышала ответственность и желание устроить бытовую часть личной жизни. Романтическая имелась в избытке: неудачно женатые рыцари приходили к ней выпить и поплакаться. Иногда Наташе казалось, что все ее кавалеры женаты на одной и той же склочной обрюзгшей бабе, жутко ревнующей, требующей денег и постоянно болеющей. Если раньше она искренне верила, что рано или поздно воздыхатель поймет, где его настоящее счастье, и женится на молодой красивой Наташеньке, то с годами до нее дошло, что несимпатичные, морщинистые и обвешанные детьми тетки держат мужиков крепче, чем хотелось бы. Отобрать свое счастье можно только насильно, уведя мужчину, как козла на веревке, и привязав к своему забору. Но такой муж крайне ненадежен, поскольку, позволив увести себя один раз, может войти во вкус и гулять вдоль чужих плетней, как переходящее красное знамя. Подобный опыт у Наташи уже имелся.

Правда, Федора она ни у кого не уводила. Сознательно. Хотя все-таки по факту получилось, что увела.

Федя был изумителен в своей детской непосредственности и искренности чувств. Как позднее выяснилось, непосредственность проявлялась, как только парень выпивал больше двухсот граммов горячительных напитков, а искренность чувств бурлила в нем постоянно, поскольку он от рождения был наделен бешеным темпераментом.

Наталья всегда хотела быть верной женой, о чем и сообщала неодобрительно относящейся к ее ветрености Галочке, поясняя, что надо по-быстрому нагуляться, а потом спокойно сидеть дома, не создавая проблем ни себе, ни другим. Ни на какую любовь мадемуазель Скачкова, конечно, не рассчитывала. Ставка делалась исключительно на приспособленность кавалера к экономическим условиям. Поэтому и кавалеры у Наташки были соответствующими, из которых можно было выбрать будущего супруга. Парни относились к ней на удивление несерьезно, и до двадцати пяти лет никто даже не делал попыток жениться, если только на нетрезвую голову. Тенденция Наташку нисколько не напрягала, и свое безразличие к подобному поведению мужчин она приводила в пример Галочке, страдавшей из-за отсутствия женихов.

– Но ты хотя бы целуешься, на свидания ходишь, – тактично оправдывалась Галя, на что Наташка откровенно ржала и дополняла список того, чем еще она занимается с кавалерами.

– Ты же у нас не такая, – то ли с завистью, то ли с неодобрением говорила Скачкова своей нерешительной подруге.

– Меня мама сожрет, – вздыхала Галя, которая после скромного празднования своего двадцатипятилетнего юбилея в кругу маминых подруг тоже начала задумываться, что лучше: быть чистой и гордой старой девой или жить весело и безалаберно, как Наташка. – Мама обо мне заботится, вдруг ребенок…

– Ага. Сама себе эти сказочки рассказывай. Твоя мама прежде всего заботится о себе: она же уверена, что ты, тюхля, либо приведешь домой такого же недоделанного зятя-лимитчика, либо найдешь нормального и принесешь дитя в подоле, а папу вы с маменькой будете искать всю оставшуюся жизнь. Ты, Галка, не обижайся, но от тебя ничего хорошего ждать не приходится. Вот зачем ты всем деньги в долг даешь? У тебя их много? Или тебе хоть раз возвращали?

– Неудобно отказывать. Тем более если деньги есть.

– Неудобно спать на потолке и брюки через голову надевать, а все остальное удобно.

Галя была не согласна, но спорить с подругой не хотела. Люди все разные, и пытаться кого-то силком перетащить на свою точку зрения – занятие неблагодарное и глупое.

В общем, решительная Наташка, не лезшая за словом в карман и жившая как удобно, не особо заморачиваясь на проблемы окружающих, рвала рыцарей, как придорожные цветы, чтобы на некоторое время украсить ими свое существование, а потом без сожаления выбросить. Вот так и шла бы она по жизни, как по летнему лугу, если бы в один прекрасный день у нее на пути не возник Федор, цветистым сорняком впившийся в почву и не желавший быть сорванным. Наташкина программа дала сбой, и вольнолюбивая красавица притормозила рядом с хитрым репейником, завершив свой беззаботный путь. Дальше посыпались сплошные заботы.


Судьбоносное знакомство состоялось на вечеринке у одной из многочисленных Наташиных знакомых. Народу и алкоголя было много, музыка гремела, коллектив начал дробиться на пары. Скачкова наметила себе курившего в кухне блондина и пошла на абордаж. Кудрявый белокуро-белозубый красавец с наглыми голубыми глазами и широченными плечами оказался Наташке не по зубам. Федя, привыкший к тому, что барышни кружат над ним, как бабочки над розовым кустом, реагировал пассивно и никаких телодвижений навстречу Наталье делать не собирался. Ее это задело, и она решила предпринять некоторые усилия, чтобы обратить на себя его внимание. Фокус удался, и уехали они вдвоем.

Равновесие в любви – несбыточная мечта романтиков. В любом тандеме кто-то любит, а кто-то лишь позволяет себя любить. Федя был загадочен и непредсказуем. Отсутствие в нем в отличие от остальных ее рыцарей страха упустить фигуристую партнершу, не проведя подробной инвентаризации запчастей и не исследовав все функции глазасто-грудастого сувенира, Наташа приняла за индивидуальность и оригинальность. Богатый словарный запас и витиеватые комплименты в исполнении предыдущих кавалеров трогали ее мало, а вот в сочетании с Феденькиными прозрачными глазами, простодушно и преданно выглядывавшими из-под кучерявой челки, разили наповал.

Утром следующего дня Наташка подавала кофе в постель и заливалась соловьем, расписывая впечатления от проведенной ночи. Федя благосклонно выслушал дифирамбы и одобрительно потрепал Наталью по макушке, словно она была пуделихой, подавшей тапочки. Она таяла, как пломбир под солнечными лучами, и едва не мурлыкала. Любовь пришла внезапно, подмяв свободолюбивую Скачкову, как слон былинку. Наташка наслаждалась властью над собой, как последняя мазохистка. Изучала «Камасутру», кулинарные справочники и брошюрки по мужской психологии. Результатом всех усилий стала шумная свадьба и ясноглазый муж, с недоумением взиравший на обручальное кольцо. То, что не все ошибки можно исправить, Наташка сообразила сразу. Федор же искренне не понимал, что брак – это действо, к которому, кроме шумного застолья и невесты в белых кружевах, прилагается еще и перечень обязанностей.

Получив штамп в паспорте, Наташка осмелела и неожиданно возмутилась походами Федора с друзьями в баню, ночными отлучками и возвращениями домой в сильном подпитии.

– Раньше тебя это не раздражало, – удивился муж, сделавший из добрачного периода ошибочные выводы, чему невеста активно поспособствовала.

Он был прав, раньше ее это не раздражало, а пугало. Наталья до одури боялась упустить Федю и готова была терпеть все, что угодно. Штамп в паспорте, никак не отразившийся на мировосприятии мужа, для нее стал поворотным моментом. Наивная Наташа решила, что настала пора перековать мужа по своим меркам. То ли кузнец из нее оказался никудышный, то ли материал был неподходящий для кузнечных работ, но Федор не менялся. Не помогали ни ласковые просьбы, ни скандалы, ни репрессии в виде лишения еды. Супруг продолжал жить автономно, как подводная лодка, все реже заходя в Наташкину гавань. Зато однажды к ней зарулила сильно беременная девица с сообщением, что наглую Наталью бог накажет за отбивание чужих мужиков. Услышав, что Федор не мужик, а муж, девица решила хлопнуться в обморок, но передумала, предложив дождаться Федора и выяснить все непосредственно у него. Наталья тоже желала услышать все из первых уст, не допустив объяснения на стороне.

Не особо напрягая фантазию, она позвонила супругу на работу и сказала, что к нему пришли из милиции. Федя примчался через двадцать минут с мешком, в котором подозрительно что-то позвякивало.

Две разъяренные тетки в собственной кухне волновали его меньше всего.

– Где менты? – нервно спросил он. – Ушли? Не дождались?

Минут десять ушло на объяснения, что милиция была лишь предлогом, во что Федя никак не желал верить, видимо, для этого у него имелись свои причины. Еще через некоторое время выяснилось, что у беременной, которую Федя не хотел вспоминать, аргументируя сей прискорбный факт тем, что живот, наверное, изменил ее невероятно, а он всех своих дам узнает по талии, была группа поддержки в лице родителей и какой-то убойно шумной деревенской родственницы.

Орали все, кроме хозяев. Будущая мать, которую любвеобильный Федор осчастливил, как выяснилось, аж в Турции, верещала громче всех. Наталья понимала, что на месте беременной, вероятно, вопила бы еще и погромче, но сейчас решалась ее судьба, поэтому убить Федора она надумала позже и принялась яростно защищать свое угасающее на глазах чувство.

– Не дай тебе бог оказаться на моем месте! – бросила ей беременная, уходя, но впечатление от ее высказывания смазал отец семейства, витиевато обматерив с лестницы несостоявшегося зятя и пообещав вернуться и прибить его, как только появится свободное время.

Свое Федя получил сразу после отбытия гостей, а на месте беременной Наташка оказалась через несколько недель. Испуганный перспективой сесть в тюрьму, Федор спешно развелся с ней и женился на матери своего будущего ребенка. Наталья радостно говорила Галочке и всем знакомым и малознакомым людям о том, как ей, собственно, повезло, называя Федора последними словами и смело характеризуя свое замужество как бзик, пока у нее не начался токсикоз. Бывший муж виновато развел руками и пообещал платить алименты, разрешив записать себя отцом ребенка. Вот так закончилась Наташкина история любви, единственным позитивным последствием которой стала белобрысенькая умненькая Маня.

Наученная горьким опытом, Наташа теперь собиралась отдаться только в хорошие надежные руки. Таковых оказалось много, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что руки лишь тянутся, но брать насовсем мадемуазель Скачкову со всеми ее достоинствами не готовы. Наташка свято верила, что шанс впереди, поэтому и выходила «в люди» при полном параде и в эротическом белье. Мало ли как жизнь сложится…