Наконец, электричка достучала до нужной станции. Мирный-мирный городок, тихие зеленые улочки — шагая к дому, Даша разглядывала все это с неведомым раньше умилением.

Поразила ее и старая комната: узкая кровать — помнится, ее купили, нет, «достали» перед школой — книжные полки с Гулливером, принцем Корвином и физикой-химией-геометрией, письменный стол с пустыми ящиками. Все это казалось ненастоящим, кукольным и в то же время единственно реальным, ощутимым. В родных стенах было просторно и прохладно. Ситцевые халатики, огород и кухня, светлые шторы, дурманящий запах маттиолы по вечерам, то ли Бунин, то ли Куприн — она не понимала и не помнила, что читала.

Родители косились озабоченно, Даша помалкивала. Видимо, у нее оказалось маленькое и злое сердце, Олег заполнил его целиком, почти не оставив места для друзей, родных. Учеба — и та была для него.

Повседневными делами смывалась граница между «до» и «после».

Внезапно оскалился страх, что время — вот оно, исчезает, просачивается сквозь пальцы, с каждым выдохом утекает. Так немного, так немного его отпущено на радость. И сейчас она бездарно тратит остатки времени на горе.

Нужно, нужно забывать. Нужно заставить себя забыть. Хотя бы затем, чтобы самой жить дальше. Его глаза, то азартно-веселые, с лихой чертовщинкой, то пронзительно-мудрые, то безумные от страсти. Его улыбку, то мягкую, то озорную, то ироничную. Его теплые, надежные объятия. Руки, голос, запах, вкус его кожи. И просто — как с ним было здорово. Разве можно это забыть? Нельзя, но время мягко шкурило воспоминания, снимая яркие и болезненные выпуклости.

Юность и неистребимый оптимизм сделали свое дело достаточно быстро — через полтора месяца Даша решила, что все с ней в порядке. И затосковала по своим каменным джунглям, по девочкам, даже по общаге.

"Ну что, Скарлетт О' Хара Мценского уезда? Попустило?" — хмыкнула она под стук колес.


Глава 21

Чтобы летели весенние птицы легато,

И карусель заливалась, болели колени,

Чтоб уносили к чертям расписные олени…

О. Хорн


Прекрасным вечером в начале августа Даша, Лера, Артем и Катя с Пашей отправились на рок-фестиваль, что проводился на открытой набережной. Выбравшись из переполненного трамвая, компания зашагала по лестнице. Внезапно Артем замахал кому-то рукой. Как он умудрился разглядеть кого-то в текущей вниз пестрой толпе — уму было непостижимо. Когда друзья спустились вниз, навстречу им целенаправленно двинулся молодой человек.

— Всем привет! — произнес он, когда поравнялся с ними. Темыч с Пашей здоровались с ним, а девушки переглядывались между собой.

"Ничего себе", — подняла бровь Лера. "Симпатичный парниша", — подмигнула Катя. "Да вообще прелесть!" — захлопала сразу двумя глазами Даша. Как же давно она не пользовалась этими сигналами! Волна куражливого веселья поднялась изнутри и вырвалась наружу широкой озорной улыбкой. В этот момент "вообще прелесть" взглянул на нее. Среднего роста и вполне атлетического телосложения блондин чем-то смахивал на киношного эльфа Леголаса, вырядившегося в джинсы.

— Девчонки, это Стас, — представил Артем "Леголаса в джинсах". Девчонки отозвались хоровым "Очень приятно!", и Артем продолжил.

— Смотри, Стас: Катерина, Лера и — обрати особое внимание — Даша.

— Мне тоже очень приятно, — улыбнулся "эльф", — а внимание на Дашу обращу с удовольствием.

— Отлично, значит, сегодня ты мой, — заявила она в ответ.

— Мы еще посмотрим, кто и когда будет мыть, — усмехнулся Стас и взял Дашу за руку.

Обь-змея неспешно тянула свое тучное тело к далекому океану. Людское море пританцовывало, подпевало, распивало. Толпа оттеснила Стаса с Дашей от прочей компании. Они пили баночные коктейли и смотрели концерт, когда на сцене появился любимец местной публики Леша Костюшкин. Толпа взволновалась.

Они находились довольно далеко от сцены, и Даша встала на цыпочки, но обзор от этого не улучшился. Тогда Стас ловко поднял ее и посадил себе на плечи.

— Смотри, вон Дашка, — показал Артем Лере.

— Этот Стас на нее точно запал.

— Да и она, похоже, довольна.

— Так ты его специально притащил?

— Конечно. Хватит ей по своему «папику» сохнуть.

— Кристальной ты души человек, Тема!

Досматривала концерт Даша из «вип-зоны» — сидя на плечах у Стаса. Когда совесть начала ее основательно угрызать, наступила полночь, и небо взорвалось салютом. Можно было отправляться по домам. Оказалось, что Стас живет в той же общаге, где и большая часть компании, только в Дашином крыле. Они забрались в трамвай, где на шестерых досталось три сидячих места. Прохохотав всю дорогу — сегодня можно — компания выгрузилась на своей остановке и зашагала к «резиденции».

— Может, продолжим банкет? — подбросил идею Паша.

— Размечтался! Завтра понедельник, — возразила Катя, на правах невесты строящая его "в хвост и в гриву".

— Ладно, всем пока. Привет "семерке", — сказала Даша.

— Бывайте! Привет "восьмерке"! — отзвались жильцы и гости «семерки».

— Пойдем? — подал ей руку Стас.

Даше совсем не хотелось заканчивать вечер и ложиться спать, от этой идеи мажорное настроение стремительно портилось. На лестнице она предложила:

— Покурим на балконе?

— Запросто.

На третьем этаже, весьма кстати, балкон оказался пуст. А ночка — прямо мармелад: тепло, пахнет прожаренной на солнце листвой, полная луна на темно-фиолетовом небе, где-то играют на гитаре, блажа "Группу крови". После пары затяжек из темноты донеслось: "Пожелай мне удачи в бою, пожела-а-ай мне…".

Они разговаривали до трех ночи: об учебе (Стас раньше учился вместе с Пашей, а потом перевелся на "заочку"), о любимых книгах, музыке, фильмах. Бывает такое — встречаешь идеального собеседника: общие темы, общие взгляды, одинаковый подход к юмору. И можно говорить часами, не скучая.

— Ты не замерзла? — спросил Стас.

Ну зачем он это сказал?! Горло перехватило — такое «дежа-вю» нахлынуло. С другой стороны, что еще мог сказать внимательный молодой человек, видя, как девушка ежится на свежем воздухе?

— Нет, — покачала головой Даша, — тепло.

После этого она пару раз нарочито зевнула и объявила, что устала. Стас проводил ее до двери комнаты, Даша мило попрощалась, а потом наплакалась до икоты и уснула, не раздеваясь.

Дни она проводила в библиотеке главного корпуса — писала диплом. В здании экономического факультета полным ходом шел ремонт, и маленькая библиотека была закрыта. Оно и к лучшему — встречаться с Лилией Дмитриевной Даше было как-то боязно. А вечерами заглядывал в гости Стас, вытаскивал погулять. С ним было интересно, легко, весело.

Посреди августа случился вечер, когда делать было нечего — подруги разъехались по ухажерам, диплом намозолил глаза еще днем. Даша пребывала в раздумьях: куда пойти, чем развлечься? Может, к Стасу?.. Почему бы нет? Поднявшись на девятый этаж, она быстро нашла нужную комнату и постучалась в дверь. Открыл ей Стас, встрепанный, с карандашом за ухом.

— Привет, — улыбнулась Даша.

— Привет. Проходи. Четвертой будешь?

— Саня, Эдик, привет, — с другими обитателями этой комнаты Даша была давно знакома: они были частыми гостми в трехместке "комсомолок-активисток". — А что вы такое затеяли?

Видно было — происходит что-то нешуточное: на полу лежат два стула, на их ножках стекло, под стеклом настольная лампа, направленная вверх, стол завален бумагами. Оба соседа-пятикурсника держат в руках здоровенные листы миллиметровки и кружат по комнате с дикими глазами.

— Мы курсовик пишем по сельхозмашинам.

— В августе? — удивилась Даша.

— В августе. Сане его завтра сдавать надо, это долг.

— А почему вы его пишете сегодня вечером?

— Потому что этот мудила Саня, — грозно взглянул Стас на соседа, — вчера ушел с готовым курсовиком пьянствовать и потерял его.

— А вы успеете до утра?

— Если четвертой будешь — точно успеем, — ухмыльнулся Стас.

— Ладно, буду. Разве эконом когда бросал мехфак в беде?

Написание курсовика в восемь рук было организовано на редкость разумно: Саня-растеряха ваял чертежи, укладывая на стекло миллиметровку, Эдик чертил на листах рамки (ох, и тяжело студенты жили, когда курсовики писались вручную!), Стас делал расчеты, а Даша переписывала текст начисто. Под муторную работу очень хорошо идут кофе, сигареты и непринужденная болтовня. К утру ломило глаза и шеи, все было выкурено, а запасы кофе иссякли. Саню, как виновника этой учебной оргии, отправили за сигаретами, начертивший положенное количество рамок Эдик лег спать. Даша зевала.

— Хочешь по-настоящему проснуться? — с невинным видом поинтересовался Стас.

— Спрашиваешь! Конечно хочу.

— Пошли в коридорчик.

Без всякой задней мысли Даша вышла следом за ним из комнаты.

— Иди, иди, — Стас медленно отступал, спиной вперед, пока не дошел до раковины. Там он быстро открыл кран и, зачерпнув рукой воду, плеснул ей в лицо.

— Ах ты, гад! Ну подожди! — Даша рванула в комнату, откуда выбежала с кружкой. — Я тебе отомщу!

Сначала она гонялась за Стасом с кружкой, пытаясь его облить, потом он отбирал у Даши посудину, не забывая о текущей из открытого крана воде. В результате через несколько минут оба стояли, запыхавшись, в коридорчике, мокрые и бодрые. Глядя на Стаса, Даша вспомнила, что под мокрой майчонкой ничего на ней нет. Положив руки на плечи, он мягко прислонил ее к стене и поцеловал. За спиной холодный крашеный бетон, майка припечатана к груди горячим сильным телом, на губах — ласково-настойчивые губы. "А жизнь-то продолжается!" — подумала Даша, когда они оторвались друг от друга.

— Саня топает. Пойдем в комнату, — выдохнул Стас.

Саня вошел, сжимая в руке папку, смущенный донельзя.

— Я это… курсовик нашел.

Немая сцена длилась до тех пор, пока Даша не расхохоталась.

— А вот с этого момента поподробнее, — медовым голосом попросил Стас.

— На вахте оставил, когда уходил, а сегодня отдали.

Оказывается, выходя из общаги, он вручил папку с курсовиком вахтерше и попросил отдать ему эту ценную вещь, когда протрезвеет. Возвращаясь в общагу, Саня уже не помнил, где эта самая папка может быть. А утром он объявился на вахте трезвым, как горный хрусталь, и услышал: "Саша, папочку забери".

Отсыпаться Даша отправилась в отличном настроении.


Глава 22


Лишь пустота, лишь пустота в твоем зажатом кулаке.

Б. Полоскин


Попрощавшись с Дашей в коридоре, Стас вернулся в комнату. Ему хотелось выкинуть что-нибудь безумное: пройтись по комнате «колесом» или распахнуть окно и закричать. Упав навзничь на кровать, Стас заложил руки за голову и мечтательно улыбнулся.

— Чего такой довольный? — поинтересовался Саня.

— Есть повод.

— Повод, который спать ушел?

— Соображаешь иногда, — хмыкнул Стас.

— А чему тут радоваться, если спать она пошла без тебя?

— Только редко у тебя это «иногда» случается, — Стас увернулся от запущенной в него подушки.

— Любов-морко-о-ов… — насмешливо протянул Саня, и подушка полетела в него.

— Не лезь, — жестко сказал Стас.

Ему всегда нравились такие темненькие малышки, но Темыч не соврал, когда говорил, что познакомит его с кем-то особенным. Первой мыслью, когда он увидел Дашу, было: "Уй, хорошенькая!". А потом она бесшабашно улыбнулась ему, и Стас почувствовал, что его кровь стала газированной… Чем дальше, тем больше он убеждался: эта девушка создана для него. Они понимали друг друга с полуслова, смотреть на нее было сущим удовольствием, а уж прикасаться… Так, мечты и мечтя становятся уж откровенно эротическими. "Спать, пока засыпается", — скомандовал отбой Стас.


"Конечно, Стас — это не Олег", — раздумывала Даша. Второго такого нет и быть не может. Сравнивать с ним ухажеров — занятие бесперспективное. Однако, разве Стас ей не нравится сам по себе? Нравится. Но не так… А, может, больше и не будет ни с кем так? Стоит ли ждать неизвестно чего, если от добра добра не ищут, а Стас — вот он, только руку протяни… Да пусть все идет само собой, вскрытие покажет!

Итак, Даша всерьез занялась клиновышибанием. Стас усердствовал: культурно развлекал, одаривал цветами и комплиментами, вопрос "доступа к телу" не форсировал. Они славно проводили время и вдвоем, и в компании, вчетвером ли, вшестером. Даша и сама не представляла, как же соскучилась по этим совместным посиделкам со старыми друзьями.


В конце августа Олег освободился, наконец, от гипса. Нога работала нормально, хотя осталась легкая хромота. Он пару раз заезжал в общежитие, никого там не застал и с нетерпением ждал начала учебного года, чтобы изловить Дашу в университете и "спросить попристальнее". Наконец, дождался, более того — ее благородие, госпожа Удача кокетливо улыбнулась Олегу. Спускаясь с пятого этажа, в начале лестничного марша он, снизу невидимый, заметил, как на площадку четвертого этажа поднялась Даша. Не оглядываясь, она шагнула в дверной проем. Отлично, там и встретятся, благо, коридор ведет только в одном направлении от входа.