— Девчонки, можно к вам подсесть? — подошла к ним с таким же пирожным высокая тоненькая блондинка из их группы.

— Конечно!

— Садись!

— Меня зовут Лера.

Никто из них еще не знал, что это навсегда.

Перемена прошла так же весело, после чего Лера устроилась на второй парте, за Дашей и Катей, и они принялись обмениваться записками, не забывая конспектировать лекцию.

После занятий новоиспеченные подруги отправились гулять по городу. Тепло было почти по-летнему, хотя ранняя осень уже тонко намекала на свое присутствие — редкими желтыми листочками на деревьях, нежным прохладным ветерком и особым осенним ароматом, в котором перемешаны запахи земли, прелой листвы, близкого дождя.

Вечером в общаге Аня предложила:

— Девчонки, может, отметим слегонца начало учебного года?

— Давайте! — поддержала идею Таня.

— Я не против, — отозвалась Даша.

В результате Аня отправилась в магазин, а Даша с Таней принялись "накрывать поляну". Вернулась Аня не одна, вместе с ней в комнату вошел настоящий великан — двухметроворостый, плечистый — и пробасил:

— Девчонки, вы меня не бойтесь, я добрый.

— Это мой друг Саня, — представила гиганта Аня, выставляя на стол бутылки.

Добрым друг Саня — с перебитым носом и без нескольких зубов — на первый взгляд отнюдь не казался. Однако, человеком он проявил себя очень приятным, компанейским, вежливым, знающим уйму анекдотов. Саня был вечным студентом: он учился уже восемь лет и добрался до третьего курса.

— Что ж так медленно? — поинтересовалась Таня.

— А мне тут нравится, — флегматично ответствовал Саня. — У родителей на шее я не сижу, работаю, им помогаю, ну и попутно учусь потихоньку.

Трудился он автомехаником в университетском гараже, проще говоря — ремонтировал машины преподавателей.

Проснулась Даша с ощущением адской жажды. При этом в кровати ей было тесно. Повернув голову, она обнаружила рядом с собой спящего Саню. Одетого. Сама она тоже была одета, что несколько утешало. Со скрипом поднявшись, Даша отправилась в коридорчик умываться. По возвращении в комнату оказалось, что остальные тоже проснулись.

— О, Дашка, с добрым утром!

— Такого доброго у меня еще в жизни не было, — вздохнула Даша и помотала головой.

— А как ты хотела после «отвертки»?

— Какой такой… — тут Даша вспомнила.

Вечером после первой рюмки (в качестве коих употреблялись пластиковые стаканчики) она решила, что водка ей совсем не нравится, и следующий стаканчик до краев долила «Спрайтом». Саня, увидев это, сказал:

— "Отвертка" — это вещь посильнее «Фауста» Гете. Уважаю.

Сейчас она поняла, почему. Потом Даша припомнила, что от турнира по анекдотам они с Саней каким-то макаром перешли к математике, чертили синусоиды и о чем-то горячо спорили. И пили за математику. Финал вечера потерялся в ее памяти напрочь.

— Ой, блин… — только и смогла сказать Даша, чувствуя, что краснеет.

— Да ладно, со всеми бывает, не переживай ты так, — успокоила ее Аня.

— Очень даже здорово посидели, — поддержал ее Саня. — Ладно, девчонки, пойду я от вас, на работу пора собираться, шефу сегодня машину сдавать.


Днем в гараже шеф заметил:

— Что-то, Александр, ты сегодня помятый.

— Угу, Олег Владимирович… — ответил тот, и добавил железное оправдание. — С первокурсницами вчера пили.

— Спаиваешь молодежь?

— Ну, зачем вы так? Я их адаптирую к жизни в общаге.

— Ну и как, успешно проадаптировал? — усмехнулся Олег.

— Я, между прочим, вчера платонически влюбился.

— А чего так — платонически?

— Ну, во-первых, не мой типаж — маленькая, бледненькая, а я люблю больших и эффектных. Да она и не по этой части, даже глазки строить не умеет, зато Дарья умненькая и свой парень.

— Дарья, говоришь? Что-то мне это напоминает… — а что же это должно ему напоминать?

Тут перед глазами встала настырная школьница с ее ликующим "Не дождетесь!". Значит, поступила. Молодца…

— Темненькая, худенькая?

— Точно так.

— Тогда я ее, вроде как, знаю. Ты смотри мне, не хулигань.

— Обижаете, товарищ начальник.

— Александр, да ты сам кого угодно обидишь… — и неожиданно для себя Олег продолжил. — В самом деле, приглядывай за девчонкой. У вас в общаге всякое бывает.

— А что, вы тоже платонически интересуетесь?

— Поговори еще — и зачет сдавать придется.

— Думаете, не сдам?

— Почему — сдашь. Но там же теорию учить надо… А оно тебе надо?

"И какое мне, собственно, дело до этой девицы?" — сам себе удивился Олег, и сам же себе ответил: "Цыпленок-то головастый". После чего с чистой совестью забыл о ней на два года.


Глава 3

Ветер в голове, портвейн крепленый

И песни под гитару до утра,

А над головой распахнутое настежь небо.

С. Трофимов


До чего ты прекрасна, жизнь студенческая! Античные философы, ансамбль песни и пьянки, библиотека, буфет, вечеринки, «вышка», гитара, деканат, зачеты, КВН, коллоквиумы, лекции, матрицы и миноры, общаги, пары, рефераты, сессии, студклуб, трамвай, учебники, финансовый менеджмент, хрень мозголомная, ценообразование, чудеса, шалости, экономтеория, юность — это далеко не полный словарь.


Они влюбились друг в друга сразу и напрочь: непосредственная до наглости хохотушка Катя, слегка флегматичная и ко всем доброжелательная Лера, дружелюбная и ироничная Даша. Девушки наслаждались новой жизнью и новым статусом на всю катушку. В универе (который они быстренько окрестили школой) было интересно, а после него — еще лучше. Впервые в своей жизни они были полностью самостоятельны, город был в их распоряжении, и подруги распоряжались им в меру возможностей — шлялись по театрам и магазинам, обследовали близлежащие улицы и старый центр, парки и набережную.

Газеты муссировали тему дефолта, а подруг больше интересовала новая песня модной певицы Земфиры. Особенно Катю, которая постоянно что-то напевала, а иногда, по просьбе трудящихся, всерьез пела, очень красиво.

— Катька, а почему ты в консерваторию не пошла учиться? — поинтересовались как-то Лера с Дашей.

— Нет, лучше уж я экономистом буду, чтобы контра консервы не воровала.

Эта присказка про контру и консервы сразу же стала у них крылатой. У троицы быстро сложился собственный язык, мало понятный посторонним: словечки, выражения, прозвища. Они стебались над всем, что попадало в поле зрения, и вели философские беседы, поверяли друг другу секреты и делились мечтами.

Даша обитала в общаге, Катя у родственников, а Лере родители сняли комнату. Максимальной жилплощадью располагала Лера, и посиделки чаще всего устраивали в ее комнате.

Первая совместная ночевка окончилась казусом. Перед сном Даша попросила у Леры стакан воды, сняла линзы и бросила в него — контейнер, положенный оптике по статусу, она оставила в общаге. Поутру Лера обвела хозяйским взглядом комнату и заметила непорядок на столе — тот самый стакан. Она вымыла его и определила посуду на законное место — в шкафчик — после чего со спокойной душой принялась готовить завтрак. Вскоре проснулась Даша и первым делом кинулась к заветному стакану, чтобы придать окружающей действительности внятные очертания. Сосуда на месте не было. Даша сначала осмотрела стол, водя над ним носом, потом осторожно ощупала. Стакан все равно не обнаружился. Тогда она высунула голову за дверь и громким шепотом позвала:

— Лера-а!

— Аюшки? — откликнулась та, входя в комнату.

— Лер, ты стакан со стола не убирала?

— Убирала, конечно.

— А где он?

— Как — где? На кухне, в шкафчике, — удивилась Лера. — Там вода была.

— Угу. А в воде — мои линзы.

— Мать моя женщина! Куда я смотрела?! Ой, Дашка, прости…

— Лер, ну я же понимаю, что ты не спецом их вылила. Успокойся.

— Ладно, где их берут, и сколько они стоят?

— В любой «Оптике», две сотни.

— Значит, пойдем и купим, я оплачу.

— Пополам, — Даша плюхнулась на диван и захихикала. — Лерка, посмотри на это со стороны. Вот так хохма!

Взгляд со стороны Лере удался, и через секунду они хохотали уже на пару.

— Над чем вы ржете с утра пораньше? — подала голос Катя.

— Лерка стакан с моими линзами вылила, — сообщила Даша и снова захихикала.

— Ничего себе! — резко проснулась Катя. — И ты смеешься! И ты тоже смеешься?! — обратилась она к Лере.

— Ну, если смешно. А линзы я Дашке куплю.

— Вместе купим. Кать, это же не глаз и не челюсть, они свободно продаются.

— Ну и что? Теперь же их покупать нужно! А как так вышло-то?

— Я их оставила в стакане с водой.

— А я сутра вылила воду и помыла стакан.

— Дашка, ты умна не по годам! — возмутилась Катя. — Почему в стакан их бросила? У тебя же есть специальный футлярчик, или как он там называется.

— Контейнер. Он в общаге.

— А почему с собой не носишь? Вот почему?! Теперь из-за твоей безалаберности у Лерки расходы, у тебя тоже!

— Кать, ну, смотри ты проще на все, — прервала нотацию Лера.

— Не могу я проще!

— Не философ ты, Катька, — посмеиваясь, заключила Даша.

— Какая уж тут философия?

В конце концов, и Катя перестала возмущаться. Всю дорогу до ближайщей «Оптики» девушки веселились. Им повезло: в первом же магазине нашлись нужные линзы немаленьких диоптрий, кроме того, Дашу пропустили в служебное помещение, где она смогла «прозреть», практически не отходя от кассы. По обоюдному решению, этот случай назвали хохмой месяца.


В самом начале семестра они завели полезнейшее знакомство — с заведующей факультетской библиотекой. Неизвестно — чем они ее так пленили, но Лилия Дмитриевна (в просторечии — Лиля Дмитревна) троицу явно выделяла из общей массы: держала для них свободный стол и заказанные с утра книги, что уставом библиотеки, в принципе, не предусматривалось, давала советы при подборе литературы и книги на дом.

В новом коллективе Даша почувствовала себя на удивление вольготно. Да и группа "на ура" приняла девчонку со светлой головой и острым языком, которая не кичилась первым и на всю катушку пользовалась вторым — в том числе и с преподавателями. Учиться было интересно, хотя и не всегда легко. Чего стоили одни названия сельскохозяйственных культур! Просидев до вечера над латынью, Катя заявила:

— Ёпрст! Бедные агрономы, они ж это все пять лет изучают.

— Подожди, вот начнутся у нас сельхозмашины — ты механиков пожалеешь, — ответила Даша.

Ну, а главным бичом студентов была высшая математика. Преподавала ее старая знакомая — Анна Гавриловна, которая оказалась совсем даже не злобной, но очень деловитой. Тупости и лени она не терпела даже по отдельности, а их сочетание старалась искоренять к чертовой матери. Вскрылось это в конце семестра, когда Анна Гавриловна, проверив тетради, устроила массовую чистку списка допущенных к экзамену. Даша с Катей «вышку» понимали, Леру они подтянули, с другими предметами проблем не было вовсе, и троица успешно преодолела конец семестра. Но это же были цветики, а впереди маячили ягодки — сессия. Трясло всех и вся, даже равнодушные к учебному процессу мажоры начали охотиться за тетрадками с лециями.

Сессия для их группы прошла, как ни странно, без потерь. Даша и Катя «сдались» на отлично, Лера чуть поскромнее. А потом настали зимние каникулы! И Новый год! Вернувшись из родных пенатов, подруги поклялись больше никогда не проводить каникулы так бездарно. Так начался второй семестр. Он прошел аналогично первому: пять месяцев "господа студенты" вдохновенно валяли дурака (некоторые успевали еще и заниматься без отрыва от основного дела), а на шестой — взяли мозги в руки, напряглись и сдали сессию.

В общаге — этом студенческом парадизе — Даше жилось неплохо. Обитательницы комнаты быстро сдружились, хозяйство вели без разногласий, друг другу не мешали. Гости у них бывали постоянно: то Анины земляки, то чьи-нибудь однокурсники, то соседи и прочие знакомые. "И пир порой, где кир горой…" — куда же без этого? Эксперименты с коктейлями Даша оставила и ограничивалась пивом. Для нее пообщаться было важнее, чем нахрюкаться.

Летом после первого курса подруги нашли себе работу. Приятель Катиного отца взял девчонок на должности делопроизводителя, бухгалтера и снабженца. Саша, их работодатель, занимался "еврейским ремонтом", то бишь, дизайном и отделкой.

Выглядел он как хрестоматийный ирландец: невысокий, коренастый, вьющиеся темные волосы с проседью на висках, на загорелом лице — голубые глаза и морщинки от смеха. Обращались к шефу только по имени. При необходимости Саша одевал робу и показывал, как именно нужно красить, затирать, выкладывать мозаику из плитки, стелить паркет — кажется, он умел все. Гонял рабочих в хвост и в гриву за малейший брак или отставание от графика, а сданные объекты запросто обмывал со всем коллективом