Один за другим мужчины в масках начали срывать повязки с лиц девушек. Первые три были ей незнакомы, но когда открылось лицо четвертой, Кристина не смогла сдержать испуганного крика, который в тот же миг замер, зажатый сильной рукой невесть откуда взявшегося Михаэля. Кристина узнала Марту, похищенную несколько дней из Фогельбаха, свою молочную сестру.

Михаэль прервав в самый последний миг крик девушки, с силой отвернул ее голову от окна и прижал к себе.

— Все, все позади, милая, нам надо спешить…Не смей смотреть туда…

Но подчиняясь неведомой силе, воцарившейся в подземелье, глаза Михаэля вернулись к созерцанию страшной картины в нижнем зале.


Мужчина, насладив свою ненасытную плоть со стонущей от удовольствия женщиной, прикованной к алтарю, усталым взором окинул картину вокруг. Его соратники, превратившись в животных, продолжали оргию, постепенно превращающуюся в кровавую. Именно кровь жертв как неизбежный финал завершала процесс удовлетворения постоянной жажды, издавна пожирающей их. Надругаться над телом девственницы давно стало недостаточным. Предсмертный хрип, последний вздох, конвульсии агонизирующего тела, чье горло затягивалось удавкой, возбуждали их отмирающие члены, вызывая долгожданную эрекцию. И только одной избраннице будет позволено уйти из подземелья живой с неизменным условием, она должна в следующий раз привести пять невинных девственниц для совершения нового жертвоприношения. Жизнь и тело избранной отныне навеки принадлежали Темному божеству. Яркое клеймо коленным железом пылало на ее плече, сохраняя память о страшном дне. Счастливица лежала на каменном полу, слушая предсмертные хрипы своих умирающих подруг. Двоим, подошедшие слуги перерезали горло, и измученные женщины захлебнулись собственной кровью. Другим повезло меньше — их тела исходили от затянувшейся агонии, клинок вспорол несчастным живот от грудной клетки до промежности, выпустив наружу кишки. Двое мужчин, нагнувшись над их дрожащими телами, приподняв вновь накинутые на плечи черные балахоны, судорожно удовлетворяли свою плоть.

Рвота подкатила к горлу Люстига, превознемогая себя, бедняга отвернулся от живой картины преисподние и оттащив Кристину от оконного отверстия, силой вытолкнул ее в коридор словно ватную куклу. Через несколько мгновений они были в относительной безопасности, крепко закрыв за собой на засов дверь в покои Михаэля.

Молодой человек взял на руки обессилевшую Кристину и отнес ее на кровать. Ее жаркое дыхание на миг коснулось его уха, дрожащий голос зашептал

— Не уходи, мой дорогой, мой спаситель. Михаэль, где ты был, я ждала тебя. Я замерзла в лесу. А сейчас я горю, странное пламя вокруг и огонь по всему телу сводят меня с ума.

Кристина заворожено говорила, а ее руки судорожно срывали одежду с себя и Михаэля. Освободив из корсета пухлую грудь, она взяла его дрожащую руку и прижала к затвердевшему от желания соску. Неземное наслаждение заставило ее тихо застонать. В тот же момент его горячие губы прижали ее к шелковой подушке, а язык проник глубоко в рот. Голова девушки поплыла, и Кристина потеряла разум, подчинив тело лишь первородным инстинктам, широко раскинув ноги, позволила Михаэлю овладеть ею. Крик боли, прервавший ее невинность, сменился волной блаженства. Она мечтала сейчас лишь об одном, чтобы их слившиеся воедино тела более никогда не существовали друг без друга.


— Славный финал, но чем дальше, тем сильнее жажда глупцов… — с грустью прошептал стоящий в центре пятиконечной звезды мужчина. Его синие подобно сапфирам глаза влажно сверкнули в свете догорающих факелов. — Как я устал…

— Хассо!! — раздался его резкий, словно щелчок кнута крик

Мужчина, склонившийся над одной из умирающих жертв, ловя ее последний вздох, нехотя оторвался от наслаждения.

— Где твой обещанный подарок?

— Он ждет тебя, мой господин!! Позволишь привести? — голос слуги подобострастно задрожал.

Мужчина с синими глазами провел рукой по телу, словно проверяя его на прочность, но внезапно поменял решение

— Нет, пока не стоит. Оставим лакомый кусочек на завтра.


Кристина пришла в себя, когда за стрельчатыми окнами покоев Михаэля занялся хмурый рассвет. Память постепенно возвращалась к ужасам пережитой ночи. Рука девушки скользнула по телу, одежды не было, она лежала под покрывалом совершенно нагая. Кристина непроизвольно сжала бедра и легкая саднящая боль пронзила промежность. Откинув покров, с ужасом увидела капли крови, засохшие на внутренней поверхности ног.

— О Боже!! Что случилось!!?? — прошептала она помертвевшим голосом. Спустя мгновение она вспомнила все.

И мир навеки потерял краски, погрузившись во мрак.

Она огляделась вокруг — Михаэля нигде не было видно. Звать его она не хотела.

Смертельная тоска сжала в тиски ее несчастное испуганное сердце. Плоть затрепетала от беззвучных и бесполезных рыданий. Запоздалое раскаяние овладело ей.

Яков… Яков… Что я натворила? Мой милый друг, я предала тебя, навсегда предала… нет мне прощения… Ты скоро придешь просить моей руки… я ждала этого дня всем сердцем. А теперь скажу, что поругана. Сама решилась на смертный грех…


Кристина медленно поднялась с кровати, шатаясь подошла к столу и сняв с него тканную скатерть, прикрыла наготу. За слюдяными окнами занялся розовый тусклый рассвет, предвещая начало нового дня, который не должен был начаться для нее. Он и не начнется. Она с усилием толкнула раму окна, пытаясь открыть. Прекратить ставшую бессмысленной жизнь на камнях под замковыми стенами — единственное, о чем она сейчас мечтала. Темный лес, покрытый утренней изморозью, запорошенный выпавшим ночью снегом, напоминал сверху плывущие облака тумана. Недалеко от замка на лесной проталине, вдали от дороги, кружилось истошно каркающее воронье, предвкушая утренний пир… Кристина знала, чьи искалеченные тела будут терзать стервятники. Она должна быть там, рядом с невинными девушками, погибшими сегодняшней ночью.

Крепкая деревянная рама не поддавалась ее слабым рукам. Кристина огляделась, дверь спальни открывала вид на соседнее помещение, откуда веяло холодом. Не теряя надежды, она прошла в небольшую гостиную, посреди которой стоял обеденный стол в окружение резных кресел. Одно, из которых было обращено к открытому окну. Кристина обрадовалась. Господу угодно ее решение уйти. Она быстрым шагом, придерживая на груди готовую упасть скатерть, прошла к окну и внезапно вскрикнула от испуга.

На кресле с высокой спинкой, скрывавшей его от посторонних взоров, уставившись мертвым неподвижным взором на горизонт, где зарождался новый день, сидел Михаэль. Его скорбное лицо замерло, словно посмертная восковая маска.

Услышав крик Кристины, он оторвал взгляд от розовой полоски солнечного света и посмотрел на нее глазами дряхлого утомившегося старца. Его голос прозвучал глухо, словно из могилы.

— Я не знаю, как мне жить дальше, Птичка… Я боюсь. Весь мой мир провалился в адову пропасть вчерашним днем…

Кристина, затаив дыхание, молча слушала своего друга.

Он, отвернувшись от ее бледного как мел лица, продолжал

— Два человека, которых я любил, вчера предали меня. Моя мать, святая женщина, была совращена исчадием Ада, развращена и уничтожена для Господа нашего. Теперь она во веки веков проклята людским и Высшим судом. Мой верный друг, почти брат не оставил ни капли сомнения в змеиных происках за спиной…

Кристина молчала, зная, что Михаэль продолжит. Он сжал кулаки и что было силы ударил ими по резным деревянным поручням, которые не выдержав его злобы, раскрошились в мелкие щепки.

— Та женщина, чье потерявшее сок тело терзали чудовища в человеческом обличии на алтаре — моя любимая матушка Могдалена фон Берен. А один из насильников, от жадной ласки которого она стонала как загулявшая потаскуха, как ненасытная волчица, был мой молочный брат и верный друг… Таковым он был…

— Хассо — с отвращением выдохнула Кристина.

— Да, когда то его звали Хассо… Не знаю, что за злобная тварь похитила его душу, и какое имя он предпочитает носить ныне…

— Михаэль, я должна тебе сказать, что именно он вчера…

— Не продолжай — голос Михаэля мучительно задрожал.

— Я знаю все. Он подстроил, чтобы я не увидел вовремя твой знак, отвлек подкупленной прислугой. Когда же я прискакал на поляну, то кроме догорающих углей и снега сплошь затоптанного лошадиными копытами там ничего и никого не было. Я опоздал… Только кукла, что валялась посреди костра говорила о том, что моя девочка ждала меня. Я пытался преследовать негодяев по следу, но на проселочной дороге, сплошь изъезженной колесами телег от многочисленных обозов, ушедших в Марцелль, я потерял его. Регина помогла мне найти тебя в собственном доме… В моем родном доме… Я не знаю, как мне дальше жить, Кристина.

Он уронил голову на руки и его плечи задрожали от рыданий. Кристина, поддавшись состраданию шагнула к плачущему Михаэлю, и прижала его голову к своему животу, гладя по растрепанным волосам. Он всхлипнув, как ребенок, неистово обхватил ее руками и зашептал.

— Только ты, только ты одна — мой спасение. Мой ангел. Ради тебя я вытерплю все боль разочарования и предательства. Ты дашь мне силы противостоять врагам!!

Он приподнял красные от слез глаза и, приоткрыв скрывающий ее тело покров, нежно поцеловал Кристину в низ живота

— Спасибо тебе за подаренную ласку, моя любимая. Ты вытащила меня прошлой ночи из пылающей печи преисподнии.

Внезапно по телу Кристины прошла горячая волна воспоминания пережитого безумия. Ее бедра невольно дрогнули в желании. Сдерживая себя из последних сил, она опустилась на колени рядом с креслом Михаэля и целомудренно поцеловала его в лоб.

— Я всегда буду рядом, мой дорогой друг.

Михаэль встрепенулся. Его глаза заискрились жидким золотом. Он жарко зашептал.

— Мне мало быть другом. То время миновало. Я люблю тебя, Кристина. Я желаю тебя. Я всегда мечтал о близости с тобой. Сегодня ночью ты добровольно стала мне женой. Теперь я намерен просить твоей руки у Вильгельма.

Кристина испуганно молчала. Уже ничего не исправишь. Она не сможет оставить Михаэля.

Молодой человек решительно встал и подойдя к стенному шкафу достал с полки небольшой предмет. Вернувшись к сидящей на полу растерянной Кристине, он бережно поднял ее на ноги и осторожно воткнул в волосы изящный костяной гребень.

— Это подарок тебе в память нашей первой ночи любви. Их будет еще очень много, поверь. Но пусть маленькая изумрудная птичка на незамысловатом украшении вечно напоминает тебе о моих чувствах.

Его мягкие нежные губы коснулись губ Кристины, язык смело скользнул по краешку ее верхних зубов, призывая вернуть ласку. Девушка вздрогнула и закрыла в блаженстве глаза, откинув голову назад, открыла шею, приглашая мужчину продолжить.


В начале декабря, затемно, далеко до рассвета, Кристина проснулась от кошмара, преследовавшего ее без малого вторую неделю. В самом низу ее живота пульсировал комочек плоти, живой плоти, просящей защиты от черных скользких рук, тянущихся со всех сторон. Их ледяные пальцы, трогающие живот девушки, выпустив железные когти, готовились проткнуть чрево, чтобы уничтожить самое дорогое, ее будущего ребенка.

Перед сочельником Михаэль, а не Яков будет попросит у отца ее руки, и Вильгельм не посмеет ему отказать, как бы холодно он не относился к высокочтимой баронессе фон Берен. Он не откажет ему по одной веской причине, единственная дочь понесла от ее сына и теперь отец обязан скрыть позор внебрачного рождения… В ту роковую ночь в День Всех Святых, семя Михаэля зародило в ней новую жизнь.


Тем не менее мысли о покинутом Якове не давали покоя Кристине, превратив ее жизнь в бесконечную пытку. Она более месяца не появлялась в Марцелле, избегая встречи с несчастным влюбленным художником. Сидя в заточении в Фогельбахе, она порою открывала дверь на острожный стук скучающего по ней Люстига, навешавшего любимую в отсутствие Вильгельма. По деревне уже давно ходили самые паскудные слухи, распускаемые внезапно нашедшейся Мартой, Она вернулась на исходе первой недели ноября, бледная, худая, в грязных отрепьях, бросилась в ноги обезумевшим о радости родителям, уверяя, что была увлечена посулами обесчестившего ее маркитанта, везущего товары во Фрайбург на осеннюю ярмарку.

Наветы Марты не отличались новизной. Она уверяла односельчан, что в ночь Всех Святых видела во сне откровение о совокуплении Кристины с самим Сатаной, от которого блудница понесла сына — будущего Антихриста, пришедшего глумиться на человеческим родом.

Кристина, не обращая внимания на змеиный яд, источаемый ее молочной сестрой, нежно гладила маленький набухающий комочек внизу живота и мечтала о неисполнимом, она мечтала, чтобы это был ребенок Якова. Ее душа горела от нескончаемой боли, прекращавшейся лишь на время страстными ласками влюбленного Михаэля, но к утру он исчезал, и чувство вины возвращалось и терзало несчастную пуще прежнего. Порой закрыв глаза, принимая в себе возбужденную от плоть будущего мужа, она представляла на его месте забытого художника. Боязнь невольно произнести его имя заставляла кусать руку до крови… Но стоило ей встретиться с зовущем на небеса янтарным взглядом склонившемся над ней Михаэля, тревоги чудесно рассеивались, и она предавалась неистовой страсти, забыв обо всем на свете. Порой ей думалось, что увиденное в подземелье страшное злодеяние оставило неизгладимый мрачный след на ее душе, что оно до сих пор властвует над разумом, искушая сладкой болью.