Кристалл достала королевское синее платье. Оно было расшито бриллиантами, со шнуровкой на корсете и дерзким декольте.

— Как насчет этого? — она подмигнула и провела рукой по вырезу горловины, — Совершенно обнаженная шея, это идеально подходит для жемчужного ожерелья.

Они ходили по магазинам, покупая платья для благотворительного вечера по сбору средств, в то время как Трумэн и ребята заканчивали установку двери в их новую спальню. Она предложила взять детей с собой, но он настаивал на том, чтобы она сама вместе с Кристалл купила все необходимое. Он настолько все продумывал, всегда убедившись, что она не забывает про себя из-за него и детей. Она задавалась вопросом, когда он наконец-то поймет, что проводить время с ним и с детьми — ее самое любимое занятие.

Джемма рассмеялась и покачала головой:

— Я действительно не хочу туда идти в этом году.

— Джи, не могу поверить. Мы провели последние три недели, разыскивая подходящее платье по всем магазинам Писфул Харбор. Я знаю, что у нас еще есть много времени до этого события, но с такой скоростью… — Кристалл повесила платье на стойку и посмотрела в зеркало, затянув волосы в пучок. — Может, потому что ты сказала своему мужчине не идти с тобой?

— Ты шутишь? Я никогда не подтолкну его к знакомству со своей матерью и ее ворохом претензий. К тому же, мы с ним обсуждали это, и находиться там, где вокруг много незнакомых людей, слишком для Кеннеди.

Оба — и Линкольн, и Кеннеди, далеко продвинулись вперед за последние несколько недель. Линкольн попытался есть детское питание, но решил заменить еду пальцами и проспал всю ночь, которая стала знаковым событием. И хотя Кеннеди уже менее насторожено чувствовали себя среди незнакомых, люди, которые примут участие в благотворительном вечере по сбору средств, будут не совсем доброжелательными и гостеприимными. Она не собиралась ставить детей в такое положение, даже не хотела идти туда. В дополнение к детям она должна была принимать во внимание Трумэна. У него были свои заботы, и ни к чему был стресс от общения с ее ужасной матерью.

Кристалл отпустила волосы, и они свободно упали ей на плечи, когда она повернулась, и прищурилась, глядя на Джемму:

— Ты до сих пор не рассказывала свой матери о нем, не так ли?

Джемма отвернулась, делая вид, что разглядывает другое платье.

— Джемма Райт, о чем ты вообще думаешь? Если ты не скажешь ей, то она пристроит тебя к одному из тех чопорных придурков, как она сделала это в прошлый раз, и я не думаю, что Тру будет этому рад.

Вздохнув, Джемма опустила плечи в поражении:

— Это в моем списке первостепенных дел, но ведь ты знаешь, как проходят разговоры с моей матерью, — она даже не хотела думать об этом. Она была счастлива. На самом деле, по-настоящему счастлива, а у ее матери была мания задавливать всех вокруг себя своим счастьем. К тому же, у нее было и без того достаточно головной боли. Трумэн до сих пор ничего не слышал от Куинси, и несмотря на то, что он не хотел об этом говорить, она знала, он переживает за брата.

— Я знаю, и когда она скажет, что ты встречаешься с ним, только чтобы продолжить протестовать против ее желаний, как и то, что он помешает твоему бизнесу, и будет уходить и бла-бла-бла, скажи, чтобы засунула это себе в задницу. Потому что я наблюдала за тобой и Трумэном, и я никогда не видела, чтобы ты смотрела на кого-то так, будто он — твой путь в жизни.

Джемма была рада, что Кристалл увидела, что она просто беспокоится о Трумэне, и у нее был пунктик по поводу матери. Она, видимо, обвинит дочь в том, что та назло познакомила ее с Трумэном. Но правда была такова, что мнение ее матери об отношениях с Трумэном не могли повлиять на ее решение быть с ним. То, что Джемма видела в Трумэне, — это те качества, которые ее мать никогда не заметит, даже если бы он носил костюм миллиардера. Как могла ее мать признать обычную заботу, не знающую границ, любовь, которая приходит в сердце, и твердое понимание, как правильно поступать в той или иной ситуации, когда она сама не обладает такими качествами.

Кристалл взяла Джемму за руку и потащила из магазина:

— Так, давай. Мы едем в Плезант Хилл, — Плезант Хилл находился в часе езды отсюда.

— Что? Почему? — она шла быстро, в ногу с Кристалл, когда они пересекали стоянку.

— Потому что тебе придется поговорить с ней, что означает, что ты расскажешь ей обо всех общественных новостях, о людях которых ты знаешь и о которых заботишься, и наверняка о неправильной дорожке в прошлом твоего мужчины. Она мгновенно начнет рвать у себя на голове волосы, — забираясь в машину, Кристалл подарила Джемме скромную улыбку. — Если она мучает тебя, то будет справедливо ответить ей тем же. Мы собираемся ехать к «Джиллиан».

«Джиллиан» был высококлассным и слегка нелепым магазином одежды.

— Мы едем покупать платье. О, Кристалл. Ты чудо.

Два часа спустя Джемма стояла перед трехмерным зеркалом, одетая в черное кожаное платье с подолом до пола и глубоким вырезом, достающим практически до пупка.

Джиллиан Блейден, владелица магазина и дизайнер многих из выставленных на продажу платьев, передвигалась на четырехдюймовых шпильках, как если бы она родилась в них. Она подвернула свои волосы, в которых чередовались бордовые и темные пряди, и заправила за ухо, медленно обходя Джемму по кругу:

— У тебя прекрасная фигура и лицо настолько утонченное и классическое, что дает вам элегантный и дерзко-сладкий образ, что не так часто можно встретить у женщин. Ты убьешь его своим видом, — она поправила лямки, а затем и складки на талии Джеммы.

— Она права, Джем, — согласилась Кристалл. — Но не позволяй Трумэну увидеть тебя в этом, потому что он измельчит это до того, как ты сделаешь первый шаг на улицу.

Внутренности Джеммы сделали кульбит, когда она представила руки Трумэна на ней. Она повернулась в сторону, любуясь тем, как кожа облегала ее изгибы, от чего почувствовала себя сексуально и соблазнительно. Она хотела быть сексуальной и соблазнительной для Трумэна, но от идеи носить это платья на публике без него чувствовала себя неловко. Кроме того, она может довести мать до сердечного приступа, если покажется в нем. Как бы там ни было, она любила свою мать и не хотела испортить ей праздник.

— Моя мать сойдет с ума, если я приду в коже.

— Разве это плохо? — ухмыльнулась Кристалл.

— Я не знаю. Это забавная идея, но чем больше я думаю об этом, тем больше переживаю, во что это в конечном итоге выльется, и ночь будет еще тяжелее, чем уже есть. Я думаю, что мне нужен менее расфуфыренный и вычурный бунт.

Джиллиан взяла Джемму за руку и повела в сторону примерочной:

— Если причина только в этом, то я уверена, что женщина никогда не должна носить платье, в котором чувствует себя неуютно. Независимо от того, в чем причина, — она подтолкнула Джемму и задернула занавеску. — Сними это. У меня есть для тебя платье.

Джемма разделась, и уже через несколько секунд голос Джиллиан зазвучал за занавеской.

— Попробуй это, я думаю, это создаст правильный баланс неповиновения, и оно одно из моих любимых. Мой брат и я создавали его вместе, — она рукой отодвинула занавеску, и на Джемму упала масса черного мерцающего материала, отделанного кружевом.

— Твой брат тоже дизайнер? — она скользнула в платье через голову. Роскошный материал заскользил по ее коже, как шелк, обнимая плечи и бедра, а там разрез показывал ее правую ногу.

— Угу. Мой близнец на самом деле. Джакс. Мы создаем вещи вместе в течение многих лет, но его специальность — свадебные платья, — Джиллиан застегнула платье на спине и повозилась с плечами и талией, а затем отступила назад и оценивающе оглядела Джемму. — Безумно красивая. Иди к трехмерному зеркалу, а я захвачу каблуки.

Как только Кристалл заметила ее, следующую за Джиллиан из примерочной, она соскочила со стула и завизжала.

— О, черт возьми, Джемма. Ты выглядишь потрясающе.

— Правда? — она повернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало, и ее челюсть отвисла. Вырез был чуть ниже ключицы. Черное кружево, собранное в оборки, создавало видимость рукавов. Ткань облегала ее со всех сторон, подчеркивая талию и ниспадая вниз по бедрам. Она посмотрела через плечо назад.

Джиллиан опустилась перед ней на колени.

— Это удобно и сексуально. Вам не нужно ходить на заоблачных каблуках в этом платье, — она отступила назад, и ее улыбка сверкнула одобрением. Рыбий хвост подчеркивает талию и не показывал ничего лишнего, прикосновение кружева выглядит элегантно, а не вульгарно. Что ты думаешь?

— Я думаю, что хочу жениться на этом платье, — чувствуя всплеск бунтарских чувств, она добавила: — И вырез идеальный. Нет места для жемчуга.

***

Трумэн закрыл новую дверь в недостроенную спальню и посмотрел на великолепную женщину, лежащую на кровати и листающую журнал с детскими костюмами на Хэллоуин. Она была одета в пару коротких трусиков-шорт, которые едва прикрывали ее попку, и топ, похожий на ремень. Ее ноги согнуты в коленях, и она покачивала ими, когда показывала костюм для Линкольна. Кеннеди уже выбрала костюм. Она собиралась быть самой красивой. Лучшей из всех живущих — феей Динь-Динь.

— Тыква? Такая же, как и у Золушки? — Джемма указала на фотографию младенца в костюме тыквы.

Трумэн лег рядом с ней, провел рукой по ее бедру и сжал попку:

— Мне нравится твоя тыковка.

Она сверкнула надменной улыбкой:

— Я до сих пор думаю, что он должен быть Винни-Пухом. Так сказала Кеннеди, это герой из ее сказок на ночь, и ей должна быть представлена возможность выбрать ему костюм. Она его старшая сестра и это ее право.

Он забросил свою ногу не нее и поцеловал в плечо.

— Ему всего лишь несколько месяцев, а женщины уже распоряжаются его жизнью, — он прижался к ее шее. — Я думаю, он должен носить костюм для мальчиков. Он может быть принцем, как и я.

Она наклонилась к нему, подразнивая.

— Поцелуй меня еще раз и, возможно, я подумаю.

Он потянулся к ее губам, но она отвернулась и указала ему на плечо. Он усмехнулся и снова поцеловал ее в плечо.

— Поцелуи в плечо являются лучшими, — сказала она, задыхаясь от того, что ее тело воспламенилось.

Он продолжал целовать ее плечо, медленно продвигаясь вниз к груди. Тем не менее, глядя в журнал, она протянула руку и подняла его подбородок, чтобы он снова поцеловал ее плечо. Боже, он любил все, что она делала.

— Я думаю, что Кеннеди хочет, чтобы ты был ее единственным принцем, и она довольно ясно дала понять, что Линкольн должен быть Винни-Пухом. Но если ты так непреклонен, не позволяй ему быть плюшевым мишкой, это так, для заметки, я думаю насчет того, чтобы он был одним из «Lost Boys» из ее книжек (Прим. «Пропащие ребята» (англ. The Lost Boys) — американский художественный фильм 1987 года, сочетающий в себе элементы комедии и фильма ужасов).

Он легонько шлепнул ее по попке, зарабатывая сексуальный смешок.

— «Lost Boys» — байкеры в ее книге. Ты знаешь, что я думаю об этом.

— Ты любишь своих друзей-байкеров, — она повернулась на бок и прижалась к нему всем телом. — Просто потому, что мы наденем его в байкерский наряд, не означает, что он выберет этот путь, когда станет старше. К тому же, ты был байкером «Lost Boys». Разве это не лицемерно? — она толкнула его на спину и прижалась губами к его челюсти, затем к шее и продолжала свой путь вниз по его телу что с трудом помогало ему сосредоточиться на чем-либо, кроме ее невероятного рта.

— Я вложу в их головы знания о хороших «Lost Boys». Однажды они узнают разницу между мотоциклетными клубами и байкерскими бандами. Тогда он сможет одеваться так, как он захочет.

— Я провел все свое детство, сочиняя истории обо всем, от волшебной принцессы до женщины байкера, и я не делал их плохими.

Она продолжила его целовать, а он серьезно пересматривал кандидатуру Винни-Пуха. Была тонкая грань между мотоклубом и байкерской бандой. И думать о Линкольне, который вырос и направился по этому пути, жутко испугало Трумэна. Джемма была права, хоть Линкольн и был слишком маленьким, чтобы Трумэн беспокоился о таких вещах, но он наслаждался тем, что она делала, чтобы убедить его в своей правоте. Ему нравился ее рот на любом участке его тела, но когда стала спускаться вниз, он почувствовал себя еще ближе к ней. Не из-за возбуждающего эротического чувства, а потому, что, казалось, она наслаждалась, доставляя ему удовольствие, а также полученным контролем над его телом и разумом. От вида, как Джемма чем-нибудь наслаждается, его жизнь становилась в миллион раз лучше. Видеть ее было для него чистым блаженством.

Она задела зубами его сосок, усиливая желание, спиралью зарождающееся внизу, делая его член тверже.

— Он был бы супер милым с банданой на своей маленькой головке, в рубашке и джинсах от «Harley», — она обвела языком кубики его пресса, руки задержались на его ребрах, опускаясь вниз.