— Нет! Пусти! — не выдержав, я вырвала свои руки и прикрыла лицо.

У меня не было сил оставаться рядом с ним.

Я не могла ответить на его вопрос.

Как? Как бы это прозвучало?

Я бросила идеального мужчину ради самого отвратительного невоспитанного разбойника? Франк, я бросила его из-за тебя!

Нет!

— Да успокойся ты! — по-своему воспринял мои крики Дима. — Не трогаю я тебя! Больно надо! Просто… Ты знаешь, что я не утешаю никогда, но… если ты его сама киданула, то и не парься. Значит, он все-таки не такой идеальный! Либо через чур идеальный.

— Возможно, — кивнула я.

— Ну, вот и разобрались! — он радостно ударил себя по коленям. — Зато ты больше не будешь врать всем, а также самой себе насчет каких-то необыкновенных московских принцев!

— Что? — обернувшись, я хотела впиться ногтями ему в лицо. — Ничего я не врала! Все так и есть!

— Ага-ага!

— Слушай ты! Тебе вообще, какое до этого дело? Пошел ты знаешь куда! В отличие от тебя, у него нет того большого количества минусов!

— Ха-ха-ха. Ужас! — он театрально охнул. — Однако ты как всегда здесь, рядом со мной, а не с ним! Ха-ха-ха. Как так?

— Я тебе зубы выбью!

— Попробуй, вруша! Ха-ха-ха.

— Хватит меня провоцировать! — зарычала я. — Кто из нас врун, так это точно не я!

— Ты на что намекаешь? — поинтересовался он.

— На что? Франк, ответь мне на простой вопрос, раз такой умный: почему ты соврал Киру о своем Дне Рождения, а? — почувствовав преимущество, я приблизилась к нему.

Заметив легкую растерянность, продолжила:

— Бедняжка! А ты часом не заврался лучшему другу, а? Врунишка!

— Стой!

— Нет-нет! — я замахала руками, пытаясь его заткнуть. — Подожди! Или ты трус?

— Причем тут трусость вообще? Ты башкой думаешь? Я ничего не рассказал Киру, потому что он мог это воспринять неправильно!

— Ах, вот как? — усмехнулась я. — И как же? Как?

— Так! — коротко ответил Франк.

— Нет-нет! Подожди! — вцепившись ему в руку, не отставала я. — Что в этом такого? Подумаешь, лучший друг провел День Рождения с его сестрой, наглым образом похитив ее, едва не утопив… Что же ты об этом ему не рассказал?

— Ты идиотка? — скривился Франк.

— Может я и идиотка! Но зато ты трус и врун! — ткнула я в него пальцем.

— Ты достала меня! — его глаза угрожающе засверкали.

Он сжал челюсти. Раздался рассерженный скрежет его зубов.

— Пф! Ты сам напросился!

— Я напросился? Дорогая, может я и скрыл от твоего брата поездку, приврав ему немного… Но я хотя бы не опустился до твоего уровня!

— А что с моим уровнем не так? — поинтересовалась я.

— А, по-твоему, совать свой язык во все рты подряд это нормально? Для тебя это обычное дело? — рассерженно поинтересовался он.

— Пошел ты! — я непроизвольно отодвинулась от него подальше. — Не надо начинать меня воспитывать! Ты наконец-таки набрался храбрости и спросил об этом спустя столько времени? Да я уже забыла об этом происшествии!

— Ха-ха-ха. Я рад за тебя, но предупреждаю, в следующий раз за такое можно получить!

— О боже, — я закатила глаза. — Хватит угрожать мне расправой! Я уже поняла, что ты настолько не воспитан, что изобьешь безобидную девушку!

— Ха-ха-ха. У меня уже давно руки чешутся!

— Помойся!

— Ха-ха-ха. Берг! Хватит! Я не хочу больше разговаривать с тобой на эту тему!

— Ага! — воскликнула я. — Только не думай, что я поверила в твою игру! Мне можешь не врать. Я уверена, что ты не был против моего поцелуя, если это можно так назвать. Когда человеку противно, он не терпит так долго! — прищурилась я.

Он смотрел на меня, о чем-то напряженно думая.

Вновь скрестив перед собой руки, Дима, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

— Хватит меня гипнотизировать! Ты тут главный врун! — меня злило его спокойствие.

Перебравшись по кровати от него подальше, я наконец-таки смогла выбраться и встать с нее.

— Не убеждай меня в обратном! Ты всегда врешь! Всегда и всем! Я не знаю, хоть раз ты был со мной откровенен?!

Едва приблизившись, я закончила:

— Ты трус! Я давно заметила, что ты бежишь от малейшей ответственности! Ты еще маленький мальчик, который не способен отстаивать свою точку зрения!

— Да ты что? — он посмотрел на меня снизу вверх.

— Ты никогда в жизни не сможешь преодолеть себя, тебе страшно!

Он медленно поднялся.

— Я ухожу! Пока! — попятившись назад, попрощалась я.

— Стой! Я тебя никуда не отпускал!

Схватив за руку, он резко дернул меня в свою сторону.

— Ай!

Потеряв равновесие, я едва не грохнулась на ковер.

Дима, перехватив в середине полета, прижал меня к столу.

Вцепившись пальцами в мою шею, он едва ли не за горло поднял мое лицо к своему:

— Ай! Пусти, больно! — вскрикнула я.

— Терпи, что поделать! Не тебе меня называть трусом, поняла?

— Ай!

— Поняла? — проорал он мне в ухо, еще сильней сжав пальцы.

— Да! Пусти!

— Мне надоело с тобой маяться, надоело терпеть твои выходки, оскорбления, издевательства. Я тоже могу поступить наперекор с твоими желаниями. Могу поступить так, как хочется мне!

— Дима! Мне больно!

Он разжал пальцы, и я наконец-таки смогла нормально вздохнуть.

Проведя одной рукой по моим волосам, он умудрился обхватить меня за спиной, еще сильней прижав к столу, а второй сжал челюсти.

— Ай! — от резкой боли пришлось раскрыть рот.

— Давно хотел это сделать.

Прикоснувшись ко мне лицом, он впился в мои губы.

— М-м… — я попыталась вырваться, но не могла высвободить ни руки, ни голову.

Немного усиливая давление, он не давал сомкнуть рот, полностью контролируя меня.

Истерично забившись в его руках, я пыталась вырваться.

Франк умудрился за это время насильно исследовать мой рот, аккуратно надкусывая мои губы.

— Может быть, ты успокоишься и прекратишь сопротивляться, а? — наконец оторвавшись от меня, предложил он. — Я все равно сильней.

Его лицо было довольно близко к моему.

Я смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами и пыталась справиться с самой собой.

Я хотела поскорей покончить с этим позором, хотела убить его, хотела уничтожить за то, что он посмел так поступить со мной.

В то же время я вдыхала его запах, меня кружило лишь от его близости. Его прикосновения вызывали судороги внизу живота, мне хотелось, чтоб его губы не останавливались.

Я закрыла глаза, почувствовав головокружение.

Догадавшись, что я сдалась, он вновь притянул меня к себе и, разжав челюсти, принялся целовать.

Не отвечая, я пыталась выдержать боль от его пальцев.

Дима оторвался от меня так резко, что мне пришлось схватиться за край стола.

Проведя ладонью по своему рту, он довольно хмыкнул.

Сдержав выступившие от обиды слезы, я зло посмотрела на него.

— Больше не доводи меня!

— Чтоб ты сдох! — прошипела я ему в лицо. — Я тебя ненавижу!

— Лжешь.

— Сука! — неожиданно для себя самой я размахнулась и врезала со всей силы ему по лицу.

Охнув от боли, я сжала свою ладонь.

Получив пощечину, Франк не спешил вновь поворачиваться в мою сторону.

Прикоснувшись к покрасневшей коже ладонью, он несколько раз провел рукой по лицу.

— Это тебе за все! Понял? Тебе никто не разрешал так обращаться со мной! Мразь!

Протиснувшись мимо него, я направилась в сторону коридора.

Мне было страшно.

Я боялась, что он не выдержит и поднимет на меня руку.

— Полина! — Дима окликнул меня у самой двери. — Стой!

Я не хотела оставаться с ним рядом. Не послушавшись, я вышла в коридор.

— Я сказал, стой!

Через мгновение Франк был уже рядом со мной.

— Пусти меня! — завопила я, когда он потащил меня обратно к себе.

Хлопнув дверью, Дима прижал меня к ней и, не обращая внимания на то, что я пыталась ударить его то в лицо, то в грудь, произнес:

— Да успокойся ты! Хватит! Перестань! Полина!

— Пусти!

— Ты реально думаешь, что я отпущу тебя? Ха-ха-ха, — неожиданно рассмеялся Франк.

— Дима! — я едва сдерживала слезы. — Пожалуйста, не делай мне больно, прошу тебя! Я боюсь! Если ты так сильно ненавидишь меня, дай мне уйти! Я больше не побеспокою тебя! Прошу! — взмолилась я.

— Прости за то, что, не сдержавшись, воспользовался своим физическим преимуществом. Пожалуйста! — спокойно произнес он.

— Ничего страшного! — заверила я его.

Невыносимо.

Он соприкасался со мной всем телом. Несмотря на то, что мы были в одежде, я ощущала его тепло.

Было странно чувствовать в себе вместо лютой ненависти непреодолимое желание.

— Ты не понимаешь… — Франк выпустил мои руки, но остался рядом. — Почему? Почему ты издеваешься надо мной?

— Я издеваюсь?

— Ты считаешь меня трусом. Я сам виноват в этом, — он замолчал, отвернувшись в сторону.

— О чем ты?

— Зачем ты тогда меня поцеловала? — покачав головой, обратился он ко мне. — Ты можешь нормально ответить на этот вопрос?

— Могу! — кивнула я. — Мне так захотелось.

Я не хотела ему врать и ответила то, что было на сердце.

— Понятно, — видимо в его голове что-то прояснилось.

— А зачем ты сейчас это сделал? — прервала я его внутренние рассуждения. — Мне казалось, тебя тошнит от одного моего вида, не ты ли орал, что я ни капельки тебя не привлекаю?

— Ха-ха-ха. Берг, не ты ли голосила, что терпеть меня не можешь, а?

— Но это правда! Ты взрываешь мои мозги! Ты невыносим!

— Ха-ха-ха. Тихо! — он приложил к моим губам палец, заметив, как я запаниковала от его приближения. — Я всю жизнь пытаюсь угодить своему брату, своим близким друзьям. Для этого мне всегда приходится переступать через свои интересы.

— О чем ты? — не поняла я.

— О том, что этот мир явно несправедлив ко мне. Берг, я не имею права ни на что, связанное с тобой, — он провел ладонью по моему лицу. — Как бы я сильно этого не хотел.

— Почему? — поразилась я. — Почему? Если тебе этого хочется?

— Потому что я уже давно пообещал, что не притронусь к тебе даже одним пальцем.

— Я не понимаю. Кому ты что пообещал?

— Я пообещал это твоему брату. Еще когда мы начали с тобой цепляться друг к другу осенью. Он взял с меня обещание, что я не посмею даже смотреть в твою сторону, — Дима провел пальцем по моим губам. — Берг, я поклялся всем, что дорого для меня в этой жизни. Я поклялся своим здоровьем, что всегда буду относиться к тебе как к младшей сестре, не более.

— Что это за глупость? — возмутилась я. — И это тебя заставил сделать Кир?

— Ну… С одной стороны я его понимаю. Я бы на его месте тоже напрягся, будь такой как я рядом с моей сестрой, слава богу, у меня ее нет. Ха-ха-ха.

Вот только парадокс в том, что как только я пообещал ему это, все встало с ног на голову. Как бы я ни старался оттолкнуть тебя, убрать из своей жизни, ты словно примагничивалась ко мне.

— Дима! — я легонько прикоснулась губами к его коже.

— И-и. Не смей этого делать! — отпрянул он. — Я не являюсь идеалом сдержанности.

— М-м? Ты? Да, боже мой, я бы на твоем месте уже давно не выдержала! Ха-ха-ха, — неожиданно мне стало очень смешно.

— Ха-ха-ха. Берг, ты себя переоцениваешь!

— Сволочь! — я умудрилась заехать ему в живот.

— Ха-ха-ха!

Дима убрал с моего лица непослушные волосы и продолжил:

— У меня тоже есть предел. Тебе не надоело испытывать меня на прочность? Зачем ты впутываешься в мои проблемы, пытаешься участвовать в моей жизни?! Ты знаешь, сколько мне потребовалось затратить своих припасов выдержки, чтоб провести с тобой ночь?

— Я не понимаю тебя. То есть… — я развела руками. — Ты готов, испугавшись, поджать хвост и сбежать? Потерять все? Из-за глупости, сказанной ранее?

— Ну… Обычно я так и делаю, — усмехнулся он.

— Наверное, поэтому ты такой одинокий несчастный и злой! — заключила я.

— Ха-ха-ха. А ты у нас такая добрая, я смотрю!

— Ты противоречишь себе! — ткнула я в него пальцем. — Ты намекаешь, что я тебе не безразлична, но потом уверяешь, что не можешь попробовать хоть что-то изменить… Не можешь рискнуть…

Он внимательно прислушивался ко всему, что я говорила.

— Не это ли называется трусостью, Франк?

— Я знаю, что ты бросила своего москвича ради меня, — проигнорировав мой вопрос, высказался он.