Наталья Абакус - Скоростная любовь

Приезды многочисленных родственников, высказывающих со-страдание, вызывали тошноту. За неделю, похудев на пять килограммов, она прекратила всякое общение и попросту лежала на кровати в обнимку с медведем, который незадолго до смерти подарила мама. Старший брат не трогал ее, взвалив на себя похороны. На его плечи свалились проблемы, связанные с дачей показаний для расследования. Кирилл за одно мгновение обязан был стать взрослым, ведь теперь в их семье он оказался «за рулем».

Одному богу известно, как он сумел справиться со всем этим. Наверное, лишь понимание того, что если он сойдет с верной дорожки, то потянет во тьму за собой не только себя, но и младшую сестренку, придавало сил.

Из веселого, беззаботного Кириллки он превратился в хмурого, строгого Кира, который спустя месяц пришел к выводу, что сестре пора приходить в себя, заканчивать хандрить, о чем и заявил ей, вломившись в комнату.

Полина в тот день, по обыкновению, валялась на кровати, упершись бездумным взором в потолок. Он приказал ей идти в школу, которая была совершенно заброшена. Сестра, безвольно посмотрев на брата, взяла сумку и послушно отправилась в учебное заведение.

Все могло наладиться. Но ребята и учителя, с таким омерзительным сочувствием смотревшие на нее, вызывали рвоту и ярость. Испытывая эти чувства изо дня в день, Полина все больше понимала, насколько ей осточертел этот мир.

Кир, пожалуй, единственное, что еще хоть как-то удерживало ее в кондиции, что не давало сорваться и то, в последнее время стал невыносимым. Забив на себя и свое будущее, она связалась с дурной компанией. Сама Полина не видела в этих ребятах ничего плохого. Подумаешь, пьют? Подумаешь, курят и колются? Зато они ее понимают и не напрягают своей назойливостью, а лишь расслабляются вместе с ней!

Брат, следивший теперь за хозяйством и перешедший на заочное обучение из-за возникшей необходимости идти на работу, не сразу оценил всю кошмарность положения сестры. Лишь после заявления администрации школы, что Полина Берг либо переводится в другую школу, либо остается на второй год, он понял свою оплошность. Для начала выпоров ее, он строго-настрого запретил ей шляться непонятно где и с кем, а велел засесть за учебники. Сестра, мысленно отправив его к три-десятой бабушке, продолжила бунтарство, тем самым угодив в отдел полиции за распитие алкогольных напитков. Когда Кир забрал оттуда сестру, он в тихой ярости опустил ее головой в унитаз, приказав назвать имена друзей-алкоголиков. Составив список, не пропустил никого. Все получили как минимум по сломанному ребру, что кардинально изменило желание ребят общаться с Полиной.

Зато та, позволив себе наброситься на брата, разодрала ногтями ему лицо и, заявив, что он предал ее, так как он совершенно не грустит по поводу гибели родителей, умотала в неизвестном направлении. Она отсутствовала два дня. Он метался из угла в угол, пока не догадался, куда она могла поехать.

Приехав на кладбище, он и впрямь нашел сестру полулежащей рядом с могилой родителей. Присев рядом с ней, он молча теребил кольцо, подаренное ему мамой с папой на восемнадцатилетие.

— Их не вернуть, но надо жить дальше, надо пытаться, надо доказать, что ты достойна счастливого будущего.

— Зачем? Зачем это доказывать? Кому? Я не хочу, я устала. Я хочу к ним, Кир, — смахнув слезу, пробормотала Полина. — Я ненавижу все, что меня окружает. Я ненавижу родственников, друзей и учителей, которые нам сочувствуют. Я ненавижу саму школу, которая угнетает меня своими заботами, — немного помолчав, она продолжила, — я ненавижу Бога, который лишил нас их. Почему? Почему мы?

— Полин, — брат посмотрел на нее.

— Я испугалась, убежала сюда, почувствовав, что начинаю ненавидеть тебя за то, что ты не понимаешь меня.

— Я понимаю…

— За то, что ты не грустишь.

— Нет, Полинка! — обхватив ее, он прижал к себе трясущееся тело сестры. — Мне очень больно, но я не позволяю себе расслабиться, потому что должен вести за собой сестру, ведь теперь лишь я ответственный за тебя. Один мой неверный шаг, и я потеряю тебя.

— Кир…

— Мы никогда не говорили об этом, наверное, зря. Я лишь хотел оградить тебя от своих переживаний, зная, что тебе и своих хватит сполна.

— Ты тоже скучаешь? — посмотрела она на него.

— Конечно! Конечно, скучаю!

— Я тоже. Я прихожу сюда почти каждый день… местные сторожа меня уже знают. Мха, — усмехнулась она.

— Но надо жить дальше, — смотря вдаль, произнес он. — Надо! Так бы хотели они! Поверь! Пускай нам несладко. Но разве мы не те несокрушимые Берг, которые справляются со всеми проблемами?

— Мы… да.

— Полин, мы должны попробовать. Я тебя прошу.

Брат с сестрой замолчали. Он молил про себя, чтобы она наконец-таки пошла «на контакт» с ним, а она рассматривала причудливую бо-жью коровку, ползущую по венку.

— Тяф! — мимо пробежала местная псина.

— Хочу собаку, — уткнувшись в брата, проговорила она.

— Эх, Полинка, вот встанем на ноги — заведем тебе пса, только сама будешь за ним ухаживать, учти!

— Ладно, Кир! Но с тебя собака! — ткнула она в него локтем.

— Забито, сеструха!

После этого разговора они попробовали все заново. Начать с чистого листа. Так и не сумев сдать финальные экзамены, сестра была оставлена администрацией на повторное изучение программы одиннадцатого класса. Вдоволь переругавшись с директрисой, забрав свои документы, она перешла в другую школу и с сентября приступила к изучению заброшенной ею программы. Брат, сталкиваясь по пути с много-численными проблемами, часто пропадал в машинной мастерской, где его, по давнему знакомству с отцом, взяли на роль одного из главных мастеров.

Кир сдержал данное себе слово о том, что вернет себя и сестру к нормальной жизни. Поняв также, что «кнут» не совсем помогает, он закрывал глаза на периодические шалости сестры, которых, надо сказать, становилось все меньше и меньше. Но даже такие непостоянные запои настораживали его, он не мог ее полностью контролировать. Оставалось надеяться, что время хоть немного потушит боль, вернет ей прежнюю уверенность в «счастливом завтрашнем дне». Она сама должна была «вернуться», стать прежней. Он видел, что она старается, хотя в некотором виде «по-извращенски»: зачем-то вляпываясь в череду проблем, знакомых многим подросткам. Все-таки она была его Полинкой, он в нее верил. Оберегал, как мог, пускай она и отбрыкивалась от его заботы. Был еще один момент, не дававший ему покоя — ее кошмары. Один и тот же сон, который он уже выучил наизусть по ее подробным описаниям. Он не знал, как спасти ее в нем — это коробило его душу, но все-таки он продолжал жить, зная, что рано или поздно и над их с сестрой небом засветит яркое солнце.

Приняв душ, я надела удобные джинсы с низкой талией и, на мой взгляд, крутую футболку. Зашла на кухню. Опрокинув в себя кружку кофе, взяв в руки пакет с бутербродами, которые мне протянул брат, я заканючила:

— Кир, опять эта невкусная колбаса?

— Слушай, мадам! Красная икра в магазине закончилась, а черную еще не привезли! — усмехнулся он.

— Надо было дождаться привоза!

— Уж простите!

— Кстати! Ты помнишь, что мне через два дня — восемнадцать? — обратилась я к нему.

— И что? Не бойся, я подарю тебе открытку!

— Ну! Между прочим, с этого момента мне можно будет гораздо больше.

— Да неужели? По-моему, ты и сейчас не утруждаешь себя возрастными ограничениями, — состряпав до конца свои бутерброды, он положил их себе в сумку.

— Бе-бе-бе! Кир! — окликнула я его.

— Ну что?

— Собака! Гав-гав!

— Что?

— Ничего! Ты обещал!

— Нет, Полинка!

— Ну почему? — заныла я, прекрасно зная, что ему будет сложно отказать мне.

— Потому что! Потому что ты даже у себя под носом не можешь прибраться, не можешь, наконец-таки, вернуться в отличницы, шляешься где-то! Какая к черту собака? Чтоб кроме работы и дома я еще и пса на себя взвалил?

— Что? Ты охренел? Вообще, моя комната — это мое дело, ты туда не ходи!

— Мне и ходить не надо, твой завал из коридора виден!

— Противный говнюк! Это мое восемнадцатилетие! Это дата!

— Сестра, сумку в руки и шагом марш на учебу! — показал он на дверь.

— Кирюшка!

— Торт тебе подарю. Может даже кеды, может даже от Adidas!

— На то пошло, от Lacoste давай!

Он молча посмотрел на меня, а я, состроив милую рожу, подхватила сумку с уже лежащими там бутербродами, подлетела к зеркалу и, немного взбив волосы, накинув куртку, выбежала из квартиры, крикнув ему:

— Пока!

— Главное, до школы доберись! — крикнул он мне в ответ.

Топая по тропинке к месту встречи с подругой по несчастью (по школе, естественно), я в который раз поражалась своему брату. Да, я понимала, что он не осуществит мое желание и не подарит мне собаку именно из-за того, что нам некогда с ней возиться, но я была так же уверена в том, что он не пошутил насчет кед. Прекрасно зная, что они обойдутся ему примерно в пять тысяч, если не больше, я осознавала, на какое урезание личных расходов ему придется пойти.

— Привет, Полина! — навстречу мне вышагивала Сашка — самая любимая и единственная подруга, которая сумела остаться рядом со мной, несмотря на все испытания.

Спустя почти полгода молчания, ведь и с ней я прекратила общаться, она все-таки смогла до меня достучаться и кое-как выправить мой совершенно исхудалый мозг. Александра — темноволосая, стройная, слегка выше меня, с карими глазами, доброжелательной улыбкой, но с педантичным характером. Она избирательно относится к людям, подпуская к себе далеко не всех. Кое-какую компанию моих знакомых, включая недавно обретенного парня, Саша не переносила ни в какую, о чем заикнулась сразу же после первой встречи с ними. Было немного обидно, что подруга не оценила выбранных мною людей, но зато она единственная, плюс еще мой брат, всегда говорила мне правду. Так как она младше меня на год и учится совсем недалеко, я не особо парилась, куда подавать документы после своего скандального ухода из предыдущей школы.

— Привет!

Мы медленно побрели в нужном нам направлении.

— Как вчера погуляли?

— Отлично! Правда, Кир как всегда все спалил и отправил меня домой.

— И правильно сделал!

— Ой, заткнись! Сашка, как лень идти учиться!

— Берг, ты хочешь закончить школу?

— Ха-ха-ха! Я, между прочим, в два раза лучше учусь, не зазнавайся! И красивей еще к тому же раз в пять!

Сашка закатила глаза и залилась звонким смехом.

— Что? Что ты ржешь? — я, обогнав ее, развернулась и предстала перед ней во всей своей красе. — Ты посмотри на меня! Какая задница! Какая грудь! Пацаны просто млеют!

— Полинка! Ха-ха-ха! Если бы нормальные пацаны млели, я бы не возражала, а у тебя? Как его там?

— Олежка? Олежка милый, — задумалась я, — он очень ласковый со мной.

— И еще с парой-тройкой!

— Прекрати! — эти Сашины разговоры на тему, что Олег, с которым я встречалась всего лишь три недели, изменяет направо и налево, меня порядком задолбали. — Где бы он нашел лучше, чем я?

— Берг, ты у нас самая-самая! Нигде! — пошла Сашка на попятную.

Я так любила ее за это! Зная мой взрывной характер и то, что я не уступлю ей в споре, она вечно соглашалась со мной, принимая мое мнение за верное.

Не торопясь, мы добрели до школы и, переобувшись, пошли в женский туалет, навести марафет. У меня не было лишних денег, чтоб покупать различные мелочи вроде косметики, а Сашка, прекрасно это понимая, делилась со мной всем необходимым.

— Сегодня в программе физика, аж сдвоенный урок, ты готова? — спросила она меня.

— Два урока? Наверняка опять лабораторная будет! Осилим, там же такая фигня в программе!

Саша недоверчиво покосилась в мою сторону. Из нашей с ней пары у меня куда более удачно складывались отношения с точными науками, и тут дело не зависело от того, что, в принципе, я это уже изучала, а просто мне это нравилось, да и схватывала я все, что было связано с точными науками, на лету. Тут к нам в туалет нагрянули девчонки из параллельного класса — одиннадцатого «А».

— Смотрите, тут у нас несчастная сирота и ее подружка.

— Сука! — подлетев к белобрысой швабре, я в ту же секунду впилась пальцами ей в волосы и с наслаждением принялась тягать туда-сюда.

— А-а-а! — заорав, она попыталась вырвать мои руки из своих волос, надо сказать, у нее это вышло с трудом.

— Полина! — Саша вцепилась в меня сзади и попыталась оттащить от ненавистной девки.

— Иди сюда коза! Я тебе покажу, кто тут кто, — предприняла я еще одну попытку нападения.