— Увы, так оно и есть. Мой поверенный должен сегодня отплыть на материк, а до того я обещал встретиться с ним, чтобы обсудить кое-какие неотложные вопросы касательно моего наследства.

— Но разве вы не могли назначить встречу на утро? — не унималась Уинифред.

— Увы, должен вам признаться, милые леди, утро я провел в размышлениях относительно своего костюма. Такое важное событие, как бал у графини Фортескью, не допускает спешки в подготовке.

Лорен промолчала, ей почему-то казалось, что внезапный уход мистера Монка больше всего походит на бегство. От кого он может скрываться? Единственное предположение, показавшееся Лорен здравым, касалось загадочного незнакомца в холле. Но как узнать, кто он и как он связан с Монком? Он тоже явно был удивлен, а значит, не искал Монка на балу нарочно. Лорен решила обойти весь зал и холл и отыскать незнакомого мужчину, а затем навести о нем справки у кого-нибудь из подруг миссис Гамильтон. Эти-то сплетницы знают всех и каждого!

Уинифред попробовала уговорить мистера Монка остаться на балу, но он привел свой самый весомый аргумент, заявив, что правила приличия не позволят ему больше танцевать с мисс Гамильтон и мисс Эванс, а другие партнерши его не интересуют. Польщенная Уинифред ласково попрощалась с Монком, Лорен же многозначительно улыбнулась, давая понять, что уловки джентльмена ее не обманули. Монк чуть задержал ее руку в своей, его расстроенный взгляд говорил если не о раскаянии, то о желании остаться, и Лорен пришлось утешить его мягкой улыбкой, намекающей на скорую встречу.

7

— О чем с тобой говорил мистер Монк, когда вы ушли из зала? — спросила Уинифред.

Лорен уже засыпала, когда подруга явилась к ней поболтать о прошедшем бале.

— Высмеивал суетящихся вокруг гостей и их безвкусные туалеты, — почти не солгала Лорен.

Уинифред, закутанная в индийскую шаль, выглядела усталой и подурневшей. Лорен подумала, что Уинни лучше бы не влюбляться в богатеньких красавцев, они будут выбирать супругу, исходя из внешних достоинств. Разглядеть доброе сердце мисс Гамильтон скорее сможет кто-то вроде мистера Прайветта, не вызывающего повсеместных восторгов у дам, а потому лишенного тщеславия. Но Уинифред уже полюбила…

— Тебе не показался странным его рассказ о встрече с поверенным? Ночью, прямо с бала, когда голова кружится от танцев, заниматься делами… Моему отцу это бы и в голову не пришло.

— Я не знаю, что сказать… — Лорен решила промолчать о смятении мистера Монка при виде грузного незнакомца. — Может быть, у него и правда была назначена встреча, или ему не понравился бал, и он нашел повод ускользнуть.

— Разве бал у графини Фортескью может не понравиться? — Уинифред поднялась с кресла и направилась к двери. — Я утомила тебя, прости, у тебя уже закрываются глаза.

— Хороших снов, Уинни. Прости, что не могу поболтать с тобой, в десять я уже должна выехать с мисс Беринджер. — Лорен не хотелось даже думать, как она будет выглядеть утром, проспав лишь три часа.

Уинифред сочувственно кивнула, сама-то она, как и ее матушка, не собиралась выходить к завтраку. Мистеру Гамильтону придется завтракать с Лорен и мисс Беринджер.

После того как Уинифред ушла, Лорен закрыла глаза и представила себе яркую до мельчайших подробностей картину своего будущего, как делала всякий раз, когда ложилась в постель. Этот прием помогал ей уснуть, сон становился словно бы продолжением мечты, шагом от нарисованного ее мыслью счастья к осязаемому.

Большой дом из светлого камня с высокими окнами, сад, спускающийся уступами к овальному озеру, посреди которого на острове возвышается греческий храм с тонкими, едва не прозрачными колоннами.

Сама Лорен в нежно-голубом платье разливает чай на террасе, двое пухлых малышей на лужайке играют со своей нянькой, а глава семейства сидит в плетеном кресле и читает газету. Его лицо всякий раз было скрыто газетой, и за этим щитом Лорен могла представлять кого угодно. Сегодня она слишком устала, чтобы дать волю своему воображению и окинуть мысленным взором обширное поместье, внутреннее убранство дома и вереницу карет с титулованными гостями, въезжающих на подъездную аллею, чтобы вдоволь потанцевать на балу и выразить прелестной хозяйке свое восхищение.

Девушка довольно быстро уснула, и на этот раз ее воображаемый супруг свернул газету и оказался мистером Монком.


Следующий день подруги провели в тщательно скрываемом друг от друга волнении. Обе были бы сильно удивлены, доведись им узнать, что причиной их нервического состояния является один и тот же мужчина.

Лорен хотя бы была занята поручениями мисс Беринджер, а Уинифред никак не желала брать в руки вышивание или книгу, слонялась по комнатам и делала вид, что не ожидает дребезжания звонка у двери и не интересуется грохотом проезжающих по улице экипажей.

Мисс Гамильтон надеялась, что мистер Монк непременно зайдет сегодня поговорить о вчерашнем бале и как-нибудь выдаст свои чувства. Ждать дольше у нее уже не было сил, тем более что заботливая матушка намекала на будущий брак дочери как на дело решенное, чем раздражала полную сомнений Уинифред.

Лорен занимала себя другими мыслями. Как ей уговорить Сайласа поскоре назначить дату венчания, не испрашивая благословения Джона Эванса? Стоит ли ей покинуть дом Гамильтонов до того, как правда о даме сердца мистера Монка откроется? Наконец, куда им направиться в свадебное путешествие? Только бы не в Италию!

Вернувшись домой после визита к подругам мисс Беринджер, Лорен механически надписывала карточки своей хозяйки и сортировала письма старой дамы в строго определенном порядке, но все эти дела не мешали ей трепетать от страха перед завтрашним свиданием. Как пережить эти последние часы, отделяющие ее от таких долгожданных перемен! Только бы все оказалось не напрасно! Она так старается полюбить Сайласа, она уже почти любит его, во всяком случае, готова мириться с недостаточной утонченностью его манер и поверхностным образованием.

Каждой молодой леди нужна наперсница для того, чтобы поведать сердечные тайны и поплакать на дружеском плече, но сейчас Лорен не могла поделиться своими волнениями с Уинифред.

— О, Джейн, как жаль, что тебя нет рядом! — бормотала измученная девушка, прижимая к ноющим вискам тонкие пальцы. — И Мэй! Как вы могли оставить меня, вашу малышку Лорен? Мне еще никогда не была так нужна сестра!

Увы, эти стенания остались неуслышанными, даже миссис Гамильтон не заглянула узнать, не нужно ли еще раз протопить на ночь камин в комнате ее гостьи. Уинифред старалась не мешать подруге, чтобы умилостивить свою тетушку Флоренс, с утра брюзжащую из-за вчерашнего бала.

Ближе к обеду зашел мистер Прайветт. Лорен позвали в гостиную, но она не была расположена к дружеской беседе. Визит в неурочное время могли позволить себе только близкие друзья семьи, а знакомство мистера Прайветта с Гамильтонами было слишком кратким, чтобы считать его таковым. Бестактность этого джентльмена заметила, кажется, одна лишь Лорен. Миссис Гамильтон любезно предложила гостю остаться пообедать, а Уинифред болтала с ним в своей обычной непринужденной манере. Мисс Беринджер поднялась к себе, чтобы вздремнуть, и не смогла высказать свое мнение по поводу нового поклонника одной из проживающих в доме юных леди — а иначе зачем бы он явился так скоро?

Лорен слышала, как миссис Гамильтон ненавязчиво расспрашивает мистера Прайветта о его видах на будущее, и испытывала чувство благодарности пополам с досадой. Забота миссис Гамильтон о подруге своей дочери растрогала Лорен, но она никак не могла избавиться от подозрений, что любящая матушка таким способом стремится поскорее избавиться от гостьи, превосходящей красотой Уинифред.

«Уже слишком поздно! — с некоторым злорадством подумала Лорен. — Мистер Монк полюбил меня без всякой корысти, приданое Уинифред не имеет для него значения, только чувства ко мне!»

Утомительный день наконец закончился, а Монк так и не явился, к разочарованию мисс Гамильтон. Вечером в комнате Лорен Уинифред жаловалась на холодность этого джентльмена.

— Как он мог не прийти сегодня? Мне все больше и больше кажется, что он равнодушен ко мне. Неужели его поведение было лишь притворством? — Пухлые щеки мисс Гамильтон осунулись, под глазами залегли тени.

Лорен жалела подругу, но что она могла поделать?

— Необязательно, Уинни. Мистер Монк недавно в столице, светские развлечения могли вскружить ему голову, и он не осознает, что огорчает тебя своими редкими визитами.

— Ох, не знаю. Он был так мил в начале нашего знакомства, а теперь его улыбка кажется мне равнодушной… Что, если он полюбил какую-нибудь леди? Вчера на балу было столько красавиц в ослепительных туалетах! На их фоне я выглядела фермерской дочерью, по недоразумению попавшей в приличное общество!

— Что ты, милая, не надо так расстраиваться! — Лорен обняла подругу, на душе у нее было очень и очень гадко. — В жизни может случиться всякое… Вспомни, сколько раз мне казалось, что тот или иной джентльмен готов признаться мне в своих чувствах, но его заботливые родственники всегда были на страже интересов семьи! Думаешь, мне не было больно?

— Я знаю, знаю, — Уинифред тут же усовестилась, как всегда при мысли о том, что кто-то может страдать больше нее. — Но, Лорен, ты ведь не была так сильно влюблена, как я сейчас? Ты всегда оценивала состояние своего поклонника, сохраняла здравость суждений, ты никогда не теряла голову! А я готова совершить какую-нибудь глупость, пока отчаяние не поглотило меня!

Лорен смотрела на подругу с тревогой, она никогда еще не видела Уинифред в таком подавленном настроении. «И я собираюсь причинить ей еще большую боль, нежели та, что она уже испытывает! Но ведь ничего не поправить… Мистер Монк не любит Уинни, он любит меня! Разве я могу отказаться от своего счастья, если это не принесет радости никому из нас троих?»

— Прошу тебя, не надо так переживать. Ты ведь не знаешь, что случилось, мистер Монк пропустил лишь один визит, — попыталась Лорен урезонить бедняжку. — И потом, ты такая милая и добрая, конечно, у тебя еще будет множество поклонников, и среди них наверняка окажется тот, с кем ты проживешь долго и счастливо до самой смерти. Вот, например, мистер Прайветт…

— О да, он и в самом деле хороший человек, — перебила ее Уинифред. — Но он для меня скорее брат, чем человек, в которого я могла бы влюбиться. Он еще ближе мне, чем Саймон Коллпер, как будто я знаю его с детства, а из такой дружбы не сможет вырасти любовь, я уже столько раз тебе об этом говорила. Прайветт может увлечься тобой, но тебе он совсем не подходит, как бы моя мать ни мечтала о вашем браке.

— Ты правда думаешь, что мистер Прайветт так уж безнадежен? — Лорен была рада говорить о чем угодно, лишь бы отвлечь подругу от мыслей о мистере Монке.

— Я же видела, как ты на него смотрела. Он похож на сельского сквайра из тех, кто неизменно вызывает у тебя презрительную улыбку. Не стоит поощрять его бывать в нашем доме, раз он не интересует ни одну из нас.

Что ж, придется смириться с мыслью, что Уинифред нужен один только мистер Монк и что новость о его непостоянстве и о предательстве ее лучшей подруги принесет мисс Гамильтон немало горя. Лорен не была еще настолько опытной в искусстве притворства, чтобы перед лицом искренних страданий продолжать убеждать Уинифред в том, что мистер Монк по-прежнему неравнодушен к ней, а потому не знала, как утешить Уинни, и разговор сам собой увял. Уинифред еще немного посидела молча, потеребила бахрому на своей шали, затем поцеловала подругу и пошла спать.

Лорен вздохнула и закрыла глаза, чтобы, как обычно, принять свое спасительное средство — микстуру из воображаемого будущего, которое скоро должно было стать явью.


Наутро мисс Беринджер едва не передумала ехать в приют для попавших в беду женщин — погода подарила лондонцам отвратительный сюрприз. Мокрый снег налипал на ботинки, а резкие порывы ветра срывали шляпы с голов безрассудных прохожих, осмелившихся противостоять власти стихии. К полудню снег перестал валить, ветер немного утих, но покрытые грязью мостовые еще долго представляли опасность для дам в тонких изящных ботинках.

Уинифред писала письма, а Лорен от скуки взялась за свое рукоделие, но ее настроение никак не способствовало усердной работе, и кривые стежки беспорядочно ложились один на другой до тех пор, пока горничная не пришла сообщить мисс Эванс, что мисс Беринджер решила все-таки выехать из дома.

Лорен в волнении поспешила в свою комнату, чтобы надеть пальто и шляпку. Несмотря на спешку, девушка не могла не задержаться перед зеркалом на две-три минуты. Отражение ей не очень понравилось: бледность красит юную леди только до определенной степени, а дальше придает красавице нездоровый вид. Лорен понадеялась, что легкий морозец прибавит ей румянца, а ослепленный любовью мистер Монк не заметит, какой усталой и напряженной выглядит его избранница.