Сьюзен Андерсон - Скрытой камерой

Эмма яростно затрясла головой.

– Как странно, дорогая моя. У меня сложилось совсем другое мнение о нем. По-моему, он очень одинок. И всегда так ласково обращается с Гре… – Она быстро обернулась. – Где Грейси?

В глазах ее мелькнул панический страх.

– Она соорудила себе крепость под номером семь.

Руби указала на столик, ближайший к двери на кухню. Грейси сидела скрестив ноги под столом, на который кто-то – вероятно, Бонни – набросил фартук, и тихонько напевала что-то, вынимая камешки и ракушки из ведерка и раскладывая их на полу, за своей самодельной ширмой. С желтым ведерком она теперь никогда не расставалась.

– Пожалуй, надо пойти забрать ее и убрать вокруг стола, пока не налетела толпа изголодавшихся людей.

– Не беспокойтесь, лапушка. Они налетят не раньше чем через полчаса, и потом этот столик все равно занимают в последнюю очередь.

Руби встала и подошла к окну, выходившему на площадь. Отодвинула штору в синюю клетку, выглянула на улицу, потом вернулась обратно за столик.

– Когда-то Элвису удавалось работать на несколько фронтов одновременно. Я уже почти забыла про это.

– О чем вы? Я не понимаю.

– Он был очень красивым мальчишкой, когда учился в школе. Я об этом уже почти забыла. – Руби пожала плечами. – Я тогда уже вышла замуж и забеременела. Понимаете, у нас очень маленький городок, а Элвис постоянно всех развлекал своими похождениями. К этому здесь уже привыкли. С его красивым лицом, с его телосложением, с его репутацией… От такого сочетания у любой девчонки школьного возраста голова пойдет кругом. Многие мечтали отдать ему самое дорогое. Элвису стоило только слово сказать.

– И он, конечно, сказал его не раз и не два, – усмехнулась Эмма.

Слава Богу. При том одиночестве, которое обрушилось на него потом, остается только надеяться, что он успел получить свое.

– В том-то и дело, что нет. По-моему, он очень редко пользовался такой возможностью.

– Чтобы мальчишка-школьник отказался от возможности потрахаться?! Не смешите.

– Гордость. Самолюбие. Помните, я сказала, что он выглядит так, будто ему на все наплевать. Ну вот.., так называемые приличные девушки ничего не имели против того, чтобы потрахаться с ним поздно вечером, когда никто не видит, но им вовсе не улыбалось, чтобы он постучал к ним в дверь и сказал папочке, что хочет Пригласить его маленькую принцессу – или его котеночка – на свидание.

– Вы хотите сказать, что из-за этого Элвис лишал себя секса?! Боже… Если он так владел собой, будучи подростком, можно вообразить, каким он стал мужчиной!

– Эмма!

– Прошу прощения, Руби. Да, в этом человеке что-то есть.

– Ну.., каждому свое. Я, например, ничего такого в нем не вижу.

Надо сжечь эти проклятые кассеты! Эмма нажала кнопку, вынула кассету из видеомагнитофона и положила в сумку вместе с другими. Каждый вечер, дрожа от нетерпения, как алкоголик при виде полной бутылки, она тянулась к этим пленкам. Просто безумие какое-то!

Да, конечно, это ненормально. И все же Эмма не могла противиться странной потребности просматривать эти пленки снова и снова. Может, если ей удастся просмотреть их все очень внимательно, во всех подробностях, насмотреться на них, запечатлеть в памяти каждый кадр, возможно, тогда сможет понять, как она не заметила, что мужчина, казавшийся ей воплощением человечности и доброты, – на самом деле безжалостное чудовище. Может, тогда она простит себе свою непростительную слепоту и безоговорочное доверие к этому человеку.

Эмме показалось, будто стены наползают на нее. Не хватало воздуха. Она подошла к окну, распахнула его, перегнулась наружу, упершись руками в подоконник, и жадно вдохнула вечерний воздух. Нет.., не помогает. Недостаточно. Необходимо выйти отсюда, хотя бы на несколько минут. Но.., как же Грейси? Эмма оглянулась на дочь. Та мирно спала на середине кровати, поджав под себя коленки и приподняв задик. Нет, нельзя оставить Грейси без присмотра…

Эмма выскользнула из комнаты, прошла чуть дальше по коридору, постучала в дверь номера "Г". Элвис открыл и остановился на пороге, вопросительно глядя на нее. Не думая о том, что делает, Эмма схватила его руку.

– Элвис, – выдохнула она, – я погибаю, и только вы способны мне помочь.

Он взглянул на нее сверху вниз – щеки пылают, глаза смотрят умоляюще, волосы в беспорядке, роскошная грудь взволнованно вздымается и опускается под сапфировой майкой на тонких бретельках. Элвис замер.

Эмма быстро заговорила, боясь услышать отказ:

– Я понимаю, это чудовищное вмешательство в вашу жизнь. Мы почти не знаем друг друга. Но.., мне необходимо выйти на воздух. Стены душат, нечем дышать. А Грейси крепко спит, я не могу оставить ее одну… Помогите, дорогой…

«Ну вот! А ты что подумал! Ждал, что она скажет, будто умирает от желания и только у тебя одного есть все необходимые причиндалы, чтобы ей помочь? Очнись, Доннелли, иначе выставишь себя на посмешище».

Он высвободил руку.

– Вы хотите, чтобы я посидел с ребенком?

– Пожалуйста, прошу вас. – Эмма ничего не могла прочесть на его бесстрастном лице. Господи, только бы не отказался! – Вам ничего не придется делать. Грейси крепко спит. Вы можете почитать, или посмотреть телевизор.., или что вы там делали, перед тем как я нарушила ваш покой. Дело в том, что она вас любит. Так что, если Грейси проснется, пока меня не будет, и увидит

– вас, она не испугается.., и…

– Хорошо.

– Я сразу подумала о вас, потому что с вами она будет в безопасности… – Голос Эммы затих. – Так вы согласны?

– Ну конечно, почему бы нет. – Элвис пожал широкими плечами под вылинявшей черной майкой. – Подождите, только возьму свою книгу, и я в вашем распоряжении.

Эмма украдкой заглянула в комнату. Раскрытая книга в твердой обложке лежала на подлокотнике кресла. Элвис взял ее, сделал отметку пальцем, обернулся к Эмме.

– Я готов. Вы собрались в «Якорь»?

– В я… А, вы имеете в виду таверну на берегу? Господи, конечно, нет! Кажется, у вас создалось обо мне абсолютно не правильное впечатление, Элвис.

Господи, с какими женщинами ему приходится общаться, если он сразу решил, что она просит его посидеть с ребенком только для того, чтобы сбегать перехватить рюмочку-другую!

– Вы меня не поняли, дорогой. Мне не нужна ни выпивка, ни компания. Только немного свежего воздуха, открытого пространства. Наверное, пойду посижу несколько минут в цветнике.

Именно это Эмма и сделала. Элвис наблюдал за ней в окно. Видел, как она пересекла площадь, поднялась по низеньким каменным ступеням к цветнику и села на скамейку. Теперь Элвису была видна только нижняя часть ее тела. Вот она подняла ногу на скамью, ритмично постукивая другой ногой.

Он отвернулся от окна. Медленно прошелся по комнате, разглядывая разбросанные вещи. Такие.., девичьи. Такие экзотические и чуждые. Хотя, казалось бы, он вырос без отца, с одной только матерью, женщиной до мозга костей. Взгляд его блуждал по этим детским и женским вещам и в конце концов добрался до кровати со спящей девочкой. Жесткие губы Элвиса тронула ласковая улыбка.

Господи, какая прелестная малышка! Лежит под одеялом, как маленький комочек. В этот момент Грейси что-то пробормотала во сне, повернулась на бок. Не просыпаясь, сунула палец в рот, вытянула губы трубочкой, но вскоре снова затихла. Влажный палец выпал изо рта. Ладошка свернулась на подушке. Поколебавшись секунду, Элвис осторожно погладил девочку по шелковистой щеке, раскрасневшейся от сна. Расправил одеяло, хотя в этом не было необходимости, прикрыл девочке плечо.

Что имела в виду ее мать, сказав, что с ним Грейси будет в безопасности? Похоже, она вкладывает в это слово какой-то особый смысл. Может, их безопасности кто-то угрожает? От одной этой мысли кровь застыла у него в жилах. Элвис сел за маленький столик под лампой и попытался читать. Книга хорошая, он наслаждался ею перед тем, как Эмма Сэндс постучала в его дверь. Но теперь Элвису никак не удавалось сосредоточиться.

Эти двое, такие привлекательные и дружелюбные – малышка с ее мокрыми поцелуями и мать с ее великолепным телом, с губами, которые так хочется попробовать, – уже внесли полный разлад в его жизнь. А ведь он приложил столько усилий, чтобы наладить спокойную, размеренную, правильную жизнь, без всяких потрясений. Решившись вернуться на родной остров, Элвис намеревался жить именно так, без бурных событий. Хотя жители Порт-Флэннери и не встретили его с распростертыми объятиями, но по крайней мере между ними установилось мирное сосуществование. Никаких неожиданностей, все так, как он и предполагал. Ему это нравилось.

Откуда же теперь это тревожное ощущение, что его жизнь трещит по швам, что дни поимки пьянчуг и выдачи штрафных талонов для него сочтены?..

Эмма подняла колени и уперлась в них подбородком, устремив задумчивый взгляд на решетку цветника.

* * *

По календарю полнолуние должно наступить только завтра ночью, но уже сегодня луна светит так ярко, словно оно уже наступило. Вся идеально ухоженная городская площадь озарена живописным лунным светом. Эмма далее разглядела блестящую монетку в траве.

Глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, она чувствовала, как постепенно уходит напряжение, еще недавно сжимавшее все тело словно стальными путами. Вот то, что ей нужно. Несколько минут без стен, обступавших со всех сторон, и без всяких обязанностей перед кем-либо.

Что же дальше?.. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, надо срочно упаковывать вещи и завтра же ранним утром уезжать отсюда куда глаза глядят. Нигде не останавливаться – в этом их спасение. Да, именно так. Если она надеется ускользнуть от ищеек Гранта, которых он наверняка уже послал в погоню, нельзя останавливаться. Опередить их, двигаться вперед до того, как они ее обнаружат.

Вся беда лишь в том, что ей не хочется уезжать из Порт-Флэннери. Ну не смешно ли! В этом нет совершенно никакого смысла. Эмма с детства привыкла к большим городам с ярко освещенными улицами, с барами и прочими заведениями, открытыми круглые сутки, хотя в последнее время почти не посещала их и не испытывала к этому никакого желания. Маленькие же городки, такие, как этот, Эмма совсем не знала. Лишь изредка проезжала мимо.

С другой стороны, с тех пор как она упаковала вещи и поспешно отправилась в путь вместе с Грейси, многое изменилось. Эмма сама стала другим человеком. Лишь вечерами, сидя в бездействии и тревоге в постоянно смемявшихся номерах бесчисленных отелей, пока Грейси мирно спала, Эмма осознала, какую бездумную, бесцельную жизнь она вела в последние годы. Если не считать обязанностей по отношению к Грейси и ответственности за дочь, Змма плыла по течению без всякой цели, время от времени общаясь с людьми, которых лишь с большой натяжкой можно назвать взрослыми или зрелыми.

Эмма стиснула зубы, сделала несколько глубоких, размеренных вдохов и выдохов. Все это позади. Слава Богу, она наконец повзрослела, этого никто не станет отрицать. Получила чертовски хороший урок и мгновенно повзрослела. Теперь-то Эмма лучше разбирается в себе.., и в своих чувствах. А значит, должна признаться самой себе, что ей здесь нравится. Хотя она и не готова принять несколько провинциальные взгляды на жизнь, которыми руководствуются здешние жители, например Руби, однако сама Руби ей очень нравится. И Клер ей нравится. Эти женщины казались Эмме гораздо более реальными, чем большинство знакомых, появлявшихся и исчезавших из ее жизни без следа в недавнем прошлом. Эти же две женщины стали для нее чем-то вроде.., друзей. Именно это и пугало ее. Дружба с ней наверняка принесет им несчастье. Вместе с тем сама мысль о друзьях – настоящих, не мимолетных знакомствах – успокаивала. Некоторое время Эмма обдумывала такую возможность. Потом ее мысли переключились на работу. С тех пор как она приехала в этот городок, Работа у нее есть почти постоянно, что позволяет не качаться дорожных чеков. А в ее ситуации финансовая сторона, безусловно, имеет большое значение. Однако еще Жнее возможность самой зарабатывать деньги, которую она получила впервые с тех пор, как Грант принял ее в свой дом после ареста Большого Эдди. Можно сказать, удочерил ее.

Теперь же Эмма впервые почувствовала, что значит заниматься каким-то полезным делом. До сих пор она даже не сознавала, что ей этого не хватает. Слишком долго Эмма позволяла Гранту обеспечивать себя. И это целиком ее вина. Одно дело – когда ты несовершеннолетняя. Но после того, как она закончила колледж, этому не могло быть оправдания.

Тем не менее сейчас это уже не так важно. Гораздо важнее решить другое – уезжать или остаться. Пожалуй, все за то, чтобы остаться. Кроме одного «но»: останавливаться где бы то ни было слишком рискованно. О странном влечении к Элвису Доннелли сейчас даже задумываться не стоит. В любом случае на ее решение это никак не может повлиять. Никак.