— Теперь уже скоро мы будем у Мэтти, — приговаривала Джулия. — Ты сможешь выпить чего-нибудь горяченького и крепко заснешь.

Наконец они оказались во главе очереди, и такси медленно поплыло в вечерней сутолоке уличного движения, минуя целые кварталы сверкающих огнями магазинов. Джулия смотрела на людей и огни и вздыхала от радостного чувства возвращения домой.

Когда они достигли улицы, где жила Мэтти, она выпрыгнула из такси и, стоя на черно-белой плитке перед молочной, нажала пальцем на звонок квартиры Мэтти. Она довольно долго ждала, затем позвонила опять, и только после этого в душу стал закрадываться страх. Она отступила назад и посмотрела вверх, на окна.

Нигде не было света. Мэтти не было дома. Джулия знала, что она не занята в спектакле и, разумеется, куда-то отлучилась. Ведь было Рождество. Как только Джулия поняла очевидное, она удивилась собственной глупости. Все ее внимание настолько было сконцентрировано на скорейшем приезде к Мэтти, что даже не было времени позвонить ей. Джулия почувствовала, что рухнула последняя надежда. У нее в кошельке еще было достаточно денег, чтобы расплатиться по счетчику за такси, круглое бледное личико Лили таращилось на нее с заднего сиденья. Они оказались предоставлены самим себе, одни в огромном Лондоне. Наступило Рождество, а у них не было денег. Внезапно Джулия осознала, что здесь у них нет дома. В ее памяти опять встала негостеприимная дорога в «Савой». В ночной темноте носились какие-то силуэты.

— Боюсь, моей подруги сейчас нет дома, — сказала она шоферу.

— Куда же тогда, мисс? — спросил тот вполне дружелюбно.

Джулия сделала глубокий вдох и выпалила адрес на Итон-сквер. Туда она также не будет звонить. Если и Феликса не окажется дома, ну что ж, только тогда она начнет нервничать.

Подъехав к площади, она стала взволнованно считать номера, по мере того как они проезжали мимо домов. И тут она увидела, что высокие окна гостиной дома справа, выходящие на элегантный балкон первого этажа, ярко освещены.

— Слава Богу, — пробормотала она, когда такси притормозило. — Вы можете немного подождать? — Она взяла на руки Лили и бегом помчалась в дом вверх по широкой лестнице. Дверь Джорджа Трессидера открыл мужчина, похожий на дворецкого.

Джулия смутилась.

— Я ищу Феликса. Он дома?

Человек сохранял невозмутимое выражение лица.

— Разумеется, мисс. Пройдите.

Лили заплакала. В конце длинного, покрытого толстым ковром коридора Джулия услышала музыку и гул голосов. Они последовали за дворецким. У двойной двери он на минуту задержался, а затем распахнул ее.

Джулия увидела толпу людей. Дамы были одеты в вечерние туалеты, обильно декорированные драгоценностями, а мужчины в темных костюмах или фраках. Овальные серебряные блюда с горками поджаренного хлеба с икрой, белая с серебром рождественская ель, а справа перед ней сам Джордж во френче бутылочного цвета и соответствующем галстуке-бабочке. Джордж и Феликс задавали рождественскую вечеринку.

— Джулия! Вот так сюрприз! — сказал Джордж.

В теплой благоухающей комнате Джулия поняла, что она неопрятна и помята после поезда, что у нее побледневшее лицо и непричесанные волосы и что плачущий у нее на руках ребенок утомлен и напуган. Казалось, все в комнате глазеют на них, удивляясь их столь несвоевременному появлению.

— Да, это своего рода сюрприз, — ответила Джулия. Несмотря на дрожь в голосе, она старалась говорить бодро. И тут она увидела Феликса. Он вышел из толпы и поцеловал ее в обе щеки с таким видом, как будто весь вечер только ее и ждал.

— Полагаю, Лили сначала хотела бы чего-нибудь поесть? — тихо спросил он и повел их на кухню. Там никого не было, кроме горничной в черном платье. Когда та вышла с очередным подносом с закусками, Феликс ласково спросил:

— Что случилось?

Глядя ему прямо в глаза поверх макушки Лили, Джулия ответила:

— Я совершенно запуталась. Я все делала неправильно и знаю, что в том, что случилось, моя вина. Я не хочу больше ошибок, вот и все. Я ушла от Александра, потому что, что бы мы ни делали, все причиняет нам боль. — Ее лицо сморщилось. — Внизу ждет такси, и у меня даже не хватает денег заплатить шоферу. А у тебя вечеринка. Извини, Феликс.

К ее удивлению, Феликс засмеялся.

— По крайней мере, таксисту я смогу заплатить за тебя. — В дверях он оглянулся. — Ты помнишь, что я сказал, когда родилась Лили?

Она медленно кивнула.

— Я сказал, что если буду тебе нужен, ты знаешь, где меня найти.

— Да.

— Ну вот, — он улыбнулся, — я рад, что ты меня нашла. А вечеринка не имеет к этому никакого отношения.

— Спасибо тебе, Феликс.

Когда он вышел, Джулия опустила Лили на высокий алый стул. Затем она прошлась по чистой кухне между бутылками шампанского в поисках кастрюльки для молока, а также чистого полотенца. Она вытерла полотенцем пыль и слезы с Лица Лили и поцеловала ее.

— Ну, — сказала она, — теперь все будет хорошо. Потому что у нас есть друзья, понимаешь? Нам повезло. Очень, очень повезло.

Когда Феликс и горничная вернулись, они нашли Джулию пьющей горячее молоко из кружки, а Лили крепко спящей на плече у матери.

— Она так устала, — мягко сказала Джулия, — что даже не смогла дождаться своего молока.

Глава семнадцатая

В квартире было даже темнее, чем внизу, у самого основания наружной лестницы. Все трое без конца налетали на детскую сидячую коляску Лили, пытаясь разглядеть что-нибудь впереди, в темноте.

— Где-то здесь должен быть выключатель, — пробормотал Феликс. Через секунду он нашел его, и под потолком загорелась лампочка.

— Электричество есть, значит, все в порядке, — сказал Феликс.

Они стояли в маленькой неправильной формы прихожей с выходящими в нее четырьмя закрытыми дверями. Стены были выкрашены блестящей темно-зеленой краской. Джулия прошла вперед и распахнула одну за другой все двери. Их взору открылась среднего размера комната и еще одна поменьше, обе с покрытыми толстым слоем грязи окнами, выходящими во внутренний двор здания. Там было пусто, лишь на полу валялось несколько скомканных газет. С другой стороны находилась комната с колонкой для подогрева воды и глубокой старинной формы ванной с зеленоватыми пятнами около стоков, находящихся под медными кранами. Сразу же за ванной находилась удивительно большая почти квадратная комната с двумя окнами на уровне цокольного этажа. Сквозь их верхнюю часть видна была уличная ограда, за которой мелькали ноги прохожих. Эта комната была пуста, как и другие, но зато в ней находился искусственный камин в стиле тридцатых годов, выложенный изразцами и украшенный шлифованным металлом.

Через другую дверь, с противоположной стороны комнаты, Джулия увидела кухонный буфет.

Стоя в дверях кухни, она обернулась и улыбнулась Феликсу и Мэтти, вертевшимся по другую сторону огромного камина.

— Здесь великолепно, — сказала она. — Разумеется, мы берем ее. Что скажешь, Лили?

Лили выбралась из своей коляски и провела ручонками по каминной плитке. Затем отдернула их и спрятала за спину.

— Грязно, — серьезно заявила она.

— Неважно, — сказала ей Джулия. — Я скоро все вычищу. Я должна немедленно начать делать что-нибудь самостоятельно. Если мы с Лили хотим выжить, то я должна что-то делать, не так ли? А это как раз подходящее место для начинания. Именно здесь и сейчас. — Она жестом обвела комнату и прихожую, а также и все другие комнаты, покрытые толстым слоем грязи.

Необходимость справиться во всем одной, без Александра, даже без Мэтти и Феликса, стала навязчивой идеей Джулии. Она привезла сюда Лили после нескольких беспорядочных дней, прожитых на Итон-сквер, а потом в квартире Мэтти в Блумсбери, и приняла решение начать самостоятельную жизнь, чего бы это ей ни стоило. Она посмотрела на Лили. Девочка катала взад-вперед свою коляску, посадив в нее куклу. В глубине души Джулия не сомневалась, что они справятся и выживут. Но ей хотелось чего-то большего, чем это примитивное стремление. Ей хотелось достичь успеха, благодаря которому она сделала бы Лили такой же счастливой и беспечной, какой девочка могла бы стать, останься она с отцом в Леди-Хилле.

И важно было, чтобы Александр обязательно узнал об этом.

Джулия хотела добиться успеха в будущем для себя и Лили еще с большим пылом, чем прежде домогалась свободы. Она так страстно желала этого, что по телу у нее прошла дрожь и застучали зубы.

— Ладно, давайте поедем сейчас домой. Мы можем вернуться сюда в конце недели с вещами, необходимыми для уборки.

— Мэтти, ты не должна тратить свое время на подобные дела. Мы ведь можем поселиться сперва в одной комнате, а постепенно я вычищу все.

Мэтти обернулась, щурясь на Джулию сквозь сигаретный дым.

— Не будь такой дурочкой, — сказала она. Это был приказ, не допускавший возражений.

Подгоняемая ветром, смешанным с городской пылью, Джулия усадила Лили в коляску, и они двинулись пешком. Она успокоила себя тем, что эта новая квартира, дом, является лишь фундаментом того кирпичного особняка, который она построит в северной части Оксфорд-стрит. Он располагался как раз посредине пути между старой квартирой на площади и пристанищем Мэтти в Блумсбери. Географическая симметрия как бы укрепляла в мечтах Джулии чувство надежности, Блумсбери находился на расстоянии пешей прогулки, если идти довольно быстрым шагом. Но Мэтти, не раздумывая, взяла такси.

Пока Джулия высаживала Лили и складывала коляску, она невольно задавалась вопросом, заметила ли Мэтти, что способ осуществления их самостоятельных решений указывает на большую разницу между ними. Возможно, Мэтти, которая встала на ноги за последнее время и пользовалась автомобилем и водителем, доставлявшим ее в студию на работу, брала такси, не задумываясь над этим. Что же касается ее самой, то такси являлось одним из предметов роскоши, которые она не могла себе позволить.

Джулия уселась рядом с Мэтти и взяла на колени Лили.

«Все это пустяки», — сказала она себе. Пока она не встанет на ноги, она будет избегать того, чего не может себе позволить. Прогулка пешком никому еще не повредила.

Дождь стучал в окошко автомашины. Покрепче обхватив Лили, Джулия откинулась на спинку сиденья и с облегчением вздохнула. Теперь у них есть дом. Достигнута вторая важная цель. Первая заключалась в том, чтобы найти работу, и Джордж помог ей в этом, правда, под нажимом Феликса.

Адвокаты Джулии предупредили ее, что до тех пор, пока она не найдет постоянного источника дохода и каких-либо гарантий, которые обеспечат средства существования для них двоих, оставалась вероятность того, что Александр получит право опекунства над Лили. Со своей стороны, адвокаты Александра советовали ему оставить за Джулией право материнства, так как суды предпочитают передавать детей разведенных родителей матерям. Если, конечно, не случится так, что она останется бездомной, беспомощной или по каким-либо другим причинам условия ее жизни не будут соответствовать требованиям закона.

Джулия поговорила с Александром по телефону. Ей, в тот период ютившейся сначала на одной постели с Мэтти, а затем, по великодушному разрешению Джорджа, в его квартире среди позолоченных зеркал, эти беседы причиняли непереносимую боль.

— Я не возвращусь в Леди-Хилл, — сказала она.

— А я и не прошу тебя об этом, — жестко ответил он. — Я уже сказал тебе все перед тем, как ты ушла. Я хотел бы вернуть Лили. Я собираюсь подать заявление на опекунство, и тебя вызовут по этому поводу в суд.

— Александр, не делай этого, — прошептала Джулия. — Это будет стоить тебе кучи денег, тем более что ты проиграешь процесс. Я уверена, что проиграешь. Лучше употреби эти деньги на восстановление своего любимого Леди-Хилла. Не трать их попусту.

Говоря это, она отчетливо представляла Александра, сидящего у маленького бюро в Леди-Хилле. Она добавила:

— Я не хочу отнимать у тебя Лили. Мы можем прийти к соглашению. Она будет приезжать к тебе гостить в Леди-Хилл, когда ты захочешь. Ведь ты ее отец. Но жить она будет со мной. И это не подлежит никакому обсуждению.

«Я не могу отдать ее даже тебе. Моя мать оставила меня. Как же я могу сделать подобное с Лили?»

В конце концов, хотя и неохотно, Александр согласился на это предложение.

— Хорошо. Но я хочу, чтобы это было юридически заверенное соглашение, в котором оговаривалось бы время, которое она будет проводить со мной в Леди-Хилле. Скажем, хотя бы треть года или больше, если она сама этого захочет. Я не хочу зависеть от твоих капризов. Я не доверяю тебе, Джулия.

«С чего бы тебе доверять? — подумала Джулия, — это я могла бы доверять тебе, но не доверяла».

Александр продолжал говорить, пересыпая свою речь юридическими терминами.