Вики Мор - Сквозь стены

Тогда она поняла, что ей в самом деле лучше смотреть в огонь и не стоит поворачиваться к Букеру, тем более что Букер перестал гладить ей запястье.

— Фотография на камине? — в конце концов тихонько переспросил он. И, качая головой, повернулся к Тесс. — Какая фотография?

Ни покоя, ни беззаботности как не бывало. Тесс не на шутку разозлилась. Вот, значит, как! И он такой же, как все! Такой же, как другие мужчины!

«Какая фотография!»

Будто сам не помнит! Или думает, что я слепая!

Тесс высвободила руку и, возмущенная, села на ковре, стараясь держаться подальше от Букера.

— Только не говори, что ты не знаешь, какую фотографию я имею в виду. Я сама ее видела у тебя на каминной полке. Это фотография очень красивой женщины.

Он продолжал хмуриться.

— А какая она?

Тесс почти прорычала в ответ:

— В серебряной рамке… Темноволосая женщина с потрясающими глазами!

— А, — сказал Букер, словно наконец-то понял, о чем идет речь. — Та фотография…

Красивая женщина. Вот ты, оказывается, о чем.

— Ага, об этом. — Тесс прищурилась и скрестила на груди руки. — Хочешь сказать, что забыл?

— Да нет. Просто ты сказала «красивая женщина», вот я и не подумал о ней.

— Не подумал? Как ты мог о ней не подумать? Букер, ее фотография стоит на самом видном месте. Я уж не говорю о том, что она потрясающая красавица. Как ты не вспомнил о ней?

Он пожал плечами. Помолчал. Подумал. Сделал глоток из бокала.

— Я бы не назвал ее потрясающей.

— Извини. — Тесс опустила руки и повернулась к нему. — А как бы ты ее назвал?

— Я бы назвал ее моей сестрой, — улыбнулся Букер.

— А… — Тесс застыла от неожиданности. Она не могла произнести ни слова. Сидела и слушала, как потрескивают поленья, а щеки ей заливал яркий румянец. А… — повторила она, не в силах сказать что-нибудь еще.

Ей очень хотелось куда-нибудь убежать.

И спрятаться.

— Твоя сестра? — переспросила Тесс. Она не знала, что сказать, и надо ли вообще что-нибудь говорить. У красавицы тоже голубые глаза, но не такие живые, как у брата. У обоих темные вьющиеся волосы. Тесс вызвала в памяти облик «соперницы» и поняла, что и ее с Этаном роднит обаяние, притягивающее к ним всех, кто оказывается поблизости.

— Ну да, моя сестренка. — Букер усмехался, ибо ситуация была довольно забавной. — Ее зовут Элиза.

— А… — Тесс поймала себя на том, что в третий раз повторяет свое глубокомысленное «а», и нахмурилась. Поведя плечом, она посмотрела на Этана Букера, проверяя его реакцию. Хватит ему улыбаться. Попытавшись сгладить неловкость, она произнесла:

— Очень красивая.

— Ты это уже говорила, — с улыбкой глядя на Тесс, заметил Букер.

Ладно, если ему нравится смеяться над ней, пусть смеется. Тесс стала разглядывать свои руки. У нее появилось неодолимое желание превратиться в невидимку или исчезнуть с глаз своего добровольного помощника. Однако она понимала, что ей придется пройти весь путь до конца.

— Да, говорила. И я так думаю.

— Модели должны быть красивыми, иначе нельзя, — тихо сказал он, отпил вино и вновь поднял на Тесс изучающий взгляд. — Теперь ты знаешь, откуда у меня «порш».

— Да? — Ей потребовалось довольно много времени, чтобы осмыслить сказанную им фразу. — Сестра подарила?

— Помнишь, я говорил о родственнике? Так вот. Это Элиза. У нее все сложилось как нельзя лучше, ну и захотелось сделать приятное старшему братику. Приготовила сюрприз для моей тогдашней подруги.

— Сюрприз? — рассмеялась Тесс. — И в чем это выразилось?

— Ну, во время дефиле подошла ко мне, обняла и поцеловала в щеку. — Букер хохотнул, вспоминая забавную сцену, от которой в зале все оцепенели. — Моя подруга взбесилась и, конечно же, не поверила, что Элиза мне сестра. Почти сразу же сбежала с капитаном футбольной команды. В следующий раз я услышал о ней, когда у них уже было трое детей.

Тесс наморщила лоб.

— Боже мой, так это же здорово! Букер пожал плечами, не сводя с нее жаркого ищущего взгляда. Потом он посмотрел на свой бокал, напомнив Тесс застенчивого мальчишку, разговаривающего с учительницей, в которую безнадежно влюблен.

— Может быть, да. А может быть, и нет. Это с какой стороны посмотреть.

Тесс поняла, что недооценила сидевшего рядом с ней мужчину, более того совсем его не знает. И свои дурацкие выводы насчет красавицы тоже сделала, даже не попытавшись ничего выяснить.

Вообще-то Тесс никогда не вела себя таким образом, тем более ей не хотелось вспоминать о своих муках. Нервно облизнув губы, Тесс кашлянула и очень тихо проговорила:

— Я поторопилась с выводами, Букер, и прошу прощения. Собственно, все это меня совершенно не касается.

Букер поднял на нее глаза, но она никак не могла решиться встретиться с ним взглядом. Неприятно осознавать, что вела себя дура дурой.

Потом он протянул ей руку и подождал, пока она возьмет ее в свою, а уж потом чуть слышно произнес своим ласковым, бархатистым голосом:

— А мне нравится, когда ты торопишься с выводами, Кинтесса.

Он привлек ее к себе, и Тесс мгновенно ему подчинилась, а он уложил ее на подушки, обнял и прижал к себе. Тесс чувствовала его сильное тело и с наслаждением вдыхала мужской запах, настоянный на долгом хождении по лесу, сидении возле огня и постоянном пользовании лосьоном.

Оказаться в объятиях Этана показалось Тесс делом вполне естественным, не потребовавшим от нее даже намека на борьбу с собой. Она положила руку ему на грудь и щекой прижалась к его боку, с удовольствием чувствуя биение его сердца.

Букер гладил и перебирал ее волосы, отчего Тесс трепетала всем телом. Неожиданно он повернул ее на спину, долго смотрел, потом коснулся ее щеки. Тесс не отводила взгляда. Даже если бы она захотела, все равно не смогла бы пошевелиться. И вдруг она ощутила себя настоящей красавицей. Чем дольше Букер смотрел на нее, тем красивее она казалась себе. По его лицу пробегали тени от ярко полыхавшего камина, и его страстный взгляд из-под тяжелых век и жаркие прикосновения находили отклик в ее теле. В женском теле. В теле его женщины.

— Пожалуйста, Этан, возьми меня, — прошептала Тесс, гладя его заросший за день подбородок.

Никогда в жизни она не произносила ничего подобного. В первый раз подобная просьба сорвалась с ее языка, но она не жалела. Оказалось, что произнести эти слова нетрудно.

Тесс не позволила себе думать ни о завтрашнем дне, ни вообще о будущем. Достаточно того, что может ей дать одна ночь, проведенная с Этаном Букером. Ее сердце оплакивало его потерю еще прежде, чем она соединилась с ним. У них будет всего одна ночь. Это все, что они могут себе позволить.

Букер, не сводя с Тесс глаз, поцеловал ей руку.

— Ты в первый раз назвала меня по имени.

Отбросив сомнения, Тесс почувствовала себя совершенно счастливой.

— У тебя чудесное имя. Оно мне очень нравится.

У Букера потеплел взгляд.

— Ну, пока оно тебе нравится, все в порядке.

Он медленно наклонился к ней, не отнимая ладонь от ее щеки, и легонько коснулся губами ее губ. В этом прикосновении были одновременно обожание и страх, и Тесс приподнялась ему навстречу, стараясь выразить взглядом бушующее в ней желание.

Этан ласкал ее губы, а она вздыхала, молча наслаждаясь его нежной близостью. Потом Тесс прижала к себе его голову и вся подалась ему навстречу.

Медленно, очень медленно Этан провел ладонью по ее телу, погладил ягодицы и вдруг крепко обнял. Она поняла, что он хочет ее.

Этан расстегнул на ней рубашку, распахнул и стал целовать ее грудь, полностью открытую его взору. Тесс помогла ему стащить с себя рубашку, потом хихикнула, когда он запутался с ее лифчиком.

— Я-то думала, ты профессионал.

— Был когда-то, — пробормотал он. Когда рубашка и лифчик были сняты, он взял один сосок в рот и принялся ласкать его языком, отчего у Тесс по всему телу побежали мурашки. Ее дыхание стало прерывистым, хриплым, особенно когда он взялся за другую грудь.

Положив руки ему на плечи, она нахмурилась, ощутив под ладонями ткань рубашки, и он с готовностью подчинился ей, торопливо скинув мешавшую ей одежду. И тотчас возобновил ласки, в которых было что-то такое, чего она никогда не знала. Ему была нужна она, только она, такая как есть, Кинтесса Рейнолдс.

Этан провел рукой по ее животу, и она задрожала всем телом, когда он взялся за молнию и потянул ее вниз.

Она сама потянулась к молнии, желая поскорее сбросить с себя джинсы и почувствовать его целиком, но он перехватил ее руки. Его губы нашли ее губы. Он был смел, горяч, когда прижал ее к подушкам. Но Тесс все еще порывалась что-то сделать, и тогда он прошептал:

— Я сам.

Этан встал рядом с ней на колени и взял в ладони ее лицо. Не торопясь, его руки заскользили по ее телу. Когда его ладони коснулись ее грудей, он тихонько потер большими пальцами соски, и она, вздохнув, обняла его за шею.

В его объятиях она чувствовала себя красивой и смелой, страстной и желанной. Не испытывая ни смущения, ни сомнения, она откровенно наслаждалась неожиданно дарованным ей волшебством.

Этан провел ладонями по ее животу, пока не наткнулся на джинсы. Расстегнул молнию, ремень и стал стаскивать их с нее. Тесс приподнялась, чтобы облегчить ему задачу, а когда потом Этан наклонился и поцеловал ее в живот, она едва не задохнулась от наплыва чувств. Под его ласками Тесс потеряла всякую способность соображать.

Она не помнила, как он снял свои джинсы, как целовал, ласкал ее, как прижимал свои ноги к ее ногам, как гладил и гладил ее, подбираясь все ближе к тому месту, которое жаждало его прикосновений.

Но и Тесс не лежала без движений. Она нежно гладила его, прижимала к себе, выгибалась под ним, ясно давая понять, чего хочет. А хотела она, чтобы он вошел в нее. Чтобы был в ней. Чтобы заполнил ее собою.

Она с трудом переводила дыхание, едва Этан отрывался от ее губ. А потом он взял в рот ее сосок, и Тесс почувствовала, что еще немного, и она закричит от отчаянного желания соединиться с ним. И она закричала, потому что больше не могла себя сдерживать.

А он целовал ее всю, и даже нежные и требовательные прикосновения его рук не могли сравниться с той радостью, которую ей дарили его губы и язык. Пожар внутри нее разгорался все сильнее, и она постанывала, потому что его ласки словно подбрасывали в огонь веток и она поднималась все выше и выше к ни с чем не сравнимому блаженству.

И вот внутри нее раздался взрыв, и ее всю залило горячей волной.

Сначала стихли конвульсии, потом дрожь во всем теле, и только сердце продолжало громко стучать. Тесс провела рукой по волосам Этана, по его шее, по плечам, а он вновь стал целовать ее и на мгновение взял в рот сосок, а потом опять принялся целовать лицо, тело.

Наконец он прижался губами к ее губам, и Тесс почувствовала, что хочет его еще сильнее прежнего. Поцелуй был жадный, требовательный, и Тесс подумала, что, если прямо сейчас он не войдет в нее, она умрет.

И он понял.

Соединился с нею, не отрываясь от ее рта и заглушая рвавшийся из ее груди крик. Тесс помнила только одно. Он здесь. Везде. Вокруг. Внутри.

Она гладила его широкие плечи, спину, задыхалась от наслаждения, чувствуя под ладонями сильное тело. Целовала его потную соленую шею и была счастлива его счастьем.

А потом она почувствовала, что еще секунда, и он выплеснет в нее драгоценное семя. И в тот же миг он весь напрягся, приподнялся над нею и заглушил свой крик, прижавшись ртом к ее шее.

Потом он обмяк, и кожа у него была скользкая и горячая, как у нее самой. Тесс повернула голову и прижалась поцелуем к его щеке. И закрыла глаза.

Этан обнял ее, положил ее голову себе на плечо, и она стала гладить его грудь, потом живот, довольно улыбаясь, когда он вдруг напрягся…

Его рука лежала на ее бедре, и он привлек ее к себе, поцеловал в голову.

— Ты прекрасна, любимая. Тесс радостно хихикнула, не отнимая губ от его груди.

— Держу пари, ты всем это говоришь. Он шутливо шлепнул ее.

— Ты же не все, Тесс.

— Неужели? — переспросила она, опираясь на локоть и заглядывая ему в глаза. — Какая же я, если не такая, как все остальные? Ну, говори!

Мгновенно посерьезнев, он провел пальцем по ее щеке.

— Ты почему-то очень меня боишься. Ее тело напряглось, сердце убежало в пятки, а в душе появились сомнение и недовольство собой.

Вся комната была в желтых бликах от огня в камине, но его глаза скрывала тень, и она не поняла, то ли он шутит, то ли говорит серьезно. Неужели серьезно? Но в это было очень страшно поверить. Неужели Этан решил, что может быть счастлив с нею? Неужели может принять ее такой, какая она есть? Неужели ему не нужно, чтобы она менялась и подлаживалась под его желания?