Люди-жуки. Люди без солнца.

«Значит, они этого хотели, — однажды в сердцах скажет Бог. — Это их выбор судьбы».

«Снова он все свалил на этих недочеловеков, — позлорадствует Дьявол. — А мог бы для справедливости отметить и мою работенку».

— Зачем ты отпустил того мальчишку? Он так хорошо смотрелся бы в твоем синклите.

— Он любил девочку, — сказал Бог.

— Ну сколько же можно ставить на эту безнадежную пустую карту? Полный отстой, старик. Они любить умели только мертвых. И то когда-то.

— Другой силы нет и не будет… И ты это знаешь.

— Один туберкулезный писатель написал пьесу, где несчастная девица уже сто лет заклинает, что дождется неба в алмазах. Умные давно ржут как кони, идиоты же плачут. Но ни те ни другие так и не видели неба. Никакого!

— Он ни разу не соврал.

— Кто?

— Писатель. Чехов. У него перед смертью на щеке тоже была слеза. Как у того мальчика. Но ее никто не сцеловал.

— Теперь у тебя новая новость! Сцелованная слеза спасет мир. Была просто слезинка. Теперь слезинка сцелованная. О! Засмейтесь, смехачи! Твои люди — мерзость…

Навозники. И ты бессилен перед их тупостью.

— Исчезни.

Бог смотрел на танцующую красавицу землю. «Я дал им лучшее, что у меня было. Почему же они оказались слабыми? Почему? Слабее муравьев… И их несет ветер зла…»

Великий, всемогущий, всещедрый, всеславный, перед которым ниц лежали миллионы и миллионы и на которого ругался врач «скорой помощи», хотел заплакать, он хотел ощутить вкус человеческой слабости. Той, что меньше, чем у муравья. А невдалеке стоял тот, другой. Он не насмешничал. Он жалел. Он знал, что Бог, жаждущий слез, был прав. Он всегда это знал.

Сам он тоже не умел плакать, но и не жалел этих носимых по воле ветра людей. «Ведь на самом деле им столько всего дано. Идиотам… И все втуне…»

Но ему было жалко старика, страдающего за бардак, в котором он не был повинен.

— Дождись конца, Отче! Уже недолго. Людей сносит ветер. И они прутся — творения рук твоих — к финалу, давя ногами всех и вся. Какое там сцеловывание слезы?

Окстись, Боже! Они уже делают под себя.

— Нет, — крикнул Бог, — женщина уже выпустила птицу. Они ее увидят, если будут сцеловывать слезы!

«Чертовски хочется помочь, — подумал Дьявол. — Надо подрезать птице крылья, чтоб летала пониже. Им не до птиц высокого полета».