Внутренний голос кричал об опасности, напоминая Дерику о том, что нельзя позволять кому бы то ни было увидеть слишком много. И все же он не мог заставить себя отвести взгляд и закрыться.

Потом пухлые губы Эммы превратились в суровую линию, и, прежде чем Дерик успел разгадать ее намерения, она нырнула под его левую руку и поспешила прочь. Ну что за упрямица! Ей почти не пришлось наклоняться – так сильно различались они по росту. Что ж, в следующий раз ему придется расположить руки ниже.

В следующий раз? Дерик не собирался задерживаться в Дербишире надолго. Так что следующего раза просто не будет. Он хотел лишь привести дела замка в порядок и выяснить, не является ли брат Эммы одним из разыскиваемых им предателей. Вот тогда его долг перед отчим домом и страной будет выполнен. Тогда он сможет наконец заглянуть в будущее, весьма неопределенное, но зато построенное по его правилам.

А пока ему стоит обернуться, если он не хочет потерять Эмму из виду, поскольку ее торопливые шаги свидетельствовали о желании поскорее сбежать. Так как она представляла собой прямую дорогу к своему брату, Дерик намеревался держаться к ней как можно ближе. Оттолкнувшись от двери, он последовал за Эммой.

Мисс Уоллингфорд была уже на середине коридора, слишком большой плащ волочился за ней, словно за ребенком, решившим примерить отцовский наряд. Неужели в Дербишире нет приличных портных? Этот плащ сшили для кого-то гораздо выше ее.

– Эмма, – позвал Дерик, быстро сокращая разделявшее их расстояние. Шорох шагов Беллингзли остался позади. Одному богу известно, что старый дворецкий подумал об их с Эммой странном поведении.

– Если хотите помочь, – ответила Эмма, не оборачиваясь, – останьтесь здесь и заштриховывайте отработанные участки по мере возвращения слуг.

– Разве это помощь, – возразил Дерик, едва не обидевшись на то, что Эмма посчитала его пригодным лишь для выполнения такого бесполезного задания. Хотя обижаться не стоило. Ведь он сам хотел, чтобы Эмма, да и все остальные считали его изнеженным аристократом.

В этот момент Эмма резко остановилась и, по-прежнему не удостаивая Дерика вниманием, прижала ладони к деревянной панели под лестницей.

Потайной ход. В средние века его использовали в качестве выхода из замка в случае опасности. Дерик же вспоминал о нем, когда хотел избежать встречи с матерью.

Панель отъехала в сторону, образовав в стене проем, в котором и скрылась Эмма. Она переступила через порог, и панель с тихим щелчком вернулась на место.

Ну, это уже слишком. Она не просто игнорировала Дерика. Нет. Леди Эмма явно пыталась от него отделаться. Но будь он проклят, если позволит Эмме так легко ускользнуть. Ведь он намеревался всюду следовать за ней. Кроме того, он попросту не мог позволить, чтобы она отправилась на поиски одна, да еще в такую грозу. Мисс Уоллингфорд сама подчеркнула, как это может быть опасно. И вновь у Дерика возник все тот же вопрос: почему он так беспокоится за нее? И что такого особенного в этой дерзкой девчонке?

Подойдя к панели, Дерик нажал на нее так же, как это делала Эмма. Но ничего не произошло. Эта проклятая панель была украшена резными узорами в виде клеточек, и Дерик уже не помнил, какие из них открывали секретный замок. Какие именно нажимала Эмма, он не разглядел, так как стоял слишком далеко.

Дерик перепробовал их все, постепенно закипая от нарастающего раздражения, а потом гневно ударил по последней, отчего лишь сильно заболела ладонь. Он сжал пальцы, чтобы унять боль.

Только тогда Беллингзли решил прийти на помощь.

– Нажмите вот на эти две одновременно, милорд, – посоветовал он. Старый дворецкий даже бровью не повел, хотя минуту назад стал свидетелем того, что его хозяин поступил словно капризный ребенок. Скрюченные пальцы Беллингзли слегка подрагивали, когда он коснулся нужных клеточек на панели, которая бесшумно отъехала в сторону, явив взору Дерика узкий, но довольно ухоженный коридор. Дворецкий кивком указал налево.

– Мисс Эмма скорее всего пошла в эту сторону, к двери для слуг.

– Благодарю вас, Беллингзли, – сказал Дерик. Он наклонился, чтобы не удариться головой о притолоку, шагнул в коридор, посмотрел в сторону, указанную дворецким. Должно быть, Эмма уже свернула за угол.

Дерик почти бегом двинулся за ней. Ирония заключалась в том, что после десяти лет безуспешных попыток отделаться от Коротышки он вынужден бегать за ней, да еще в собственном доме.

Встретивший его за поворотом свет начал стремительно меркнуть из-за закрывающейся двери. Дерик прибавил шагу и оказался на улице. В лицо ему тут же ударили холодные капли дождя. Проклятье!

Небо расцвечивали серые и розовые полосы. Розовым оно было на западе, где солнце мягко клонилось к горизонту, а на востоке его затянула серая пелена поглотивших свет грузных темных туч. Эмму Дерик заметил сразу. Она решительно шагала через двор в сторону леса.

Вот теперь Дерик побежал, вполголоса выругавшись, когда его нога поехала по размокшей от дождя глине. Он нахмурился. Земля слишком быстро стала опасно скользкой. В этих местах она напоминала губку и не могла наполниться водой всего за пару часов. Видимо, дождь шел здесь на протяжении нескольких дней.

Влага начала стремительно пропитывать одежду Дерика, а ледяной ветер пробирал до костей. Такая хрупкая девушка, как Эмма, одетая в огромный нелепый плащ, замерзнет в течение нескольких минут.

– Черт возьми, Коротышка, – прорычал Дерик, поравнявшись с Эммой. – Леди не пристало разгуливать в одиночку в такую непогоду.

– Действительно не пристало, – спокойно ответила Эмма. Она смотрела прямо перед собой и даже не убавила шага. – Именно поэтому я хочу отыскать ее и вернуть домой.

Дерик остановился и теперь глядел вслед удаляющейся Эмме.

– Вы намеренно сделали вид, будто не поня…

– И не называйте меня Коротышкой, – бросила она через плечо.

С этими словами мисс Уоллингфорд поспешила вперед, подобрав полы платья и плаща, как сделала бы это, поднимаясь по лестнице на балу. В этот момент Дерик заметил пару грязных…

«Господи, что это у нее на ногах? Неужели она позаимствовала эти ботинки у хозяина плаща?»

Дерик покачал головой. Однако, несмотря на неподходящую обувь и скользкую дорогу, передвигалась она с простодушной ловкостью, коей позавидовал бы любой заправский шпион.

Дерику потребовалось всего четыре шага, чтобы догнать Эмму.

– Остановитесь хотя бы на мгновение и подождите, пока я приведу из стойла коня, – произнес он, ожидая в очередной раз получить отпор и уже придумывая способ подчинить эту упрямицу своей воле.

Но Эмма неожиданно остановилась. Она открыла рот, чтобы сказать очередную резкость, но Дерик приложил пальцы к ее губам. Ее мягкая кожа источала приятное тепло, щеки окрасились румянцем, а глаза расширились.

По телу Дерика разлился жар. Убрав руку с губ Эммы, он медленно сжал пальцы в кулак.

– Я заметил, что вы оставили себе самый дальний и коварный участок, – хрипло произнес он. Леди Уоллингфорд не стала подвергать опасности слуг, и в груди Дерика проснулось восхищение, смешанное с неодобрением. Она поступила глупо, но вместе с тем благородно. – Если вы действительно хотите добраться до него в сгущающихся сумерках, быстрый конь и еще одно теплое тело будут совсем не лишними, – пробормотал Дерик.

Эмма оценивающе смотрела на стоящего перед ней джентльмена. На ее лице отражалась напряженная работа мысли, словно она пыталась заглянуть в самую душу Дерика.

«Нет, так не пойдет». Дерик опустил глаза, дабы разорвать возникшую между ними связь.

Он не должен забывать о своей роли. Сочтя его поверхностным, люди легче и быстрее теряли бдительность, ибо считали, что настолько влюбленный в себя человек, как он, не обращает внимания ни на кого другого. А это, в свою очередь, упрощало его задачу.

Дерик улыбнулся, изобразив на лице отрепетированное насмешливое выражение.

– Кроме того, – произнес он, взмахнув рукой, – вы фактически присвоили всех моих слуг, а моего коня так и не почистили должным образом. Так что хуже не будет от того, что он побегает еще немного.

Если в глазах Эммы и промелькнула благосклонность, то теперь она исчезла без следа, и ее лицо снова стало непроницаемым.

– Прекрасно, – произнесла она, поджав губы. – Только поторопитесь.


Эмма была натянута как струна, не позволяя себе расслабиться и прижаться к теплому телу Дерика. Жар, исходящий от его бедер, прижавших ее с двух сторон, и так пробуждал в ней невыносимый трепет.

Наверное, ей стоило воспротивиться, когда он усадил ее на коня. Но верхом они достигнут нужного участка – а может, отыщут Молли – гораздо быстрее. К тому же на Эмме было платье, вынуждавшее Дерика крепче сжимать ее бедрами. По крайней мере, попона из непромокаемой ткани, которую Дерик накинул на плечи Эммы, чтобы укрыть от непогоды, служила своеобразной преградой между ними. Подобная мера принесла облегчение, а также защиту от ветра и дождя. Этого Эмма не могла не признать.

А вот трепет в груди причинял ощутимое неудобство. Проклятье! Она так долго и отчаянно пыталась забыть Дерика Эйвлина. Хотя в глубине души ждала, что рано или поздно он вернется, чтобы вступить во владение замком. Она совсем не ожидала острой боли, причиненной его приездом. Его появление вонзилось в ее душу подобно вилам крестьянина, вскапывающего слежавшуюся за зиму землю, и разбередило давно похороненные, но отнюдь не забытые чувства. Тщетно надеялась Эмма на то, что все они остались в прошлом. Они вспыхнули в ее груди с новой силой, хотя у нее не было ни времени, ни сил бороться с ними сейчас.

Обычно, желая отделаться от подобных тревожащих душу мыслей, Эмма запиралась в кабинете, брала в руки мел и решала уравнения или изучала собранные за много лет статистические данные, касающиеся преступлений, и заносила их в таблицы до тех пор, пока наваждение не проходило. Но сейчас, когда пропала Молли, она не имела возможности прибегнуть к этому проверенному способу.

Может, ей просто стоит закрыть глаза и начать производить в уме вычисления? Попытка не пытка. К тому же Эмма знала, что, закрыв глаза, не пропустит ничего важного.

Плотное одеяло не только защищало ее лицо от дождя, но и закрывало обзор. Эмма видела лишь клочки серого неба да ветви дубов, берез и кизила, заполонивших окрестности.

Мисс Уоллингфорд зажмурилась. Но от этого лишь еще отчетливее ощутила прикосновения мужских бедер к своим. Эмма поморщилась, услышав громкий треск ломаемых конем ветвей и кустов. Ее ноздри наполнял густой аромат мокрого торфа и гниющей травы, смешанный с острым запахом лошадиного пота и соломы, коими пропиталась попона. Снаружи ее кожу холодил прилипший к ногам мокрый муслин, зато внутри чувствовался весьма нежелательный зной – несомненно реакция на джентльмена, крепко прижимающего Эмму к себе.

Эмма открыла глаза. Ее уловка не сработала. Она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Ну почему Дерик не остался в замке? По какой причине не дал ей возможность отправиться на поиски самостоятельно? Оставшись одна, она смогла бы прийти в себя.

«Не лги себе, Эмма. Ты никогда не могла взять себя в руки, если рядом оказывался Дерик». Леди нахмурилась. Все верно. Только теперь она уже не та, потерявшая голову от любви девчонка, что прежде. И она больше не позволит этому мужчине причинять ей боль.

Эмма плотнее закуталась в дурно пахнущую попону, словно та могла защитить не только от непогоды, но и оградить ее от ненужных переживаний. Дождь быстро и непрерывно барабанил по плотной ткани, заглушая все остальные звуки. Но и ему было не под силу очистить голову Эммы от мыслей о Дерике.

Почему он настоял на поездке с ней? Ее опасения показались ему глупыми и беспочвенными. Годы отсутствия дома определенно испортили его. И на первый взгляд могло показаться, что он предпочел бы отсидеться в теплом замке, вместо того чтобы отправиться на поиски вместе с Эммой в такую ужасную погоду. Ведь он сделал это не потому, что хотел остаться с ней наедине, правда? Может быть…

Шум дождя внезапно прекратился, как прекращалось большинство английских дождей. Эмма огляделась по сторонам. Они почти достигли места назначения, поэтому она выбросила из головы мысли о Дерике и сосредоточилась на предстоящих поисках.

Теперь, когда гроза утихла, со всех сторон послышались голоса обыскивающих местность слуг. Возможно, кто-то уже напал на след Молли. Эмма прислушалась, и надежда растаяла в ее груди, когда эхо донесло до ее слуха чей-то протяжный крик: «Моооллиии!»

Мисс Уоллингфорд откинула с лица попону, готовясь спрыгнуть с коня. Поток чистого воздуха очистил ее голову и грудь от нежеланных эмоций, но вместе с тем наполнил ее ноздри новыми ароматами конского пота, бергамота и мужчины, сидящего позади нее.

Эмма не могла больше абстрагироваться от обуревавших ее чувств. Каждый шаг коня приводил к тому, что мускулистые бедра Дерика касались ее бедер и ягодиц. Его близость, запах, тихий голос и то, как она сидела, помимо воли заключенная в его объятия, окутывали Эмму, не давая возможности дышать. Внезапно попона показалась ей слишком душной и тяжелой. От нее необходимо было отделаться.