Дж. Дж. МакЭвой - Сладкая красотка

— Мы так и планировали, но затем подумали, что будет лучше провести время с семьей. Честно говоря, когда в последний раз мы встречали праздники все вместе? — усмехнулась Лорелей, вытащив телефон. — Я позвонила твоей секретарше, и она сказала, что твои выходные свободны, поэтому…

— Мама, я занят в эти выходные.

Она замолчала, уставившись на меня в замешательстве.

— Чем?

— А главное кем? — спросил Артур. — И, пожалуйста, только не говори, что Фелисити Форд. Известие о ее состоянии разлетелось по всей компании.

— Я не подросток и не обязан отвечать на этот вопрос. Вы не можете указывать мне, с кем мне следует или не следует проводить свои выходные.

Мама вздохнула, поставив бокал на столик.

— Теодор, мы волнуемся за тебя. Ты теряешь голову из-за какой-то девушки, которую едва знаешь. Это безумие…

— С рациональной точки зрения — это безумие. Да, эта девушка хорошая танцовщица, и если бы не болезнь, возможно, только возможно, это было бы нормально, но… — начал говорить отец, но я не мог больше это выслушивать.

— Но, что? Потому что Фелисити больна, она больше не достойна моего времени или вашего уважения? — сегодня я уже был сыт этим по горло. Встав с места, я схватил свои вещи.

— Теодор, Фелисити не твоя забота. Из-за нее ты выглядишь идиотом. Я знаю, что это не ее вина, но она просто женщина. Люди судачат, и лучше тебе забыть о ней, прежде чем…

— Прежде чем, что? — прошипел я. — Что? Прежде чем люди скажут мне, что это так ужасно? Прежде чем начнут говорить за моей спиной? Бросать колкости в мой адрес? Утверждать, что я спятил? Почему, черт возьми, меня вообще должно волновать все это?

— Потому что ты руководитель многомиллиардной компании! Люди равняются на тебя! У тебя нет времени заботиться о душевнобольной.

Я с горечью усмехнулся.

— Именно такое оправдание ты использовала относительно себя, когда я был ребенком?

— Что? — моя мама… нет, тетя… спросила, чуть приподнявшись на сиденье.

— Моя мама, родная мама, умерла от болезни Хантингтона. Это наследственное заболевание, и я помню, как спустя неделю после переезда к вам, проходя мимо вашей спальни, я услышал, как вы обсуждаете, что делать со мной, если у меня окажется то же самое заболевание. Вы обсуждали, нужно ли начинать искать сиделку или, возможно, следует отправить меня в школу-интернат, пока Арти и Уолт не привязались слишком сильно. Вы можете не помнить, но тогда вы вели себя довольно отстраненно… до тех пор, пока не пришел отрицательный результат анализов. И внезапно, вы купили мне тот костюм и сказали, что необходимо написать новый семейный портрет. Вы сказали что-то вроде: «Слава Богу, его кровь Дарси доминирующая». Я постоянно думал о том, чтобы у меня не обнаружилось еще чего-нибудь плохого, поскольку если бы такое произошло, то вы обвинили бы в этом мою родную мать. Поэтому я старался быть хорошим сыном. Пытался вписаться и не показывать свою реакцию каждый раз, когда видел эту гребаную картину, висящую в вашем доме. Да, я очень люблю вас обоих, но всегда задавался вопросом, что произошло бы, если бы тот результат теста оказался положительным. Тогда бы вас не заботило, с кем я провожу свои выходные…

— Теодор, милый, я люблю тебя! Тогда мы были напуганы и шокированы, но мы любим тебя, как родного. Ты мой родной сын, — Лорелей встала и попыталась прикоснуться ко мне, но я не позволил ей.

— Я прекрасно знаю, что сейчас это так. Но это не меняет того факта, что ты не смогла бы любить меня, если бы я был болен. Прямо сейчас ты убеждаешь меня уйти от Фелисити, и это лишь еще больше доказывает, что я прав.

— Она не семья, Тео! Все по-другому, — закричал на меня дядя.

— Нет, но я хочу, чтобы она ею стала. Я влюблен в нее. Возможно, для вас — это безумие, но для меня — это самое здравомыслящее чувство в мире, и я знаю, что мы справимся с трудностями. Когда мы этого добьемся, я снова свяжусь с вами, — после этих слов я вышел из самолета.

Полечу на следующем. Сейчас мне просто необходимо находиться от них подальше. Для Лорелей и Артура единственное решение любой проблемы состоит в том, чтобы просто откупиться деньгами от ситуации и надеяться, что все само решится. Так поступил отец Фелисити, и именно так поступили бы тетя и дядя со мной. Единственное, чего никто из них не понимает, что замена любви деньгами когда-нибудь приведет лишь к одному пути… к разбитому сердцу.

Такое ощущение, словно весь мир говорит мне держаться подальше от Фелисити Харпер, но все же именно рядом с ней — то единственное место, где я на самом деле хочу находиться.

Тео

— У нас небольшой рецидив, — сказал мне доктор Батлер у двери палаты Фелисити. Я надеялся увидеть ее этим утром, но когда приехал, мне сказали поговорить для начала с ним. Заглянув в ее палату, я увидел, что она сидит посреди своей кровати с прижатыми к груди ногами и смотрит в окно.

— Какой рецидив?

— Она не честна сама с собой. По какой-то причине Фелисити в состоянии признать, что последние шесть лет жила во лжи, но также не может смириться со своим состоянием и не хочет ни о чем разговаривать. Для человека, который так долго считал свои галлюцинации реальными, а затем не желает вести речь об этом… все это не является признаком здорового состояния, и никакие лекарства не могут помочь.

— Так что же вы предлагаете?

— Продержать ее здесь еще в течение трех недель, сократив до минимума любое общение с вами или кем-либо еще, пока она не будет готова разобраться в самой себе.

Вздохнув, я кивнул и скрестил на груди руки.

— Вы говорили, что тот факт, что она не причинила вреда ни себе, ни окружающим, да к тому же, вела обычную жизнь, не принимая никаких лекарств, говорит о том, что ей необходимо лишь принимать таблетки, чтобы избавиться от галлюцинаций.

— Мистер Дарси, прошло шесть лет. Мы начали ее лечение всего три недели назад. Мы понятия не имеем, как все в действительности влияет на нее…

— Верно, она была одинока в течение шести лет. Вы, действительно, полагаете, что держать ее здесь, где она никого не знает, это верное решение?

Он нахмурился, поправляя очки на переносице.

— Мы не можем удерживать ее здесь, поскольку она добровольно согласилась пребывать в больнице в течение трех недель. Но считаю, что вам следует всеми возможными способами убедить ее отнестись ко всему этому серьезнее и остаться еще на некоторое время. Теперь можете войти.

Я разрывался на части. С одной стороны, мне хотелось, чтобы она вернулась со мной домой. Но с другой стороны — не хочется мешать ей получать медицинскую помощь, в которой она так нуждается.

Открыв дверь, я вошел в комнату, но Фелисити даже не посмотрела на меня. Она все так же сидела и смотрела в окно, не отводя взгляда от океана. Подойдя к кровати, я сел рядом с ней.

— Фелисити?

Она повернулась ко мне, и все ее лицо засияло. Протянув руку, она обхватила ладонью мое лицо.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле здесь?

Положив свою ладонь поверх ее, я кивнул.

— Я на самом деле здесь. Скучала по мне? — она бросилась в мои объятия, крепко обняв меня. — Я приму это, как «да».

— Пожалуйста, скажи мне, что ты заберешь меня отсюда сегодня.

Фелисити выглядела такой счастливой.

— Я надеялся на это, — как только эти слова прозвучали, улыбка исчезла с ее лица.

— Надеялся, в прошедшем времени? — спросила она, убрав волосы за ухо. — То есть, ты больше не хочешь этого?

Я крепко сжал ее руку.

— Хочу, Фелисити. Очень хочу, но твой доктор считает, что ты еще не готова.

— Он никогда не будет считать, что я готова, — раздраженно льветила она. — Тео, я не могу здесь больше оставаться. Не могу. Такое ощущение, будто я умираю, и никто не слушает меня. Я принимаю лекарства. Марк и Клео исчезли! Я не сумасшедшая, и это место не для меня. Каждая частичка меня говорит мне уйти. Пожалуйста, не оставляй меня тут. Пожалуйста.

Мне хочется доверять ее мнению. Хочется верить, что она готова. Но перед глазами снова всплывает тот образ, когда она, сломленная, рыдала в моих объятиях на полу перед своей кладовкой.

— Фелисити…

— Я уезжаю сегодня. Мне вызвать такси?

Я отрицательно покачал головой.

— Собирай вещи. Мы уедем, когда ты будешь готова.

Она усмехнулась, встав с кровати и указав на сумку рядом с ней.

— У меня уже все собрано. Я ждала тебя.

Боже, надеюсь, мы приняли правильное решение.

Фелисити 11:25

Доктор Батлер не был рад тому, что мы уехали, после того как я получила свое лекарство и рецепт. Он все пытался отговорить меня, пока я не подписала заключение о выписке. Вся эта ситуация походила на дежа вю.

— Марк, ну же, подвинься! — прошипела Клео.

— Тут некуда двигаться! — крикнул он, пока они оба пытались втиснуться на переднее сиденье и, в конце концов, Клео уселась ему на колени.

Я изо всех сил стараюсь не реагировать на них. Часть меня надеется, что они просто исчезнут. Но чем больше я игнорирую их, тем глупее они, кажется, становятся, словно пытаются привлечь мое внимание.

— Фелисити. Фелисити?

— Аа? Да? — я повернулась к Тео, пристально наблюдающему за мной. — Извини, я просто очень счастлива быть свободной. О чем ты говорил?

— Я спросил, куда бы ты хотела поехать. Обратно в свой кондоминиум…

— Нет, — ответила я. Вернувшись туда, я сразу же вспомню обо всем и, в частности, о том, как раньше разговаривала сама с собой, думая, что веду беседу с ними. Как пила вино и смеялась в одиночестве перед телевизором. Это слишком угнетающе. На ум мне пришло другое место. — Не возражаешь, если мы заедем на пляж?

— Нолан, — сказал Тео, и автомобиль повернул налево, к береговой линии.

Полностью открыв окно, я высунула в него руку.

— Я так сильно скучала по океану, но самое забавное, что раньше я не очень часто ходила на пляж.

— У больницы Crossroads есть пляж. Почему ты не ходила?

— В первую неделю я была под наблюдением, они хотели узнать, не совершу ли я самоубийство. Во вторую неделю я едва могла подняться с кровати из-за действия лекарств. В третью — проводилась терапия, и кто-то всегда находился поблизости. Независимо от того, насколько хороши комнаты, или насколько прекрасны открывающиеся виды, тюрьма всегда остается тюрьмой, — ответила я. Мне не хочется вести беседу о больнице Crossroads, но полагаю, что не могу просто сделать вид, словно ничего этого никогда не происходило.

— Не понимаю, почему они хотели оставить тебя еще на какое-то время. Как по мне, ты ведешь себя вполне благоразумно, — сказал Марк.

— Ты на самом деле ненавидишь это место, — прошептал Тео, и, услышав тон его голоса, я повернулась к нему. Он смотрел на меня с пустым выражением на лице, словно был не уверен, что чувствует по этому поводу.

Мне показался интересным тот факт, что Тео всегда ведет себя невозмутимо и равнодушно относительно всего. Будто ничто не может вывести его из равновесия.

— Да, я ненавижу его. Но все же нуждалась в нем. Мне просто не хочется, чтобы я ассоциировалась лишь с этим местом.

— Приехали, сэр, — Нолан припарковал автомобиль.

Отстегнув ремень безопасности, я даже не стала дожидаться ни одного из них, а схватила сумку и выскочила из машины.

— Свобода! — выкрикнула я, раскинув руки в стороны и побежав к пляжу. Песок проваливался под моим весом, просачиваясь между пальцев.

Я помчалась к воде, но Тео схватил меня за руку, удерживая.

— Фелисити, будь осторожна и не заходи слишком далеко.

Я увидела в его глазах то же самое беспокойство, страх и даже жалость, что и у сотрудников больницы Crossroads.

— Отпусти меня, — я вырвалась из его хватки и убрала волосы за спину. — Ты подумал, что я наврежу себе.

— Фелисити…

— Я знаю этот взгляд, Тео, уж поверь мне. Это одна из причин, почему я сбежала оттуда. Именно так все продолжают смотреть на меня, словно говоря, что я веду себя безумно. Но я… я просто хочу быть Фелисити и провести один нормальный день на пляже с парнем, который мне нравится. Если ты собираешься находиться здесь, пожалуйста, будь этим парнем, а не очередным доктором. Пожалуйста.

Он вытащил телефон из своего кармана, когда тот зазвонил.

— Мне жаль, но твой телефон сломался. Знаю, что он был важен для тебя. Он у тебя дома. Я купил тебе новый. Розмари пытается дозвониться до тебя.

— Тот телефон — это последний подарок, который подарил мне папа. Думаю, я была привязана к нему, поскольку именно так пыталась удерживать связь с отцом. Хорошо, что он сломался, — солгала я, взяв телефон из рук Тео и нажав на зеленую кнопку. Изображение Розмари появилось в видео-чате.