Кэт Мартин - Сладкая месть

Рейн подумал, как это испугает Джо. Он обещал ей, что она будет в безопасности. Его лоб покрылся капельками пота.

— Уверяю вас, Ваша Честь, нет нужды в подобных трудах. Моя жена стала невинной жертвой ужасной несправедливости. Я один должен страдать за это, а не она, — он заставил себя улыбнуться. — Если вы позволите, я охотно возмещу все убытки. Я слышал, что здание суда нуждается в перестройке — нужно добавить к нему новое крыло. Я был бы счастлив внести посильный вклад в это дело, скажем, десять тысяч фунтов? Я убежден, что вы позаботитесь о том, чтобы этим деньгам нашлось достойное применение.

— Ну… — острые глазки судьи блеснули. Он посмотрел на остальных судей, закивавших в знак согласия, и Рейн вздохнул с облегчением. Дело было сделано, Джоселин будет свободна. Хотя он не успокоится, пока бумаги не окажутся у него в руках, но процесс был налицо.

Его встречи с Харви Малкомом прошли гораздо хуже.

Хотя коренастый лысый сыщик был, как и обещал Доминик, весьма проницателен, пока он не обнаружил никаких улик.

— Местонахождение леди Кэмпден засвидетельствовано, — сообщил Малком во время их очередной встречи. — Она провела день покушения у модистки. Конечно, она могла и подкупить свидетелей. Сейчас я изучаю эту возможность.

— А что Барлетт? — спросил Рейн.

— Он по-прежнему остается наиболее вероятным подозреваемым. Похоже, что никто не знает, где он был во время покушения. Накануне он напился. Кажется, он сделал несколько опрометчивых заявлений насчет вашей подлости. Один из членов боксерского клуба, — он сверился со своими записями, — некий лорд Шофилд, утверждает, что лорд Хэркурт сказал, что кому-нибудь следовало бы застрелить вас за то, что вы сделали. Никто, похоже, не знает, что именно он имел в виду, но такими, по всей видимости, были его слова.

— Барлетт, — гнев переполнял Рейна от одного звука этого имени. — Я не думал, что он зайдет так далеко, но если это так…

— Если это так, мы передадим его властям.

Рейн помолчал. Он кивнул, но в глубине души он был уверен, что поступит именно так. Он вспомнил дни, которые провел на краю могилы, боль, которую перенес, свое разбитое сердце. Он подумал о Джоселин, одинокой и испуганной, старающейся выжить в грязной Ньюгейтской тюрьме, о ее долгом мучительном путешествии, о следах девятихвостой плетки на ее прелестной спине.

Он подумал о том, что могло бы случиться, не отправься он на Ямайку. С каждым днем его ненависть к стрелявшему росла и крепла.

Только по ночам его гнев проходил. Лежа в постели, удовлетворенный и довольный как никогда прежде, Рейн думал о своем растущем чувстве к Джоселин. На Ямайке он ошибочно полагал, что достаточно будет жениться на ней. Этим он облегчит свою совесть, обеспечит ее — и свое собственное — будущее и удовлетворит невероятное желание, которое она всегда в нем вызывала.

Но, как он и подозревал, его чувства по отношению к Джоселин были не только корыстными.

А что она? — подумал он. — Что она думает, что чувствует? Затронул ли он ее чувства настолько, насколько затронула его чувства она? На корабле ему показалось, что то, что она носит его ребенка, привяжет ее к нему. И, конечно, в какой-то мере так оно и было. Но достаточно ли этого? Он не мог не вспоминать, как она любила его, когда они жили в их городском доме. Его подарил мне человек, которого я любила… любила… любила.

Сможет ли она снова полюбить его? Сможет ли доверять ему так же полно, как прежде? Почувствует ли по отношению к нему что-то большее, чем неистовое желание, вспыхивавшее каждый раз, когда они оказывались вдвоем?

Рейну было безразлично, почему это так много значит для него. Он только понимал, что хочет, чтобы Джоселин полюбила его. Но она не сможет любить его, пока не станет ему доверять, а он понимал, что во многом она ему еще не доверяет. Даже теперь, когда он уладил дело в суде. Она приняла эту новость с облегчением и благодарностью, плакала и обнимала его, благодарила, хоть он и говорил, что лишь воздал ей должное.

Но ее доверие не было полным. А без него неполной была и ее любовь.

Первые недели в Стоунли ушли у Джоселин на знакомство со своим новым домом. Или с домом, который она будет делить с Рейном, пока они не переедут на жительство в Марден.

Дом был таким же огромным, каким она его запомнила, и ее удивляла мысль о том, что теперь она стала хозяйкой такого обширного и прекрасного имения. Она уже почти полюбила его, хотя мысль о том, что большую часть года они будут проводить в окруженном широкими просторами Мардене, имела свое очарование.

К тому же в Мардене Рейн будет дальше от города, от возможной опасности. Броуни и Такер, безусловно, попадут в число подозреваемых. Джо была уверена, что Броуни в этом не замешан, а вот Так? Даже если он виновен, он же всего лишь мальчишка, и она была уверена, что им руководило лишь неверно понятое представление о справедливости. Она не могла вынести мысли о том, что его могут повесить или на всю жизнь заключить в тюрьму.

Ко всему прочему у нее возникли проблемы с сестрой Рейна. Было очевидно, что Александра по-прежнему уверена в ее вине. Она была насторожена, неприветлива, старалась избегать Джоселин. Конечно, не в присутствии Рейна, этого не могла себе позволить и Александра. Джо хотелось как-нибудь это поправить.

Она вздохнула, поднимаясь к себе в комнату. Рейну давно уже пора было вернуться, но она не слышала, чтобы он вошел. Надеясь, что, может быть, он все же дома, Джо открыла дверь в его спальню и с удивлением увидела его стоящим перед высоким зеркалом и примеряющим новый белый галстук.

— Я не думала, что ты здесь, — объяснила Джоселин. Она заметила, что на кровати лежит вечерний костюм.

— Я решил провести вечер в городе. Вернусь поздно. Не жди меня.

Он надел парчовый жилет.

— Но куда ты собрался? Там для тебя небезопасно, особенно ночью.

В его поведении было что-то уклончивое. У Джоселин пересохло во рту.

— Не могу же я вечно сидеть дома. К тому же меня повезет Финч. А он умеет обращаться с оружием.

— Куда? Куда ты едешь?

— У Шофилда небольшая вечеринка. Я решил разведать, куда ветер дует.

— Мне это не нравится, Рейн. С тобой может что-нибудь случиться.

— Ничего со мной не случится.

— Почему, если ты готов столкнуться со скандалом, мне этого нельзя?

Он наклонился и поцеловал ее.

— Потому что сначала я хочу их утихомирить. Что-то вроде жертвенного ягненка, которого бросают львам прежде, чем войти в их логово.

Почему она ему не верит?

— Ты уверен, что мне нельзя с тобой?

— Нет, дорогая, не сегодня.

Черт возьми, о чем он умалчивает? Она было открыла рот, чтобы спросить об этом, но он просто снова поцеловал ее, развернулся и направился к двери.

Джоселин смотрела вслед мужу, и у нее внутри все сжалось. Он едет к другой женщине? Она с самого начала знала, что его привязанность может угаснуть, но все же инстинкт говорил ей, что сейчас дело в другом.

Это было как-то связано с покушением? Она знала, что он думает об этом день и ночь. Один Бог знает, что случится с виновным, когда Рейн его обнаружит.

Если только этот человек не обнаружит Рейна первым.

— Элайза! — позвала Джоселин, вдруг решив, что нужно делать, и заставив маленькую блондинку поторапливаться. — Приготовь мое голубое платье с серебром. И попроси Фарвингтона заложить еще один экипаж. Я проведу вечер вне дома.

Джоселин торопливо оделась, думая о том, какой путь ей предстоит. Лорд Шофилд жил на Беркли-стрит. Она бывала там, когда следила за Рейном в те дни, когда они с Броуни скитались по трущобам. Если экипаж Стоунли будет стоять перед входом, она войдет. Если она найдет мужа, то выяснит, какова его цель, и позаботится о его безопасности.

А если свет их не одобряет, то может катиться к черту.

В четверть двенадцатого Рейн прибыл в городской дом Шофилдов. Огни дома манили торопившихся гостей. Моросил дождь, Сезон заканчивался. Рейн поднял бобриковый воротник пальто и вошел.

— Добрый вечер, сударь, — приветствовала его леди Шофилд, чрезмерно хрупкая, но по-своему привлекательная женщина лет сорока. — Мы слышали, что вы вернулись в Лондон.

Рейн был почти уверен, что может рассчитывать на то, что Эмма и Макс примут его, что бы он ни сделал. Во всяком случае, они с ним разговаривали.

— Да. Мы с женой наконец решили остепениться.

— Так я и подумал, — сказал Макс. — Поздравляю.

Рейн не мог не заметить, как блеснули пытливые глаза Шофилда.

— Благодарю. Я уверен, что познакомившись с моей женой, вы поймете, как мне повезло.

Они продолжили учтивую беседу. Рейн извинился за Джоселин. Его взгляд искал в комнате лорда Хэркурта. Он заметил Стивена у двери на террасу.

— Извините меня, Макс, я, кажется, вижу своего друга.

Честно говоря, вся комната была полна ими… если понимать это слово достаточно широко. К тому времени, когда виконт проделал половину своего пути сквозь толпу, он понял, что о нем шепчутся.

— Говорю вам, это просто скандал, — круглолицая благородная вдова спряталась за моноклем, но не потрудилась понизить голос. — Я знала, что этот человек негодяй, но это уже переходит все границы, это абсурд.

Рейн вскинул голову.

— Говорят, он подобрал ее на улице! Грязную, оборванную девку. Может статься, у нее нехорошая болезнь!

Рейну потребовалось собрать всю свою волю, чтобы не останавливаясь двигаться вперед. Только решимость добраться до Хэркурта помешала ему обрушить весь свой гнев на этих гнусных болтливых сплетников.

И не обращая внимания на многозначительные смешки и любопытные взгляды, на обмахивающихся веерами дам, которые, казалось, готовы были упасть в обморок от одного его присутствия, Рейн шел по направлению к террасе. Последнее время Хэркурт редко появлялся в свете. Это было подозрительно. И Рейн хотел узнать, что за этим кроется.

Даже в темноте Джоселин легко разглядела змею и медведя — герб Стоунли — на дверце кареты Рейна. Она с облегчением вздохнула. Он, как и сказал, поехал к Шофилдам. Но что именно он здесь делает?

Лакей помог ей выйти из ландо. Она поплотнее завернулась в свою накидку на горностаях и направилась к серому каменному зданию, изо всех окон которого лился свет. Около входной двери она помедлила, не совсем уверенная, что поступает правильно, но полная решимости.

Слуга принял ее накидку. Джоселин неохотно отдала ее: ей не хватало безопасного уюта этих складок. Но она понимала, что без накидки проще остаться незамеченной.

— Добрый вечер, мадам. Боюсь, я не имел чести видеть вас раньше, — произнес статный седеющий мужчина — по-видимому, хозяин дома.

Джоселин нервно облизнула губы.

— Я леди Стоунли. Я ищу своего мужа. Он должен быть здесь.

Седые брови взлетели вверх.

— Когда я видел его последний раз, он направлялся на террасу. Я лорд Шофилд. Я рад, что вы чувствуете себя лучше.

— Что? Ах, да… я подумала, что мне будет полезно ненадолго выехать из дома, — Стоунли находилось не то чтобы по соседству, но его светлость не счел нужным заострять на этом внимание. — Счастлива познакомиться с вами, сударь.

Шофилд открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но Джоселин торопливо отправилась прочь. У нее за спиной женщина, стоявшая рядом с Шофилдом, наклонилась, чтобы спросить, кто она такая. Джоселин услышала его ответ и изумленный вздох женщины.

Джоселин вскинула голову и продолжила свой путь по изумрудно-золотой гостиной, которая вся кипела от волнения. Сливки высшего общества были представлены здесь во всей красе, во всем своем блеске. Слуги в ливреях бегом выполняли любые приказания, и, хотя двери были открыты, а на улице — прохладно, в комнате стояла жара.

— Прошу прощения. Не позволите ли вы мне пройти, — Джоселин прокладывала себе путь сквозь хлещущие, цепляющиеся любопытные взгляды. Она уже почти подошла к ведшей во двор двери, когда вдруг осознала, что в комнате стало тихо.

— … и вовсе не оборванная девка, — произнес какой-то одетый по последней моде светловолосый мужчина в панталонах горчичного цвета и зеленом фраке — я понимаю, почему Стоунли так хотел ее заполучить.

Джоселин подняла голову еще выше.

— Э, я видел эту женщину в садах Воксхолла, — заметил другой. — Мне и в голову не приходило, что об этой очаровательной штучке и судачит весь Лондон.

Ее губы задрожали. Это не должно было ее оскорблять, но ей стало больно.

— Это возмутительно, — женщина в бархатном платье отступила, чтобы избежать ее прикосновения.

Джоселин не останавливаясь пробиралась вперед. Терраса была уже недалеко. Рейн стоял у самой стеклянной двери. Ее сердце забилось сильнее, когда она увидела его, такого высокого и спокойного.

Но тут она увидела женщину. Та была восхитительна в элегантных локонах серебристо-русых волос. Она смеялась над какими-то словами Рейна, флиртуя изо всех сил. Джоселин почти остановилась. Она знала, что это могло случиться. Знала и все же не была готова к волне охватившего ее гнева, к обрушившейся на нее тяжести.