При появлении мужа Джоселин обернулась, но его решительные шаги не замедлились, пока он не приблизился к ней. Он тихо прошептал ее имя, осторожно обнял и прижал к груди.

— Все в порядке, дорогая. Все будет хорошо.

Она не собиралась плакать, но слезы сами потекли из глаз. Джоселин прижалась к мужу, не зная, что сказать ему, в ужасе от того, что чуть было не произошло, от того, что он мог подумать.

Она смахнула слезы, пытаясь сдержать поток рыданий, но могла думать только о Рейне, защищавшем ее изо всех сил, лгавшем, чтобы обезопасить ее, готовом противостоять любому, кто будет угрожать ей. Она почувствовала, как его пальцы скользят по ее волосам, как его рука гладит ее спину, а его голос повторяет ее имя, успокаивая, убеждая, что все будет хорошо.

— Не бойся, — сказал Рейн хриплым от волнения голосом. — Я никому не позволю причинить тебе боль.

Но в ответ Джоселин только еще крепче вцепилась в него, обнимая за шею, словно так он сможет понять, что он для нее значит, как она любит его и как благодарна за то, что он для нее сделал.

— П-почему ты это сделал? — спросила она сквозь рыдания, заглядывая ему в лицо. — Почему?

Она почувствовала, как задрожали пальцы, нежно гладившие ее по волосам.

— И ты еще спрашиваешь? Неужели ты не знаешь?

— Я знаю, что была в саду. Я м-могла быть тем человеком. Я могла…

— Ты не могла, — возразил он, невольно сжав ее сильнее. — Ты никому не могла бы причинить боль. Я понял это в ту грозовую ночь. Я не сомневаюсь в этом ни на йоту. Я верю в это сердцем и душой.

И он действительно верил ей. Джоселин видела эту веру в его глазах. С пониманием этого к ней пришла надежда, ей стало легче дышать. Она глубоко запрятала свою боль, но та ее никогда не оставляла. Боль от неуверенности и памяти о предательстве.

— Я никогда больше не усомнюсь в тебе, Джоселин. Я обещаю тебе. Что бы ни случилось, я никогда в тебе не усомнюсь. Я люблю тебя. Сегодня я понял, насколько я люблю тебя.

Казалось, время остановилось, тиканье часов стало медленнее, заполняя паузу в ее сердцебиении. Она так хотела ему верить… хотела больше всего на свете, и все же…

— Когда-то ты меня ненавидел.

Боль исказила черты его лица.

— Я знаю, что так могло показаться. Я и себя ненадолго обманул, но это было неправдой.

— Ты преследовал меня, ты презирал меня.

Он провел ладонью по ее щеке.

— Неужели ты думаешь, что я стал бы плыть за сорок тысяч миль, чтобы найти женщину, которую ненавижу?

Джоселин вгляделась в его лицо.

— Ты человек чести, Рейн. Ты женился на мне из чувства долга, а не по любви.

— Долга? — повторил он, отстраняясь немного — Ты так думаешь?

— Ты чувствовал свою ответственность. И сейчас чувствуешь.

— Я женился на тебе, потому что люблю тебя. Мне потребовалось время, чтобы это понять, порой я бываю чертовски упрям.

При этих словах Джоселин улыбнулась, а Рейн вздохнул.

— Я понимаю, что тебе трудно в это поверить, — он по-хозяйски поцеловал ее в губы. — Но со временем я заставлю тебя поверить.

— Рейн, — прошептала она, обнимая его за шею.

Я люблю тебя.

Рейн снова поцеловал ее, его рот был как сладкое пламя, его язык завлекал и требовал. Она ощутила, как быстро забилось ее сердце, почувствовала, с какой нежностью и заботой он обнимает ее.

Она ответила на его поцелуй со всей любовью, которую ощущала, но никак не могла высказать, и Рейн застонал. Он подхватил ее на руки и отнес на огромную кровать. Мгновение спустя он снял с обоих одежду, потом коснулся ее губ долгим и глубоким поцелуем. В его прикосновениях горела страсть, но с ней соседствовала и невероятная нежность.

В сладостнейший момент, охваченная любовью, исполненная надежд на будущее, Джоселин молилась, чтобы это никогда не кончалось.

И тут она вспомнила о выстреле в его кабинете. Господи, не отнимай его у меня.

Рейн почувствовал, как тонкие пальцы скользят по густым волосам на его груди. Солнце только встало, но они уже страстно занимались любовью. Рейн ощущал себя удовлетворенным и очень довольным. Он наконец признался в своей любви к стройной красавице рядом с ним, и хотя она ничего не сказала ему в ответ, ее страсть и внимание к нему были красноречивее слов.

Однажды, моя славная женушка, ты придешь ко мне как прежде. Ты станешь доверять мне и не будешь бояться любви.

Во всяком случае, он молился, чтобы все было именно так.

Он пожалел, что не может провести весь день с ней в постели. События прошлого вечера требовали действия, и Рейн спустил длинные ноги с кровати и потянулся за брошенным на ближайший стул халатом.

— Что сказал мистер Малком после моего ухода? — тихо поинтересовалась Джоселин, приподнявшись на локте.

Рейн недовольно вздохнул. Каким бы сладостным ни было мгновение, нерешенные проблемы не оставляли их в покое.

— Он сказал, что изучил передвижения почти всех людей из нашего списка. Леди Кэмпден серьезно увлечена герцогом Хеиверлэндом. Лорд Кэмпден по всей видимости ничего не знает о моем романе с его женой и слишком легковерен, чтобы этим интересоваться. У Розали Шеллгрейв появился любовник. Она никогда не представляла серьезной угрозы, когда речь шла обо мне. Я убежден, что и Хэркурт в этом не замешан. Он просто хотел защитить репутацию своей дамы. Я не могу его за это осуждать.

— А остальные?

Рейн раздраженно вскинул брови.

— Я уверяю тебя, что список подозреваемых велик, но все же в него включены не все англичане.

Джоселин рассмеялась. Ему нравилось, как она смеется — словно колокольчик.

— Ты же знаешь, что я имела в виду не это.

Он улыбнулся, но его ответ прозвучал не утешительно.

— Если говорить прямо, то у Малкома по-прежнему нет улик.

— Но он обязательно должен был что-нибудь обнаружить.

Джоселин села на кровати, ее блестящие черные волосы рассыпались по плечам. Он любил прикасаться к шелку ее волос.

— Не много, боюсь. Я попросил его найти Броуни и Такера. Я знаю, что ты беспокоишься о них. Малком искал их, но пока не обнаружил.

Рейн не стал говорить Джоселин, что хотя старшего из ее друзей видели в конюшне во время покушения, никто не знал, где находился тогда мальчик. Ради Джоселин и самого Такера он надеялся, что мальчик не замешан в этом.

— Мне бы хотелось повидаться с ними до отъезда в Марден.

— Я знаю. Если Малком сможет их найти, их привезут сюда немедленно.

Она нежно поцеловала его в плечо.

— Что еще говорил Малком?

— Ничего существенного, хотя он и сделал одно любопытное замечание.

— О чем?

— Он сказал, что мы, возможно, не там ищем.

— То есть?

Мгновение Рейн колебался.

— Хотя с тебя сняты все обвинения в покушении, — черт побери, когда наконец будут готовы документы? — Малком узнал, что ты пыталась стрелять в меня перед домом лорда Дорринга. Он спросил, почему.

— И что ты ему рассказал?

— Что ты приняла меня за моего отца. Я рассказал ему о пожаре на Мичем-лейн, о твоих родственниках и о том, как ты оказалась на улице.

— И?

— И вот тут-то и начинается нечто любопытное. Он спросил меня, не мог ли бы кто-нибудь еще желать мне смерти по той же причине. Я сказал, что никого не знаю. Разве что твой отец, но сэр Генри уже умер.

Рейн наклонился и поцеловал Джо, потом выбрался из постели. За его спиной Джоселин не шевелилась. Когда-то Броуни и Такер хотели убить Рейна по той же причине, что и она. Она знала, что Броуни этого не делал. И обвиняющий перст указывал теперь на Така.

Господи. Разве она не объяснила ему? Она же рассказала, что Рейна не в чем винить, что его вообще не было в Англии, когда все это случилось. Он должен был понять… но понял ли?

— Я прошу тебя собраться, — сказал Рейн, натягивая панталоны и застегивая их. — Завтра мы отправляемся в Марден.

— Слава Богу, — ответила Джо, мечтавшая увезти его как можно дальше от опасности.

— А пока мне нужно съездить в город. Нам понадобятся дополнительные люди. Я не хочу, чтобы у этого негодяя был еще один шанс меня убить, — он подошел к жене и решительно поцеловал ее в губы. — Мне, черт возьми, есть ради чего жить.

В конце концов Джоселин удалось уговорить Рейна позволить ей сопровождать его в Лондон.

— Мне нужно кое-что купить до отъезда в деревню.

Казалось очевидным, что не она была мишенью убийцы, а один лишь Рейн, только Рейн.

— Ты, конечно, возьмешь с собой Элайзу. Она заставила себя улыбнуться.

— Конечно.

На самом деле Джо собиралась разыскать Такера. Она не вполне была уверена, что знает, где его найти, но если она встретится с Броуни, есть шанс, что мальчик с ним.

Надев простое коричневое саржевое платье и обычный плащ с капюшоном, она направилась через холл в гостиную, чтобы выпить с Рейном шоколаду перед отъездом в город. Она как раз проходила мимо комнаты Александры, когда дверь распахнулась и рыжеволосая девушка почти налетела на нее.

— Доброе утро, Александра.

— Я… я как раз шла к вам, — девушка теребила завязки на тонком батистовом платье персикового цвета. — Мы можем поговорить несколько минут?

— Конечно.

Они вошли в комнату Алекс. Она вся была наполнена розовыми и белыми рюшечками, которых было многовато для семнадцатилетней девушки. Джоселин решила намекнуть Рейну, что Александре пора сменить обстановку.

Они стояли друг напротив друга на абиссинском ковре.

— В чем дело, Алекс?

Александра облизнула свои прелестные розовые губки, и Джоселин впервые заметила, как она нервничает. Пока Джоселин задумчиво смотрела на нее, Алекс вздернула подбородок и распрямила плечи. Этот жест напомнил Джоселин ее собственный.

— Похоже, я должна перед вами извиниться, — сказала Александра. — Я слышала, что случилось вчера вечером… Рейн рассказал мне о покушении на него. И еще он сообщил, что вы были тогда в его кабинете. Похоже, я ошибалась насчет вас. Я сожалею о своих словах. Я надеюсь, что вы меня простите.

— Алекс…

— Я просто очень беспокоилась. Я сделала поспешные выводы вместо того, чтобы задуматься. Мой брат никогда не женился бы на вас, если бы не был убежден в вашей невиновности. Мне следовало бы больше ему доверять.

Мгновение Джоселин не знала, что ответить. Она хотела подружиться с этой девушкой, хотела, чтобы ее признали членом семьи.

Но основывать это на лжи?

— Рейн для меня все, — закончила Александра. — Я просто боялась его потерять.

Джо вздохнула и попыталась успокоиться.

— Я знаю, как вы любите своего брата. Я знаю, насколько он был близок к смерти. По тому, как испугалась я сама, я могу судить и о ваших переживаниях. — Джоселин невольно приблизилась. — Вы с Рейном моя единственная семья. Мне бы хотелось, чтобы вы доверяли мне, Александра. Поэтому я рискую так же, как рисковал ваш брат. Я собираюсь сказать вам правду.

— Правду? Какую правду? Я не понимаю.

— Меня не было в кабинете, когда прозвучал выстрел: я была в саду. Рейн солгал ради меня. Он любит меня и потому солгал, — Александра побледнела. — Но я уверяю вас, что я в него не стреляла.

Джоселин подошла ближе, протянула руку, надеясь, что девушка поймет ее.

— Я люблю вашего брата, Алекс. У меня будет от него ребенок, и я люблю его больше всего на свете. Вы женщина, Александра, и вы не могли не увидеть во мне этой любви к Рейну.

Александра всмотрелась в ее лицо, потом перевела взгляд на сложенные на животе руки. Когда она подняла глаза, они были полны слез.

— Я вижу, Джо. Я увидела это еще при нашей первой встрече. Я уже тогда знала, что вы его любите.

Глаза Джоселин вдруг затуманились слезами. Александра смахнула влагу со своих щек.

— Вам потребовалось немало мужества, чтобы сказать это. Можете быть уверены, что вам не придется об этом пожалеть. Мой брат любит вас. Я уверена, что тоже сумею вас полюбить.

Когда Джоселин протянула руки, девушка упала в ее объятия.

— Спасибо. Вы никогда не поймете, как одарили меня сейчас.

Александра кивнула. Джоселин последний раз тепло улыбнулась ей и пошла к двери.

— Джоселин.

— Да, Алекс.

— Вы не могли бы звать меня Алекса? Меня так зовут друзья. Все, кроме Рейна.

— Алекса, — Джо задумалась. — Да… это милое имя, я думаю, что оно больше вам подходит. И с этих пор я буду звать вас Алексой.

Они улыбнулись друг другу.

Закрыв за собой дверь, Джоселин пересекла холл и пошла вниз по лестнице. Она немало рисковала, доверившись Александре. Но почему-то она была убеждена, что это доверие оправдано. Улыбаясь, Джо вошла в столовую. Рейн тоже встретил ее улыбкой.

— Сегодня у тебя хорошее настроение.

— Учитывая то, что случилось, это так.

— Может расскажешь, что?

— Спроси Александру. Кстати, я думаю, что нужно поменять обстановку в ее комнате. Она сейчас уже почти взрослая и…