– Нет, я имею в виду, почему вы называете себя ничтожеством? Вы что, правда так о себе думаете?

Джек заморгал.

– Я о себе никак не думаю. Я просто есть.

Еву эта фраза, казалось, совершенно сбила с толку.

– Но должна же у вас быть какая-то самооценка. Некое представление о том, кем вы себя считаете.

Он коротко рассмеялся:

– Рефлексия? Кажется, это так называется. Эта роскошь предназначена для тех, кому не надо беспокоиться, когда и что он в следующий раз будет есть и не потечет ли сквозь дыры в крыше дождь. А для таких, как я, существует только выживание. И если ты не борешься за выживание… – Джек пожал плечами, – то и не выживешь.

– Неужели вы ни разу, слушая шум дождя через худую крышу, не задумывались о том, кто вы и какое у вас предназначение? О чем-то помимо выживания?

Джек заерзал на скрипучем сиденье и отвел взгляд от ее пронизывающих янтарных глаз.

– Возможно, задумывался, – пробормотал он.

У него были кое-какие мечты и планы. Надежды на жизнь где-то еще, помимо тесных грязных переулков, которые он знал. Например, была мечта открыть собственную школу бокса. Вроде той, что открыл Макларен, но только Джек тренировал бы не мужчин, а мальчиков, его школа была бы местом, куда они могли уйти с улицы, подальше от трактиров и игры в кости. Местом, где они могли бы почувствовать себя в безопасности и тоже позволить себе мечтать.

Он покачал головой, стряхивая паутину старых надежд.

– Это не имеет значения. Все вело меня сюда.

– Но я… – Ева внезапно замолчала, выпрямилась на сиденье и стала сосредоточенно смотреть на что-то за окном.

Джек напрягся. Он понял, что она увидела, он медленно повернул голову, чтобы посмотреть в окно. Лакей придерживал открытую парадную дверь, из которой вышел плотный крупный мужчина. Это был не Фаулер, не Кертис и даже не Восс. Наверное, их перевели на другую работу или они умерли. Люди вроде них, вроде самого Джека, несмотря на их размеры, никогда не живут долго. Их жизнь, что называется, опасна для здоровья.

Этот новый малый был в клетчатом костюме и котелке. Джек не знал, как его зовут, но имена ничего не значили. Пять лет назад этим человеком был он. Телохранитель посмотрел вдоль улицы сначала в одну сторону, потом в другую, высматривая малейшие признаки опасности. Его натренированное тело было готово к бою в любой момент, если возникнет опасность. Красноречивый бугор под сюртуком выдавал очертания револьвера. Джек в свое время предпочитал «энфилд МК-II», если не удавалось завершить дело с помощью кулаков.

Взгляд наемника скользнул по кэбу, Джек быстро отпрянул в глубь кэба.

– Это Фред Баллард, его главный телохранитель, – сказала Ева и спустя секунду добавила: – Рокли выходит.

Джек снова приблизился к окну. Он видел, как Баллард быстро кивнул кому-то, стоящему в дверном проеме. Появился Рокли. Кровь в венах Джека вскипела, перед глазами поплыл туман, горло, казалось, сжала чья-то рука. Ему отчаянно захотелось выскочить из кэба. Он почти чувствовал хруст костей под своим кулаком, когда ударит по красивому лицу Рокли. Он чувствовал запах крови, стекающей на чистейшие ступени парадной лестницы, слышал влажное бульканье, когда Рокли попытается дышать своим разбитым аристократическим носом.

– Далтон.

Женская рука в перчатке сомкнулась вокруг его запястья, когда он уже схватился за ручку двери кэба. Джек непонимающе уставился на эту руку.

– Далтон! – настойчиво повторила женщина напряженным шепотом.

Он поднял глаза. Женщина пристально смотрела на него. У нее были глаза цвета шерри и волосы цвета спелой пшеницы, и он ее не узнал. Сначала не узнал.

– Вы не можете туда пойти, – проговорила она. – Стоит вам только попытаться, как сторожевой пес Рокли вас застрелит.

«Ева. Да, точно. Эта женщина – Ева».

– Может, я до этого успею до него добраться, – процедил Джек сквозь зубы.

– Между кэбом и Рокли почти сотня футов. У этого громилы будет достаточно времени, чтобы выстрелить в вас несколько раз.

– Далтон, не пускайтесь на эту авантюру. – Она крепче сжала его запястье. – Не срывайте всю миссию.

– Эдит…

– …предпочла бы, чтобы ее брат остался в живых, – закончила за него Ева. – Помните, что я говорила раньше? Если вы хотите, чтобы Рокли за все поплатился, вам придется поработать головой. Если погнаться за ним на улице, результат будет только один: ваша смерть.

– Проклятье! – прохрипел Джек, потому что понимал – Ева говорит разумные вещи. Рокли всегда брал в телохранители только хороших стрелков. И Джек стал бы трупом еще до того, как преодолел бы половину расстояния до этого мерзавца.

С трудом, словно его рука была сделана из ржавого железа, Далтон разжал пальцы и отпустил ручку двери. Помолчав, Ева сказала:

– Хорошо. – И повторила: – Хорошо.

– Да ничего хорошего! – прорычал Джек. – Мне хочется выдрать с корнем фонарные столбы!

Ева снова посмотрела в окно.

– Он садится в карету.

Джек проследил направление ее взгляда. Рокли действительно садился в ожидающий его экипаж. Лакей ждал рядом, чтобы закрыть за ним дверь. Телохранитель сел возле кучера, не спуская руки с револьвера и постоянно озираясь. Как только Рокли уселся и дверь за ним закрылась, кучер щелкнул поводьями и пара гнедых пустилась рысью.

Ева открыла небольшую дверцу для общения седоков с кучером и приказала:

– Трогай и не теряй из виду вон тот экипаж. И сделай так, чтобы они нас не заметили. Если тебе это удастся, получишь гинею.

Услышав такой посул, кучер поспешил вдогонку за экипажем Рокли.

Джек схватился за кожаные петли, прикрепленные с обеих сторон к стенкам кэба. Своим видом он напоминал человека, подвешенного на дыбе. Ему казалось, что его сердце бьется о ребра, а мускулы распирает так, что они вот-вот порвут одежду. Проклятье! Рокли совершенно не изменился, он выглядел точно так же, как пять лет назад. Для Джека все изменилось, для Рокли не изменилось ничего. Высокий, элегантный, одетый в безупречно сшитую модную одежду, с блестящими, идеально причесанными волосами под цилиндром, с элегантными усиками, Рокли являл собой образчик безупречного аристократа. К тому же мерзавец был еще и красив. Темные волосы, голубые глаза… на таких женщины засматриваются и отталкивают друг друга, чтобы подойти ближе.

– Вы поступили правильно, – сказала Ева.

– Мне все еще хочется вытащить из него кишки через его проклятую глотку, – проскрежетал Джек.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но нам нужно не упускать из виду нашу цель. Это мое восьмое задание в «Немезиде», и я уже усвоила, что успех базируется на логике и четком мышлении.

– Логика и точность – это не мои рабочие инструменты.

– И в результате вы оказались в тюрьме.

Джек выругался себе под нос.

– Верно подмечено. Но это вовсе не вызывает у меня желания прыгать от радости.

– Я… – Еве вдруг стало трудно говорить. Она отвела от Далтона взгляд. – Мне очень жаль.

Джек уставился на нее. Казалось, она говорила искренне, хотя и с неохотой. Может, эта женщина, похожая на ледяную крепость, вовсе не такая холодная, как пытается показать?

Дальше они ехали в молчании, двигаясь по городу вслед за Рокли. Джек уже знал, куда они направляются. На Линкольнс-Инн-Филдс, где была расположена контора поверенного Рокли. Кэб двигался от широких, респектабельных улиц Мэйфэра в сторону суетливого центра – мира лондонских юристов. Здесь по улицам сновали мужчины в деловых костюмах и со строгим выражением лиц, неся под мышками кипы бумаг, перевязанных красными лентами.

– Скажите кучеру, чтобы остановился на Португал-стрит, – сказал Джек. – Там мы можем оставить кэб и следить за Рокли из небольшого магазинчика на Портсмут-стрит.

– Тогда кучер и телохранитель Рокли не увидят снова наш кэб, который они уже видели, и ничего не заподозрят. Разумный подход, – заметила Ева.

Она повторила кучеру инструкции Джека, и он сделал в точности, как ему было сказано. Они вышли из кэба. Джек устремился было вперед, но Ева прошипела ему:

– Предложите мне руку, черт вас подери!

Точно. Пусть он и без шляпы, но они привлекут к себе меньше внимания, если будут выглядеть как пара, идущая по делам. Чувствуя себя до странности неуклюжим, Джек предложил ей руку. Когда пальцы мисс Уоррик легли на его рукав, Далтона бросило в жар.

Как Джек и ожидал, экипаж Рокли стоял перед зданием из красного кирпича, в котором располагалась контора мистера Митчелла, поверенного его светлости. Кучер ждал на козлах.

– Где Баллард? – спросила Ева.

– Рядом с боссом, – сказал Джек.

Он открыл дверь маленького старенького магазинчика, примостившегося на Портсмут-стрит, и придержал ее перед Евой. Они вошли внутрь и, не обращая внимания на разнокалиберные товары, громоздившиеся на стеллажах, сразу же направились к окну, из которого открывался хороший обзор здания, где находилась контора Митчелла.

– Разве это не привлекает внимание? – спросила Ева, глядя поверх медных котелков и фарфоровых кружек, выстроившихся на подоконнике. – Немногие джентльмены ходят по городу в сопровождении телохранителей.

– На меня иногда смотрели с недоумением, но никто ничего не говорил. Рокли – наследник высокого титула и состояния. Если бы ему вздумалось разгуливать с павлином на плече, никто бы не сказал ему ни слова.

– Он сын герцога Сандерли, – сказала Ева. – Этот титул восходит ко времени Войны Алой и Белой розы.

Джек нахмурился, представив, как продавцы цветов на рынке Ковент-Гарден стреляют друг в друга из мортир, и высказал предположение:

– Значит, древний титул.

– Один из древнейших. Думаю, если бы у него было несколько странных привычек, – прошептала Ева, – их бы просто списали на причуды элиты.

– Например, причуда убивать девушек.

К горлу Джека подступил ком.

– Или губить их репутацию, когда некому его остановить. – Ева снова посмотрела на Джека. – Но мы прекратим это.

– Снаружи нет дополнительной охраны, – сказал Далтон, пытаясь обуздать свой гнев. – Значит, если есть какие-то улики, которые Рокли пытается сохранить в тайне, он прячет их не здесь.

Ева кивнула.

– Да, там, где он хранит документы, касающиеся его махинаций, он бы выставил больше охраны.

Джек взял в руки крошечную фарфоровую шкатулку. Снаружи она была расписана цветами, такими жирными и зловещими на вид, что он бы не удивился, если бы увидел у них зубы.

К ним тут же подскочил приказчик.

– Вам помочь, сэр?

– Нет! – отрезал Джек.

Приказчик подпрыгнул от неожиданности, и Ева поспешила сгладить неловкость.

– Мой кузен имеет в виду, что мы с ним пока просто смотрим, – сказала она мягким тоном. – Если нам понадобится ваша помощь, мы непременно к вам обратимся.

– Конечно, мэм.

Приказчик поспешно удалился, казалось, он был рад сбежать от таких покупателей. Джек поставил шкатулку на место. Ева посмотрела на него с укоризной.

– Что? – не понял Далтон.

– Я не собираюсь играть роль вашего Пигмалиона, – сказала она. – Но вам нужно последить за своими манерами и вести себя помягче.

Джек понятия не имел, кто такой этот Пигмалион, и не собирался спрашивать.

– Раньше мои манеры мне не мешали.

– Раньше вы вели другую жизнь, тогда вам не нужно было оставаться незамеченным. Но сейчас… – Она окинула его взглядом, начиная с макушки и заканчивая мысками ботинок. – Крупный невоспитанный грубиян – это тот тип людей, которых приказчики обычно замечают и запоминают. Нам же не нужно, чтобы вас кто-нибудь вспомнил, если им начнут задавать вопросы. И если мы хотим получить у кого-то информацию, то люди более склонны предоставлять ее тем, кто ведет себя с ними вежливо.

Джек прищурился:

– Вам бы надо было стать учительницей.

К его удивлению, Ева напряглась и, казалось, насторожилась.

– Почему вы так говорите?

– У вас хорошо получается читать лекции.

Она быстро оглянулась, проверяя, не смотрит ли кто в магазине в их сторону. Убедившись, что за ними не следят, мисс Уоррик показала Джеку неприличный жест. Джека это рассмешило. А еще почему-то подействовало возбуждающе. Когда такая чинная и благовоспитанная леди показывает мужчине неприличный жест, в этом есть какой-то очень интригующий контраст. Мужчина поневоле начинает задумываться, какие еще порочные штучки знает эта леди.

Далтон решил сменить тему разговора.

– Почему Рокли просто не уничтожит все улики, если они указывают на его участие в преступлении?

– Ну нет, – ответила Ева. – Рокли не станет уничтожать улики, связанные с правительственным контрактом. Он не может участвовать в этом деле один, значит, ему нужно хранить документацию, чтобы в случае чего у него было средство воздействия.

– Вы взяли меня за горло, но и я держу вас за ваше?

– Вот именно.

Они продолжали наблюдать за входом в здание, где располагалась контора Митчелла. Мимо проходили пешеходы, проезжали кареты и повозки, в магазин иногда заходили редкие покупатели.