Тирлох подобрался.

— Звучит угрожающе.

— Не бойся, я не скажу ничего страшного, — ласково пообещала Плезанс. — Я люблю тебя.

Она напряглась всем телом, испугавшись собственного признания.

Тирлох не верил своим ушам. Она произнесла эти слова тихим сдавленным шепотом, как будто ждала, что он будет ее ругать. Может, он не так расслышал?

— Что ты сказала?

— Я сказала, что люблю тебя.

Он расхохотался, и сердце Плезанс ухнуло куда-то вниз — ей показалось, что она умирает. Увидев обиженное лицо жены, Тирлох быстро заключил ее в объятия.

— Успокойся, малышка. Я так ждал от тебя этих слов!

— Ждал? Ты смеешься надо мной?

Он принялся осыпать поцелуями ее лицо и вдруг застыл, ощутив на губах соленые слезы.

— Не плачь, милая Плезанс. Я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже люблю тебя. Люблю давно, но стыдился в этом признаться.

Она застыла в его объятиях и украдкой заглянула ему в лицо. Его глаза лучились такой нежностью, что сердце ее радостно забилось, однако недоверчивый внутренний голос призывал к осторожности. Она боялась попасть в еще более глупое положение.

— Ты меня любишь?

— Да. Хочешь, я повторю эти слова, глядя тебе прямо в глаза?

— Хочу. Это поможет мне в них поверить.

— Я… люблю… тебя… Плезанс… О'Дун. — Он быстро целовал ее в губы после каждого слова и испуганно охнул, когда она вдруг закрыла лицо руками и разрыдалась. — Что с тобой, малышка? Я думал, ты обрадуешься.

Она протянула мокрую руку и погладила его по щеке.

— Я радуюсь, — пробормотала она сквозь слезы, потом попыталась взять себя в руки, на что ушло несколько долгих мгновений. — Прости.

Тирлох был растерян, и это ему совсем не нравилось.

— Знаешь, малышка, ты здорово умеешь выбить мужчину из колеи.

— Я набралась смелости и сказала тебе о своих чувствах, но я никак не ожидала, что эти чувства взаимны.

— И поэтому ты разревелась?

Плезанс улыбнулась, обняла мужа и прижалась щекой к его крепкой груди.

— Не пытайся это понять, Тирлох. Я и сама не понимаю, что на меня нашло.

Он поцеловал ее в макушку.

— Я рад, что не одинок в своей растерянности. — Он улыбнулся, услышав ее тихий смех. — Ах, малышка, я люблю тебя, даже когда ты ведешь себя как сумасшедшая. Я все еще сомневаюсь, что мне нравится это чувство. Оно часто заставляет меня совершать глупости. Но я знаю, что буду любить тебя до конца своих дней. Ты навеки завладела моим сердцем, Плезанс.

— Я хочу всегда быть здесь, с тобой. Этот дом для меня — самое лучшее место на свете, а ты самый лучший мужчина. — Она вздохнула от удовольствия, когда он крепче сжал ее в объятиях. — Осталась одна последняя загадка, которую мне нужно разгадать.

Тирлох уложил ее на медвежью шкуру.

— Какая же? — спросил он, медленно расстегивая ее ночную рубашку.

— Конечно, это не мое дело и ты вправе не отвечать, но меня интересуют… те письма, которые писала тебе Летиция…

— Твоя сестрица умеет сочинять весьма вольные послания.

— Насколько они оправданны? Я имею в виду, ты и Летиция…

— Были ли мы любовниками? Нет. Я серьезно подумывал над этим, потому что был очень зол на тебя, но между нами ничего не было. Я не хотел ее. — Он усмехнулся, когда она облегченно выдохнула, и поцеловал в кончик носа. — Ты уже завладела моим телом. А потом и моим сердцем — а я оказался настолько глуп, что не смог его удержать. Все считали тебя моей служанкой, хотя на самом деле все было наоборот: это ты забрала меня в рабство. Я до сих пор связан по рукам и ногам, и мне не разорвать эти невидимые оковы.

— Я отлично тебя понимаю, мой храбрый Шотландец. Я и сама чувствую эту связь и знаю, что никогда от нее не избавлюсь: она проросла в меня навеки.

— Значит, мы пойдем по жизни вместе, — он коснулся губами ее губ, — не разлучаясь.

Он поцеловал ее, и Плезанс мысленно согласилась с его словами. Те прочные узы, которые их связали, выдержат любые испытания и не порвутся до конца их дней.