– А оно и впрямь наступило?

– В тот момент – да. Правда, продлилось недолго. Вадик стал погуливать, причём с размахом! Мог неделями дома не появляться. Потом приезжал – загорелый, весёлый. Оказывается, с очередной пассией то в Крым смотался, то в Сочи слетал.

– Тебя это обижало?

Я задумалась:

– Не то чтобы обижало. Скорее – задевало. Мог бы и меня в Крым свозить! Но я не ревновала его, если ты именно это имеешь в виду. Я же говорю тебе: между нами не было не то что любви, а даже влюблённости мимолётной. Скорее, это были братско-сестринские отношения. Просто мы старались держаться вместе. Так что я с головой уходила в работу, и постепенно он стал перекладывать на меня все обязанности в нашем дизайнерском бюро. Он развлекался, а я работала без выходных. Но не роптала. Вся моя жизнь заключалась в работе, которую я всегда любила. Это же счастье – делать то, что нравится! Потом Вадик, нагулявшись, стал интересоваться бизнесом. Я же говорила, организаторский талант у него был, чуйка тоже – будь здоров! И дела у него как-то очень быстро пошли в гору. На него поначалу никто особо внимания не обращал. Ну вот примерно как ты – на Колыванова. Похожая ситуация. А он постепенно прибрал к рукам город. Я не буду грузить тебя подробностями. Просто ему удалось. Позже я узнала, что он и заказными убийствами не брезговал, но ни разу не попался. В политику никогда не лез, предпочитал оставаться в тени. Хватка у него оказалась бульдожья. Точнее – волчья. Ведь из приюта редко выходят с нормальной психикой. Это либо полностью раздавленные личности, либо зубастые волчата. Вот Вадик – второй вариант.

– А ты?

Я снова задумалась:

– Даже не знаю. Я же всегда была сама по себе. Даже ни с кем не общалась. Ну, я же рассказывала. – Он кивнул. – Так что мне удалось остаться каким-то средним вариантом, но все-таки с «волчьим» уклоном. Мне ведь тоже приходилось самостоятельно прогрызать дорогу в жизни. А здесь без острых зубов – никак.

– Как же вы с ним уживались?

– А никак. Мы просто негласно поделили дом. У него были свои комнаты, у меня – свои. Но поскольку каждый из нас жил в своём графике, это было не очень удобно. Поэтому я от него съехала. Комнату в неблагополучной коммуналке продала за бесценок каким-то гастарбайтерам. И купила себе нормальную квартиру.

– Не понял. За копейки от комнаты в коммуналке?

Я рассмеялась:

– Ну что ты! Я к тому времени была уже вполне состоятельной дамой. Дизайнерское бюро к тому времени полностью перешло ко мне, потому что Вадика оно больше не интересовало. Зарабатывала неплохо, но не в этом дело. Вадик часть своих предприятий записывал на меня. Ему так было удобнее. Я не возражала. Его придворные нотариусы оформляли всё быстро и правильно. Все эти вновь приобретаемые предприятия. Юридически владелицей была я, фактически – Назаров. Я в эти дела не влезала, мне было всё равно. Но деньги у меня были всегда, и немалые. Да Вадик и не позволил бы мне прозябать в нищете. Не думай, что он меня гнобил, нет! У нас были нормальные, ровные отношения. Где-то – чисто деловые, где-то – дружеские. Конечно, семьей мы оставались только на бумаге. Я ему пару раз намекала, что нам уже пора развестись. Но он отказывался. Говорил, что нас связывает общее несчастливое детство, общие воспоминания, то да сё. Но я думаю, что дело было в другом. Ему было удобно оставаться женатым человеком, пусть и номинально. Чтобы на него не разевали рот охотницы за большими деньгами. К тому же развод обычно влечет за собой раздел имущества, а Вадим об этом даже помыслить не мог! Я с его легкой руки уже владела большими активами, и что, оставлять их мне? Не для того он их приобретал! Я бы и так согласилась переписать всё это на него. Но он не хотел этого. В принципе, я тоже замуж не собиралась, поэтому перестала настаивать на разводе. О том, что мы с ним женаты, знало не так много людей. Только те, с кем мы начинали. Но прошло много лет, люди эти где-то растворились. Кто и помнил, думали, что мы давно развелись. Потому что мы нигде не появлялись вместе и даже жили в разных районах. Какой-то давний студенческий брак, подумаешь.

Тут Соболев спохватился:

– Как же он собирался выдать тебя замуж за меня? При живом-то муже?!

– Легко! Мы бы с ним по-тихому оформили развод, я бы вышла замуж за тебя. Правда, у меня и сейчас паспорт чистый, без штампа. Вадик настоял. Но все равно законы уважать надо, поэтому нас бы развели, чтобы мой брак с тобой не признали потом недействительным. Оставшись вдовой, я бы вступила в наследство, и потом снова вышла бы замуж за Назарова, принеся с собой огромное приданое. Таков был первоначальный план.

– Первоначальный? А что, был еще и план «Б»?

– Не было. Но случилось непредвиденное. Я сама в тебя влюбилась. Сказала об этом Вадику. И он занервничал. Тут надо кое-что пояснить. Когда на меня неожиданно свалилось наследство двоюродной бабки, которую я никогда не знала, да еще и оказалось, что ее дом находится по соседству с твоим, у Вадима молниеносно созрел план. Говорю же: он смекалистый был до невозможности! Если бы не это, мы бы и дальше жили по накатанной. Но тут подвернулась такая возможность! И он стал меня обрабатывать. Каждый день напоминал, что именно ты сломал мою жизнь. И должен за это ответить.

Что я теперь могу отомстить и за себя, и за родителей. Имею полное право. Я отнекивалась, говорила, что всё это уже быльём поросло, что я про те времена даже не вспоминаю. А он говорил, что месть – это блюдо, которое подают холодным, когда страсти уже улеглись. Да, прошло много времени. Ты ни за что меня не узнаешь, поэтому не насторожишься. А моя задача – втереться к тебе в доверие и женить на себе. Говорил, что всё остальное – это уже его забота. Он уберёт тебя чисто, ко мне не будет никаких претензий, мне останется только играть роль безутешной вдовы. Таким образом я и отомщу тебе, и получу материальную компенсацию. Да ещё какую!

Улыбнувшись одной половиной лица, Соболев хмыкнул:

– И как же ты могла влюбиться в меня, своего заклятого врага?

– Сама не знаю, – развела я руками. – Так получилось. Когда я ехала сюда, подогреваемая Вадькиными науськиваниями, действительно думала, что ты заслуживаешь наказания. А когда познакомилась с тобой, вдруг призадумалась. Ты оказался не монстром огнедышащим, а нормальным человеком. Добрым. Даже в чем-то благородным. И с принципами. С правильной жизненной установкой. В отличие, кстати, от Назарова. Ты по-настоящему обо мне заботился. Вадик бросил меня на амбразуру, а ты защищал и спасал. Помнишь историю с похищением? Вадим всё спланировал. Он так злился на меня, что действительно мог убить. Но мог и продать тебе за выкуп, как собирался. Потому что миллион долларов – это даже для него деньги серьезные. Хорошо, что первым я позвонила тебе. Интуитивно. Но не сказала об этом Вадиму. Потому что если бы понадеялась на его помощь – не знаю, где бы я была сейчас. А ты примчался и спас меня. Успел. Чем больше я тебя узнавала, тем больше ты мне нравился. И я как-то внутренне заметалась. Не понимала, что мне теперь делать.

– Ты меня простила, что ли?..

Я кивнула:

– Полностью. Да, ты сломал мне жизнь, лишил нормального детства. Но ведь не со зла! Маму мою ведь не ты убил. Ты тогда сам попал в ужасную ситуацию: отец умер, мать сошла с ума, предварительно убив человека! Тебе тоже надо было что-то делать со своей жизнью, спасать дело отца. Сколько тебе лет было тогда – двадцать с небольшим? Сам был еще фактически подростком, а тут такое навалилось! Судьба какой-то там прислуги – последнее, что могло тебя интересовать. К тому же ты отправил меня не одну, а с отцом.

А то, что он почти сразу умер, знать не мог. Ты забыл о нас сразу, как только выставил за порог.

Он грустно покивал:

– Так и было. Но как я мог вас оставить здесь? Вы были бы вечным напоминанием. К тому же отец твой – взрослый человек, вполне мог найти другую работу и позаботиться о единственной дочери.

– Не успел, как видишь. В общем, в той дикой ситуации пострадавшими оказались сразу две семьи. Сначала. Но очень быстро и семей как таковых не осталось. И пострадавшими в итоге оказались дети этих семей: ты и я. Я это поняла и перестала на тебя злиться. Но это не устраивало Вадима. Когда он сообразил, что его блестящий план провалился, он запаниковал. И тогда стал вести игру за моей спиной. Стал придумывать другие комбинации. Я об этом узнала и стала ломать его игру, но он об этом не должен был узнать.

– Как же ты узнала?

– Когда я была уже здесь, «в тылу врага», мне люди из окружения Назарова, которым я доверяла, передали дословно его фразу: «Ничего, что половина моего имущества на ней. Скоро оно станет моим официально». Люди думали, что мы полюбовно разойдёмся. Я же поняла другое: Вадик подписал мне приговор. Кстати, я и раньше это подозревала. И давно хотела избавиться от его диктата раньше, чем он бы избавился от меня. Когда он засылал меня сюда, я чувствовала: мне он говорит одно, а в уме держит другое. Сумела просчитать его коварный замысел. Схема была простая: сначала я выхожу замуж за тебя, становлюсь вдовой и наследую всё твоё имущество. Ведь у тебя нет особо близких родственников, так что жена – единственная наследница первой линии, которой по закону достаётся всё. Потом я выхожу замуж снова за Назарова, через какое-то время погибаю, и тогда уже он становится официальным наследником всего: и тех активов, что были на мне раньше, и тех, что я приобрела в недолгом браке с тобой. И тогда я решила его переиграть. И сразу стала играть на твоей стороне. Просто чтобы выжить. Делала, что могла.

Помнишь охранника, который погиб от взорвавшейся зажигалки? Так вот, это был человек Назарова, который шпионил для него и вредил тебе, как мог. Я его устранила. Благообразный старичок Николай Иванович тоже работал на Назарова. Ты сам это понял, но, к сожалению, только после его смерти. А я знала это раньше. И тоже его убрала. Правда, чужими руками. Не спрашивай, как именно, это не только моя тайна. Важен результат. Так что твой начальник охраны был прав, связав две эти смерти с моим появлением, только доказательств найти не мог. Вадим, конечно, не знал о моем коварстве, но, лишившись своих доверенных людей в твоем окружении, сильно занервничал. А тут еще я отказалась играть роль подсадной утки! Влюбилась, видишь ли. Он меня увещевал, конечно, и я делала вид, что колеблюсь. Но он вовремя подсуетился и нашел Колыванова. Велел мне уговорить тебя продать ему акции. Я-то подумала, что двадцать процентов особой погоды не сделают, и решила, что ничего страшного. Разве могла я предвидеть, что Колыванов убьет родную сестру и зятя, чтобы через усыновление племянника завладеть всем на свете? Но ты – с моей подачи, кстати! – вывел убийцу на чистую воду, его забрали по этапу, мальчик попал в нормальную, любящую семью, а его акции оказались у тебя в доверительном управлении. И опять у Вадима всё сорвалось! Тут уж он разозлился не на шутку. И потому решился на крайние меры. Он был так зол на тебя, что уже не понимал, что творит. После долгого молчания позвонил мне и сказал, что сам с тобой встретится. Моя задача – проследить, чтобы ты от этой встречи не отказался, в случае чего – уговорить тебя. Еще и велел мне ехать с тобой в одной машине, подлец! То есть решил избавиться сразу и от тебя, и от меня.

Соболев нахмурился:

– Но он же не мог сказать тебе, что машину должны расстрелять! Иначе бы ты не поехала.

Я кивнула:

– Уж конечно, не поехала бы! Я и тебя не хотела пускать, но ты же не слушал меня! А о готовящемся побоище мне шепнули те самые доверенные лица из его окружения. И вот тут уже занервничала я. Сильно занервничала. Послала тебе на почту то самое анонимное сообщение, которому ты не очень поверил. Еще рассказывал мне, что это неправда, тебя либо за нос водят, либо запугивают. А я же не могла тебе тогда всего сказать. Поэтому вырвалась из твоей цитадели и помчалась тебя спасать.

Он хохотнул:

– Мне Ромка рассказал о твоём коварстве! Ты – великая артистка, тебе на сцене выступать нужно!

– Ладно, я подумаю над этим. Но меня насторожило вот ещё что. Оказывается, я написала завещание, в котором единственным наследником указала Вадима Назарова.

– Так вроде он и так твой единственный наследник?

Я подняла палец:

– Вот именно! К чему же это поддельное завещание, о котором мне даже знать не полагалось? То, что Вадик меня приговорил, я и так поняла. Тогда я стала думу думать.

Да, он бы и так унаследовал всё. Но – моё. Ему этого было мало. К тому же он настаивал, чтобы я на встречу ехала вместе с тобой, а значит, и погибли бы мы вместе. Какой вывод?

– Какой же? – не понял он.

– Игорь, это же очевидно! У тебя, кстати, завещание есть?

– Нет. Некому пока что завещать. Если бы обзавёлся женой и детьми, если бы у меня были братья, сёстры, – тогда другое дело. А так. Даже не задумывался об этом.