Шмыгнув носом, я тихо проговорила:

– Знаешь, ты сейчас уходи. Наедине с собой я быстрее приду в чувство. А завтра, если хочешь, я посмотрю твой офис. Оценю фронт работ. Не возражаешь?

Он просиял:

– Душевно рад! А как же отпуск?..

Я только рукой махнула:

– Да какой там отпуск. Меня только работа на свете держит. Хочу срочно себя чем-то занять, чтобы дурные мысли в голову не лезли. Когда плохое настроение или что-то не ладится, я всегда работой спасаюсь.

– Ладно, договорились. Завтра утречком со мной поедешь. А теперь спи.

Уходя, он поцеловал меня в лобик, как маленькую, погладил по волосам. Чем, кстати, сильно меня удивил.

Утром я была на ногах уже с рассветом. Позвонила Вадиму. Разбудила, должно быть, потому что голос был недовольный:

– Что тебе неймется в такую рань?

– И тебе доброго утречка! Докладываю: сегодня иду внедряться в осиное гнездо.

– Поясни.

– Соболев уговорил заняться его офисом. Хочет шикарный ремонт. Точнее, он хочет меня. В смысле – чтобы все время рядом обреталась. Я не стала отказываться.

– Прекрасно! Что-нибудь еще?

– Нет. Спи дальше. А работать – мой удел.

– Язва.

– Я тоже тебя обожаю!

Чуть позже позвонил Соболев:

– Катя, собирайся. Через полчаса выезжаем.

– Давно готова. Увижу тебя – выйду. Кстати, я хотела тебя попросить: на людях мы – просто деловые партнеры. Наши совместные воспоминания никого, кроме нас, не касаются. Ладно? Захотелось перемен, и ты пригласил хорошего дизайнера, который кардинально преобразит твой офис. Общаться там будем исключительно по делу. Я хочу, чтобы люди воспринимали меня как человека, который пришел туда делать конкретную работу.

– Ладно, как скажешь. Да ты ведь и будешь заниматься конкретным делом! Кстати, я тебе заплачу за работу, сколько скажешь. Сама назначь цену. И не стесняйся!

Богатенький Буратино. Надо же, какой широкий жест!

– Да ладно, обойдусь. Подарю тебе свой труд в память о нашей нежной детской дружбе. Ничего страшного. Я всегда на вашу семью пахала задаром.

– Катя!..

– Нет, серьезно. Можешь не платить. Мне злая бабушка оставила в наследство не только дом, но и денежек немножко. Не миллионы, конечно, но с голоду не помру. Кстати, я уже вышла. А тебя не вижу.

– Иду.

Оделся он строго: серый костюм, светлая рубашка. Интересно, это он для меня старается? Или его сегодня ждут великие дела?

Я тоже не подкачала: надела костюм цвета какао с молоком и блузку оттенка «пепел розы». Неброско, но элегантно. По мнению обывателей, примерно так и должна выглядеть серьезная бизнес-леди. Люди не склонны особо доверять дизайнеру, одетому в рваные джинсы и рубаху, завязанную узлом на животе. Кстати, напрасно.

Я снова настояла, что поеду на своей машине, – чтобы сохранить свободу передвижения.

На входе был незнакомый охранник: вчера его здесь не было. Мы прошли в здание. Я думала, Соболев сразу уйдет по делам. Но он, как радушный хозяин, провел для меня небольшую экскурсию по всему помещению. Ну правильно, надо же мне оценить фронт работ.

– Игорь, а что бы ты хотел получить в итоге?

– Понятия не имею.

– Но хоть какие-то пожелания есть? Мне же надо от чего-то отталкиваться! Знать, в каком направлении мыслить.

– Катюш, давай-ка на свое усмотрение! Мне, если честно, вообще все равно.

– Вдохновляет, ничего не скажешь. Ладно, я поразмыслю на досуге, что здесь можно придумать.

В конце коридора появилась женщина средних лет с тонкой кожаной папкой. Увидев Соболева, она радостно бросилась к нему:

– Игорь Валерьевич, очень хорошо, что вы уже здесь! Вот тут срочно подписать.

Сунув ему папку с документами, она незаметно – как ей казалось – оглядела меня. Я же, мимолетно ей улыбнувшись, демонстративно оглядывала стены и потолок.

Соболев, просматривая документы, сказал:

– Вероника Анатольевна, познакомьтесь: это Екатерина Николаева, очень известный дизайнер. Вот, уговорил заняться нашим офисом. Сто лет уж ремонта не было, давно пора! Катя, Вероника Анатольевна – мой главный экономист. И просто очень хороший и надежный человек. Вероника Анатольевна, могу я поручить Катерину вашим заботам? Думаю, у нее по ходу дела будут появляться вопросы, а я же редко здесь бываю.

– Конечно-конечно, – с готовностью закивала главный экономист. – Чем сможем – поможем. Только. Нам что, из кабинетов выселяться? Прямо сегодня?.. – Ее глаза округлились от ужаса.

– Нет, не нужно никуда выселяться, – поспешила я ее успокоить. – Я здесь пока что с ознакомительным визитом. Осмотрюсь на месте, потом набросаю эскизы. После мы с господином Соболевым все обсудим, и уж тогда можно будет приступать. Это на словах всё просто. А на деле – непросто и не очень быстро.

Она благодарно улыбнулась:

– Утешили. А то ведь мы не были готовы к ремонту. Да и переезжать из комнаты в комнату – дело хлопотное. К тому же у нас и так сейчас рабочих рук мало: лето, люди в отпусках.

Пока мы так мило беседовали, Соболев просмотрел и подписал документы. Отдавая папку, сказал:

– Вероника Анатольевна, возьмите шефство над Екатериной, пожалуйста. Я очень занят, сейчас уеду по делам. Вы уж не сочтите за труд, помогите, чем можете.

– Не волнуйтесь, Игорь Валерьевич. Не обижу девушку. Помогу, конечно.

Соболев ушел, а мы остались посреди коридора. Обе чувствовали себя как-то неловко.

– Екатерина. А отчество ваше?

– Зовите меня Катей. Без отчества. Мне так удобнее.

Из кабинета неподалеку от того места, где мы стояли, вышел благообразный старичок и направился к нам. Точнее, нужна ему была Вероника Анатольевна, потому что в руках у него были бумаги. Увидев меня, он удивленно поднял брови.

Я поспешила объяснить:

– Я дизайнер, Екатерина. Буду по-новому отделывать помещение. Господин Соболев запланировал здесь небольшую реконструкцию. Вероника Анатольевна взяла надо мной шефство.

Старичок по-старомодному склонил голову в почтительном полупоклоне, потом обратился к ней:

– Вероника Анатольевна, голубушка, как освободитесь, не сочтите за труд заглянуть ко мне. Есть вопросы.

– Да, конечно, Николай Иванович, скоро зайду! Вот только с Катей договорю.

Он вернулся в свой кабинет, а Вероника, провожая его долгим взглядом, сказала мне с придыханием:

– Николай Иванович – наш главный бухгалтер. Очень достойный человек.

По блеску ее глаз и зарумянившимся щекам я поняла, что между ними явно Амур пролетел. Чтобы проверить эту мысль, я спросила самым невинным тоном:

– Что, пользуется авторитетом?

– Ну что вы, не то слово! – с жаром ответила она. – Он очень хороший специалист и прекрасный человек. Да на нем, можно сказать, всё держится!

– Так уж и всё?.. - засомневалась я. – Разве не на Соболеве? Да и вы здесь – не последний человек, как я поняла.

– Это так, но без Николая Ивановича всё было бы намного сложнее! Он – виртуоз! От стольких неприятностей нас спасает!

В глазах ее светилась неприкрытая влюбленность. Надо же, как ее разбирает. Кто бы мог подумать, что женщина весьма зрелых лет способна на такие эмоции?

Я задумчиво посмотрела на закрытую дверь главбуха:

– Я видела его недавно в ресторане. Он там был с очаровательной молодой леди. Так мило за ней ухаживал.

Она побледнела:

– Не может быть. Наверняка вы обознались!

– Нет-нет, это точно был он! Его ни с кем не спутаешь. Такой колоритный персонаж. Теперь таких и не встретишь, разве что в старинных фильмах. Он обнимал барышню за плечи, что-то ей шептал на ушко, а она хихикала. Впрочем, может быть, это была его внучка, а я просто неправильно поняла мизансцену?

– Нет у него никаких внучек. – прошептала она побелевшими губами. – Он – абсолютно одинокий человек.

– Ну, значит, решил на склоне лет обзавестись молоденькой женой. Что ж, в старину многие так делали. Да и сейчас тоже. Знаете что, я, пожалуй, тут осмотрюсь, промеряю помещения, прикину пока, что к чему. Если будут вопросы, я к вам вернусь.

Вынув из сумочки лазерную рулетку, я оставила посреди коридора помертвевшего главного экономиста и пошла заниматься своими делами. Какое-то время петляла по незнакомым коридорам, делала замеры, записывала. Потом решила, что на сегодня хватит. А то слишком быстро моя работа будет продвигаться. У меня же здесь на самом деле – совсем другая задача. Хотя творческий зуд уже заявил о себе достаточно громко! Чего доброго, увлекусь и поломаю всю игру и Вадику, и себе. Нет уж, надо взять себя в руки. Креатив буду проявлять не в дизайне, а совсем в другой области.

Вспомнив о своей главной цели, я спрятала рулетку и записную книжку и пошла к выходу. К Веронике заходить не стала, а Соболев уехал. Так что ничто не помешало мне уйти из офиса по-английски. Направилась я в магазин канцелярских принадлежностей, потому что неожиданно для себя ввязалась в работу, а ничего из нужных предметов я сюда не захватила.

Вернувшись домой, я сделала себе крепкий чай и села за стол в каминном зале. Обложилась листами бумаги и картона, карандашами. Ну, типа, «я работаю». Это на случай, если Соболев заглянет на огонек. А в том, что он заглянет, у меня даже сомнений не было. Что-то он зачастил, а это не входило в мои планы. Но я придумала способ, как его отвадить. Скажу, что полностью погрузилась в работу, а его визиты меня отвлекают. Может быть, станет реже заходить. Для этого я устроила на столе нагромождение из листов картона, фломастеров, карандашей, ластиков. Даже готовальню раскрыла, любуясь сверкающими циркулями. И на ноутбуке открыла чертежную программу AutoCAD.

Делала я все это, чтобы пустить пыль в глаза Соболеву, но в процессе манипуляций настроение улучшилось настолько, что я даже стала напевать. Дело в том, что среди этого «художественного беспорядка» я почувствовала себя в своей стихии, и это неожиданно привнесло в мою душу состояние покоя и гармонии.

Усевшись за стол, я стала обдумывать ситуацию. Когда мы с Вадиком планировали эту акцию, у нас были совсем другие исходные данные. Теперь же тщательно выстроенная схема рушится на глазах, поскольку каждый день появляются новые данные. И далеко не все сюрпризы – из числа приятных. И мне приходится, что называется, «переобуваться в прыжке». Вадьке хорошо, он далеко, и у него всех забот – контролировать мои действия. А совершать эти действия приходится мне, и ничего с этим не поделаешь.

Тряхнув головой, чтобы оторваться от грустных мыслей, я с удивлением обнаружила, что за это время уже набросала эскиз. Конечно, поверхностный, схематичный, но все-таки. Надо же, сама не заметила! То есть я реально включилась в работу, о которой пару дней назад даже не помышляла! И зачем мне это? Кто бы мне по рукам надавал?..

Хлопнула входная дверь.

– Ты когда-нибудь научишься запираться?

Я обернулась. На пороге зала возник Соболев, нагруженный пакетами, из которых разило общепитом.

Я посмотрела на них с ужасом:

– Что это?

– Китайская еда. Ты ж наверняка еще не обедала?

– Не обедала. За работой я забываю о еде.

Он подошел, глянул на стол, присвистнул:

– Вот это да. Ты прямо как зайчик на батарейках – из рекламы. Работаешь без остановки. Где у тебя кнопка выключения?

– Не поняла. Ты же сам хотел, чтобы я.

– Ну да, хотел. Но не ожидал, что ты так рьяно возьмешься за работу.

– А я никогда не трачу время попусту. Иначе не достигла бы успеха. Если я берусь – я делаю. Быстро и хорошо. А не хочу делать – так и не берусь. Всё просто.

– А перерыв на обед тебе полагается?

– Вообще-то – да. Можем пообедать.

Обедать мы пошли на веранду. Соболев стал выкладывать на стол картонные коробочки и судочки. Еда была еще горячая.

Я сходила в кухню за ложками и вилками. Объяснила:

– Терпеть не могу есть палочками. Никак не научусь. И меня это бесит.

– Любое умение достигается упражнением.

Я фыркнула:

– Умный какой! А зачем мне упражнения с палочками? Я умею пользоваться ножом и вилкой. Обычно этого бывает достаточно.

– Не скажи. Колорит не тот.

– Ой, ладно тебе! Колорит ему не тот. Рис всегда останется рисом, а мясо – мясом, хоть палочками ешь, хоть вилкой, хоть руками.

– А я как-то быстро научился. Хочешь, тебя научу?

– Спасибо, обойдусь. У меня есть собственная гордость. Китайцы просто не додумались до вилок. До сих пор едят, как дикари. А я – цивилизованный человек.

– А суши и сашими ты тоже ешь вилкой? От избытка цивилизованности? – подколол он.

– Нет. Суши и сашими я ем руками. Как древние японцы. Кстати, рекомендую и тебе так попробовать. Совершенно особенный колорит! – не осталась я в долгу.