Девушка попыталась улыбнуться, но ее опять поглотила вязкая темнота и на время избавила от боли.

Очнувшись снова, она ощутила, что рука ее словно к чему-то прикована, а к ноге подвешен груз.

— Что… со мной… случилось? — спросила Кира еле слышно.

— У вас трещина ключицы, перелом ноги и небольшое сотрясение мозга. В общем, с моей точки зрения, ничего страшного, — заверил ее доктор Армстронг. — Кстати, нам пришлось сбрить немного волос на голове, чтобы наложить швы, но волосы — не ум, скоро отрастут.

— Ничего, сэкономлю на парикмахерской, — пошутила Кира и поморщилась: сестра ставила ей капельницу.

— Скажите, мисс Рид, у вас есть семья? В вашей сумочке мы нашли только парламентское удостоверение личности, поэтому не известили о случившемся ваших родственников.

Голос доктора то приближался, то удалялся, словно оттесняемый приступами боли. Кира устало прикрыла глаза. Когда же она снова встанет на ноги? У нее так много работы… Как сможет обойтись без нее мистер Коннор?..

— У меня есть дедушка, — пробормотала Кира, не открывая глаз. — На Барбадосе. В Фиттс-Хаусе… Это такой… замок…

— Сестра, вы слышали, что она сказала?

— Что-то о замке на Барбадосе, — сухо отозвалась та, словно речь шла о станции северной ветки лондонской подземки.

— Когда больная очнется, уточните это. — Армстронг сунул стетоскоп в нагрудный карман халата. — И постарайтесь поговорить с парламентарием, ее боссом. Впрочем, его, кажется, волнует не состояние секретарши, а то, как найти ей замену. — Помолчав, он печально покачал головой: — Ох уж эти деловые женщины! Ни семьи, ни родных, ни настоящих друзей, только неуютная квартирка где-то поблизости от офиса… Кто, скажите на милость, позаботится о ней, когда она выпишется из больницы?

— Полагаю, не вы и не я… — Сестра сосредоточенно регулировала капельницу.

— Печально, — заметил доктор. — Вот подлатаем мы с вами мисс Рид да и выставим отсюда, чтобы выкарабкивалась сама…

— У нее, между прочим, есть неплохой выход: она может отправиться на Барбадос.

— Едва ли. Скорее она имела в виду Барнстэпл. К тому же дедушки чаще всего немощны и неспособны присматривать за хромыми внучками.

— Неужели хромота не пройдет?

— Трудно сказать. У нее сложный перелом со смещением, да и кость раздроблена. Возможно, позднее нам удастся выправить ногу, но некоторое время наступать на нее девушке будет очень больно.

Через три дня Киру перевели из интенсивной терапии в отдельную палату в ортопедическом отделении. Посыльный доставил из самого модного цветочного магазина огромный, вычурно оформленный букет гладиолусов с визитной карточкой господина Коннора. «Интересно, — подумала Кира, — кому из секретарш он поручил заказать этот букет?»

Поскольку Кире часто вводили болеутоляющие и снотворные препараты, она постоянно находилась на грани сна и бодрствования. Малейшее движение причиняло боль. Ей не удавалось ни глубоко вздохнуть, ни тем более кашлянуть. Однако молодость брала свое, и Кира довольно скоро пошла на поправку.

— Вам нравится ваша работа? — спросил ее однажды доктор Армстронг.

— Конечно, — без тени сомнения ответила Кира. — Мне очень интересно. Я стараюсь во всем помогать мистеру Коннору. Но свой речи он, разумеется, пишет сам. — Девушка чуть улыбнулась, ибо речи выходили из-под его пера настолько длинными и нудными, что к концу выступлений ее босса в зале обычно оставалось человек восемь, не больше.

Кира догадывалась, что шеф непременно пришлет ей записку с выражениями соболезнования, но получила ее гораздо раньше, чем ожидала. Текст был напечатан на фирменном бланке палаты общин, с тиснением и водяными знаками:


«Дорогая Кира! Поскольку вы не сможете приступить к своим обязанностям до начала летнего перерыва в заседаниях, мне пришлось подыскать вам замену — чрезвычайно аккуратную и исполнительную даму. Как секретарь, она меня вполне устраивает. Вкладываю в конверт два чека: вы получите пособие по болезни и дополнительную сумму на первое время после выписки. Свяжитесь со мной, когда окончательно поправитесь, и мы, возможно, что-нибудь подыщем для вас. Всего самого наилучшего.

Искренне ваш, член парламента

Персиваль Коннор».


Кира отложила записку. Да, это в стиле Коннора! Конечно, он ценил ее как хорошую секретаршу, но как личность она никогда его не интересовала. Ему нужна отлаженная рабочая машина, а какой толк от хромой девушки? И вот за столом Киры уже сидит другой «робот» и перепечатывает бездарные речи Коннора и отклики на письма избирателей, рассказывающих о своих ничтожных повседневных проблемах…

Спасибо, что хоть предложил связаться с ним — может, действительно подберет для нее какое-нибудь место. Одно плохо: придется вновь подлаживаться под характер и стиль работы нового начальника…

В палату вошел доктор Армстронг и оперся локтями о спинку кровати:

— О чем вздыхаете, мисс Рид? Вы делаете большие успехи, так что не стоит грустить. Что, устали от больничной пищи?

Он внимательно смотрел на хрупкую девушку. Что за непонятная грусть таится в ее прелестных карих глазах? Ах, если бы современная хирургия умела исцелять и от душевных страданий!..

Кира уже привязалась к Армстронгу, относившемуся к ней с неизменной теплотой и участием. Она печально улыбнулась:

— Оказывается, я потеряла место. Босс уже нашел другую секретаршу.

— Ну, что ни делается, все к лучшему, — успокоил ее врач. — Если бы вы вернулись на работу, вам пришлось бы слишком нагружать больную ногу. Для полного выздоровления нужно не меньше трех месяцев, вот и отдыхайте.

Кира поежилась и натянула одеяло до подбородка, словно желая отгородиться от всего мира.

— Нет-нет, об этом и речи быть не может! Мне необходимо зарабатывать на жизнь, а для этого снова устроиться на работу. Скоро предварительные выборы… Возможно, тому, кто на них победит, понадобится секретарь, и он оценит мой опыт.

— О работе советую пока забыть, — твердо проговорил Армстронг. — Кстати, как насчет вашего дедушки? Нельзя ли вам какое-то время погостить у него?

— У дедушки?..

Кира в изумлении уставилась на доктора. Откуда Армстронг знает о его существовании? Ведь она никогда и никому не говорила о нем. Никогда и никому! Он остался в прошлом. Кира даже не знала, жив ли дед…

— Вы сказали, что у вас есть дедушка, который живет, кажется, на Барбадосе.

Лицо девушки омрачилось, и она с глухим стоном откинулась на подушки:

— Вы ошиблись, доктор.

— Да нет же, я не мог ошибиться. Да и моя медсестра четко слышала, как вы упоминали вашего деда.

— Значит, я была в бреду.

Армстронг решил не настаивать. Если Кира не хочет говорить на эту тему, значит, у нее есть на то веские основания. Доктор наклонился и легонько похлопал ее по плечу:

— Что ж, завтра мы попробуем поднять вас с кровати. К костылям, конечно, трудно привыкнуть, но…

— Я легко смиряюсь с любыми неудобствами.

Долгие годы Кира не вспоминала о существовании деда, вычеркнув его из своей жизни. Впрочем, это было не так уж и сложно, поскольку и он не вступал в контакт ни с ней, ни с ее матерью. Так почему же предательская память вдруг извлекла его из небытия? Неужели она бессознательно позвала деда на помощь — как тогда, после смерти мамы?

«Поехать к нему погостить? Да ни за что на свете!» — поклялась себе Кира.

Дед был для нее существом почти нереальным. Она знала об этом человеке только то, что он отец ее матери, Тамары. Кира никогда не видела его, но слишком хорошо помнила слезы матери, чьи письма к отцу постоянно возвращались нераспечатанными.

Молодая вдова с крохотной дочкой на руках, Тамара чувствовала себя страшно одинокой в незнакомом городе, и при этом у нее стремительно падало зрение. Понятно, что в такой ситуации она обратилась за помощью к единственному родному человеку на свете, но упрямый старик не мог простить ей побег с Барбадоса, равно как и то, что она отказалась от наследства.

Зрение матери все ухудшалось, а вскоре лишения и страдания окончательно подорвали ее здоровье. И вот зимой, когда в городе свирепствовала жестокая эпидемия гриппа, она умерла. Маленькую Киру забрали в приют, а затем поместили в женский монастырь для неимущих.

Все эти годы показались Кире очень тяжелыми, поэтому она твердо решила изменить свою жизнь, сделать карьеру и наконец узнать, что такое настоящее счастье.

Она вновь и вновь вспоминала бледное, изможденное лицо матери. Тамара никогда не сожалела о том, что влюбилась в Ароновича, а свое замужество рисовала в самых радужных тонах, называя его райским блаженством.

Кира выросла и стала высокой, красивой девушкой с большими амбициями. Скрытная, необщительная, она жила одной мечтой — о независимости. В ранней юности она поняла, что ее благополучие зависит лишь от нее одной. Карие с зелеными крапинками глаза Киры излучали энергию, даже непослушные густые каштановые волосы трещали, когда она проводила по ним расческой. Казалось, из них вот-вот посыплются искры. В соревнованиях по бегу Кира так неслась к финишу, словно ее подгонял ветер, никто не мог обогнать ее. Монахини хвалили девушку за успехи в спорте, но, взглянув на безупречные ноги Киры, они неизменно стыдливо отводили глаза.

Вознамерившись пробить себе дорогу в жизни, Кира поступила на курсы секретарей. «В конце концов, — думала она, — не век же придется печатать под диктовку! Настанет день — и люди будут плясать под мою дудку. Уж я-то постараюсь, чтобы все сложилось именно так!..»

— У вас совсем нет аппетита, мисс? — Больничная сиделка огорченно посмотрела на поднос с нетронутой едой. — Зря, зря, вам надо силушки набираться — сломанные косточки сами собой не срастаются. А уж вы такая худенькая! Наверное, на ветру качаетесь. Не мудрено, что упали.

— Меня сбил мотоцикл, — пояснила Кира.

— Ладно, мисс, сейчас принесу вам бисквит с чаем.


У Киры действительно пропал аппетит, и не только потому, что она все еще не могла ходить. Апатию вызвали и не воспоминания о деде, не дававшем о себе знать. Она смирилась и с тем, что у нее сломана нога, и с больничной обстановкой, и с вынужденной бездеятельностью.

Сердце Киры все еще ныло из-за Брюса. Она любила этого человека, а он бросил, предал ее! Что значит несчастный случай в сравнении с такой подлостью? Всего лишь звено в бесконечной цепи передряг, преследующих ее всю жизнь. Короткую записку от мистера Коннора девушка восприняла как избавление. Да, теперь она свободна от них всех!

— Так, потихонечку, помаленечку, — пробормотала Кира, спуская с кровати здоровую ногу. — А то недолго сломать и эту.

Ее уже освободили от пластикового ортопедического воротника, фиксирующего ключицу, и теперь она чувствовала себя свободнее. Эх, покинуть бы поскорее эти стерильные больничные стены да подышать вольным воздухом! Кира страстно мечтала снова очутиться дома, в привычной обстановке. Работы теперь нет, ее ничто не связывает, и она свободна распоряжаться собой по своему усмотрению. Никто ей не указ!

Опираясь на костыли, Кира подошла к окну. Опять дождь! Господи! Ну и весна — кошмар какой-то! Что она потеряет, если уберется подальше от Лондона? Ничего, только выиграет — избавится от возможности нос к носу столкнуться с беременной секретаршей своего бывшего жениха и от необходимости прятаться от него самого за книжными шкафами.

— Ну-с, скоро мы выпишем вас, — сообщил доктор Армстронг во время следующего обхода. — Хоть вы и украшаете наше отделение, держать вас здесь вечно, увы, невозможно. Итак, чем думаете заняться?

— Выращиванием сахарного тростника, — неожиданно выпалила Кира и добавила: — Уеду в жаркие страны.

Глаза Армстронга округлились от удивления. Уж чего-чего, но такого он от нее не ожидал! Ну и девчонка! Что ж, стремление к экстравагантным поступкам свидетельствует о том, что депрессия у нее наконец проходит.

— Надеюсь, новое занятие не слишком утомит вас? — Армстронг улыбнулся.

— Ни в коей мере, — заверила его Кира — Придется только позвонить моему бывшему шефу — он сам предложил мне помощь. Недавно в Вестминстере принимали делегацию крупных промышленников, занимающихся производством сахара. Мистер Коннор участвовал в конференции, а потом был и на приеме, устроенном в их честь. Надеюсь, он подскажет мне кое-какие имена.

Доктор Армстронг рассмеялся:

— Очень рад видеть, что вы чувствуете себя лучше, мисс Рид. Даже не понимаю, что беспокоит нашу старшую медсестру?.. — Тут он немного покривил душой: кость худо-бедно срастается, но сердце девушки все еще не оттаяло. Кто-то ее обидел, сильно обидел…


В столицу Барбадоса — Бриджтаун Кира вылетела на самолете компании «Бритиш эйруэйз». Билет пассажирского класса стоил целое состояние, но она решила позволить себе такую роскошь, раз свадьбы, на которую копила деньги, все равно не будет.