Все мое тело напрягается, когда Брент ударяет меня снова. Я пытаюсь дергать руками в наручниках, но это бесполезно. Он застегнул их слишком туго, теперь каждое движение только усиливает боль в моих запястьях.

— Брент!

Вдруг, позади нас с треском распахивается дверь. Я, насколько возможно, пытаюсь повернуться и вижу странного человека в комнате.

— Ты больше не прикоснешься к ней. — В его голосе с шотландским акцентом чувствуется ярость. Я не могу разглядеть его полностью.

— Кто ты, черт возьми? — обращается к нему Брент.

Мгновение спустя, я слышу звук удара кулака о кость. Тело Брента отлетает к стене.

— Подожди минуту. — Пэкстон выходит из угла.

Незнакомец игнорирует его. Он идет прямо ко мне.

— С тобой все нормально? — спрашивает он.

Я стараюсь, повернуться, чтобы увидеть его, но у меня не выходит. Все, что я слышу, это его низкий голос, который успокаивает меня. Это голос, которому можно доверять:

— Теперь, когда Вы здесь, я в порядке.

Он быстро отстегивает мои запястья, освобождая меня. Я отодвигаюсь немного назад, чтобы хоть как-то прикрыть себя руками. Я одета в свое нижнее белье, а мое смятое платье валяется рядом с Брентом.

— Кто Вы? — спрашиваю я и чувствую, что моя голова кружится от паники и шока.

В тусклом свете я не могу разобрать его черты. Он высокий и широкоплечий, возвышается надо мной. Но когда он накидывает свой пиджак мне на плечи, его прикосновения нежны.

— Друг, — отвечает он. — Ты можешь мне доверять.

Я слышу стон с пола. Брент ползет на коленях, придерживая рукой свой кровавый нос.

— Ты заплатишь за это, — бушует он. — Животное! Ты вообще знаешь, кто я?

Незнакомец даже не смотрит на него. Все его внимание направлено на меня. Его темные глаза наполнены состраданием.

— Мы уходим, — говорит он мне мягко. — Ты в безопасности.

Я судорожно киваю и забираю свой кошелек.

Незнакомец поднимает меня на руки, и уходит из комнаты без оглядки. Я прячу лицо у него на груди, вспоминая всех людей в баре, но он идет к служебному выходу. Он открывает дверь, спускается по лестнице, и после этого мы оказываемся в переулке.

— Моя машина ниже по дороге.

Я пытаюсь спуститься с его рук.

— Я могу идти сама, — настаиваю я, хотя на самом деле чувствую себя не очень уверенно.

Но незнакомец не отпускает меня, и у меня нет выбора, кроме как расслабиться в его руках, и я прижимаюсь к его груди.

Он останавливается рядом с классическим черным Bentley, открывает дверь и осторожно сажает меня на пассажирское сиденье.

После того, как он пристегивает меня ремнем безопасности, он обходит машину и садится на место водителя.

Поскольку от приборной панели идет свет, я наконец могу полностью увидеть его лицо. Я поражена.

— Я знаю Вас!

— Кэм, — говорит он, и я вижу, что его челюсти сжались в напряжении, — Кэмерон Маккалоу. Я работал на твоего отца.

— В компании, — вспоминаю я.

 Мы виделись в офисе, его голубые глаза всегда смотрели на меня с неодобрением, как будто я просто пустое место. Но когда я приходила и не видела его, то разочаровывалась.

Не могу поверить, что именно он только что спас меня.

 — Я... — делаю глубокий вдох воздуха, пытаясь придумать, что сказать, — Спасибо, что вступился за меня там.

Эти голубые глаза смотрят на меня сейчас с состраданием.

— Не за что. Он делал тебе больно.

Кэм запускает двигатель. Он мурлычет практически бесшумно.

— Куда тебя отвезти?

Я начинаю диктовать ему свой адрес, но затем останавливаюсь. Я не могу вернуться в свою квартиру, потому что там живет Брент. Он будет в бешенстве от того, что случилось сегодня вечером. А хуже всего то, что он подумает, что это я во всем виновата.

— Я не знаю. — Я откидываюсь на спинку сиденья, измученная. — В отель, наверное.

Машина трогается с места. Я смотрю в окно на темные городские размытые улицы. Мое унижение и расстройство исчезают, а вместо них глубоко внутри закипает гнев.

Не могу поверить, что Брент сделал это со мной. Я думала, что он заботится обо мне. Я думала, что была для него всем.

Он пробирался ко мне каждую ночь и разговаривал со мной, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Я всегда с восхищением смотрела на него и не могла поверить, когда он сказал, что влюблен в меня. Это заставило меня чувствовать себя особенной, как будто я была центром его вселенной.

Сейчас, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: на самом деле он был влюблен в меня или просто любил, когда его обожали так, как я? В моей жизни никогда никого не было, кроме Брента. Наш приемный отец, Эшкрофт, всегда работал, а его жена умерла от рака. Были только Брент и я. Одни против всего мира.

Я осознаю, что это продолжалось четыре года. Я была его игрушкой все это время. Его маленьким грязным секретом, независимо от того, говорил он мне это в лицо или нет. Мы не связаны кровными узами, но я могла представить шепот и сплетни, если бы люди узнали о нас.

Я украдкой смотрю на Кэма, чувствуя приступ тошноты от того, что он видел меня такой. Я знаю, что люди не просто так ходят в этот клуб, а для эротических острых ощущений, но не было ничего сексуального в том, как Брент отнесся ко мне, и нечего романтичного в том, что тебя используют в роли дешевой игрушки.

Он предал меня. Он не любит меня. Сегодняшняя рана была острее лезвия. Как он мог обмануть меня?

Я никогда не буду доверять ему снова.

Автомобиль останавливается. Я осматриваюсь вокруг.

— Куда мы приехали?

— Ко мне домой, — отвечает Кэм. — Ты можешь остаться здесь со мной, пока мы что-нибудь придумаем. Ты будешь в безопасности, не волнуйся, — добавляет он.

— Я знаю, — отвечаю я, не подумав. Но это правда. В нем есть что-то, что заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

И дело не только в его широких плечах и том, как он двигается, или том, что он взял на себя ответственность и помог. Я помню, как мой отец всегда пел ему дифирамбы, говоря, какой он умный, объективный и надежный человек.

Кэм проходит и открывает дверь для меня.

— Ты уверен, что это нормально? — спрашиваю я. — Не хочу доставить тебе каких-либо проблем.

— Успокойся, не доставишь. В любом случае, не хочу отдавать тебя Бренту, — говорит он, и я вижу гнев в его глазах.

Лифт поднимает нас до пентхауса. Кэм заходит внутрь и включает свет.

— Есть несколько комнат для гостей. Ты можешь выбрать любую, — говорит он, — Моя сестра была здесь в прошлом месяце, так что чистое белье есть во всех комнатах.

Я обнимаю себя руками и принимаюсь разглядывать квартиру. Чисто, современно, свежо. Огромная квартира-студия с формальной столовой, гостиной и нишей, откуда просматривается основной зал. Кэм идет вниз в прихожую и возвращается через минуту с охапкой свежих полотенец и кое-какой одеждой.

— Спасибо, — говорю еще раз, потянувшись за ними. Его пиджак немного скользит по моим рукавам вниз и открывает запястья.

Его лицо темнеет.

— Тебе больно?

Я смотрю вниз. Мои запястья в синяках, я пыталась вырваться из наручников, даже не понимая настолько это больно.

— Все хорошо, — говорю я застенчиво.

Кэм просто смотрит на меня.

— Иди, сядь на кухне.

Я хочу отказаться. Я устала, и просто хочу принять горячую ванну, а затем лечь в кровать, однако что-то проскальзывает в его тоне, и я не могу отказать.

Я делаю, как он говорит.

Кухня состоит из темных мраморных столешниц и сверкающей техники. Кэм присоединяется ко мне за столом с аптечкой.

— Ебаный любитель, — ругается он, рассматривая мои раны.

 Я моргаю.

— Не ты, — добавляет он быстро. — Вот сволочь твой брат. Он ничего не знает о подчинении.

И ты тоже? 

Я проглатываю свой ответ, глядя на Кэма с новым любопытством. Я даже не задумывалась, что он мог делать в том клубе. Интересно, он тоже занимается теми вещами?

Кэм тщательно наносит прохладную мазь на мои запястья, потом перевязывает их. Его прикосновения твердые, но нежные.

— Он не мой брат, — вдруг говорю я. Мои щеки горят. — Брент. Он не... Мы были усыновлены.

Кэм смотрит вверх. Его глаза потемнели. Они, кажется, видят меня насквозь.

Мое сердце бьется быстрее.

— Ты не должна мне ничего объяснять.

 — Я знаю, просто...

 Я не могу отвести взгляд. В нем есть какой-то магнетизм: уверенность, которая источается из каждой поры, спокойный контроль каждого момента.

Кто этот человек?

— Ну вот и все. — Кэм убирает свои руки вниз, портя момент. — Тебе нужно что-нибудь еще?

Я быстро качаю головой:

 — Нет. Спасибо. Ты уже и так много сделал для меня. Я просто хочу принять ванну, а потом лечь спать. Я устала.

— Это была долгая ночь.

Я выбрала комнату, оформленную в спокойных светло-голубых и серых тонах. К ней примыкает огромная ванная комната с шикарной ванной. В ванной Кэм включает для меня кран.

— Все, что может тебе понадобиться, здесь есть, — говорит он, кивая на стопку полотенец и дорогие принадлежности для ванны. — Но если я тебе понадоблюсь, просто крикни.

— Спасибо, — бормочу я снова. — Спокойной ночи.

Он закрывает за собой дверь, и вдруг я понимаю, что осталась одна. Но я не позволю себе задумываться об этом прямо сейчас.

Я хватаю бутылку со стойки и лью в ванную. Пенистые пузыри надулись вокруг меня, и аромат лаванды наполняет комнату. Вскоре ванна заполнилась.

Я быстро снимаю с себя пиджак и белье и скольжу в горячую воду. Ах.

Полностью погрузившись в ванну, я впервые расслабляюсь за эту ночь. Моя спина немного болит от порки, и я вспоминаю, что сказал Кэм: Брент явно не знал, как правильно обращаться с той штукой.

Мне немного интересно, каково было бы, сделай он все правильно. Что бы я чувствовала и испытала. Был момент, когда мы только приехали в клуб, я была взволнована и заинтригована, а также была не прочь немного поэкспериментировать. Но все пошло ужасно неправильно.

Я сую голову под кран, чтобы смочить свои волосы, но слишком поздно вспоминаю, что мои запястья перевязаны. Чувствуя, как горячая вода льется по моей чувствительной и раненой коже, я быстро убираю руки вверх и назад, и к моему крайнему смущению, опрокидываю красивую банку с кристальной солью для ванны. Прежде чем я могу поймать ее, она падает на пол и разбивается.

Глава 4

Кэм

Я залпом выпиваю стакан виски, пытаясь отвлечься от женщины в моей квартире, когда слышу звук разбитого стекла из гостевой ванной.

— Изабелль? Я иду, — кричу я.

 Мне не следовало оставлять ее одну. Я спешу к двери и распахиваю ее, не задумываясь. Слава Богу, она в порядке. Но ее вид заставляет мою кровь бурлить. Изабелль — само совершенство, лежа в ванне, под слоем пузырьков, вода стекает с ее волос. Тогда я вижу разбитое стекло на полу.

— Мне жаль. Это получилось случайно, — произносит она.

Идя по ароматной, запотевшей комнате к ванне, я должен оторвать свои глаза от ее блестящего и влажного тела, искусно скрытого под белой пеной.

— Ты не должна извиняться, — успокаиваю ее. — Это нормально. Правда.

Когда я убираю стекло и соль для ванны, я чувствую ее взгляд на мне и сжимаю челюсть, игнорируя свое возбуждение. Приходится постоянно напоминать себе, что она прошла через ад сегодня вечером, и последнее, чего она хочет, — это чтобы другой мудак попытался ею воспользоваться.

Удостоверившись, что на полу ничего нет, я вымыл руки в раковине, стараясь не смотреть на отражение Изабелль в зеркале. И хотя каждая часть меня хочет остаться здесь с ней, я, наконец, вытираю руки и иду к выходу.

— Подожди, — просит она.

Я останавливаюсь, мой пульс снова зашкаливает.

— Я пыталась помыть голову. Но мои запястья …

Увидев, что ее повязки промокли, я понимаю: она нуждается в помощи.

— Я просто хотела, вымыть голову... — Ее голос почти ломается.

— И тебе нужны руки, — заканчиваю я.

Она кивает.

«Она друг в беде», — говорю я себе. Ничего больше. На самом деле, она даже не друг. Она просто дочь моего покойного босса. Чарльз Эшкрофт, конечно, не одобрил бы мысли в моей голове.

Хотя я не ожидал увидеть Изабелль сегодня вечером, я знаю, что не могу отвернуться от нее. Это было бы не по-джентельменски.

Я могу сохранять контроль. Это то, что я делаю лучше всего.

— Все, что пожелает дама. — Я отвечаю легко, расстегивая манжеты и закатывая рукава своей рубашки.

Сажусь на край ванны, цепляясь взглядом за покраснения на розовой коже, прикрытых пузырьками. Изабелль выглядит нервной. Она ждет моего одобрения. Я видел этот взгляд раньше. Чувствительный, жаждущий и стремящийся угодить. То же самое выражение украшало лица многих женщин, которые извивались и стонали под моими поддразниваниями на коже хлыстом.