Ей хотелось закрыть уши руками и повторять любую бессмыслицу, лишь бы не слышать ни единого слова. Но нет, она не будет вести себя как ребенок. Молча, она села на диван экипажа и бросила на него самый высокомерный взгляд, на который только была способна.

— Ну что ж. Давайте выслушаем ваши оправдания.

Филипп рассказал о том, как он получил записку, подписанную единственной буквой «А», и решил, будто записка от нее.

— Как тебе могло прийти в голову, что я способна на что-то подобное?

— Примите во внимание, что мне хотелось так думать. Я даже не предполагал, что могу угодить в ловушку.

— Интересно, — пробормотала леди Палмерстон.

— А как вы, — Филипп повернулся к леди Палмерстон, — могли допустить, что она будет бродить по саду наедине с таким типом, как Фрост? Вы ее наставница, а это означает, что вы должны всегда быть рядом и не позволять ей оставаться наедине с такими типами, как…

— …вы, — с готовностью закончила леди Палмерстон. — Я была там все это время, а вы были слишком заняты и не замечали меня.

— Я был слишком занят тем, что устроил этому ублюдку выволочку, которую он заслужил за то, что причинил тебе боль.

— Анджела, я думаю, что Филипп тебя действительно любит, — заявила леди Палмерстон.

— Он выбрал интересный способ доказывать это, — ответила Анджела.

— Продолжайте ваш рассказ, Филипп, — поддержала его тетушка.

— Я искал тебя, но в этот момент Кристина…

— Так вы ее знаете! — охнула Анджела, потерявшая надежду на то, что это всего лишь недоразумение и его приняли за другого. — Откуда? Значит, вы лгали мне, когда сегодня днем сказали, что я единственная?

Тетушка тихонько застонала. Анджела, прищурившись, смотрела на Филиппа с подозрением.

— Я знал ее, — ответил он, — но много лет назад.

— А где вы, познакомились с ней, Филипп? — спросила Анджела, опасаясь, что ответ ей уже известен. Некогда он погубил эту женщину по имени Кристина. Она была одной из многих — отвергнутых и брошенных.

— Расскажите же, леди Палмерстон, — устало произнес Филипп. — Мне не хочется лишать вас этого удовольствия.

— Вы очень любезны, лорд Хантли, — усмехнулась Дора. — Кристина Грей была дочерью бывшего посла в Италии. Там Филипп с ней и познакомился, после того, как был вынужден сбежать из Англии после другой скандальной истории. Филиппа застигли, когда он собирался сбежать с Кристиной. Затея провалилась, не так ли? А сейчас она одна из самых популярных куртизанок Лондона.

— Мне кажется, эта история со временем потеряла некоторую точность в деталях.

— Только не говори мне, что и тогда тебя ввели в заблуждение.

— Я расскажу правду, несмотря на то, что она может показаться жестокой. Девушка предложила мне то, чего я хотел. Я вошел во вкус. Но я не скомпрометировал ее окончательно, поскольку первыми нас застали ее отец, его друзья и практически весь штат домашней прислуги. И у всей этой компании случайно оказался под рукой готовый брачный договор. А у Кристины на тот момент уже все вещи были сложены.

— Значит, это была ловушка, как и сегодня.

Нет необходимости утверждать, что такое оправдание было чертовски удобным.

— Я был молод, богат, должен был унаследовать титул герцога и любил выпить. Я был идеальной мишенью для ее планов. Не знаю, какой мотив был у нее сегодня, но…

— А теперь она содержанка, и в этом есть доля вашей вины.

А ведь если бы Анджела не ушла в монастырь, ее могла ожидать такая же судьба. Эта мысль пугала и разрывала сердце.

— А теперь она богаче всех нас и обладает большей властью, чем, если бы стала герцогиней. Она по-прежнему хитра и изворотлива. Безусловно, эту отвратительную интригу задумал Фрост, а она его сообщница.

— Зачем вы повторяете это? У вас нет доказательств того, что именно он подстроил все это. Думаю, в вас говорит ревность, — с вызовом произнесла Анджела.

— А разве вы были с ним в саду по какой-то иной причине? — спросил Филипп. — А если это так, то у вас нет оснований, злиться на меня.

— Не надо упрекать меня в этом. Он последовал за мной, если хотите знать, — ответила она. А потом прикусила язычок, потому что едва не добавила, что она-то невинна. Но ведь она не была таковой. Ей пришло в голову, что у Филиппа есть основания подозревать, что между ней и Лукасом сегодня вечером что-то произошло. Ведь он ухаживал за ней открыто, а Филиппу лучше, чем кому-либо, было известно об их прошлом.

— Я ни в чем не обвиняю тебя, Анджела. У меня нет никаких сомнений, — произнес он мягко, и это тронуло ее сердце. В отличие от нее, готовой обвинить Филиппа во всех смертных грехах, он считал ее невиновной. — Но как тебе пришло в голову искать меня в саду? И почему он был с тобой?

— Я видела, как ты поспешил в сад.

— Да, я торопился, потому что беспокоился, что ты будешь ждать меня в темноте, где тебя может подстерегать опасность.

— Это Лукас обратил мое внимание на то, что ты очень спешишь куда-то.

— Случайно заметил, не правда ли? И так же случайно у него под рукой оказался носовой платок, который он вложил тебе в руку. Хотя, надо заметить, ты не пролила ни слезинки. Потому что увидела то, что ожидала увидеть.

Анджела не ответила. Она отвернулась и стала смотреть в окно кареты, хотя мало что можно было разглядеть в темноте. Неужели Лукас действительно все это подстроил?

Он действительно обратил внимание на то, что Филипп поспешил в сад. У него был наготове этот платок. И ведь, Бог свидетель, она не посылала Филиппу эту записку.

Но с какой целью Лукас стал бы это делать? Если она нужна ему, то он просто может сделать ей предложение. Конечно, она бы ответила отказом, но ведь Лукасу об этом ничего не известно… или известно, поэтому он также предусмотрел, чтобы какой-нибудь сплетник застал их в компрометирующей ситуации. Неудивительно, что он так крепко держал ее, когда она пыталась вырваться.

Анджела вздохнула, потому что все улики были налицо и, похоже, она вновь доверилась не тому человеку.

— Ты не доверяешь мне, — сказал Филипп, словно прочитав ее мысли. Он не спрашивал, он утверждал, и, судя по интонации, эта правда только что пришла ему в голову. — Вот что удерживает тебя.

— Вы должны признать, Хантли, что ваше прошлое дает девушке все основания для этого, — вступила в разговор леди Палмерстон, напоминая о своем присутствии.

— Это правда, — сказала Анджела, слегка пожав плечами. Она отвернулась, успев краем глаза заметить на его лице искреннее страдание. Неужели он не может понять, что она просто пытается избежать новых терзаний? Разве он не видит, что она хочет доверять ему и готова отдаться ему без всяких опасений?

— Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы доказать тебе, что мне нужна только ты одна и никто больше? Что я буду, верен тебе? Что я не покину тебя? Если, несмотря ни на что, ты хочешь, чтобы я насовсем ушел из твоей жизни, скажи мне об этом сейчас.

Его голос, его глаза буквально умоляли ее. И, на свой страх и риск, она решила ответить.

— Дайте мне подумать, — тихо произнесла она. Под стук колес экипажа, движущегося по булыжной мостовой, она размышляла о том, как им забыть о прошлом и начать новую жизнь. Потому что она действительно хотела доверять Филиппу и, наконец, избавиться от страхов, которые так долго живут в ее измученной душе. Если Филипп любит ее, он поможет ей.

Потом Анджела вспомнила о Лукасе, который вновь подло обманул ее, и, так же как в первый раз, его глупая интрига привела к печальным результатам.

Лукас тоже пытался построить их будущее на забвении прошлого. Но дело в том, что Лукас даже не мог заставить себя признать свою вину, не говоря уже о том, чтобы молить о прощении… И тут ее осенило.

— Ты мог бы попросить прощения у тех женщин, которых ты погубил, — сказала Анджела. — У каждой из них.

— Может быть, ты объяснишь, какое это имеет отношение к нам с тобой, и вообще, чего ты хочешь?

— Это будет правильно, и надо было это сделать еще несколько лет назад. Ведь если ты не раскаялся в том, что совершил, ты можешь вновь совершить это. И потом, я не хочу, чтобы нам доставляли неприятности отвергнутые тобой женщины.

Филипп не застонал и даже не запротестовал, он лишь широко улыбнулся.

— И все-таки ты меня любишь, — сказал он, словно раньше сомневался в этом. — Какой же я дурак!

— Конечно, люблю, глупец! — выпалила Анджела. — Но я боюсь, что ты можешь вновь причинить мне страдания. Я слишком безрассудно обращалась со своими чувствами и не хочу этого повторять.

— Если для тебя это так важно, я могу написать им письма и принесу им свои искренние извинения.

— И что же ты напишешь? «Дорогая, приношу вам свои извинения за то, что погубил вашу жизнь. С наилучшими пожеланиями. Филипп»?

— Ну, что-то вроде этого, — ответил он уклончиво.

— Нет. Ты должен встретиться с каждой из них и попросить прощения лично.

— Сомневаюсь, что меня встретят с распростертыми объятиями, — произнес он, явно испытывая неловкость. Он заерзал на сиденье и с тоской посмотрел в окно кареты.

— Но ты можешь хотя бы попытаться, верно? — спросила она.

Он посмотрел ей в глаза и после небольшой паузы ответил:

— Я могу попытаться, Анджела, ради тебя. Но я бы хотел, чтобы ты отправилась вместе со мной. Прошу тебя.

— Хорошо, — согласилась Анджела. Таким образом, она сможет убедиться в том, что он сдержал слово.

И потом, ей интересно увидеть этих женщин. У нее с ними было много общего.

— Я рада буду составить вам компанию, — выразила свое желание леди Палмерстон, — поскольку вы, Филипп, требовали, чтобы вашу дорогую Анджелу сопровождала наставница.

Анджела чуть не рассмеялась, увидев выражение лица Филиппа. Он был похож на мальчика, которому сделали подарок, но тут же отняли его. Правда, он быстро овладел собой и нахмурился, понимая, что бесполезно убеждать леди Палмерстон позволить им отправиться одним.

— Есть только одна небольшая проблема, — сказал Филипп, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Я не поддерживал с ними никаких отношений, а прошло уже немало времени…

— Ты даже не помнишь их!

— Помню, но я не знаю…

— Ничего страшного. Я знаю их всех, и мне нетрудно будет разузнать, где они проживают, — перебила его леди Палмерстон.

— Естественно, — одновременно пробормотали они оба, и в этот момент экипаж остановился.

Филипп проводил их до дверей, поцеловал Анджелу в щеку, пожелал спокойной ночи и пообещал навестить завтра.

И Анджела осмелилась поверить, что он сдержит свое слово.

— Пожалуй, он прав, — заметила она своей тетушке, когда они поднимались по лестнице в спальни.

— Относительно чего, дорогая?

— Вы не были там, — призналась Анджела, хотя ей не хотелось возражать тетушке. Но ведь она обещала не оставлять ее одну ни с одним мужчиной и не сдержала слова, что едва не привело к губительным последствиям.

— Но я была там, Анджела, — мягко произнесла тетя. — Я не могу позволить, чтобы тебе причинили зло или заставили страдать. Но тебе необходимо научиться доверять своему сердцу и разуму. Ты никогда не освоишь эту науку, если будешь полагаться не на себя, а на кого-то другого.

Глава 20

На следующий день

Если просто сидеть в гостиной леди Палмерстон, и слушать о своих прошлых прегрешениях, было сродни мукам ада, то можно себе представить, какими терзаниями обернутся для него визиты ко всем этим женщинам.

Он знал, что невиновен и в половине приписываемых ему прегрешений. Но и второй половины было достаточно, чтобы испытывать раскаяние. Но если все, чего требует Анджела, — это извинение, и оно вполне устроит пострадавшую сторону, то он готов пойти на это. Все, что он должен сделать, — это встретиться с ними и попросить прощения.

Это он понял, стоило ему взглянуть на Анджелу и увидеть, как она улыбается.

— Первой была мисс Эмили Престон. Седьмая дочь барона Рэглана. Последнее, что я о ней слышала, так это то, что она вернулась в Англию и проживает в Оксфордшире, если я не ошибаюсь, — сказала леди Палмерстон. — Она недолго пробыла в Лондоне. Я думаю, меньше месяца.

— Как давно это было? — спросила Анджела.

— Девять лет назад, — ответила леди Палмерстон.

— А следующая? — спросил Филипп, поторапливая ее, чтобы быстрее покончить со всем этим. Смутные воспоминания начали всплывать в его голове, но думать сейчас не хотелось.

— А затем была Лайла Олторп, она теперь графиня, — сказала леди Палмерстон с довольной улыбкой. — Сам Принни пожаловал им с мужем графский титул. Я присутствовала на их свадьбе.