Марджори Фаррелл - Сладостное пробуждение

«Чтобы я чувствовала, если бы оказалась в его власти?» — подумала она, прислушиваясь к разговорам. И тут же испугалась своих мыслей, того, что думает о нем так, как будто уже не является почти замужней женщиной. Надо сказать, что Клер не принадлежала к тем женщинам, единственным желанием которых было привлечь внимание такого мужчины. На эту роль, скорее, подходила Люси Киркман. Поэтому нечего удивляться, что граф, сопровождаемый хозяйкой, был представлен сначала Люси, а потом уже молодым дамам и мужчинам, окружавшим ее. Мужчины сразу же втянули его в обсуждение фаворитов дерби. Но граф недавно прибыл в Лондон, поэтому с трудом мог поддерживать этот разговор.

Никогда еще Клер не доводилось так сильно ощущать присутствие мужчины, даже Джайлз не производил на нее такого впечатления. Она чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, и каждая клеточка дрожала, как лепесток.

Когда граф обратился к дамам, Клер совсем растерялась. Она суетливо стала щелкать застежкой браслета. Ах, если бы он пригласил Люси на танец, тогда бы она смогла немного перевести дух. Но вместо этого Клер услышала, что он обращается к ней. Самообладание покинуло ее, она выпустила браслет, и он, скользнув по запястью, упал к ногам графа. Клер одновременно с графом наклонилась, чтобы поднять браслет, и их руки встретились. Это прикосновение потрясло ее.

— Вот ваш браслет, леди Клер, — сказал граф, улыбаясь ей.

От смущения лицо Клер вспыхнуло:

— Благодарю, милорд.

— А теперь позвольте мне застегнуть его на вашей руке, — прибавил он, когда она неловко взялась за застежку.

Клер протянула руку и вздрогнула, когда он осторожно застегнул браслет на ее запястье.

— Прекрасная вещица, и она так чудесно гармонирует с вашими глазами.

«Какой милый комплимент», — подумала девушка, хотя тон, каким он был сказан, заставил ее подумать, что он первый из всех мужчин смог оценить ее глаза. Радостное волнение пронзило ее, но она быстро взяла себя в руки и поблагодарила его за помощь.

— Удивительно… Разве мог я подумать, что это будет так… У вас есть хотя бы один свободный танец? — спросил Рейнсборо. Конечно, у Клер не было ни одного свободного танца. Но позволить ему уйти она не могла, ведь вряд ли он когда-либо еще пригласит ее. Она заглянула в свою карточку: следующий котильон был отдан капитану Бартону. Хватит ли у нее смелости солгать? Как она сможет отказать милому молодому мужчине? Она взглянула и, увидев умоляющие глаза лорда Рейнсборо, отбросила все сомнения.

— Действительно, кажется… следующий танец свободен.

Клер ужасно обрадовалась, что сразу же зазвучала музыка.

Законный партнер Клер, капитан Бартон, находившийся на противоположной стороне зала, смог добраться до нее, когда они уже танцевали.

Когда Рейнсборо вел ее, она чувствовала восхитительное волнение. Он ни разу не прижал ее к себе, но, ощущая его руки на своей талии, она вся растворялась.

Они не разговаривали, находясь полностью во власти музыки. Странно, но, несмотря на разницу в росте и на то, что это был их первый танец, они двигались так согласованно, что можно было подумать, что танцуют они вместе уже многие годы.

Рейнсборо подвел ее к подругам и пробормотал слова благодарности. Клер смотрела на его удаляющуюся фигуру, и сердце ее тяжко ныло… Вот и все… В первый и последний раз она танцевала с самым прекрасным мужчиной Лондона. Он танцевал с ней, не с Люси Киркман или ее светлостью Сьюзен Максвел, а с ней! А это уже было кое-что.

Поздно вечером, когда Джайлз подошел к ней, требуя один из обещанных ему танцев, а потом повел ее ужинать, Клер была необычайно молчалива. Тело ее находилось все еще в руках лорда Рейнсборо. Забавное чувство… И, конечно, никак не связанное с Джайлзом. До конца вечера она двигалась, как сомнамбула, с трудом заметила руку Джайлза, когда они пошли ужинать. Позднее, когда Жюль спросил, не хочется ли ей погулять на свежем воздухе, она подала ему руку и позволила увести себя, совершенно не задумываясь о его намерениях.

Когда Джайлз наклонился, чтобы поцеловать ее, она почувствовала лишь легкое мимолетное ощущение, и .юноша отпрянул, пораженный отсутствием всякого отклика с ее стороны.

— Ты себя хорошо чувствуешь, Клер? Или мои поцелуи слишком почтительны? — улыбнулся он. — Обещаю, они будут другими.

Клер почувствовала себя ужасно. Это ведь Жюль, ее самый близкий друг! Но при воспоминании о легком прикосновении странного незнакомца она совершенно растерялась.

— Извини, Джайлз. Конечно, это не из-за поцелуев; я очень устала. Ты ведь знаешь, я весь вечер танцевала.

— Я слышал, ты улизнула от Бартона вместе с таинственным лордом Рейнсборо. Он, кажется, довольно привлекателен и даже ухитрился справиться с леди Аллендалес. А она редко танцует с кем-либо, кроме своего мужа и сыновей, — поддразнил он.

Клер прекрасно понимала причину успеха Рейнсборо. Она представила с собой рядом не Джайлза, а другого мужчину. Представила, как лорд Рейнсборо просит ее руки, как она дает свое согласие и их долгую и счастливую совместную жизнь… Нет, нужно выбросить из головы все эти нереальные мечты и думать только о Джайлзе. Он не сделал пока официального предложения, но это еще впереди. Она уверена, что Джайлз сделает его. Придет время, и она отдаст ему свою любовь и верность.

Клер думала, что лорд Рейнсборо будет избегать ее. Но оказалось иначе.

Через день после бала у Карстайрзов она получила букетик фиалок и записку с благодарностью за танец. Лорд писал также о ее глазах и сравнивал их с цветами. В тот вечер на балу он отдавал ей явное предпочтение, и Клер многое поняла, слыша пересуды подруг.

На этой же неделе Рейнсборо заехал к ним домой и попросил Клер составить ему компанию для прогулки по парку. Девушка не знала, что и думать.

«В конце концов, я ничего не планировала на этот день», — подумала она, подавляя угрызения совести. Вспыхнувшее раздражение помогло Клер выбросить из памяти разочарованное лицо Джайлза. Она мило улыбнулась лорду Рейнсборо, поблагодарила за чудесные цветы и согласилась пойти с ним на прогулку. Конечно, в сопровождении служанки.

Казалось, граф очертил вокруг них какой-то магический круг. Он был заботлив и очарователен, рассказывая сказки Вест-Индии. Клер с упоением слушала, как Рейнсборо описывал экзотические цветы и птиц, храмы и людей…

— Простите, я, кажется, заболтался. Расскажите что-нибудь о себе, леди Клер.

— Я вряд ли смогу много рассказать о себе, — ответила Клер с нервным смешком. — Мне не приходилось выезжать дальше Гласстонбэри, да и то вместе с Уиттонами.

— Ах, да. Виконт Уиттон и леди Сабрина. Они производят впечатление очаровательной пары.

Лицо Клер просветлело:

— Да, это мои самые лучшие друзья, но они мне стали почти родными.

Девушка постаралась объяснить, насколько она моложе брата и сестры Уиттонов.

— Рад слышать, что вы так любите своих друзей, леди Клер. Ходят слухи, что вы и Уиттон…

Клер вспыхнула:

— Это не официальная помолвка, милорд. Хотя Джайлз еще не объяснился со мной, но уверена… Господи!.. Это слишком смело с моей стороны, не так ли?

«Ну почему, — думала она, — почему я должна сглаживать то, что является реальностью? Правда, пока еще невысказанной. Почему лорд Рейнсборо обрадовался, услышав, что Джайлз для меня — как брат».

— Дружба с виконтом Уиттоном, надеюсь, не послужит поводом, чтобы отвергнуть другого поклонника, миледи? — Рейнсборо спросил об этом таким тоном, что Клер почудилось, что он ласкает ее. Но прежде чем она успела подумать о причинах этого ощущения, он внезапно переменил голос и обычным тоном произнес:

— Кажется, я вижу старого знакомого. Пойдемте, представлю вас…

На следующий день, когда Клер получила от графа маленькую книгу в фиолетовом переплете и записку, в которой Рейнсборо благодарил за ее любезность по отношению к страннику, вернувшемуся домой после долгих скитаний, она решила, что действительно не было ничего заслуживающего внимания. Она была симпатичной собеседницей. Клер прекрасно знала — каково чувствовать себя одиноким и посторонним человеком. Граф каким-то образом сумел понять это.

Впрочем, ему нужна была лишь послеобеденная светская болтовня. Она взяла конфетку из коробки, которую тоже прислал Рейнсборо, и лизнула прозрачный кусочек сладости. Весь вопрос заключался в том… Почему она хочет, чтобы ее губы прильнули к губам лорда Рейнсборо, к этим полным, чувственным губам, которые были особенно прекрасны, когда он улыбался? Почему она страстно желает, чтобы его руки, а не руки Джайлза, обнимали ее? Почему сэр Галахад не вызывает больше прежних чувств? Как сможет она найти такого преданного друга, как Джайлз?

Клер любила Жюля. Она не сомневалась в этом… Ведь Клер отдала ему всю свою привязанность… Казалось, что ей не нужна даже любовь всей ее семьи. Никогда не было об этом сказано, а было лишь одно ожидание его, сэра Галахада.

Она знала, что Джайлз любит ее. Но почему он ее любит? Не потому ли, что они старые друзья? А может… Привязанность легче превратить в брак, как того хотели обе семьи… А… может… это просто навязчивая идея?

Клер очень хотелось с кем-то обсудить мучившие ее «почему». Ее постоянной собеседницей была Сабрина. Но именно Сабрине, сестре Джайлза, она не могла всего рассказать. Не могла же она заявить ей:

— Знаешь, я люблю, конечно, твоего брата, но начинаю сомневаться в том… люблю ли я его… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Внимание графа к Клер становилось с каждым днем все более заметным. Он всегда танцевал с Клер два танца, один, как правило, перед ужином. Случалось, что Джайлз и Сабрина отсутствовали, и тогда Люси делала все, чтобы держать их в курсе самых последних сплетен.

Сначала Сабрина восхищалась Клер. Надо же, пользоваться таким успехом у одного из самых красивых мужчин Лондона! Но немного погодя, она заволновалась. Джайлз продолжал навещать Клер, но они уже не гуляли в саду. Несколько раз, когда он заезжал к ней после обеда, ее не было дома: она была вместе с графом Рейнсборо на прогулке.

«Пришло время, — думала Сабрина, — им обоим очнуться. Джайлзу нужно более активно бороться за Клер. Клер же давно следует понять, что за душой у Рейнсборо нет ничего, кроме обаяния».

Не то, чтобы у Сабрины были прямые доказательства, нет.

О Рейнсборо было известно немного, а то, что было известно, казалось вполне достойным уважения. Он был красивым, интеллигентным, очень привлекательным и состоятельным человеком, обладающим к тому же почетным титулом. «Он кажется слишком хорошим, чтобы это было правдой», — думала Сабрина.

Клер разочаровала ее. Шестым чувством, которое так свойственно близнецам, она поняла, что Джайлзу плохо, хотя он не подает вида. Наконец она решила высказать ему свои опасения.

— Ты что, совсем не думаешь о Рейнсборо и Клер? — прямо спросила она.

— О Рейнсборо и Клер? — холодно переспросил он. — Я не понимаю, о чем ты беспокоишься?

— О Джайлз, не говори со мною так. Ты ведь знаешь, что я имею в виду.

— Я хотел, чтобы Клер получила удовольствие от своего первого выезда в свет, поэтому и не делаю ей официального предложения. Рад, если этот флирт ее забавляет, и я далек от того, чтобы навязываться только потому, что так решили наши семьи. У нас всегда были глубокие чувства, а это — лучшая основа для брака.

— Так ты все же допускаешь, что она влюбилась в Рейнсборо?

— Я не слеп, сестричка, и не глуп… Я полностью уверен, что мы объявим о помолвке к концу сезона.

— Думаю, что ты прав, Джайлз. Но мне кажется — тебе нужно больше ухаживать за ней. В конце концов, Клер молода и неопытна. Мне противно думать, что она увлечена этим фальшивым Рейнсборо.

Сабрина чувствовала, что, взывая к чувству ответственности брата за Клер, она заставит его действовать более энергично.

— Ты же не думаешь, что есть прямая угроза ее репутации или целомудрию, — задумчиво констатировал Джайлз.

— А что нам известно о Рейнсборо? Шесть лет он был неизвестно где.

— Возможно, ты права, пришло время объясниться.

Сабрина улыбнулась брату:

— Да, Джайлз, и поскорее.

Джайлз был не так уж равнодушен к происходящему, как пытался показать сестре. Его опасения особенно возросли в последние две недели, когда стало совершенно ясно, что граф ухаживает за Клер. Отношение графа к девушке все меньше, походило на легкий флирт: Рейнсборо был слишком красив, обаятелен и достаточно самоуверен в своих притязаниях. Джайлз должен был признать, что чувствовал нечто большее, чем уколы ревности, всякий раз, когда граф приближался к Клер. В ее глазах он замечал выражение удивленного восхищения; на него она так не смотрела никогда. Нет, Клер всегда была рада видеть его и танцевать с ним, но они были старыми друзьями, и вряд ли их отношения могли удивить ее. У Джайлза не было сомнений насчет своей привлекательности в глазах женщин, но ему приходилось признать, что по сравнению с таинственной красотой графа он выглядел довольно непритязательно.