– Дочь Бизона была матерью моего отца. Ее уважали все чейены. Она многому научила меня, когда я была совсем маленькой. Она объяснила, почему я должна гордиться своим народом. Благодаря ей, я быстро привыкла к новой жизни. Я буду очень скучать без нее.

Зак ощущал ее горе так же остро, как если бы оно было его собственным. Он опустился на колени и взял девушку на руки. Эбби затихла, потом немного расслабилась, доверившись ему.

Зак обнял ее еще крепче, поражаясь тому, как приятно держать девушку на руках. Потом поцеловал в лоб, любуясь цветом волос у самых корней. И представил себе, как очаровательно будет она выглядеть, если волосам вернуть естественный цвет. Он вспомнил молочно-белую кожу ее тела, и тут же почувствовал неловкость от нахлынувшего страстного желания.

– Мы все скучаем по людям, которых любили, – тихо сказал он, припомнив, каким одиноким казался себе и какую ощущал вокруг пустоту, когда умерли родители. – Но мы должны научиться жить без тех, кого когда-то любили, и кто когда-то любил нас. Ты разве не скучаешь по своим родителям? Я знаю, что ты была очень маленькой, когда стала жить с чейенами. Но ты, должно быть, часто вспоминаешь о родителях.

Эбби недовольно приподняла подбородок.

– Мой отец – Белый Орел, а Серая Горлица была моей матерью. Ее убили белые солдаты в Соломон Форк.

– Мне жаль, но сейчас я имею в виду твоих настоящих родителей, – сказал Зак. – А где теперь твоя сестра?

– Как ты узнал о моей сестре? – Эбби растерянно уставилась на Зака.

– Ты говорила во сне прошлой ночью. Сообщила, что тебя зовут Эбби, что тебе очень страшно. Звала свою маму. Упоминала брата Райдера.

– Брата, – тихо прошептала Эбби. – Его зовут Быстрый Ветер. Я не знаю, что произошло с маленькой Сиеррой. Ей исполнилось всего три года. Позже Белый Орел рассказал, что видел только тела взрослых в том месте, где кроу напали на них. Сердце подсказывает, что Сиерра еще жива. Знаю, что Быстрый Ветер чувствует то же самое, но мы стараемся не говорить с ним об этом.

– Значит, твоих родителей убили кроу, верно, Эбби?

– Так мне сказал Белый Орел. У меня нет причин не верить ему, – в словах девушки чувствовалась застарелая ненависть к кроу. – Мне исполнилось тогда всего шесть лет, поэтому так трудно вспоминать.

Когда Эбби вспомнила весь этот ужас, глаза ее стали холодными и непроницаемыми.

– Я хорошо помню, как кроу напали на фургоны. Нас с Райдером не было поблизости. Я ничего не могу вспомнить о людях, с которыми мы ехали. Мы с Райдером наблюдали издалека, как кроу убивали наших родителей. А потом они погнались за нами. Но тут появились чейены. Белый Орел и его воины спасли нам жизнь. Белый Орел усыновил нас и вырастил с такой же любовью, как люди растят собственных детей. Чейены – мой народ. Я обязана им своей жизнью.

– Нет, Эбби, ты им ничего не должна, – настаивал Зак. – Ты белая. Они обязаны были отвезти вас с Райдером в форт. Как бы ты ни противилась и не отрицала, ты не можешь опровергнуть факт, что ты – белая. Ты не индианка. Позволь, я отвезу тебя назад к твоему народу. Пойдем со мной, и я позабочусь о тебе. Наверное, у тебя где-то остались родственники, которые с радостью примут тебя в свою семью.

Эбби отрицательно замотала головой.

– У меня никого нет. Я не помню своей фамилии, – солгала она.

Быстрый Ветер помнил фамилию и наказывал ей никогда не забывать своего имени. Возможно, однажды ей это очень понадобится.

– Меня зовут Дождевая Слезинка, – упрямо повторила она.

– Ты белая. И зовут тебя Эбби.

– Я ничего не знаю о белых, кроме того, что все они – воры и лгуны. Они грабят индейцев, нарушают договоры и хотят совсем уничтожить мой народ. Они убивают наших женщин и беззащитных детей. Если я вернусь жить к ним, они будут ненавидеть меня так же сильно, как и я их.

– Я им не позволю, – пообещал Зак.

– Как ты сможешь помешать им? – спокойно возразила Эбби.

Приподняв пальцем ее подбородок, Зак заглянул ей в глаза и попросил:

– Посмотри мне в глаза, Эбби. Послушай, что я тебе скажу. Индейцы убивают белых так же жестоко, безжалостно и безнаказанно, как белые убивают индейцев. А иногда они поступают более бесчеловечно, чем белые. Посмотри, что они сделали с твоими родителями.

– Бледнолицые выгоняют нас с лучших земель. Мы должны защищаться, чтобы выжить. Наши вожди подписали огромное количество договоров, надеясь на лучшее. Но белые снова и снова нарушают их. Наша молодежь в отчаянии и сражается только для того, чтобы защититься.

– Может быть, новые переговоры между индейцами и правительством увенчаются успехом, – предположил Зак. – Черный Котел и южные чейены хотят мира. Но все чейены должны прийти к единому решению для того, чтобы наступил мир.

– Мой народ никогда не станет на сторону Черного Котла. Черный Котел хочет принести в жертву бледнолицым гордость и достоинство, но мы – нет. Белый Орел сказал, что никогда не согласится последовать за Черным Котлом в резервацию без борьбы. Воины, такие, как мой брат и Пестрый Мустанг, будут сражаться насмерть.

– Это будет и твоя смерть, Эбби. Я не хочу видеть тебя убитой или даже раненой.

Глаза Эбби подозрительно сузились.

– Почему? Не я ли пыталась растоптать в тебе чувство гордости и достоинства? Не я ли задела твое самолюбие? Не я ли объявила тебя своим рабом и заставляла выполнять унизительную работу?

– Да, Эбби, ты делала это. Но вместе с тем ты спасла мою жизнь. Я никогда не смогу забыть об этом.

– А ты спас мою жизнь, значит, мы с тобой квиты. Сейчас я предлагаю тебе свободу. Когда наши воины вернутся, я скажу им, что ты сбежал. Отцу и Быстрому Ветру я объясню все, как есть. Они обязательно поймут меня.

– Ты даришь мне свободу? – удивился Зак.

– Для твоего же блага.

– Я не уеду без тебя, Эбби.

Девушка пренебрежительно взглянула на него и сказала:

– Глупый белый человек. Неужели ты не понимаешь, что когда вернется Пестрый Мустанг у тебя не будет такой возможности?

– Я уйду только тогда, когда ты сможешь пойти со мной. Не раньше, – твердо заявил он.

– Я с тобой не пойду, – воспротивилась она. Девушка была не менее упряма, чем Зак. Ее дом здесь, она – чейенка. Другого дома и другого мира она не понимала.

Разъяренный, но не побежденный, Зак смотрел в сердитые серые глаза и чувствовал неодолимое желание поцеловать девушку. Эбби, не отрываясь, смотрела ему в глаза. В его взгляде было непонятное напряжение, что одновременно и пугало, и притягивало ее. Губы Зака находились так близко, что она чувствовала на своей щеке его горячее дыхание. Девушка поняла, что он хочет снова прижаться губами к ее рту, как уже делал однажды. Эта мысль так возбудила ее, что она почти не сопротивлялась, когда он склонил голову и прижался к ее рту своим ртом.

Он целовал ее жадно и требовательно. У Эбби закружилась голова, когда он коснулся языком ее нижней губы, а потом язык пробрался в ее рот, словно бы пробуя на вкус.

Изумленная и ошарашенная его наглостью и собственной необъяснимой уступчивостью, Эбби сильно ударила Зака.

Зак закричал от боли и внезапности удара.

– Маленькая дикарка, зачем ты это сделала? – спросил он и выпустил ее из объятий. – Тебя разве никогда не целовали?

– Я ничего не знаю о поцелуях, – сообщила она. – Индейцы не прижимаются ртами таким отвратительным образом.

Зак недоверчиво уставился на нее.

– Тебе противно целоваться? – удивился он. – Невозможно представить, чтобы влюбленные мужчина и женщина не целовались.

– Послушай, как же тогда молодой мужчина ухаживает за девушкой, на которой хочет жениться?

– Он присылает подарки ее родителям. Если его намерения серьезные, и девушка согласна, он раскидывает над ее головой попону, чтобы поговорить несколько минут наедине. Но при этом всегда присутствует отец невесты. Однако юноша и девушка никогда не имеют близких отношений. Все очень строго контролируется. Воин-чейен учится сдерживать плотские потребности, а ухаживания длятся очень долго.

– Значит, Пестрый Мустанг ухаживает за тобой? Поэтому он так беспокоится?

– Быстрый Ветер позволил Пестрому Мустангу ухаживать за мной, – Эбби вспыхнула, ей было отчего-то неловко.

– Твой брат? Я считал, что это должен сделать твой отец?

– Согласно обычаям чейенов, за девушку принимает решение ее брат. Он должен следить за ее благополучием. Мы с Быстрым Ветром очень близки. Гораздо ближе, чем большинство чейенских братьев и сестер. Те только изредка разговаривают с того момента, как девушка достигает женской зрелости и начинает посещать… – она замолчала, подыскивая в уме английское слово, чтобы назвать вигвам, где находятся женщины племени во время менструаций, но не могла найти подходящего слова, неопределенно пожала плечами и сообщила: – Я не знаю этого слова. Когда у девушки начинаются месячные, она почти не общается с братьями. Но у нас с Быстрым Ветром все по-другому.

Зак от изумления вытаращил глаза. Он не мог поверить, что Эбби с такой легкостью говорит о «тайных» функциях женского организма, словно в этом нет ничего способного смутить ее. Молодые женщины, которых он знал, скорее бы умерли от стыда, но никогда бы не намекнули на что-то подобное.

– Ты всегда говоришь так открыто?

Эбби недовольно нахмурилась. Разве она сказала что-то не так? Может быть, она каким-то образом нарушила табу белого мира?

Поняв ее замешательство, Зак объяснил:

– Большинство моих знакомых молодых женщин стыдятся говорить о любых отправлениях человеческого организма.

– Нет ничего постыдного в теле или его отправлениях, – спокойно заметила Эбби, – но если ты смущен, мне очень жаль.

Слова Зака только лишний раз подтвердили, что она должна оставаться там, где чувствует себя свободно и непринужденно.

– Как ты можешь заметить, я не подхожу для жизни среди белых. Чейены – вот мой народ.

Зак замотал головой. Он был не просто разгневан – разъярен. Неужели ему так и не удастся уговорить Эбби покинуть обреченных чейенов и вернуться в мир белых людей, к которому она принадлежит? Он с огорчением понял, что не сможет вернуться в свой мир до тех пор, пока не уговорит Эбби отправиться с ним. Вдруг он лукаво прищурил глаза. Он решил теперь вести себя иначе. Если девушка отказывается ехать с ним добровольно, он попытается увезти ее силой.

– Очень хорошо, Эбби, если ты хочешь остаться, то я тоже остаюсь.

– Это твое решение, бледнолицый, – заявила Эб-би, – можешь поступать так, как считаешь нужным. Но я не вижу в этом никакого смысла.

– Так же и я не могу понять твоего нежелания вернуться к своему народу. Уверен, что обязательно найдется хорошая семья, которая поможет тебе привыкнуть к новой жизни.

– Больше не говори со мной об этом, – резко сказала Эбби. – Я отказываюсь жить с людьми, которых не понимаю. Я о них совершенно ничего не знаю.

Зак схватил девушку за плечи и слегка встряхнул.

– Почему ты так чертовски упряма? Я пытаюсь спасти твою жизнь.

– Почему тебя так волнует мое будущее?

Ее вопрос застал Зака врасплох. Да, Эбби права, у него нет никаких причин для того, чтобы беспокоиться о ее благополучии. Но желание вернуть ее в общество белых людей нисколько не ослабло. Он должен быть твердо уверен, что она в безопасности. Эбби самая отважная женщина из всех его знакомых женщин, она храбрее многих мужчин. Хотя, конечно же, более дикая, чем ему хотелось бы. Но вместе с тем, она немыслимо прекрасна.

Даже просто смотреть на нее ему было больно. Он страстно хотел ее. Так замечательно держать ее в своих объятиях. Но тем не менее, он понимал, что его притягивает к ней не только плотское вожделение. Он просто еще не понимал, каким образом эта маленькая дикарка смогла смутить его душу.

– Я не упрямая, – сказала Эбби. – Просто я немного мудрее тебя. Мои друзья – чейены. Быстрый Ветер будет следить за моим благополучием. А с твоим народом меня ничто не связывает.

– У тебя есть я, – пылко сказал Зак.

– Ха! – усмехнулась Эбби. – Ты мой враг.

– Нет, Эбби. Я тебе не враг. Только не враг, – он придвинулся к ней поближе и заглянул в глубину ее серых глаз. Казалось, он смотрит в бездонный омут.

Когда его губы приблизились к ее губам, по хрупкому телу девушки пробежала дрожь. Эбби широко распахнула глаза. В его зрачках сверкали золотистые искорки, обещая ей что-то новое – новые ощущения, новые чувства. Зак дышал прерывисто, шумно, ноздри трепетали, губы приоткрылись. Она чувствовала, как его руки смыкаются вокруг нее, кожа была горячей, обжигающей.

А потом он долго и страстно целовал ее. Хотя поцелуи были ей уже знакомы, они зажгли в ее невинном, неискушенном теле что-то новое и пугающее. Чейенская девушка не должна испытывать такого вожделения до замужества. Ей было стыдно, что она так неправильно реагирует на прикосновения врага. Она пыталась остановить себя, охладить. Конечно же, его поцелуи – позорны, а ее податливость – безнравственна.