Пока Кейри предавался безудержным мечтам, Эрика сверлила его мрачным взглядом. Как она умоляла отца не отдавать ее этому негодяю – и все без толку!

– Еще несколько часов, и мы с тобой будем мужем и женой, – прервал ее размышления голос Сэбина.

Подойдя к ней, Кейри провел костлявым пальцем по ее щеке.

Эрику передернуло от его прикосновения.

– Ты горько пожалеешь о том, что женился на мне, – дрожащим от ненависти голосом прошипела она. – Уж об этом я позабочусь.

Улыбка Сэбина превратилась в презрительную гримасу.

– Придержи язык, Эрика. Когда мы поженимся, я не буду к тебе так снисходителен, как сейчас.

– Вот как? – Эрика горделиво выпрямилась. Ее глаза горели яростным огнем. – Это ты придержи язык! Сражение только началось. Теперь вместо Данте биться с тобой буду я!

– Тебе никогда меня не одолеть! – рявкнул Кейри, хватая Эрику за руку и увлекая за собой к лестнице. – Ночь ты проведешь в одиночестве за дверью с крепким запором, откуда не вырваться, а утром… – Сэбин нарочно замолчал, не закончив фразы, чтобы слова его прозвучали более веско. – А утром ни один засов не покажется мне слишком крепким, моя дорогая Эрика. И приду я к тебе не только для беседы.

– Поживем – увидим, – надменно бросила она. – И учти: я буду драться с тобой до последнего вздоха. – С этими словами она взбежала по ступенькам, ворвалась в комнату и с силой захлопнула за собой дверь.

Эрика ходила по комнате из угла в угол, и мысли метались у нее в голове. Она должна вырваться отсюда! Должен же быть какой-то выход! Правда, окно в ее комнату забрано решеткой, и у Сэбина есть ключ от этой двери, которой она хлопнула с таким остервенением, что весь дом задрожал. Эрика на цыпочках подкралась к двери и приоткрыла ее, надеясь выскользнуть из дома, прежде чем Кейри успеет запереть ее на ночь. Но не тут-то было! Негодяй, догадавшись, очевидно, что у нее на уме, уже поджидал ее в холле, укрывшись в тени.

– Скоро сюда прибудет стража, – язвительно сообщил он. – А пока я сам позабочусь о том, чтобы ты меня не покинула. Мне знакома твоя привычка исчезать посреди…

Эрика, не дослушав, захлопнула дверь прямо перед его носом. Хорошо бы размозжить дверью его мерзкое лицо! Боже, как же она ненавидит этого подонка! И как только Эвери его терпит, уму непостижимо. Видимо, Сэбину известна о нем какая-то страшная тайна. Да пусть бы весь город узнал о ней! Все лучше, чем стать послушной марионеткой в руках этого негодяя.

Долго еще мерила Эрика нетерпеливыми шагами комнату. Давно уже Сэбин запер дверь на ключ, а она все продолжала метаться по комнате. Наконец, поняв, что сегодня ей из дома не вырваться, Эрика прекратила бесцельную беготню, успокаивая себя тем, что завтра утром наверняка изыщет способ сбежать из дома. Не может же Кейри держать ее под замком до самой свадьбы! Так что ей наверняка удастся улизнуть от него, как это бывало уже не раз.

С этой мыслью, принесшей хоть какое-то успокоение, Эрика забралась в кровать и хотела было закрыть глаза, как услышала в темноте какой-то тихий звук. Если это Сэбин надумал проникнуть в комнату и начать свои мерзкие домогательства, она ему сейчас покажет! Разорвет негодяя в клочья, одно мокрое место останется! Целый час провела Эрика в напряженном ожидании, но все было тихо. Наконец она заснула, и приснился ей чудесный сон.

Она в ласковых объятиях Данте, и такое испытывает при этом удивительное чувство, словно воспаряет ввысь, к желанной свободе. Теплые полные губы легонько касаются ее губ, и она с жаром отвечает на поцелуй, пробудивший в ней глубоко спрятанное желание. Нежные руки ласкают ее тело, снимая напряжение, владевшее ею все последнее время, и ощущение восторга охватывает Эрику. Тело ее инстинктивно отзывается на смелые ласки, слабый стон срывается с ее губ.

Губы Данте прижимаются к ее щеке, и Эрика прерывистым шепотом произносит его имя. Этот дивный сон преследует ее каждую ночь. Стоит ей закрыть глаза – и глубоко затаившиеся чувства бурным потоком вырываются на поверхность, словно вышедшая из берегов река, и уносят ее куда-то вдаль, к неземному блаженству.

Безбрежный покой охватывает душу. Но почему она не может насладиться им до конца? Эрика открыла глаза, поморгала, и внезапно ее осенило: да она вовсе не спит, все происходит с ней наяву! Но кто это склонился над ее кроватью? Эрика попыталась вскрикнуть и не смогла: рот ей закрыли поцелуем, настолько горячим, что от его жара особняк Сэбина мог бы сгореть дотла. О Господи! Да ведь это Данте! Живой и невредимый!

Тихий смех вырвался из груди Данте, когда он оторвался от губ Эрики и взглянул в ее изумленные глаза.

– Так-так! Значит, ты видишь меня во сне? Зовешь меня?

– Но как ты…

Данте поспешно зажал ей рот рукой.

– Лучше бы ты спросила, зачем я это сделал, – прошептал он. – И ответ… – Отняв руку ото рта Эрики, Данте приблизился к ней вплотную. – Вот за этим…

Его сильное, мускулистое тело тесно прижалось к ней. Губы сказали то, что она и так знала. Данте пришел осуществить мечту, преследовавшую их все то время, которое они провели врозь.

– Данте… – прошептала она.

И Данте приник к ее зовущему рту, обуреваемый жаждой поскорее удовлетворить охватившее его вожделение, вызванное смелыми ласками.

Раздвинув Эрике ноги, Фаулер приподнялся на руках, собираясь с силой войти в ее нежную плоть, однако его остановил взгляд Эрики, любящий, завораживающий. Данте вдруг почувствовал, что ему не хочется действовать грубо. Хотелось подарить Эрике такую нежность, какой еще не видывала эта обворожительная дикарка. Такие потрясающие чувства до Эрики не удавалось пробудить в Данте ни одной женщине. С Эрикой у него еще никогда не бывало так, чтобы он просто удовлетворял свою страсть, ничего не давая взамен. Эрика казалась ему редким, бесценным сокровищем, которым нужно восхищаться, которое необходимо холить и лелеять. С этой мыслью Данте запустил пальцы в шелковистые волосы Эрики и впился поцелуем в ее пьяняще сладостные губы. С нежностью, от которой замирает сердце, он все целовал и целовал ее, и казалось, поцелуй этот не прервется никогда. Волны наслаждения накатывались на Данте, когда он ощущал под собой трепещущее тело Эрики. Пламя желания перекинулось и на Эрику, оно разгоралось все жарче и жарче, по мере того как исступленнее становились ласки. Казалось, время перестало существовать для влюбленных, пока они были всецело заняты собой, даря друг другу и получая друг от друга восхитительное наслаждение.

Эрике было не до того, чтобы задуматься, откуда вдруг в Данте взялась эта странная нежность. Медленно и ритмично двигались их тела, и Эрике казалось, что из темной бездны отчаяния, владевшего ею совсем недавно, она возносится прямо на небеса. Она все неистовее прижималась к Данте, а он вонзался в нее все глубже и глубже.

И вот наконец настал тот потрясающий, захватывающий миг, когда мысли и чувства смешиваются воедино и уже не понимаешь, где ты и что с тобой происходит. Волна немыслимого счастья накрывает тебя с головой и уносит в неведомые дали.

Эрике вдруг почудилось, что мир распался на куски, время остановилось. Невыносимое блаженство охватило ее, и она, содрогнувшись, тихонько застонала. А потом настал черед Данте достичь пика наслаждения.

Прерывисто дыша, Данте подождал несколько секунд, прежде чем смог собраться с силами и отодвинуться от Эрики. Примостившись с ней рядом, Данте тихонько лежал, выжидая, когда придет в себя окончательно. Он отлично понимал, какая страшная опасность грозит им с Эрикой, если их поймают, однако никакая сила не могла бы сейчас сдвинуть его с места. Если через секунду сюда ворвется Сэбин, то можно по крайней мере умереть удовлетворенным. А дядюшка наверняка лопнул бы от злости, если бы узнал, что его племянник занимался любовью с женщиной, которой сам Кейри столько времени безуспешно домогается. Да еще произошло это в его собственном доме и накануне свадьбы! Ничего не скажешь, положеньице – комичнее не придумать. Данте насмешливо улыбнулся и, наклонившись, запечатлел на нежных губах Эрики последний поцелуй.

– Одевайся, милая. У нас впереди длинная ночь, – прошептал он, подбирая с пола небрежно брошенную одежду.

Она подошла к шкафу, взяла первые подвернувшиеся под руку платья, сунула их в сумку и следом за Данте подошла к окну, решетку на котором он взломал, чтобы проникнуть в комнату.

Мягко, как кошка, Данте вскочил на подоконник и, дотянувшись до ближайшей ветки росшего под окном дерева, ухватился за нее. Спустя мгновение он был уже на дереве. Вскарабкавшись на сук, Данте жестом показал Эрике, чтобы она бросила ему свою сумку, а потом последовала его примеру.

Перегнувшись через подоконник, Эрика глянула вниз, на землю, и побледнела. С трудом сглотнув, она подняла глаза на Данте, примостившегося на суку, как на жердочке.

– Я не могу, – дрогнувшим голосом произнесла она, чувствуя, как неистово колотится в груди сердце.

Данте издал тяжелый вздох.

– Пора бы тебе перестать бояться высоты, – пробормотал он. – По-другому удрать мы не сможем.

Эрика это прекрасно понимала, но ничего не могла с собой поделать. Стиснув зубы, она осторожно протянула руку к ветке, но тут же отдернула ее и уцепилась за оконную раму в полной уверенности, что в любой момент может потерять равновесие и разбиться насмерть.

– Поторопись, – нетерпеливо прошептал Фаулер и настороженно огляделся по сторонам. Еще, чего доброго, проснутся Сэбин и охранники, тогда не миновать беды.

– Жаль, что тебе не знаком этот страх, – заметила Эрика. – Тебе меня не понять.

– Очень даже знаком, – фыркнул Данте. – Я боюсь, что меня схватят. И уверяю тебя, этот страх гораздо сильнее твоего. Это тебе не на землю смотреть с высоты. Ну же, шевелись!

Эрика попыталась это сделать, но ноги словно приросли к подоконнику. Тогда она стала уговаривать себя, что ей ни чуточки не страшно. Ведь смогла же она спуститься по колонне отцовского дома, когда убегала от Сэбина. А тут нужно всего-навсего ухватиться за ветку. Какие пустяки! Она запросто это сделает. Несколько ободренная этой мыслью, Эрика оторвала наконец от оконной рамы свою руку и протянула ее Фаулеру. Однако ужас оттого, что она может упасть, вновь парализовал Эрику, и она отдернула руку.

Сердито зарычав, Данте поерзал на своем суку, устраиваясь поудобнее, и протянул руку.

– Черт тебя подери, Эрика! Ты ведь бывала в переделках и похлеще этой. Давай руку!

Эрика и рада была бы это сделать, но мешал предательский страх, ведь за рукой потянулось бы и все туловище.

Наконец Фаулер потерял терпение. Не успела Эрика и слова вымолвить, как он, одной рукой ухватившись за верхнюю ветку, другой обхватил Эрику за талию, оставляя ей право выбора: либо повиснуть у него на шее и таким образом добраться до спасительного дерева, либо падать вниз. Эрика выбрала первое. Тихонько охнув, она всем телом прильнула к Данте и через секунду взмыла в воздух. Очутившись на дереве, Эрика с облегчением перевела дух: слава Богу, пока еще жива.

– Ставь сюда ногу, – распорядился Данте, ткнув пальцем в ветку, растущую ниже.

Эрика не шевелилась. Решив, что она все еще никак не может прийти в себя, Фаулер выждал несколько мгновений, однако Эрика и не подумала спускаться с дерева. Она по-прежнему всем телом прижималась к Данте, боясь выпустить из рук его шею. Воздев глаза к небу, Данте чуть было не вспылил, однако взял себя в руки и более или менее спокойным голосом проговорил:

– Послушай, Эрика, не бойся. Спускайся на нижнюю ветку, только старайся не смотреть вниз. Я тебя подстрахую.

Вздохнув поглубже, Эрика наконец-то решилась отпустить шею Данте. Собрав все свое мужество, она вперилась взглядом в окно, а потом, осторожно вытянув ногу, поставила ее на ту ветку, которую указал ей Данте. Так медленно-медленно стали они спускаться по дереву. Много веток пришлось им преодолеть, но они все-таки добрались до последней. Данте спрыгнул на землю и поднял вверх руки, призывая Эрику прыгать.

Осторожно присев на корточки, Эрика закрыла глаза и, собравшись с духом, прыгнула. Какая же радость охватила ее, когда она очутилась в надежных руках Данте. Он поставил ее на землю, и Эрика вновь прильнула к нему: ноги у нее оказались словно ватные.

Фаулер не стал ждать, пока она успокоится и придет в себя. Схватив Эрику за руку, он потащил ее к лошадям, привязанным в отдалении, на приличном расстоянии от особняка Сэбина.

Только сейчас Эрика нарушила молчание:

– Куда мы поедем?

– Куда-нибудь подальше от Сэбина, – уклонился Данте от прямого ответа. – Ты мне нужна, Эрика. Без твоей помощи я в Новом Орлеане пропаду.

Подхватив Эрику на руки, Фаулер посадил ее в седло. Поразмыслив над словами Данте, Эрика недовольно нахмурилась. Значит, ему требуется ее помощь? Что он на сей раз замышляет? Опять собирается использовать ее в качестве приманки? Ну так вот! Она не станет участвовать в его идиотских замыслах и никуда больше не пойдет за этим любителем опасных приключений.