Кэрол Финч - Сладостный плен

Данте вскочил в седло позади Эрики.

– Надеюсь лишь, что ты не выпрыгнешь из нее. Я этого не вынесу, потому что без тебя мне нет жизни.

Нежно улыбнувшись, Эрика прижалась к его широкой груди.

– Не беспокойся, любовь моя. Этого никогда не случится, – заверила она Фаулера.

– Надеюсь, ты мне это докажешь, – ухмыльнулся он, проведя рукой по ее груди. – Сразу же, как только мы приедем домой.

– А эта лошадка способна нестись галопом? – лукаво улыбнувшись, спросила Эрика.

Данте пришпорил коня, и влюбленные скрылись в ночной тьме. С удивлением покачав головой, Рид, взглянув на Корбина и Эллиота, хмыкнул:

– Что делает с человеком страсть! Он совсем теряет рассудок. Вот и Данте не миновала чаша сия, с тех пор как эта своенравная колдунья вошла в его жизнь.

Корбин бросил взгляд на Эллиота, который, с тех пор как услышал, как Эрика признается в любви Данте, не проронил ни слова.

– Ничего тут не поделаешь, – решительно произнес он. – Ни одну женщину Данте так не любил, как Эрику. Не могу винить тебя, Эллиот, за ту сцену, которую ты устроил, но ты сейчас собственными глазами видел, какие чувства эти двое испытывают друг к другу.

Тяжело вздохнув, Эллиот легонько кивнул и взглянул на удалявшуюся влюбленную парочку.

– Я им завидую, – признался он. – Но зла я на них больше не держу. Эрика права. Со мной она не была бы счастлива, а постоянно жить во лжи я не смог бы ее заставить. Эрика слишком любит жизнь, и я возненавидел бы самого себя, если бы стал причиной ее несчастий.

– Ты хороший человек, Эллиот, – сочувственно улыбнулся ему Корбин.

– Похоже, для этой очаровательной проказницы – не очень, – проворчал тот. – Хоть и не хочется мне в этом признаваться, но Данте ей подходит лучше.

– Не стоит себя казнить, – вмешался Рид. – Ничего нет удивительного в том, что ты влюбился в Эрику. Даже я, старый, трухлявый пень, и то вообразил, что влюбился в эту красотку. Но эти двое, Данте и Эрика, явно неравнодушны друг к другу, хотя, прежде чем признаться в этом, прошли через настоящий ад. Для Данте признаваться женщине в любви – нож острый. Уж я-то знаю. Сколько я его ни уговаривал объясниться с Эрикой, ничего не получалось. Наотрез отказывался. Только метался по шхуне, словно раненый лев. Уже потом успокоился, когда они выложили друг дружке все, что у них на сердце.

– Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, – тихо произнес Корбин, когда вдали затих стук копыт. – Теперь мы все сможем пожить спокойно. А то из-за этих двоих и у нас была не жизнь, а сплошной кошмар.

Услышав эти слова, Рид весело хмыкнул:

– Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься, дружище. Эта девица и сама спокойно жить не будет, и другим не даст. Когда мы с Данте отправились на Юкатан за сокровищами, она напросилась вместе с нами и даже лазила вместе с Данте в колодец, чтобы их достать. Эрика не из тех, кто пропустит что-нибудь интересное. Она…

– Эрика была с вами в экспедиции по Центральной Америке?! – Эллиот вытаращил от изумления глаза.

Похоже, он все-таки плохо знает Эрику, хотя ему казалось, что изучил ее досконально. Спокойная, размеренная жизнь жены банкира никогда бы не прельстила женщину, которая, чтобы добыть спрятанные сокровища, отважилась продираться сквозь густые джунгли, кишмя кишевшие всевозможными насекомыми.

Заметив, что небольшая аудитория жаждет продолжения рассказа, Рид не заставил себя долго ждать и принялся красочно описывать приключения, которые ему, Эрике и Данте довелось испытать в джунглях Юкатана. Корбин с Эллиотом только недоверчиво качали головами.

Проезжая мимо ручья, протекавшего по пастбищу, принадлежавшему Данте, Корбин услышал тихое лошадиное ржание и улыбнулся. Похоже, это все-таки несложно. Все, что от Данте потребуется, – это любить Эрику, пришел к выводу Корбин, услышав, как из-за кустов доносится тихий смех. Этот негодник Данте не удосужился даже проехать несколько лишних миль до дома, где его с Эрикой ждала мягкая постель!

Когда Корбин, добравшись до особняка, спешился и направился по ступенькам к входной двери, губы его тронула таинственная улыбка. Надо будет и им с Леоной перенять богатый любовный опыт братишки и поплескаться в ручье. Мысль эта настолько понравилась Корбину, что он твердо решил сегодня же воплотить ее в жизнь. Вот только расскажет Мэгги и Эвери, что случилось, чтобы они знали, что никто из их детей не пострадал, проводит гостей и займется с Леоной любовью на лоне природы.

* * *

Увидев входящего в зал Корбина, Мэгги вся подалась вперед и порывисто сжала руку Эвери. Она не сомневалась, что ее сына и единственной дочери Эвери уже нет в живых, и приготовилась услышать самое худшее.

– Они… – начала было Мэгги, но Корбин не дал ей договорить.

– Эрика и Данте живы, – сообщил он.

Услышав это, Мэгги и Эвери облегченно прильнули друг к другу.

– Слава тебе Господи, – выдохнул Эвери. Но заметив, что Корбин еще не все сказал, обеспокоенно спросил: – А Сэбин?

– Данте был вынужден убить его, после того как Сэбин попытался выстрелить Эрике в спину, – пояснил Корбин, напряженно следя за тем, как отреагирует на это сообщение мать.

Мэгги молча кивнула, сдерживая готовые хлынуть из глаз слезы. В течение долгих лет она пыталась отыскать в своем брате хоть крупицу хорошего, но не могла. Сэбин всегда отличался злым и жестоким нравом. А после того как он убил Доминика, Мэгги вообще поставила на нем крест, решив, что этого человека уже ничем не исправить. Больно было думать, что Сэбин столько времени играл человеческими жизнями, что один человек погиб по его вине, а многих он пытался сделать несчастными.

– Что ж, думаю, все получилось как нельзя лучше. Империя Кейри, которую он создал, пользуясь самыми подлыми методами, вновь превратится в обычный домашний очаг, где царят мир и любовь, – сказал Корбин, улыбнувшись Мэгги. – Все состояние и имущество Сэбина принадлежат теперь тебе, мама. И я очень надеюсь, что ты сумеешь сделать так, что плантация Кейри снова будет пользоваться уважением, как это было раньше.

Мэгги с надеждой взглянула на Эвери:

– Ты не будешь возражать, если мы начнем нашу новую жизнь в доме, в котором жили все мои предки? Если ты предпочитаешь…

– Как очень верно заметил Корбин, будет справедливо, если мы обратим в добро то, что так долго было средоточием зла, – вмешался Эвери, глядя на Мэгги любящим взглядом. – Я намереваюсь меньше времени проводить на хлопковой бирже и буду счастлив помочь тебе обустроить наш новый дом.

– Отец, уже поздно, – подал голос Джейми, когда на секунду воцарилась тишина. – Может, поедем на плантацию Данте? Ведь завтра будет очень напряженный день.

Однако по лицу Эвери было видно, что ему никуда не хочется уезжать от Мэгги. Он не виделся с ней целых четыре года, и им было что сказать друг другу.

Заметив, что Эвери колеблется, Корбин взял Джейми за руку и увлек его в кабинет.

– Сомневаюсь, что хозяин с хозяйкой будут в данный момент рады нас видеть, – заметил он, хмыкнув. – Так что спешить нам некуда.

Джейми обеспокоенно нахмурился:

– Ты что-то скрыл от Мэгги с отцом? Значит, Эрика все-таки пострадала?

Криво усмехнувшись, Корбин сунул Джейми в руку стакан с бренди.

– Не особо, всего несколько синяков и порезов, – заверил он Беннета-младшего. – Не волнуйся, с твоей сестрой все в порядке. Просто я только что видел их с Данте в ручье… Они занимались тем, чем и положено заниматься возлюбленным накануне второй свадьбы.

Выражение лица Корбина было настолько красноречивым, что Джейми все понял. Залпом влив в себя бренди, он протянул Корбину пустой стакан:

– В таком случае плесни мне еще стаканчик. Мне бы ужасно не хотелось оказаться в доме моего будущего зятя нежданным гостем.

Корбин вручил пареньку всю бутылку.

– К тому времени как ты ее прикончишь, думаю, Данте уже закончит свои любовные игры при луне.

Задумчиво глядя на внушительных размеров бутыль, Джейми заметил:

– К тому времени как я выпью ее до дна, мне наверняка будет наплевать на Эрику и Данте.

И он уселся на стул с твердым намерением отпраздновать предстоящую свадьбу сестры. А Корбин с нетерпением взглянул на часы. Скорее бы уж настала полночь, чтобы они с Леоной могли остаться вдвоем. В этот момент мимо кабинета прошла Леона и одарила мужа любящей улыбкой. Корбин теперь не сомневался: любое, даже самое долгое ожидание будет вознаграждено с лихвой.

Когда Данте, не доезжая до особняка, остановил коня, Эрика недоуменно нахмурилась. Обернувшись, она взглянула Фаулеру в глаза и, увидев, что он хитро улыбается, поняла, что он задумал.

– Почему это вы остановились, сэр? – лукаво поинтересовалась она, касаясь тонким пальчиком чувственных губ Данте.

– Как-то ночью случалось мне проезжать мимо этого ручья. Светила полная луна, и в ее свете я заметил в воде одну обворожительную нимфу, – тихо заговорил Данте, слегка касаясь своими губами губ Эрики. – Надеюсь, эта красотка никуда не спряталась. Она хороша, как дивный сон, который мне бы хотелось посмотреть с ней вместе. – В голосе Данте прозвучало едва сдерживаемое желание.

– Она где-то здесь, – заверила его Эрика, расстегивая пуговицы у Данте на рубашке.

– Найди мне эту обворожительную нимфу, и побыстрее, – попросил он Эрику, которая в этот момент покрывала легкими поцелуями его шею. – Я слишком долго ее не видел.

Положив голову Фаулеру на плечо, Эрика взглянула ему в лицо, смутно белевшее во мраке ночи: изумрудные глаза горели таким живым огнем, что у нее перехватило дыхание.

– Двадцать четыре часа для вас долго? – насмешливо бросила она. – У вас просто необузданный аппетит, сэр!

– Когда я рядом с тобой, моя прекрасная нимфа, мне не под силу укротить сидящего во мне зверя.

Эрика соскользнула на землю и пошла по берегу ручья, на ходу сбрасывая с себя одежду.

– Что ж, в таком случае придется поискать для тебя эту таинственную сирену.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, словно пребывая в волшебном сне, Данте тоже спешился и направился следом за Эрикой мимо кустов, под которыми то тут, то там были разбросаны предметы женского туалета. Взглянув на стоявшую у ручья Эрику, он почувствовал стеснение в груди. Алебастровая кожа его красавицы невесты тускло мерцала в лунном свете, на губах играла призывная улыбка. Эрика вошла в воду и медленно двинулась вперед, а за ней потянулся длинный шлейф блестящих, словно покрытых крошечными бриллиантиками волн. Не отрывая взгляда от обворожительной нимфы, Фаулер поспешно стянул с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. Следом за ней на траву полетели черные ботинки.

Эрика тихонько рассмеялась, когда, оглянувшись, увидела, как Данте судорожно пытается скинуть брюки. Однако смех ее замер, стоило ему направиться к ней. Данте был просто великолепен. Сильный, мужественный и благородный мужчина. Как же она его любит! Данте подплыл к ней и заключил в свои объятия. Исходивший от Фаулера запах мужского тела вскружил ей голову, и Эрика застонала от удовольствия.

– М-м-м… Я опьянен тобою, – хрипло прошептал Данте, легонько касаясь губами губ Эрики. – Губы твои как вино, и я жажду вобрать в себя их сладость. – Он прильнул губами к губам Эрики. – Ты пахнешь так нежно, словно сама весна. – Вдохнув восхитительный запах, исходивший от Эрики, Данте судорожно вздохнул и приник ненасытными губами к ее шее.

Чувство глубокого наслаждения охватило Эрику, когда Фаулер, подхватив на руки, приподнял ее и она оказалась на поверхности воды. Покрыв нежными, легкими поцелуями ее грудь, Данте принялся будоражить кончиком языка сначала один упругий сосок, потом другой. Рука его, скользнув по плечу Эрики, спустилась ниже, на талию. Вдоволь насладившись упругими бутонами, губы Данте принялись исследовать трепещущие бедра возлюбленной. Эрика застонала от наслаждения, когда руки Фаулера пришли на помощь губам. Он умело ласкал ее тело, не обделяя своим вниманием ни единого дюйма. Голова Эрики шла кругом от охватившего ее неистового желания. Сладостные ласки любимого, казалось, лишали ее рассудка. Она прерывисто дышала, трепеща всем телом, а Данте все продолжал возбуждать ее. Эрике на секунду показалось, что еще немного – и она сойдет с ума.

– Я не надоем тебе, когда голова моя поседеет? Вдруг ты предпочтешь мне какого-нибудь стройного красавца? – спросил он, покрывая бархатистое тело Эрики нежными поцелуями. – Будешь ли ты любить меня и тогда, когда глаза мои начнут слезиться от старости, а спина сгорбится?

– Ты что, считаешь мое чувство к тебе не любовью, а простым увлечением, которое со временем исчезнет? – прошептала Эрика, обхватив голову Данте обеими руками и заглядывая в бездонные озера, в которых полыхало изумрудное пламя.