— Да она-то смотрит… Светка, из-за ваших ссор дурацких страдаем вон мы с Наташкой, — Катя заметила меня, крадущуюся на выход с тарелками, и привела в качестве последнего жалобного аргумента. — Нам-то ты за что мстишь?

— Никому я не мщу, не выдумывай. Надо просто смотреть, куда идешь. Тогда и не будет этого цирка с конями.

Зотова, улыбнувшись нам обеим напоследок, гордо покинула сервировочную.

Мы переглянулись.

— Кать, может, правда случайно все вышло?

— Не слишком ли много случайностей в последнее время? — окрысилась она. — Не было там ничего случайного. Я только говорить не хотела. На самом деле Светка не только с дороги не ушла, она Карину еще и слегка толкнула. А той много ли надо с шестью стаканами на подносе?

Вот это новости! Зотова вышла на тропу войны? Этак она, в самом деле, Карину выживет. Мы вот только попадаем под раздачу ни за что ни про что.

— Пошли работать, — решительно сказала Катя. — Чего стоять-то просто так? Если Светка не уймется, нам еще не такое предстоит…


Светка не унялась. К вечеру Карина уже рыдала на корме от обиды и возмущения.

— За что она меня так? — приставала она к присутствующим. — Что я ей сделала такого?

Присутствующие отводили глаза и молчали. Предлагали успокоиться и не брать в голову.

Карина успокоиться не могла: за день она натерпелась от Светки по полной программе. Зотова, работающая на первой станции, рядом с ресторанным баром, как будто специально оказывалась у Карины на пути. Когда та научилась виртуозно уворачиваться от столкновения, Светка начала наступать ей на ноги.

На перетирке Карине не доставалось нужного количества приборов: Зотова была ловчее и наглее, загребала все приборы себе и наотрез отказывалась делиться, вслух рассуждая о безруких курицах, которые даже вилок себе организовать не могут, потому что боятся ручки обжечь.

В конце концов Катя, которая изо всех сил терпела, чтобы не сорваться, наорала и на Светку, совсем сдуревшую со своей глупой местью, и на Карину, совсем раскисшую от постоянного прессинга.

А к концу ужина Карина умудрилась за что-то зацепиться и порвать колготки. Это стало последней каплей — она разрыдалась прямо в зале, не дождавшись ухода последних гостей.

Зотова клялась, что к порванным колготкам она не имеет никакого отношения, но вид при этом у нее был подозрительно довольный.

Глава 7

Как же противно просыпаться по утрам! Когда до глубокой ночи обсуждаешь с соседкой по каюте последние новости, совсем не думая о том, что предстоит ранний подъем. Вот и мы с Лилькой вчера забылись. Все предположения строили, как будет дальше развиваться конфликт между Светкой и Кариной. Лилька — человек импульсивный — заявила, что на месте Зотовой давно бы уже расцарапала Карине физиономию, а не ограничивалась только тычками на выходе из бара. Кровожадные все какие! Лильке хорошо рассуждать, она на четвертой станции работает, там тишь да гладь — девчонки подобрались очень дружные и неконфликтные. А мне-то с Кариной работать еще неделю. А работница из нее сейчас аховая — если не плачет, то скандалит, работать ей совсем некогда. Что же, нам с Катей вдвоем все тянуть?

Завтраком нас опять не накормили. Столовая для команды работает с восьми утра. И в ресторане завтрак для гостей начинается в восемь. На работу надо приходить за пятнадцать минут до… Вот и получается, что сами позавтракать мы никак не успеваем.

Брели мы с Лилькой на работу невыспавшиеся и голодные, просыпались на ходу, несмотря на прохладный утренний душ. Уже на подходе к ресторану встретили свежую и бодрую Зотову. Вот кто всегда в форме.

— Как настроение? — поинтересовалась я у Светки после дежурных утренних приветствий.

— Нормальное настроение. Как положено для обслуживающего персонала, — подмигнула довольная с утра Зотова. — Чего это ты моим настроением интересуешься вдруг?

— Да так. Уж и спросить нельзя.

— Ты если за Кариночку свою драгоценную беспокоишься, так расслабься. Не трону я ее больше.

— Точно?

— Да нафига она мне сдалась? — как-то слишком бодро воскликнула Зотова. — Пусть на глаза мне только не попадается.

— Свет, дай доработать круиз спокойно, — попросила я ее. — Из-за ваших терок нам с Катей пахать приходится. Да еще и Карину утешать все время. Нас ты за что подставляешь?

— Сказала, не буду больше, — заверила меня Светка. — Это я вчера вспылила просто. Ну, сама знаешь, как это бывает. А сейчас успокоилась.

Я уж было вздохнула с облегчением, но тут мы дошли, наконец, до ресторана.

В сервировочной гудела плотная девчоночья толпа. Пахло скандалом. Интересно, кто на этот раз герой дня?

Пары секунд хватило, чтобы понять, что случилось что-то совсем не рядовое. В центре внимания опять оказалась заплаканная Карина. Да что же за напасть такая! Зотова вот она, рядом идет, к тому же клянется в непричастности. Кто успел обидеть крошку Манукян с утра пораньше?

— Что случилось? — заорали мы в три голоса.

— Карину обокрали, — тоже в несколько голосов сообщили нам присутствующие. — Все золото украли из каюты.

— Как это?

— А непонятно как. Каюту открытой не оставляли, вроде. Да и золото не на виду лежало. А нашли как-то.

Час от часу не легче! Что же за круиз такой ненормальный начался? Я посмотрела вопросительно на ближайшую ко мне официантку, не надеясь, впрочем, что в ответ на мои мысленные стенания мне тут же и разъяснят, почему у нас каждый день какая-нибудь ерунда случается.

Ближайшей ко мне официанткой оказалась Светка Зотова. Растолковала она мои красноречивые взгляды по-своему.

— Ты с ума сошла! — зашипела в ответ возмущенная Светка. — Это не я! Не брала я ее дурацкое золото. На фига мне этот криминал?

— Да я не говорю, что это ты.

— А чего тогда смотришь?

— Ты, Зотова, совсем уже сдурела. Посмотреть на тебя нельзя. Заварила кашу, а теперь нежная такая — не посмотри даже на нее.

— Это не я! — заорала Светка, обращаясь ко всем присутствующим. — Мне ее золото нафиг не нужно. Пошли вы все!


Возмущенная Светка вылетела из сервировочной. Следом потянулись все остальные. Катя подошла ко мне и тихонько попросила:

— Наташ, поговори с этим своим Димычем. Может, он поищет потихоньку, кто у Карины золото украл? А то добром это все не кончится, чует мое сердце.

* * *

— Я в отпуске-е-е-е-е-е — тянул нараспев Димыч, задрав башку и разглядывая чаек. — Отстань от меня. Я отдыхать сюда приехал, а не пропавшее барахло искать.

— Совесть у тебя есть? — не отставала я.

— Откуда у него совесть? — встревал жизнерадостный Вадик. — У него только чистые руки, горячее сердце и голова, совсем-совсем холодная.

— Головы тоже нет, — валял дурака Димыч. — Голову я на работе оставил. А здесь я в нее только ем и пью.

— Но ведь это же настоящее ограбление!

— Кража.

— Что «кража»?

— Классифицируется это как кража, — пояснил безголовый на время опер. — Ограбление, это если бы золотишко непосредственно с потерпевшей сняли. Приставили нож к горлу и серьги из ушей вырвали. Вот это было бы ограбление.

— Какая разница? — возмутилась я. — Ты бы лучше помог найти, кто это сделал. Ведь у девчонки все украшения украли. Недешевые, между прочим.

— Все! Все, что нажито непосильным трудом — все пропало! — причитал Вадик.

— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, — радостно вопили они на пару с подключившимся Димычем.

— Дураки! — сообщила я веселящимся великовозрастным балбесам. — Дело-то серьезное, а вы ржете.

Я демонстративно отвернулась и скорчила обиженное лицо. Обычно это помогает при общении с капитаном Захаровым. Где-то в глубине души у него встречаются человеческие чувства.

— Да ладно тебе, — начал подлизываться Димыч.

— Ничего не ладно! У нас тут преступления на каждом шагу, а ты помочь не хочешь. Ты же профессионал, как-никак. Пошевелил бы мозгами.

— Я по трупам профессионал, — заявил он, ничуть не смущаясь. — Будет труп, обращайтесь.

— Нет тела — нет дела, — поддакнул Вадим.

— Я с вами серьезно разговариваю, а вы…

Я махнула рукой на эту парочку и тоже уставилась на чаек. Димыч посмотрел на меня внимательно и укоризненно покачал головой.

— А если серьезно, то бросайте паниковать. Вернут ей цацки не сегодня, так завтра.

Мы с Вадимом разом повернулись к довольному таким эффектом Захарову, а он, закурив, продолжил наслаждаться всеобщим вниманием.

— Сама посуди. Золото когда пропало? Ночью, в крайнем случае вчера поздно вечером, так?

— Так, — кивнула я.

— Теплоход вчера в обед из Савельевска ушел и с тех пор нигде не останавливался. Значит, никто посторонний зайти не мог. Так?

— Так, — согласились мы с Вадимом.

— Значит, золото попер кто-то из своих. Больше некому. Зачем — это другой вопрос. То, что ворюга этот — полный идиот, ни у кого не вызывает сомнения.

— Почему это? — не согласилась я.

— Да потому, что смысла воровать эти побрякушки нет никакого. Если бы это на земле случилось, еще можно предположить, что это наркоман какой-то, который скинет цацки по дешевке, чтобы на дозу заработать. А здесь их продать не получится. Самому носить — глупость полная, потерпевшая их опознает легко. Согласна?

Я кивнула. Пока все складно получается, и сомнений не вызывает.

Димыч затянулся сигареткой и продолжил:

— Сколько народу знает, что золото пропало?

А действительно, сколько? Ресторан весь точно в курсе. Официантки, бармен, посудомойщицы. Володин с Нечипоруком тоже в курсе — они начальство, им положено знать о происшествии. Это только к концу завтрака столько осведомленных было. А потом Карина пошла «в люди». И можно быть уверенными, что каждый встречный узнает о ее нелегкой доле. Да и кроме Карины найдется много желающих рассказать о таком из ряда вон выходящем событии. Воровства-то у нас раньше не было. Сенсация местного масштаба, можно сказать.

— Многие знают, — сказала я, закончив мысленные подсчеты. — Подкоманды точно. А к вечеру и вторая половина будет в курсе. У нас же замкнутый коллектив.

— Вот! — Димыч выглядел очень довольным. — Это хорошо, что все узнают. Деваться вору некуда. Светить цацки нельзя. К тому же есть опасность, что корабельное начальство затеет свое собственной расследование, чтобы честь мундира не замарать. Держать золотишко у себя станет опасно. Так что, он его или выбросит, что маловероятно, или подбросит обратно потерпевшей. Это вопрос пары дней.

— А почему маловероятно, что выбросит?

— Ну, может и выбросит, если совсем дурак. Это первое импульсивное решение. А вот если подумает немного, то подбросит обратно. Чтобы буча утихла, надо золотишко вернуть, иначе так и будут искать. А если искать будут, могут ведь и найти ненароком.

— Он прав, — неожиданно серьезно сказал Вадим. — Если все о краже узнают, держать золото у себя станет опасно. Так что, подбросят, не сомневайся. Или в каюту, или на рабочее место. Или просто оставят там, где его легко будет найти. В расчете, что кто-то увидит, поймет, что это и есть пропажа, и девчонке вашей передаст.

— А если не передаст? — не сдавалась я.

— А если не передаст — ему же хуже, — хохотнул Димыч. — Цацки все равно засветятся рано или поздно, и у кого они окажутся на тот момент, то и будет этот… «передаст». И никому уже не будет интересно, украл он сам или на палубе нашел.

Как все просто у них получается. Просто, логично и неинтересно. Не кража, а сплошное надувательство. С утра все казалось гораздо серьезнее, а теперь я успела согласиться с Димычем и даже поймала себя на мысли, что смотрю украдкой по сторонам. Вдруг, украшения уже бросили где-нибудь на виду? На корме вот вполне могли бросить, это самое посещаемое место. Вся команда здесь бывает. По туристическим-то палубам нам без дела слоняться нельзя, вот и устроили мы себе на корме место встреч. Свежий воздух, пейзажи красивые, непринужденное общение.

Точно, если золото подбросят, то сюда, можно не сомневаться…

Заметив, что я перестала дуться, Вадим начал приставать ко мне с вопросами. Я у них с Димычем просто справочное бюро какое-то.

— Наташ, а мы тут узнали, что на теплоходе даже бассейн есть.

— Есть, — подтвердила я, ожидая подвоха.

— Ну, мы его утром сегодня нашли. Только в нем воды нет. Это что, как в анекдоте, когда нырять научимся, тогда и воду нальют?

— Смешно, — оценила я. — Просто шутка месяца. Нет, воду нальют гораздо раньше. Завтра утром уже сможете искупаться перед завтраком.

— Почему именно завтра? Чего сразу было не налить?