— Да, нелегко быть богатым, — посочувствовала я неведомому Сереге.

— Конечно, мы же бедные, но гордые!

— Чего же согласились тогда?

— Да сначала не хотели соглашаться. А потом чего-то жалко стало Серого. Человек от чистого сердца предлагает, а все подвох какой-то ищут. Ну, он же не виноват, что смог денег заработать. Не солить же ему их теперь. Он и школу нашу бывшую отремонтировал, компьютеры туда завез…

— Значит, ты на Серегины деньги здесь расслабляешься? — уточнила я специально еще разок, чтобы посмотреть, как Димыч будет смущаться.

Он кивнул с виноватым видом. Не получится из него коррупционера, вон как стесняется.

Значит, восемнадцать русских туристов — это московский гость Серега с бывшими одноклассниками. Один из которых — капитан Захаров. Нет, не будет нам спокойной жизни, можно даже не рассчитывать.

— А с кем это ты сейчас ругался? — вспомнила я вдруг. — Чем не угодила тебе несчастная Курятова?

— Да ну ее! — Димыч швырнул окурок за борт и плюнул вслед. — Курица она! Ее муж привез на машине, а в багажнике у него две упаковки пива баночного было. Мы специально взяли, чтобы культурно попить после отплытия. А она забыла его забрать. Сама на борт впорхнула, а пиво наше так и уехало в багажнике. Всегда дурой была да так ей и осталась — не берет человека время совсем.

— Тоже мне, проблемы, — не поняла я Захаровской печали.

— Для тебя, может, и не проблемы, а у нас отпуск может сорваться, если так дальше пойдет. Настроения уже никакого.

Смотреть на Димкины страдания не было мочи — так натурально он сокрушался. Опять же три года в отпуске не был человек, одичал на работе. Надо выручать, пока он совсем мрачным не стал.

— Чего ты дурака валяешь? Идите в бар — там этого пива хоть залейся. Олигарх ваш бар оплачивает?

— Да неудобно как-то, — замялся Димыч, — только сели, и сразу в бар. Подумают, что мы алкоголики.

— Не подумают, — хихикнула я, — здесь к этому привыкли. Идите смело. Бар на средней палубе в носовой части.

— А пойдем с нами, — предложил великодушный Захаров. — Выпьем чуток, я тебя с мужиками познакомлю.

— Ничего не получится. Мне в бар нельзя.

— Чего так?

— Обслуживающему персоналу в баре делать нечего. Порядки такие. Ты пока не в курсе, конечно. Я здесь как раз обслуживающий персонал. Я сюда официанткой устроилась на лето.

— Что за фигня? — искренне возмутился Димыч. — А как же равноправие?

— Равноправие у нас после работы. Так что, захочешь меня увидеть, приходи сюда, на корму. Можем даже какое-нибудь тайное место придумать и записки в нем оставлять. Для пущего романтизма.

— Как Маша и Дубровский? — сразил меня эрудицией Димыч.

Надо же, что он помнит из школьной программы! Никогда бы не подумала, что старший оперуполномоченный Захаров способен на такие литературные ассоциации. Может, я его совсем не знаю? Может, он в душе тонкий и ранимый?

— Ты откуда про Дубровского знаешь?

— Да это Вадик. Дружок мой школьный. Он сплошными цитатами разговаривает. И как только помнит все? Мы с ним уже два дня общаемся. Сначала тяжело было, а теперь втянулся. Даже вот помню кое-что про Дубровского и «Белое солнце пустыни». Вадик мужик классный, но только к нему привыкнуть надо.

Мне захотелось посмотреть на уникального Вадика. Договорились, что после ужина Димыч приведет его на корму для официального представления. На том и расстались.

Глава 2

Светка Зотова готовилась ко второй, «русской», посадке, как к последней битве добра со злом. Только что в чистое не переоделась. Зато была непривычно тиха и задумчива, смотрела на всех тоскливым взглядом и даже забывала шипеть на своих девчонок, хотя было за что. Жанна, например, умудрилась притащить туристке, которая категорически не ест рыбу, салат с тунцом. В обычное время Светка незамедлительно сообщила бы дуре-Жанне, кто она есть после этого. Ну, не совсем незамедлительно, конечно. Дотерпела бы до сервировочной, чтобы туристов не беспокоить. А сегодня промолчала. Долго извинялась перед туристкой с помощью Женечки-тихони, у которой немецкий не в пример лучше Светкиного, а про Жанну даже и не вспомнила.

Вообще, туристы, неупотребляющие те или иные продукты, — это отдельная головная боль. Зовутся они «специалитеты» и выявляются во время первого ужина на борту. Володин ходит с блокнотом от столика к столику и подробно расспрашивает каждого о симпатиях и антипатиях в мире продуктов. Самая ходовая антипатия — «ноу фиш». Противников рыбы в рационе почему-то больше всего. Иногда к рыбе добавляются еще и морепродукты. Почему иностранные граждане, известные своим бережным отношением к собственному здоровью, не хотят кушать страшно полезную рыбу, непонятно. Может, не так уж они о здоровье заботятся, как мы привыкли думать? Вторая по многочисленности группа специалитетов — диабетики. Эти никакого недоумения не вызывают: не по своей воле люди от сахара отказываются. Хлопот с диабетиками, как правило, никаких, главное, не забывать, что на десерт, вместо мороженого и тортиков, приносить нужно фрукты. За диабетиками идут вегетарианцы. Эти совсем безобидные, если только какая-нибудь Жанна сдуру не брякнет перед ними тарелку с бифштексом.

Остальные специалитеты — это туристы с разнообразными аллергиями и пищевыми причудами. С последними труднее всего. Как только люди себя не ограничивают, просто диву даешься порой. Кто-то яйца куриные не ест, а перепелиные — за милую душу. Другой не ест фрукты и овощи красного цвета, а красную ягоду — запросто. В прошлом рейсе была у нас туристка, которая, судя по списку, предъявленному Володиным шеф-повару, не ела вообще ничего, кроме спаржи, креветок, пророщенных зерен, творога и артишоков. Как сказала тогда Зотова, искренне сочувствующая поварам: «С такими закидонами надо дома сидеть, зерна проращивать. А не в круизы ездить, не портить людям жизнь». Но выкрутились как-то. Молодцы у нас повара, особенно, если учитывать, что меню за одиннадцать дней круиза не должно повторяться ни разу.

Всех специалитетов, доставшихся нашей станции, Катя аккуратно выписала на отдельную бумажку и прицепила список на стенке выдвижного ящика. Чтобы первое время подглядывать, пока не запомним. В этом рейсе нам повезло: только один вегетарианец в первую посадку и во вторую двое диабетиков и человек с аллергией на алкоголь. Диабетики за пятнадцатым столом, аллергик — за восемнадцатым. Ничего сложного.

До начала второй посадки мы как раз успели заново накрыть столы и сбегать подбодрить Зотову, которая совсем что-то пала духом. Стояла, привалившись плечом к стене, и с кротким видом принимала соболезнования.

Я, как могла, попыталась ее утешить, рассказала, что за туристы ей достались — не самый худший вариант, если вспомнить про отремонтированную школу и тоску по родине. Даже за Димыча поручилась головой и пообещала провести посильную воспитательную работу. Ничего не помогало. Особенно испортило все слово «олигарх», которое я брякнула, рассказывая про одноклассника Серегу.

— Знаю я этих олигархов, — помрачнела Светка еще больше, — можешь не рассказывать. Нахлебаемся еще с меценатом, вот увидишь.

Долго утешать страдалицу никто не мог себе позволить — в ресторан уже потянулись туристы. Ладно, не съедят ее, в самом деле. Вечером еще посочувствуем.

Диабетики наши оказались очень приятной пожилой парой из бывшей ГДР. Даже помнили кое-что из школьного курса русского языка, так что проблем с ними у нас точно не будет. Что-то есть у нас общее — у людей из бывшего соцлагеря. Есть, что вспомнить.

Аллергиком оказалась крохотная бабулька Марта Герцель. Мы ее еще со вчерашнего ужина запомнили. Этот восемнадцатый стол вообще очень колоритный подобрался. Кроме сухонькой Марты, за ним оказалась дородная немка Анна Браух лет шестидесяти с личным секретарем лет тридцати. Или он личный переводчик? Мы толком не поняли ни статуса этого вертлявого паренька, ни какая в нем Анне особая надобность. Зато он оказался «бывший наш». Переехали они всей семьей в Германию лет десять назад, и с тех пор русский язык он не забыл, а в немецком здорово поднаторел. И даже не отказался помогать мне общаться с туристками за восемнадцатым столом, хоть и смотрел без особой приязни. А Анна с Мартой как-то сразу нашли общий язык, весь ужин оживленно о чем-то проговорили и ушли под ручку. Парочка эта выглядела на ходу довольно комично: степенная Анна плыла по коридору, величественно кивая головой с неестественно пышной прической, а сухонькая Марта, несмотря на более солидный возраст, забегала то с одной, то с другой стороны и трещала без умолку, размахивая изящными ручками.

— Анна унд Марта баден, — улыбаясь, сказала вчера Катя, глядя им вслед.

— Почему «баден»? — не поняла Карина. — При чем тут купание?

— Ни при чем. Просто ассоциация. Я еще со школы это помню лучше всего: «Анна унд Марта баден…» А тут и Анна тебе, и Марта. И обе такие забавные.

А теперь оказывается, что у нашей старушки-веселушки Марты аллергия на алкоголь. Не страшно, конечно, насильно у нас никто не поит. Надо только не забыть об этой ее особенности, когда дойдет до соусов с вином, потому что аллергия у крохотной швейцарки на любой алкоголь, любой крепости и любого качества. Ей даже глотка пива нельзя сделать. Бедолага! Марта по этому поводу совсем не переживает — ей и без алкоголя весело. Улыбается всем подряд и всем довольна. Чего не скажешь о переводчике Анны.

Парень этот мне совсем не понравился. Высокомерный он какой-то. И лицо такое, будто все его раздражает. Представился Алексом. А кем он был в России, Александром или Алексеем, уточнять не стал. Ну, Алекс так Алекс, нам без разницы. Он и по-русски разговаривает, как будто одолжение делает. А еще мне кажется, что очень его раздражает наша общительная Марта. Когда они с Анной начинают слишком активно общаться, Алекса этого прямо передергивает всего. Ревнует он что ли?

— Девчонки, а вам не показалось, что Алекс ревнует свою Анну к Марте? — спросила я Катю и Карину после ужина.

— Показалось, — согласно кивнула головой все замечающая Карина. — Он прямо кривится весь, когда бабульки друг с другом разговаривают. Может, они любовники?

— Может, — безо всякого выражения согласилась Катя.

Это Карину совсем не устраивало. Ей хотелось долгого и обстоятельного разговора на заданную тему. А такие вот короткие ответы к разговорам совсем не располагали. Пришлось самой себе стать собеседницей. Карина начала задавать вопросы, и сама же на них отвечать, пытаясь втянуть нас с Катей в обсуждение:

— Вряд ли они любовники. Анна ему в матери годится. Нет, конечно, бывает и такое, не спорю. Но в этом случае не он бы Анну ревновал, а она его. Молодой любовник ведь может уйти в любой момент. А ей все равно, где он и чем занят. Вот честное слово, девочки, он ее раздражает. Она с Мартой болтает ему назло. А он терпит. Разве любовник стал бы терпеть такое отношение? Ни за что не стал бы.

— Стал бы как миленький, — прервала ее Катя. — Он молодой, конечно, только небогатый. А у Анны денег полно.

Изумленная Карина замолчала на полуслове. Было, чему изумляться: мы как раз от нее узнаем все самые потрясающие новости. А тут обычно равнодушная к сплетням Катя демонстрирует неожиданную осведомленность.

— Откуда знаешь? — Карина даже вилки с ножами грохнула обратно в ящик, подалась вперед, замерла, вся обратившись в слух.

— От Насти с ресепшн. Она их расселяла, вот и обратила внимание.

По всему выходило, что Катя права. Фрау Браух занимает один из двух дорогущих люксов на верхней палубе — роскошную трехкомнатную каюту с ванной и мягкими диванами по углам. А секретарь-переводчик Алекс Маутер живет на откидной полке в трехместной каюте на нижней палубе, которая по площади была меньше санузла в люксе. Да еще делить эту дешевую каюту ему приходится с двумя австрийскими студентами. Разница в финансовом положении налицо. Непонятно только, зачем Анне сдался этот парень? Для любовника слишком уж сурово она с ним обходится. Может, правда секретарь? Зачем он ей на отдыхе? Анна совсем не производит впечатление беспомощной женщины, нуждающейся в постоянной опеке. Скорее чрезмерная забота ее раздражает. Действительно переводчик? Конечно, человек, в совершенстве владеющий русским языком да еще и выходец из России, может здорово облегчить жизнь в путешествии. Если только путешествовать по бескрайним просторам ты собираешься самостоятельно. Но Анна Браух купила путевку на теплоход, где отдых организован от и до. Туристы поделены на группы с гидом-переводчиком во главе. Здесь можно вообще ни слова не знать по-русски. Все оплачено заранее, и услуги переводчика в том числе.

— Странная парочка, — сказала я вслух. — Друг друга стоят. Алекс этот — скользкий тип. И тетка с прибабахом. Зачем ей переводчик, если они везде с гидами ходят?