– Нет, Сэм, это мы отбросы общества. Ты просто сообразила, как притвориться ненадолго, что ты не такая.

– Хватит, – вмешался Рик. – Давай затащим его в машину.

– Все в порядке. Он всегда пребывает в унылом, раздраженном состоянии, когда выпьет. Не важно, как хорошо идут дела.

– Да, но ведь сейчас дела обстоят не так хорошо?

– Не знаю. Ты мне скажи, Стоуни.


Он хлопнул здоровенной ладонью по столу.

– Представь, ты пытаешься ладить с людьми, выполнить работу, за которую тебе заплатили, и ты знаешь, что делаешь. Потом, – он ткнул пальцем в Саманту, – потом ты понимаешь, что работа, для которой тебя наняли, не та, что ты думала, тебя надули. И твоих людей надули.

Внезапно встревожившись, Саманта наклонилась ближе.

– Тебя ищут копы? – прошептала она, не в силах удержаться от взгляда на Рика, сидевшего с серьезным, раздраженным выражением на лице. – Они гонятся за нами?

– Тьфу! – пробурчал Стоуни, почти сбив с ее ног своим дыханием. – Мужик не может даже выпить и спокойно обдумать свое будущее?

– Мне кажется, в твоей голове сейчас плещется куча всякого дерьма, Стоуни, – ответила Сэм. – И по-моему, ты не в состоянии связно объяснить, что, черт возьми, происходит, пока не проспишься. Так что давай убираться отсюда.

– Ты не можешь меня заставить.


Отлично.

– Ты хочешь, чтобы я оплатила твой счет?

Стоуни хихикнул.

– У меня совсем нет бабла, – громко прошептал он.

– Так давай уберемся отсюда прежде, чем ты разоришь и меня.

Уолтер с трудом поднялся на ноги, без своей обычной а-ля Халк Хоган встречает Дайану Росс. Сэм взяла его под руку и начала продвигаться к двери, Рик подхватил с другой стороны. Гигантор оторвался от пола, чтобы сесть на стул, его колени были подтянуты к подбородку. Она знала, что эти туфли не зря ей нравились.


– Эй, он не уйдет, пока кто-нибудь не заплатит по его счету, – окликнул их из-за стойки парень кубинской наружности, как предположила Саманта, Фелипе.

– Я позабочусь об этом. – Рик помог переместить большую часть массы неповоротливого Стоуни на ее плечо, затем снова отправился к барной стойке.

– Черт, – проворчал Стоуни. – Теперь я буду должен маффину.

– Расплатишься с ним завтра. Просто оставайся на ногах, пока мы не выберемся наружу.

– Почему я больше не могу быть скупщиком краденого? – неожиданно спросил он. – Я не хочу заниматься безопасностью. Это отстой.

– Это и ежу понятно, приятель.


Они выбрались наружу, сопровождаемые немногочисленным свистом и улюлюканьями, но без физического вмешательства. И хорошо бы ничто не задело Рика, когда он будет выходить из бара после оплаты счета. По крайней мере эти парни открыто выражали свои желания, вместо того, чтобы идти домой и дрочить на ее фотографию.

Бен и Рик добрались до них примерно в одно и тоже время, и втроем они сумели запихнуть неповоротливую тушу Стоуни на заднее сиденье «мерседеса». Саманта с Риком втиснулись рядом и направились в Солано-Дорадо.

– Мы едем не к моему дому, – заявил Стоуни.

– Сегодня – нет, – ответила Саманта. – Я не собираюсь упускать тебя из виду, пока не узнаю, что происходит.

– Происходит то, что я вынужден быть хорошим, потому что ты хочешь быть хорошей, а я достаточно стар, чтобы быть твоим чертовым папочкой. Кто сделал тебя боссом?

– Ты…


Рик накрыл ладонью ее руку.

– Ты любишь ее, Уолтер. Вот почему ты выбрал отставку.

– Не лезь не в свое дело, маффин, – пророкотал скупщик краденого. – Английский маффин.

Рик глубоко вдохнул.

– Может, пора рассказать ему, что мы выяснили о Габриэле Тумбсе?

– Не сейчас, пока он в таком состоянии, – ответила Саманта. Ей совсем не хотелось снова говорить об этом, но, как сказал Рик, Стоуни – член семьи и он поддерживал ее – как правило, – когда никто другой этого не делал. Не считая прошлой недели.


– Габриэль Тумбс – подлец, – пробормотал Стоуни.

– А то я не знаю.

Хорошо, возможно, сейчас как раз подходящее время, чтобы поговорить о Тумбсе, если Стоуни не станет по обыкновению скрытничать.

– Сколько раз я на него работала?

– Четыре.

– Четыре? – переспросила она, хотя прекрасно расслышала. – Почему я знаю только про один?

– Потому что я не говорил тебе о трех других. Он сказал, что ему понравился твой стиль и предложил доплату, если я обеспечу, чтобы именно ты выполнила для него кое-какую работу. – Уолтер неприятно хмыкнул. – И я взял ее, потому что я сволочь.


– Он знал мое имя?

– Не-а. Я бы ему этого не сказал. Тумбс твердил, что ты заслуживаешь внимания, мол, ты будущий король Артур или королева Гиневра или что-то в этом роде. Придурок. Но что поделаешь, десять косарей сверху – это десять косарей сверху.

Дешево же Стоуни ее продал.

– А тебе не приходило в голову, что он мог сдать меня копам, или Интерполу, или еще кому?

– Ни в коем случае. Я предупредил, что если он наколет одного из нас, я пошлю копам записи наших с ним разговоров.

– Как думаешь, почему он хотел, чтобы работала именно я? – спросила Сэм, превозмогая рвотный рефлекс.

– Тумбс считает себя кем-то вроде сёгуна, – невнятно произнес Стоуни, шаря под сиденьем до тех пор, пока не нашел холодильник и не достал бутылку воды. – А ты его самурай, ронин или типа того.


– У ронина нет хозяина.

– Ты понимаешь, о чем я, Сэм.

– Он связывался с тобой после того, как мы открыли «Безопасность Джеллико»?

Стоуни не ответил. Вместо этого он откинулся назад, скрестил на груди руки и уставился в окно. Саманта восприняла это как большое жирное «да», но хотела услышать подробности. Учитывая содержимое башенной комнаты Тумбса, это могло быть важно.

– Это очень важный вопрос, Уолтер, – произнес Рик, озвучив ее мысли.

–Может, ты не будешь вмешиваться в наши с Сэм дела? – Стоуни бросил свирепый взгляд через плечо, затем снова отвернулся к окну. – Думаешь, ты такая «шишка», но это ты все разрушил. Держу пари, ты даже не представляешь, от каких заработков отказалась Сэм, чтобы быть с тобой. Миллионы. И это все, что я скажу. Миллионы.


– Спасибо, Стоуни. – Саманта, нахмурившись, посмотрела на его профиль. – Есть еще какая-нибудь хрень, о которой тебе хотелось бы потрепаться? Мой счет в банке? Где ты хранишь папки с заказами?

– Ладно, – буркнул Стоуни. – Восемь месяцев назад Тумбс мне позвонил и заявил, что догадался, что ты и есть тот вор, который выполнял для него поручения.

– И что ты ответил? – спросил Рик, его голос превратился в грудной и монотонный, как всегда, когда он по-настоящему сердился или беспокоился.

– Сказал, что он сошел с ума! А что я еще мог сказать, по-твоему?!

– Думаю, Рик имел в виду, как ты объяснил, что работаешь вместе со мной в охранном бизнесе, – произнесла Саманта более мягко.


Рик был так вежлив и сдержан, – а Сэм знала, каким взрывным он мог быть, – что ей захотелось, чтобы разговор между ней и Стоуни происходил с глазу на глаз. У них имелись свои собственные условные обозначения, мелочи, которые они знали друг о друге, и их мир с перекошенным кодексом, о котором Рику все еще приходилось спрашивать.

– Я сказал, что помогал растить тебя, пока Мартин работал, и что обещал позаботиться о тебе, если с ним когда-нибудь что-нибудь случиться.

Она поцеловала его смуглую щеку.

– И тебе даже не пришлось врать.


Он ударил себя в грудь.

– Это потому, что я знаю, что делаю.

– Так он оставил тогда эту тему? – подсказала она, прежде чем Рик снова начал действовать Стоуни на нервы. – Его версию на мой счет?

– Ну, вначале он попытался нанять тебя украсть что-то у его соседа, но я повторил, что ты не воровка, а я отошел от дел.

– А что я должна была бы украсть?

– Не знаю. Что-то для его коллекции.

– Это сужает поиски, – сказала Саманта, снова расслабившись.

– Гм. Что-то японское и у кого-то рядом, – задумчиво сказал Рик. – Разве не забавно, если бы…

– Нет, – перебила она. – Потому что это означало бы, что он с самого начала знал, что ворованное у Пиколтов, да и слишком уж странно, если бы он хотел нанять меня украсть как раз то, что я намереваюсь украсть завтра.

– А больше никаких странностей не случалось на нашем веку?


Саманта послала Рику короткую улыбку. Ага. Жизнь полна странностей и совпадений. Нянчась со Стоуни сегодня вечером, Сэм упустила второй шанс спасти Кларка, а это означало, что придется перенести операцию на завтра или объяснять десятилетке, почему она не сдержала обещание.

Хорошо хоть, вся ее семья снова вместе и в безопасности. По крайней мере до завтра, когда все начнется сначала.


Глава 23


оскресенье, 10:48


Ричард поднялся из-за компьютера и направился в заднюю часть дома. Убеждая Саманту заняться садом, он упустил из виду, какими шумными могут быть последствия.

– Боже, – пробормотал он, входя в библиотеку. Да, конечно, дому уже около ста лет, но все же окна и стены могли бы иметь хоть какую-то звукоизоляцию.

– А представляешь, что я чувствую? – пробормотал стоявший у окна Уолтер Барстоун. В ладонях он сжимал чашку с кофе, его шоколадного цвета кожа приобрела землистый оттенок.

– Уолтер. Я не знал, что ты все еще здесь.

– Сэм хочет поговорить со мной. Что, полагаю, означает поорать на меня. – Барстоун сделал глоток кофе. – К тому же я не помню, где оставил свой грузовик.

– Неподалеку от бара, наверное.


Рик прошел через комнату и встал у соседнего окна. Там, где раньше находился его безукоризненно чистый бассейн с голубым дном, теперь просматривалось лишь коричневое болото грязи и наполовину убранного бетона, вокруг которого стояли трактор, экскаватор и еще какой-то грузовик, наименования которого он назвать затруднялся. – Послать водителя поискать его?

– Не надо. Я возьму такси, как только меня выпустят отсюда.

– Саманта говорила, что ты становишься крайне мрачным, когда напьешься. Похоже, это распространяется и на похмелье.


Уолтер взглянул на него.

– А ведь тебе это нравится, да?

– Чрезмерно. И ты должен мне восемьдесят пять долларов.

– Восемьдесят пять баксов? На столько я не выпил.

– Нет, твоя выпивка обошлась в пятьдесят долларов. Остальное – чаевые и взятка Фелипе, чтобы он не звонил в «Развлечения сегодня» и не болтал, что мы с Самантой посетили его заведение.

– Фелипе продешевил.

– Похоже, он принял меня за некоего Брэда Хилльера, очевидно, какую-то звезду мыльных опер.


Уолтер хмыкнул, потом прижал свободную ладонь к виску.

– Знаменитым быть неприятно, но еще неприятнее, когда тебя не узнают.

– Это просто недоразумение. – Ричард подождал мгновение, пока шум отбойных молотков, разбивающих бетон в оставшемся углу бассейна, не стих. – Саманта рассказывала, почему мы задавали тебе вопросы о Тумбсе?

– Потому что подозреваете его в краже доспехов.

– Потому что вчера утром мы проникли в его дом и обнаружили запертую комнату, оклеенную фотографиями Саманты и статьями о ней.


Чашка выпала из рук скупщика краденого.

– Что?

– Да. Очевидно, мистер Тумбс следил за ней почти весь прошлый год и наблюдал за ее успехами по меньшей мере три последних года. Те четыре предмета, которые по твоей протекции она украла для него, установлены на гранитных пьедесталах посреди комнаты.

– Чокнутый придурок, – прошипел Уолтер, его и без того болезненного цвета лицо приобрело меловой оттенок. – Сукин сын.

– В точности мои мысли.


Барстоун взглянул ему в лицо.

– Такое чувство, что тебя это совершенно не волнует, Аддисон, – сказал он дрогнувшим голосом.

– Ну, у меня был почти целый день, чтобы подробно обдумать, что я намереваюсь сделать с Диким Биллом Тумбсом. – Ричард старался сохранять ровный тон, но при имени Тумбса не сдержал гневных нот. Он обдумывал, воображал, предвкушал – как ни назови, – но когда он закончит с Габриэлем Тумбсом, ублюдок никогда больше даже не взглянет ни на одну женщину, не говоря уж о Саманте, ни с каким иным выражением, кроме как с печальным сожалением. По крайней мере, Рик надеялся, что удаление половых органов окажет на Тумбса именно такой эффект.