Виктория Эшли - Слейд

Вонзаясь в нее, я кладу одну руку ей на шею, другой удерживаю ее руки над головой. Я вдалбливаюсь так сильно и глубоко, что она кричит и царапает мне руку. Она хочет освободить свои руки, чтобы наказать меня, и я хочу того же.

Я выпускаю их и они немедленно находят мою спину и делают длинные и глубокие царапины, пока мои движения ускоряются. Я чувствую, что она начинает дрожать, и знаю - она близко. Наши губы встречаются, и я беру ее за лицо, заставляя смотреть на меня, когда я довожу ее до оргазма.

Она стонет и кричит у моих губ, так что я засасываю ее нижнюю губу в свой рот и двигаюсь быстро и жестко, чтобы кончить.

Достаточно ее грубого поцелуя и тяги за волосы, и я врезаю свой конец глубоко в ее пульсирующую киску. Мы оба стонем, когда я кончаю настолько глубоко, насколько это реально. Я не привык кончать внутрь кого-то и ощущения чертовски фантастические. Обычно я высовываю, но это было слишком хорошо, чтобы даже думать об этом.

Мы стоим так несколько секунд, смотря друг другу в глаза прежде, чем я выхожу из нее и кладу ее на спину на пол.

Я провожу руками по ее лицу прежде, чем наклониться и поцеловать ее. Сначала она замирает, но затем хватает меня за макушку и ласкает своим языком мой. Мягко, медленно и жарко. Наиболее интимный поцелуй, который был у меня за годы. Я не знаю, как реагировать.

Отрываюсь от губ и отодвигаюсь от нее. Она странно смотрит на меня прежде, чем отвернуться и закрыть лицо руками.

Она вздыхает, затем говорит:

- Я спущусь вниз, пока не вернулся Кейл. Мне жаль. Это никогда не должно было произойти.

Я срываю презерватив и бросаю его на одну из старых рубашек. Просто стою и смотрю, как она идет к двери. Прежде, чем могу остановить себя, я говорю:

- Подожди.

Она останавливается и ждет, пока я подойду к ней. Встав перед ней, я беру ее лицо в руки и поднимаю его так, чтобы посмотреть в глаза. - Твои глаза - самая красивая чертова вещь, которую я когда-либо видел.

Она тяжело сглатывает, а ее глаза блуждают из стороны в сторону, потом она их закрывает, словно смутившись.

- Если тебе интересно, я не избегаю связи. Такой родилась, ясно? Я спасу тебя от проблемы глупых вопросов.

- Я даже не собирался спрашивать. Заметил твои глаза, когда впервые увидел. Они никогда не меняются. Я не настолько чертовски глуп, как некоторые люди.

Она смеется, и это самый красивый звук, который я слышал от нее. Никогда до этого не слышал, как она смеется, и мне приятно увидеть ее с этой стороны.

- Да, что же, я рада, что ты умнее большинства. Я бы возненавидела еще одну причину ненавидеть тебя. У меня уже и так достаточно.

Меня это смешит.

- Правда? - Я поднимаю ее за бедра и сажаю на свой стол. - Я могу показать тебе пару причин, чтобы не ненавидеть меня. - Делаю паузу и облизываю губы. - О, да. Я уже это сделал.

Она бьет меня в грудь, но сейчас это игриво, а не из-за искренней ненависти или трахни-меня злости. Я ловлю ее кулак и кусаю его, дразня.

- Ты такая задница. Ты знал?

Я киваю и кусаю ее сильнее, улыбаясь ей. Она смеется и начинает щекотать меня, когда я не отпускаю его.

- Ауч! Отпусти, Слейд. - Она смеется и оттого щекочет сильнее.

Не знал, что боюсь щекотки до этого момента. Я извиваюсь, пока окончательно не отпускаю ее кулак и даю ей спрыгнуть со стола. Она улыбается мне и прочищает горло.

- Окей. Я ухожу сейчас. Спокойной ночи.

- Почему бы не лечь спать в моей кровати? - Я обхватываю ее тело сзади и прижимаю ближе к себе. Даже не осознаю своих действий или слов. Все что я знаю, это то, что уже поздно и я устал, как дерьмо. - Пусть Кейл спит сегодня в своей комнате. Я почти уверен, что он приведет какую-нибудь телочку домой. И ему нужно будет уединение.

Она сомневается прежде, чем повернуться в моих руках.

- Ты не против того, чтобы я спала в твоей кровати? - Ее глаза сужаются, в ожидании моей реакции.

По какой-то гребаной причине, в этот момент, я не против. - Не-а. Завтра ты можешь продолжить ненавидеть меня на расстоянии. Сегодня, можешь ненавидеть меня в моей чертовой кровати.

Я смотрю, как Аспен проходит мимо меня и заползает в мою кровать. Она больше ничего не говорит. Смотрит на меня и не сводит глаз, пока я не залезаю к ней и не выключаю лампу. Понадобилось лишь пара минут, чтобы я отключился.

* * *

Середина ночи и я пытаюсь перевернуться, но не могу. И тут я понимаю, что возле меня тело. Мои глаза открываются и я сажусь в панике, от чего Аспен шевелится, но не просыпается.

Я не знаю, о чем, нахрен, думал, когда предложил спать со мной в моей кровати - это настолько не похоже на меня. Должно быть под влиянием адреналина, наконец получив секс с ней. Это единственное оправдание.

Встав с кровати, я ищу сигарету в темной комнате, открываю окно и закуриваю. Мне действительно нужно собрать все свое дерьмо воедино. Мое тело трясется, и я покрыт чертовым потом.

Я делаю огромную затяжку, закрываю глаза и позволяю грубому дыму заполнить легкие прежде, чем осознаю это. Должен признать, она чертовски красива, когда спит там голая, на моих простынях, и мысль о том, чтобы снова проскользнуть в нее поедает меня. Это было хорошо. Намного, черт возьми, лучше, чем я ожидал. Я никогда в жизни не был так возбужден.

Черт!

Я кладу сигарету на подоконник и делаю глубокий вдох, проведя пальцами по волосам, уберегая их от удара по чему-либо. Мне нужно свалить нахрен отсюда. Мне нужно пойти вниз в наш спортзал и отработать это дерьмо. Сейчас же.

Блядь, овладей уже собой, Слейд.

Перевернувшись, я лениво открываю глаза и потягиваюсь - долго и сильно. Глазам понадобилось пара секунд, чтобы сфокусироваться и вспомнить, где я нахожусь. Комната Слейда. Во мне зарождается паника, я резко сажусь и прикрываю голое тело простыней. Я настолько хорошо спала, что забыла где, черт возьми, я была. Плохо. Очень плохо.

Черт! Черт! Черт!

Я облокачиваюсь на стену и оглядываюсь - одна в большой тихой комнате. Должно быть, Слейд проснулся посреди ночи и ушел. Часть меня рада этому. Последнее, что я хочу - это смотреть в лицо этой самодовольной заднице и слушать его насмешки по поводу того, что он, наконец, получил желаемое, не говоря уже о том, что это было великолепно. Это было самое лучшее, что у меня когда-либо было, и я не могу отрицать этого. Мое тело уже предало меня.

Я так сильно старалась противостоять. Честно, но он очень хорош. Слейд чертовски потрясен в достижении желаемого, и он это знает. Он знал, что рано или поздно, я бы уступила и вылила бы на него свою ненависть и разочарование. Это то, что он хотел. Ему нравится делать это грубо и бессмысленно. Что же, это именно то, что он получил.

Мысленно проклиная себя, я спрыгиваю с кровати и оглядываюсь в поисках одежды. Мне действительно нужно уйти из этой комнаты до того, как он вернется. Я не хочу его видеть сейчас. Не могу.

Черт. Почему я позволила ему разорвать свое платье?

Кейл, скорее всего, спит внизу на диване, и я ни в коем случае не спущусь вниз голая, рискуя, что он проснется и увидит меня. Сомневаюсь, что ему нужна была спальня, как сказал Слейд. Наверное, ему хотелось бы проконтролировать очередную вещь. Что же, мне надоело, что он все контролирует. Я ухожу отсюда.

Я спешу к гардеробной, почти спотыкаясь через простынь, но вовремя ловлю равновесие и распутываю ее. Дотянувшись до ручек, я раздвигаю двери и вхожу в очень большую и аккуратную гардеробную. Я удивлена увидеть, насколько организован он на самом деле, даже шокирована.

Я прохожу до конца в надежде найти старую рубашку, которой он никогда не хватится. Не знаю, как бы он отреагировал, если бы я надела одну из его любимых. Когда я дохожу до конца, то вижу огромную стопку деловых костюмов; очень дорогих деловых костюмов.

Что. За. Черт.

Я провожу по ним пальцами, считая про себя.

… 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14. Четырнадцать костюмов! Зачем так много?

Я поднимаю взгляд и вижу еще больше костюмов, сложенных на верхней полке. Я не понимаю, какому стриптизеру-слэш-чертовому-бармену нужно столько костюмов. Хороших. Они выглядят очень дорого.

Отведя глаза, я оборачиваюсь и осматриваюсь. Под висящими костюмами стопки обувных коробок с брендовыми именами на них. А справа от меня целая полка галстуков. В Слейде таится гораздо больше, чем я знаю; больше, чем он показывает нам. Мне однозначно любопытно.

Обвязываясь потуже простыней, я иду к началу гардеробной и смотрю на полку, где лежит стопка одноцветных черных рубашек, сложенных друг на друге. Я почти уверена, он не хватится одной из них.

Я тянусь вверх и хватаю нижнюю рубашку со стопки, но не преуспеваю в этом. Я уже стою на носочках и все равно еле дотягиваюсь.

Ну же…

Мои пальцы щипают тонкую ткань, и я дергаю ее, скидывая всю стопку вниз вместе с обувной коробкой. Коробка падает на бок, и крышка слетает, выкидывая кучу фотографий и писем. Я быстро пытаюсь собрать имущество и положить его на место до того, как вернется Слейд. Я не хочу, чтобы он подумал, что я роюсь у него в вещах. Он явно не будет счастлив от этого.

Уложив все обратно, я уже готова закрыть крышку, но замечаю фотографию; ту, что лишь повышает любопытство. Я кладу крышку рядом и лезу в коробку. Мои глаза сканируют и проверяют даты, имена или что-то еще, что могло бы объяснить, почему Слейд убрал эти вещи подальше.

Хелена Валентайн, декабрь 2011.

Живот огромный. Она должна быть минимум на восьмом месяце беременности. Фото сделано более двух лет назад. Мне становится интересно, его ли это ребенок? Если честно, я не могу представить его отцом. Это на него не похоже.

Я откладываю фотографию и роюсь в коробке, находя все больше фото красивой беременной женщины. У нее длинные, светлые волосы, кожа, поцелованная солнцем и безупречная улыбка. Она выглядит счастливой, словно самая счастливая женщина на земле. Девушка держит свой раздувшийся живот, показывая его, как будто она самая гордая в мире.

На нескольких фотографиях Слейд с ней, но он выглядит по-другому; совсем по-другому.

У него аккуратно подстриженные черные волосы, нет татуировок и самая красивая улыбка на лице, которую я только видела. На фотографии так же нет и шрама у него на щеке. Он счастливый - не такой, какого Слейда я вижу сейчас. Он улыбается почти на всех из них и на одной даже целует ее живот. На нескольких фото на нем надет костюм. Он выглядит очень профессионально и красиво.

Я ненавижу вмешиваться в чужие дела, но мне интересно, где эта Хелен сейчас. Где этот ребенок? Он бросил ее и теперь жалеет? Может она все еще рядом, но словно темный секрет, он никому не говорит о ней? Столько вариантов, что моя голова кружится. Я чувствую головокружение, пытаясь соединить все воедино. Слейд многое может вытворить, но не бездумно бросить ребенка.

Я просто сижу тут и смотрю, в шоке, когда, внезапно, чувствую кого-то за спиной. Мое сердце останавливается, когда я вижу болезненный взгляд Слейда. Он смотрит то на коробку, то на меня. Я мгновенно бросаю фотографии и выравниваю дыхание, не зная чего ожидать.

Он стоит надо мной со стиснутой челюстью и кулаками, прижатыми к бокам. Его тело скользкое от пота, а с волос капает вода, словно он был в спортзале. Его взгляд быстро сменяется от боли на чистую злость и ярость. Я никогда не видела кого-либо таким злым.

- Что нахрен ты тут делаешь? - он хватает дверь, сжимая ее настолько сильно, насколько можно. Его мышцы сокращаются, что аж руки дрожат и выступают вены. - Я говорил, что ты можешь копаться в моих вещах?

Я вскакиваю на ноги и прижимаю простынь.

- Нет, я не собиралась шпионить. Я искала рубашку, чтобы...

- Да, я, блядь, вижу. Это значит было по чертовой случайности. Я прав? - его челюсть сжимается еще сильнее, когда он дотягивается к моей руке и тянет к себе.

Он смотрит на меня секунду, и я почти вижу, что взгляд смягчается; проблеск надежды, что он хочет поговорить и впустить меня. Я не могу остановить следующие слова.